Буря кристаллов. Часть 4. Хронокопия (СИ) [Фима Кибальчич] (fb2) читать онлайн

Кибальчич Фима
Буря кристаллов. Часть 4. Хронокопия

Никита смотрел на работу экспертов и не видел ничего. В его голове царила неразбериха, мысли толкались, перекрикивая друг друга, неуправляемые, суматошные, тревожные. Тревога, расползавшаяся в груди, мешала собраться и сосредоточится.

Все, что происходило в последние часы, было плохо, очень плохо, но ощущение управляемости ситуации у него сохранялось. Они справятся. С их возможностями и мощью иначе и быть не могло. Но сейчас внутренне равновесие дрогнуло, покачнулось, уступая место волнам паники.

Нужно было успокоиться. Выдохнуть, расслабить мышцы, уцепиться за факты и думать. Последовательно и логично. Не пуская в разум ничем не подтвержденные страшные догадки.

Итак, что произошло?

Гибель двух инсектоидов, нападение на Орфорт, расправы над животными и зверское убийство интелента-варана в Зоосити. Все это - связанные события. Из них следует серьезная угроза безопасности и возможность вторжения. Строго по протоколу была объявлена эвакуация. Ну и что? Это еще не основание считать, что нападение и в самом деле произойдет. Орфорт - не Земля, и инопланетная тварь, убившая инсектоидов, планету на куски не искрошит. Но потом... Никита не мог объяснить почему, но чувствовал, что напряжение и хаос постепенно нарастают. У него не было связи с военными. Морпехов сопровождения поменяли на полицейских и снабдили дорогущей криминалистической лабораторией без объяснения причин. И наконец, выводило из себя то, что он здесь увидел. Нечто особенно отвратительное, странное и угрожающее. Говорящее о чем-то большим, чем желание уничтожить живое. Вот только о чем? Нужно успокоиться и подумать. Пробирающая мысли тревога мешала превратить ощущение в понимание. Проклятие, во что же они вляпались?

Порыв ветра бросил Ларскому в лицо тонкую сухую веточку. Она царапнула по веку, соскользнула к уху. Он тряхнул головой и сосредоточил внимание на работе криминалистов. Им осталось совсем немного, чтобы закончить. Процесс копирования пространства преступления был завершен на две трети. Над огромным кубом, закрывшим ущелье, почти вырос другой. Ларский не мог осмотреть реальное зеленое и влажное ущелье, испорченное кровавой расправой. Но он уже прошелся по частично сделанной копии, и это произвело тошнотворное впечатление.

После того как медики вынесли свой неутешительный вердикт, за дело принялись криминалисты, инженеры по пространственному копированию. Ему никогда не приходилось наблюдать, как это делается. Это дорогостоящая технология помогала изучать место преступления столько, сколько потребуется, вгрызаясь в него глубоко, до протонов и электронов и сохраняя законсервированным, застывшим. Погруженный в землю километровый куб вокруг убийства останется тут так долго, как это потребуется и внутри него не изменится ровным счетом ничего. Консервирование места преступления и глубокое копирование его обычно применяли, если возникало подозрение в каких-либо пространственно-временных искажениях во время совершения преступления.

При подлете криминалисты сразу стали разбрасывать красивые, матово переливающиеся шарики над этой частью зоосити, рядом с поселением разумных ужей. Никита много раз видел этот процесс. Шарики завораживали взгляд, их хотелось рассматривать, держать на ладони. Но лучше даже не прикасаться, а то залипнешь во времени и самостоятельно никогда не очнешься. Это не драгоценные игрушки и не сладкие леденцы, как в парке развлечений Макао, а своего рода микрозвезды, концентрированные квазары, позволяющие замедлять время. Сплошная научная поэзия, мать ее: россыпь крошечных звезд, замедляющих скорость пространственных отношений на уровне квазаров. Если двинуться глубже и остановить все до протонов и электронов, то место преступления обернется черной материей, свернется и пожрет все вокруг, а так - застывший фрагмент хроносферы под силовым щитом для потребностей следствия. Можно копировать по слоям с разной степенью точности, ковыряться в трупе и политой кровью земле хоть столетие, искать погрешности времени или гравитации, ждать появления новых фактов, чтобы по новому прочесть и разложить сохраненные нетленными улики.

Но нужно ли это, когда времени у них нет? Приближалось нечто неотвратимое, даже сейчас не хватало минут и часов для глубокой копии, нужно было следовать протоколу и сматываться.

- Сколько еще нужно для завершения?

- Для приемлемой точности хотя бы полчаса.

Голос инженера-криминалиста в интеркоме звучал хрипло, наверное, волновался не меньше, управляя манипуляторами с лабораторной платформы, чем остальные, прочесывающие пустеющий Зоосити под порывистым ветром.

- Делайте, как нужно, нам вряд ли удастся скоро сюда вернуться.

Время, данное на эвакуацию, истекало, и Ларский взглянул в сторону Ратуши. Он надеялся, что исчезнет светящийся сначала яркой, а потом блеклой точкой линкбол, а значит и платформа отправится прочь из этого странного, ни на что не похожего места - города зверей. Линкболл был на месте, хотя саму Ратушу с этого расстояния и с земли видно не было, растительность закрывала горизонт.

- Время выходит, Сэмюэль Кэмбелл, подожми докторскую задницу и вали отсюда со своим зверинцем, - бормотал Ник.

Что означал прописанный Треллином час на сборы Зоосити: закрытие траволатора на Луну, перемещение лунного кросс-перехода или ожидаемый удар врага - пес его знает, зубоскал с раздувшимся самомнением не соизволил пояснить. Но они сами вряд ли успеют улететь во время. В любом случае у них есть утыканная оружием тяжелая авиетка с четырехкратной защитой от метеоритов, которая способна долго болтаться по космосу. Одно лишь силовое поле гражданских машин можно пробить. А в этом агрегате слои металла и керамики проложены силовым полем. Но с ними еще мало защищенная лаборатория и километровая платформа для транспортировки хронокопии.

Бесил ветер и какой-то далекий, но неприятный гул. Нет, планету не атаковали, иначе бы они знали об этом, но что-то менялось то ли Земле, то ли в ближнем космосе, возможно, по протоколам реагирования готовились армейские, ставили защитные щиты на Луне и у Земли. Как бы то ни было, необоснованное фактами предчувствие "сейчас долбанет" стягивало удавкой сердце.

- Они не закончили эвакуацию, - Игнатов вырос прямо из кочки, не было - и вот стоит. - Видимо, не все пошло гладко. Нам нужно помочь.

- Сейчас улетят, - процедил Ларский.

Не верил, но зачем-то сказал. Вцепился пальцами в поникшую на шее бабочку и с силой содрал ее. Надо избавиться от этого идиотского наряда.

С самого начала не нужно было взваливать эвакуацию на доктора. Какой смысл в прочесывании окрестностей вокруг дохлого варана, если нужно спасать целый бестолковый зоопарк. Взглянуть на хронокопию трупа он мог бы позже, а не бежать сразу, как завершили центральные фрагменты копирования. Прокаченные ребята из полиции за этот час на руках бы уже всех переносили: от львов до ягнят. Но нет, решил, что полезнее ощупывать местность арсеналом приблуд. В надежде поймать отдыхающего под кустом инопланетного диверсанта. Что за глупости?

Сейчас трудно понять, почему в кабинете мэра-грызуна ему важным казалось присутствие здесь. Эвакуация - отработанная процедура, Зоосити и само со всем справится, а следственной бригаде нужно торопиться, чтобы накрыть у теплого трупа убийцу, инопланетную тварь, которая может стать ключом к остановке вторжения или победе. Теперь же казалось, что они умыли руки от действительно важного дела. В пределы это дерьмо! И ветер, превращающий мысли в бесформенное месиво.

- Отставить осмотр периметра и всем включиться в эвакуацию животных, - отдал команду Ларский по внутреннему каналу следственной бригады.

- Не требуется, генерал-майор, платформа в зоне видимости. Они перешли в режим стартовой подготовки.

Это был голос сержанта Здвински, который, судя по мобильной карте, находился близко к Ратуше. Чувствуя, как ослабляется удавка тревоги, Ларский снова поднял взгляд к небу - линкбол исчез, а через пару секунд над колючими ветками дальних кедров появилось продолговатое тело платформы с ободом кроваво-красного свечения по борту. Зависание перед стартом, короткий рывок, и ионная вспышка ослепила глаза и замутила на мгновение горизонт. Улетели - и слава богам, которые в очередной раз спасли людей от последствий ошибок.

- Что теперь будем делать, генерал-майор?

Что они могут сделать, кроме того, как ждать и убеждать себя, что могут позволить себе не слишком торопиться. Рассматривая Игнатова, Ларский усмехнулся:

- С чего вдруг Марра прислал вас? Он же предпочитает спускать своих девочек, если не является сам.

Насмешка сама слетела с губ, всему виной было раздражение и гул в голове.

- Каких еще девочек вы имеете ввиду? - кисло спросил Игнатов.

Он явно понял, о чем речь, но предпочитал изображать наивность.

- Офицеров вашего штаба. Правую руку Марры, кажется, зовут Акулина? Сексуальная брюнетка в чине генерал-лейтенанта. А вы не в таком фаворе, Олег Павлович.

- Вы недостаточно развеялись прошлой ночью с сексуальными брюнетками, Ларский? Не повезло, что здесь я, а не девочки. Они заняты. Давайте и мы вернемся к делу.

Никита вообще недостаточно развеялся, ни блондинки, ни брюнетки, ни игры, ни театры не делали этот процесс достаточным уже долгое время.

- Дело двигается без нас, - примирительным тоном проговорил Ларский. - Как вы думаете, насколько серьезна угроза?

- Я не знаю, - сухо сказал Игнатов.

Никита махнул рукой - не знает он. Никто этого не знает наверняка. Вряд ли удастся сработаться с этим сухарем от Марры, с девочками вышло бы лучше.

Никита развернулся и пошел вдоль затененной и закрытой зыбким силовым щитом хроносферы. Его дело - разобраться в преступлении и найти инопланетного убийцу, об угрозе сейчас не нужно думать. И о Лизе, которую он вовремя не схватил за руку и не удержал возле себя. Была еще Маргарет и Граув - многие, о которых сейчас не было смысла задумываться.

Итак. Трезвые размышления о фактах. Факт, которым он располагал, - это труп. И еще уничтоженный рисунок. То, что осталось от варана напомнило первого погибшего инсектоида. Как там звали достославного? СимРиг, кажется. От животного в ущелье тоже остался один фарш, только чуть крупнее нарубленный. Его не разорвали изнутри, а раскрошили на мелкие фрагменты, как лук для заправки салата. Это выглядело дико и страшно. Ларский недолго рассматривал тело в первых слоях хронокопии, и хребтом почуял какое-то чужеродное, не свойственное этому миру безумие. Безумную ненависть. Возможно, такое ощущение возникало из-за рисунка, который был... Превращен в нечто отталкивающее. Порван, измят так, что куски сложились в нечто новое, лишенное осмысленной формы, дробное и одновременно отвратительное. Рисунок... И он дался этой твари! Хотя не был живым, но вызвал агрессию. Значил что-то особенное для убийцы? Об этом нужно было подумать и заставить подумать ЦКЗ. Вот только доступа в него не было.

Уже раз пять, Ларский пытался установить через интерком связь с ЦКЗ. Вход был блокирован. И у него и у Игнатова, значит, это не сбой лично его интеркома. Наверное, этот факт пугало больше всего, потому что такого не случалось. И не должно быть. Тем более в процессе учений. Почти час после завершения совета безопасности вход в ЦКЗ у Ларского был. А потом - как отрезало. Он не хотел себе признаваться, что это нечто - чрезвычайное и требующее всей расчетной мощности подземной махины центрального компьютера - делало потенциальную угрозу реальностью. Стоило спустить мысли с поводка, и он видел искрящиеся смертью вихри не над Орфортом, а над любимым Макао.

Нет, нельзя поддаваться фантазиям. Нужно понять, почему так не понравилась рисунок ящера инопланетной твари. Это его дело. А Краузе, Треллины и прочие Ливады пусть делают свое. Грузят ЦКЗ, если он им уж так необходим, и дырявят несчастную солнечную систему эвакуационными кросс-переходами. Лишь бы справились невесть с чем.

Ларский шел по сухой, пружинящей зеленой травой земле и поднимался на холм. Быстрый шаг рождал неустойчивую, но все же уверенность. Никита обвел глазами окружающую местность. Здесь было зелено и свежо. Место поселения ужей с переплетением ручьев, с мягкой подстилкой, зелеными пнями и дуплами легко превращалось в прорезанную широкой земляной дорогой и поросшую кустарником поляну. С одной стороны поляны поднимал кудрявые и игольчатые вершины лес, а с другой начинались травянистые лысоватые холмы, за которыми грудились разнообразные каменных уступы с пружинистыми тенистыми площадками, снабженными чашами с ледяной водой для комфортного проживания горных антилоп. Климатические пояса в Зоосити сменяли друг друга без долгих разбегов, сживались как добрые соседи. Сколько средств ушло на создание и поддержание инфраструктуры этого природного и технологического чуда? Хотя и географическое место было своего рода чудом. Здесь, в Колумбии, в горной области Ла Макарена, текла совершенно волшебная река Кристалес, вплетая в свой поток многоцветье красок: зеленый, красный, розовый, бирюзовый. Она тянулась за Ратушей, радуя своими ступенчатыми каскадами, гротами и каменными колодцами жителей и гостей.

- Генерал-майор, мы возвращаемся.

Голос Здвински пробился через интерком, но он и сам с группой, судя по карте, был неподалеку. Забравшись еще выше, Ларский увидел три тройки полицейских, приближающихся друг к другу и к переливающемуся хронокубу. Четвертая тройка, видимо, отставала и шла с другой стороны. Все в подразделении были одеты в облегающую темно-серую спецформу. Здвински махнул рукой и налетел на метлу кустарника. Никита начал спуск вниз. Ему хотелось движения, бега. Все равно, ничем более осмысленным он заняться не мог. Ветер яростно лохматил волосы. Губы пересохли, и Никита в который раз облизал их.

- Ну что скажите, сержант?

- Странное это место, генерал-майор. А в странном месте трудно что-то найти.

- Это почему?

- Находишь что-нибудь необычное и не понимаешь, то ли это среда обитания какой-нибудь разумной зверушки, то ли улика.

- Улика чего? - усмехнулся Никита.

Здвински пожал плечами и поправил сайскутер на бедре.

- Чего? Улики против вашей иноземной твари. Все, что нашли странного, отсканировали и накрыли защитной сеткой. Не хроносфера, конечно, но с места не утащишь.

- И что же нашли? - спросил Ларский, почему-то вдруг не чувствуя в себе живого интереса.

- Трупов не было. Насчет различных повреждений, после эвакуации их предостаточно и спросить некого, то ли так и было, то ли иноземное чудовище мимо пролетело.

Ларский невесело улыбнулся и глянул через плечо на почти завершенный куб копии.

- То есть ничего всерьез интересного не нашли.

- Только два странных места. Твердых кристаллических структур - не видели. Прочесали все, только в землю не зарывались. Датчики молчат.

- Так я и думал, тварь умна, чтобы около нас околачиваться.

- Трудно думать о камнях, как о чем-то одушевленном, - вставил коротко стриженный полицейский справа.

- Да ладно. Полимерно кристаллические формы разумной жизни уже давно найдены. Пара таких рас даже в Совет Федерации входит.

- Это вы из межпланетарного комитета, а мы на Земле работаем. Сюда они не забираются.

- Забираются иногда. Ладно, давайте то, что вы нашли.

Багровая надпись возникла перед каждым из них. Текст сопровождался звуком: "Немедленно покинуть открытое пространство. Следовать эвакуационному предписанию ZD2041-5". Датчики личных интеркомов указывали на их нахождение в незащищенном месте. И не имело значения то, что люди - это спецподразделение, работавшее над важным расследованием. Что-то случилось, и был запущен протокол тотальной эвакуации. Ларский поднял интерком, входа в ЦКЗ не было по-прежнему.

- Уходим, следователь, - двинулся вперед сержант.

- Что с копией? - Ларский переключился на связь с группой криминалистов.

- Две минуты на завершение. Перетаскиваем на платформу и стартуем.

Створ авиетки выдвинулся к земле, и горячие проблески уже бежали по ее раздутому фасеточному телу. Ларский почувствовал силу, затягивающую вовнутрь, серая спецформа двигающегося впереди Здвински еще больше потемнела. Оснащенный пушками, сенсорами, маскировочными проекторами зверь был готов заглотить их, чтобы защитить в своем чреве от неизвестных опасностей.

- Где остальные? - бросил Никита.

- Последняя тройка за вами, остальные уже внутри, - послышался спокойный голос Игнатова.

Ларский бросился на ложемент и обвел взглядом борт. Все были здесь. Хмурые, сосредоточенные полицейские, в основном чернокожие, переглядывались и усаживались, даже не снимая сайскутеров и неизменных полипистолетов, впрочем, вся снаряга быстро фиксировалась самим ложементом.

Пилот повернулся вполоборота и смотрел на Ларского, за его плечом вспыхивали фрагменты голограммы управляющей панели. Он ждал команды или ответов, считая, что офицер из прокуратуры - это тот, кто должен знать что происходит. Игнатов не смотрел ни на кого, он быстро перебирал пальцами по висящему перед ним голоэкрану, совершенно не прозрачному со стороны Ларского. Никита активировал свой экран и соединил его с каналами интеркома - связи не было, никаких каналов, кроме эвакуационного и внутреннего, для их команды.

Что, черт возьми, происходит? И почему предписание ZD?

- Мы готовы к взлету, что у вас?

- Еще минута, - ответил криминалист.

- Ждем. И стартуем по вашему сигналу.

Их дело сейчас обеспечивать безопасность платформы, чтобы хронокопия была доставлена без проблем. Полицейские один за другим запускали перед собой голопроекции. Двухуровневое изображение позволяло видеть пространство вокруг авиетки и отдельный детализированный сектор, по сути дела перекрывая все необходимые направления обзора, хотя тактический воздушный бой был бы явно по зубам спецподразделению полиции. Но Ларский сроду не вляпывался в такие ситуации и не имел ни малейшего желания. Он закрыл глаза и попытался вытащить из глубокой памяти загруженные во времена студенчества знания и навыки по ведению воздушного боя. Тошнота подступила, и он стал дышать глубже.

- Расслабьтесь, Ларский, думаю, до этого не дойдет.

Такой же пройдоха, как и его шеф. Возможно, этот сукин сын единственный здесь понимает, что происходит. Понимает и урчит про себя от удовольствия, рассматривая мою растерянную рожу. Нет, не сукин сын. Сын жирного пижамного спрута, отрастившего слишком длинные конечности для сомнительных игр.

- Вы явно знаете больше чем я, господин контрразведчик. Может, поделитесь?

Игнатов покачал головой.

- У меня тоже нет связи и нет ответов.

- Не могу поверить.

- Как хотите.

- Вы даже не сообщили мне своего звания.

- Сейчас это не так важно.

Усталое лицо криминалиста появилось над центральным сегментом авиетки.

- Платформа с хроносферой готова.

- Стартуйте, а мы за вами, - отдал приказ Ларский и кивнул повернувшемуся пилоту.

Ощутив рывок, Никита закрыл глаза. Почему-то подумал о парусе в киле машины. Это почти миллион наносолнечных слоев батареи, если понадобиться станет в космосе как парашют над авиеткой. Но в космос они не летят.

Предписание ZD.

Какого дьявола, их с хронокопией гнали в один из штабов полиции, спрятанный под толщью океана, а не на закамуфлированную орбитальную станцию военных, как изначально планировалось? Возможно, опять какие-то хитро-мудрые игры Марры? Предположение о холодных щупальцах контрразведки согревало надеждой. Потому что второй вариант откровенно пугал - в космосе стало слишком опасно, реальная угроза непосредственно в Солнечной системе или у самой Земли. Поэтому кто не успел затеряться в ледяной космической жопе, останется здесь, забьется в ту щель, какую найдет. А осталось наверняка слишком много людей. Успел ли вырваться доктор с говорящим зоопарком?

Они опускались в темноту. Очень быстро, судя по всплывающим навигационным данным, но казалось - медленно, с тревожной осторожностью. Тьма пропускала нехотя, обтекала мутными призрачными потоками и уходила вверх, к свету, от которого они бежали, уходя на глубину. Сквозь купол авиетки и боковины, ставшими прозрачными по команде пилота, была видна закрытая кастрюля платформы с хронокопией. Ровный, рассеянный свет, испускаемый их машиной, объединял авиетку и посудину криминалистов в мутное зеленоватое облако. Погружаясь чуть ниже и правее них, платформа тревожно вспыхивала огнями, но их свет размывался, не в силах освятить тьму океана.

Ларский поморщился, полеты сквозь космос он не выносил, но и это местечко не казалось ему более уютным. Хотя по его личной шкале дерьмовых смертей, быть раздавленным водяным прессом чуть приятнее, чем долгие секунды набухать и прожариваться в свете Солнца, пока не лишишься сознания, потеряв весь кислород в теле.

За десять минут, пока они добирались до точки входа в океан по координатам эвакуационного предписания, никто не сказал ни слова. Говорить в ситуации тягостного радио молчания желания не возникло. Озвучивать страшные мысли страшно вдвойне. Отрабатываемые на учениях протоколы безопасности помогали полицейской команде действовать на автомате, они бы и не сбились, случись что, и если бы пришлось стрелять или запускать маскировочные проекции. Но ничего не происходило. Совсем ничего. Невысказанные мысли и ожидание неизвестного только усугубляли тревогу. Ларский был не в состоянии думать о деле, о возможных свойствах и мотивах предполагаемого врага, мысли опять путались, и ему казалось, что они движутся не к спасительной гавани, а в пасть чудовищу, их приманившему и поджидающему.

Он хорошо знал историю, знал, как спокойная жизнь даже одного поколения рождает у следующего нутряное чувство защищенности, невозможности страшной, разрушающей катастрофы в течении их размеренной жизни. Нет, разум пытается отрезвить ничем не обоснованное, но крепчающее на пуховой перине благополучия чувство веры в защищенность правительством, государством, богом. Разум просчитывает возможные угрозы, оценивает принятые меры, выискивает новые. Но все это механическая, разрозненная работа. Потому что внутренний голос нашептывает "ничего не случится, перестань, ничего не может случиться". Нельзя сочинить великолепную, пленяющую души людей арию, если внутри тебя не поет чувство и вера. Нельзя отразить внезапное и яростное нападение из-за угла, если не превратишь свое тело в автомат, спасающий твою жизнь без участия разума, или если твои нервы не обнажены и ты не ощущаешь себя под вечным прицелом. Но это уже не человеческая жизнь, а безумие.

Поэтому вся история человечества - это благодушная ленивая дрема или самонадеянное раздувание щек, сменяемые гранью гибели и отчаянной мобилизацией. Вот и сейчас они слишком долго задирали нос всемогущества, и по всем признакам по нему, в конце концов, прилетело.

- Штаб, дайте точку входа.

Рассеянное и медлительное свечение от спускающихся аппаратов двинулось глубже и дальше, коснулось в проступившей в толще воды глыбы и потекло по ее почти изящным сочленениям. Прямо под ними уходила в темную глубину и в стороны гигантская подводная снежинка. Ее стройные изящные плечи сияли и подрагивали - эффект от защитной силовой сетки. Конец тягостного пути - база глубоководного присутствия ZD, принадлежащая штабу полицейских сил реагирования по Латинской Америке.

- Вы опознаны, берем управление на себя. Платформу отправляем в сектор криминалистики, вас - в оперативный. Возражения есть?

Наконец-то - первый голос в эфире и вполне спокойный. Есть надежда, что здесь я выясню, что происходит.

- Никаких, - сказал Ларский на вопросительный взгляд пилота, - ведите нас.

Авиетка спустилась еще ниже, взяла правее и пошла вдоль вытягивающегося в облаке света стройного, оборудованного симметричными ответвлениями двухкилометрового луча снежинки. На концах ответвлений свет выхватывал пятигранные соты, их гипертрофированные ребра были такие же, как у космических крейсеров. Гладкий бок океанской рыбы мелькнул над прорисованным мягким свечением ребром и исчез, как призрак, случайно забредший в покинутый и погруженный в темноту дом.

Здвински смахнул голограмму боевого слежения и яростно почесал нос.

- Надеюсь, здесь мы поймем, какого рожна происходит?

Кто-то скептически хмыкнул, и они нырнули внутрь.

Свет сразу плеснул в прозрачные бока авиетки, принося с собой картину парковочного сектора, пустого, оснащенного только кронштейнами и манипуляторами репарантов вдоль широких панелей. Авиетка застыла на парковочных стапелях, выпуская их из ложементов и открывшегося проходом борта. Все потянулись к выходу.

Они уже были снаружи, когда интеркомы запищали, обнаружив каналы связи. Только все выбрались из авиетки, как сверху посыпались минилинкболы. Таких Ларский еще не видел - желтые, лучащихся радостной улыбкой голопроекции колобков. С ушами и хвостиком. Никита вытаращил глаза.

- Генерал-майор, прошу срочно следовать за мной, - сообщило создание. - Вас ожидают.

Ларский обернулся к Игнатову. Тот стоял с непроницаемым лицом, и линкболла около него не было.

- У меня есть небольшое дело, Никита Сергеевич, но я уверен, что вы и без меня справитесь.

Спрутов сын все-таки что-то знает и молчит.

- И откуда у вас такая уверенность, Олег Павлович?

- Не злитесь. Надеюсь, мы скоро встретимся.

Контразведчик протянул руку. Ларский помедлил, но все-таки пожал ее и повернулся к остальным. Спецгруппе предназначался свой колобок, пилоту - свой. Команду разводили в разные стороны. Здвински широко улыбнулся:

- Мы прощаться не будем.

- Да, я рассчитываю на вашу помощь. В полиции всегда встречают гостей глупо улыбающимся мячиками?

- Давняя традиция. Лет двести назад забавлялись, создавая доброжелательную атмосферу в тюрьмах, а потом они появились везде. Знаете, как блатной жаргон.

- Как-нибудь расскажите мне подробнее о ваших традициях, сержант.

- С удовольствием. Как только все успокоится.

Одним движением они обменялись контактами и, попрощавшись со всеми, Ларский устремился за голографическим спутником. Впрочем, разбежаться он не успел. Через пять метров круглое чудовище зависло.

- Быстрое перемещение по базе типа ZD предполагает использование сайскутера.

Исчезнувшие стенные панели открыли целый арсенал проклятых полицейских метел. Понятно, что бравые широкоплечие ребята типа сержанта Здвински, способные вырастать из-под земли в центре даже плавающих городов, с сайскутером не расставались. Таскали у бедра эту летающую игрушку и, тряхнув ей, как древние красавицы веером, превращали короткую дубинку в летающую ракету под силовым щитом, способную развивать скорость не меньше прокурорского челнока. Но Ларский, бюрократический червь и сибарит в душе, не имел никакой склонности к ведьминым полетам и к сжиманию между ляжками толстой сигары. Но на базе ZD были свои правила.

Резко выдохнув, Ларский сдернул со стены гладкую теплую палку, тряхнул ей и перекинул ногу через едва прочерченную выемку седла раздувшейся хреновины. Рывок, следователь качнулся и вцепился в короткие рулевые изгибы. Сайскутер помчался мимо мерцающих панелей, карманов силовых блоков, групп репарантов, следуя за быстрым, сияющим улыбкой до ушей спутником-бесенком. Словно впереди их ждали веселые эстафеты, а не дерьмовые новости. Управлять бешеной сигарой Ларский умел, но не был уверен, что сумеет на ней удержаться. Странно, что такой способ передвижения в полиции находили более простым и управляемым, чем встроенные в ступни и локти движки. Хотя все одинаково отвратительно. А еще этот цифровой улыбчивый засранец. Хотя бы рожу свою вперед развернул!

- Прибыли, - сообщило летающее чудо.

Никита пристегнул к бедру сайскутер и прикоснулся рукой к дымчатой, обведенной тонким серебристым контуром панели, на которую прилип его спутник. Панель исчезла и Ларский вошел. Здесь собралось человек десять полицейских чинов, они слушали своего что-то горячо объясняющего коллегу и появление Никиты не заметили.

Идеальный квадрат зала заседаний заливал дневной свет, не оставляя уютных теней даже по углам, наливая стальным сиянием поверхность длинного стола, росчерки расположенных на нем индивидуальных панелей управления, высокие спинки стульев, простые и гладкие стены. Обстановка предельно аскетичная, Ларский никогда не любил такую. Как и на крейсерах, в штабах, задействованных по военным протоколам, весь интерьер выстраивался исключительно генераторами силовых полей и мог быть любым. Во что превращался командный пункт - в зал, уставленный произведениями искусства, в роскошный восточный шатер или пещеру - было делом вкусовых пристрастий обладателя самых толстых погон на этом пространстве.

Никита присмотрелся к сидящему во главе стола. Все ясно. Не человек, а гончая, запечатанная в серую, поблескивающую, как лакированная кожа, форму, наверное, даже похрустывающую на ходу. Это не Марра в его фланелевых халатиках с фарфоровыми чашечками в рукавах. По всей видимости здесь командовал человек четких правил и принципов. Тонко и неброско прошитые на груди знаки различий подсказывали, что хозяин был в чине полковника.

Заметив Никиту, главный жестом остановил говорящего, встал, оправил и так идеально сидящую форму и самым серьезным видом направился к Ларскому. Глядя на это лицо с резкими, но правильными чертами, на запавшие глаза, изгиб тонких губ и ежик коротко стриженых волос с проседью, Никита с облегчение подумал о своевременно выброшенной бабочке.

- Генерал-майор Никита Сергеевич Ларский, приветствую вас на нашей базе. Я был информирован о вашем прибытии. Полковник Оскар Берг к вашим услугам.

Рукопожатие было официальным, крепким и холодным.

- Приятно познакомиться, полковник. Хотя, признаться, не совсем понимаю, почему меня направили к вам и с такой спешностью,- ответил он, автоматически переходя на услышанный английский.

- Приказ - ускорить этап эвакуации. Садитесь, мы вас введем в курс дела, как сможем. С остальными познакомитесь в рабочем порядке. Параллельно постараемся организовать вам связь с руководством.

Никита вскинул брови, может, этот решительный полковник подскажет ему, кто же сейчас является его руководством. Однако, задать вопрос он не успел, Оскар Берг, едва закончив фразу, развернулся, показал идеально прямую спину и зашагал в обратную сторону. Оставалось только пристроиться где-то, чтобы входить в курс дела. Ближайший к нему полицейский, обладатель широкого ухмыляющегося темнокожего лица, приглашающе похлопал по пустому стулу. Ларский выдохнул и опустился на него.

- Если коротко, генерал-майор, то на нас напали!

От неожиданно пролаянной фразы Никита вздрогнул. Оказывается, это Берг, дошагав до своего места, решил быть максимально кратким. От настолько лаконично настроенного человека следовало держаться подальше.

- Что значит напали? Что вы имеете ввиду, полковник?

- Агрессор находится в Солнечной системе. Уничтожен периферийный форпост. Процесс эвакуации с Земли на данный момент опасен и сворачивается по точкам. ЦКЗ практически полностью загружен оценкой угрозы и оптимальным завершением эвакуации по секторам планеты.

Берг говорил четко и быстро, остальные молчали, кто хмурился, кто просматривал файлы, пользуясь в основном плоскими изображениями.

- Что со связью?

- Пока максимально ограничена и защищена. Пакетные данные.

Хочешь, чтобы тебя не обнаружили, отключи связь. Так действовали соцданы, а теперь армейские. Даже у гражданских больше шансов выжить, если они просто прячутся, а не кричат, спасите по всем каналам. И сейчас отправляется только минимально необходимая информация и не напрямую. Сначала пакетами в сторону Солнца на систему принимающих и пересылающих спутников и только потом - адресату. А это значит, что голографических трансляций бравых совбезовских генералов и Марры Никита в ближайшее время не получит. Раньше он бы обрадовался. А теперь это пугало.

- Мы получили приказ помогать вам в расследовании.

- Спасибо, - невпопад брякнул Ларский и вгляделся в лица вокруг.

Все-таки война? Это наверняка быстро закончится. Земля просто никому не по зубам.

Несмотря на инопланетную тварь-убийцу, эвакуацию, потерю связи, он не мог до конца поверить в реальность угрозы вторжения. Паника сжимала холодный кулак внутри живота.

- А что инсектоиды?

Ответом было молчание. Берг пожал плечами.

- Откуда нам знать, мы не армейские, Никита Сергеевич, - бросил кто-то с другого края стола. - И у нас своих проблем по горло.

Кивнув, Никита посмотрел на свои сцепленные в замок пальцы рук. Ему нужно связаться с Маррой. Чтобы узнать подробности.

С противоположной стороны возник проем, и внутрь влетела со скоростью сайскутера невысокая брюнетка.

- Капитан Шваки, - коротко поприветствовал даму Берг.

Под сведенными бровями полыхнули огромные карие глаза, капитан не была настроена на приветствия.

- Всем добрый день, господа, и, извините, у меня нет времени на эти ваши совещания. Мне нужны люди, Оскар, дополнительные модули и доступ к ЦКЗ!

- Сядьте, мадам, и объясните вашу ситуацию. Мы и собрались здесь, чтобы решать проблемы.

- Я уже все объяснила. Мне нужны люди, модули и доступ к Центральному компьютеру. Сейчас. Иначе мы не сможем функционировать и очень скоро.

Капитан говорила тоном, не допускающим ни сомнений в ее словах, ни возражений.

Очень крутой и аппетитный бок, - на автомате отметил Ларский и сразу отвел глаза, ощутив недовольство самим собой.

Народ возмущенно зашумел, давая понять, что у всех здесь проблемы, но тем не менее они заняли место за столом и ждут очереди для отчета. Никита до сих пор до конца верил в происходящее, безумие сегодняшних перемещений давало слабую надежду на то, что это сон.

- У нас нет лишних людей и дополнительных модулей на данный момент. На доступ к ЦКЗ мы постоянно отправляем запросы. Поэтому действуйте собственными силами и сохраняйте спокойствие.

Сухой, официальный тон Берга ничуть не охладил пыл капитана.

- Что значит сохраняйте спокойствие!? Вы понимаете, что у нас происходит, и особенно после того, как сворачиваются протоколы эвакуации через траволаторы на Луну?

- Мы все это понимаем, - встрял пожилой мужчина, сидевший справа от Берга. одетый в светлую рубаху без знаков отличий. - К вам поступает много проблемных людей.

- Не просто много, а нескончаемый поток!

- Капитан Шваки, сейчас отставших от регламента эвакуации отправляют преимущественно в штабы полиции, спасателей и береговой охраны. В первую очередь под воду, - отчеканил Оскар Берг, игнорируя возникшую за столом простоту и фамильярность.

- Да неужели?

- Конечно, океан сложнее просканировать и обнаружить людей, - подхватил тот же незнакомец в рубахе . - К тому же, если появится возможность открыть траволатор, провести через него эвакуацию с воды будет проще.

- Какие здесь эксперты собрались!

- Прекратите злиться, Ирина! - встрял чернокожий сосед Никиты.

- И вы перестаньте городить банальности.

- Хватит! - хмуро отрезал Берг - Объясните нам толком, в чем дело?

- А дело в том, что два крыла базы с участками идентификации и психологической поддержки, судя по поступающих сигналам прибытия, будут полностью забиты уже через час.

- Три квадратных километра?

- Вот именно! Военные заняты только регламентированной эвакуацией и мобилизацией. Тех, кто с мобилизационным предписанием - направо, кто с эвакуационным - налево и это еще при адекватном поведении человека. Остальных бросают нам. И уже почти две сотни тысяч и еще поступают.

- На всю Латинскую Америку только пара десятков штабов типа ZD, что вы хотите?

- За этим потоком еще ошибки плохо отработанных протоколов.

- Что вы имеете ввиду? Конечно, есть ошибки, человеческий фактор никто не отменял.

- Нет, я понимаю, когда к нам отправляют тех, у кого в принципе нет встроенных позициометров и интеркомов. Соцданов всех видов. Или психопата, который мешал эвакуации и бросался на всех с требованием, чтобы его убили, а не скармливали тараканам. Всех, кто впадает в истерику, становится неуправляем или пытается выкрасть под шумок ценности. Но у нас же идет лавина по протокольным сбоям.

- Каким именно?

- Когда начали перекрывать траволаторы и множественные каналы связи, пошли проблемы с идентификации. Офицеров направляют под воду, домохозяек в армию, те и другие в истерике. А на разборки всех эвакуируют к нам.

- И вы не можете разобраться?

- Как? Нет полного доступа к информации. Мы можем их только размещать и успокаивать, но не бесконечно долго. Их слишком много, понимаете, и они взвинчены, агрессивны. Сейчас у меня уже более 10 тысяч только дамочек, которые утверждают, что всю жизнь занимались разведением цветов и не могут быть призваны на минный тральщик по прилетевшему им предписанию.

Присутствующие снова зашумели, обсуждая проблему.

Ларскому следовало бы поразмыслить над файлами, который отправил ему Здвински, но здесь и сейчас он не мог избавиться от чувства, что его диверсант-убийца - всего лишь маленький и мало существенный фрагмент на фоне разворачивающейся человеческий драмы. Крейсеры, траволаторы, линкболлы, спасатели - всем этим нужно утыкать каждые десять километров, чтобы успеть в считанные часы безопасно распихать испуганное мирное населения Латинской Америки и мобилизовать спецов и военнообязанных. Свалка, паника, забытые дома черепашки и цветы. А ведь требовалось защитить не только людей, но и флору с фауной, чем занимались отдельные специализированные подразделения.

- Сейчас на Ирину, действительно, основная нагрузка, - слово взял огромного размера майор типично африканский внешности. - На центр идентификации и спецотряды тех, кто задействован непосредственно в эвакуации. Следственные подразделения, профилактика преступлений, криминалисты, рекреационные и психологические службы - до них волна еще не дошла. Коллеги, кто, что может предложить?

- У нас уже все психологи работают на входном потоке людей.

- Мы можем предложить несколько модулей. Уже отправляю. Людей нет - не хватает самим. За последний час пятьдесят процентов состава оперативников было мобилизовано по смежным специальностям, остальные на спасательных операциях.

- Отправила в ваш центр визуализационный комплекс. Организуем вам хотя бы иллюзию больших и защищенных индивидуальных пространств, чтобы снять панику у поступающих.

Ларский переводил взгляд с одного говорящего на другого, и в какой-то момент понял, что таким образом пытается сформировать в себе чувство уверенности, что все пойдет нормально, они справятся... Или нет?

Усилием воли Никита выкинул из головы картины обездвиженных, пустых городов, мертвых без энергии флоотиров и мечущихся по остановившимся тротуарам домашних любимцев, собравшись с мыслями, запустил соединение личного интеркома и электронной системы встроенной на столе перед ним. Вывел большое плоское изображение, на котором сразу высветились файлы двух отсканированных Здвински зон Зоосити.

Первое - в двухкилометровой удаленности от ущелья с вараном - было поселением семьи слонов. На пространстве, покрытом травой, кустарником и редкими, но мощными деревьями, с широкими гравийными дорожками и полированными разноцветными валунами у поблескивающих водных проемов виднелись строения в форме конуса. Ларский прокрутил пространство со всех ракурсов, потом увеличил и перевел в трехмерный режим весьма необычный объект. На короткой колонне с трапециевидной подставкой наверху лежали куски разрезанной гигантской книги. Несколько крупных фрагментов обложки, топорщась толстыми листами, валялись под постаментом. Еще больше увеличив объект, Ларский попытался соединить разрозненные и изуродованные части этой великолепной и неповоротливой древней формы хранения знаний. Толстые листы из пористой синтезированной бумаги, яркие изображения и текст. Это был сборник сказок, и их мог читать слон, перелистывая страницы хоботом. Возможно, читать вслух для бегающего рядом детеныша. Книга была яркой, красивой, но ее искромсало какое-то огромное пылающее злобой лезвие. Невидимое, трансформирующееся, ненавидящее.

Чувствуя гнев и отвращение, Никита закрыл файл и открыл следующий. Срезанное деревянное ограждение вокруг невысокого жилища, вполне напоминающего человеческую хижину. Подгрузил дополнительную информацию о Зоосити. Здвински отсканировал дом горилл. Умные приматы проживали семьями и любили вить себе гнезда, внешне очень похожие на человеческие дома, а внутри на тесные уютные лежбища с всякими техническими удобствами. Ограждение было срезано идеально ровно, у самой земли, и гладкие бамбуковые стебли рассыпались и раскатились во все стороны, как брошенным кем-то мусор.

Хаос, эта тварь порождает хаос.

- Генерал-майор, пройдемте со мной. С вами хотят поговорить.

Его ноздри втянули нежный запах с оттенком жасмина, и Ларский оторвал взгляд от картины опустевшего и поврежденного "гнезда". Перед ним склонилось хрупкое создание со строго сведенными бровями, платок серого униформенного оттенка сбился на тонкой шее. Никита стер рукой изображение и поднялся. В другой день он бы поговорил с хрупкой посланницей, но сегодня чувствовал себя разъятым на несколько частей, их объединяла только давящая тревога и страх за пропавшую Лизу. Никита быстро прошел в расступившиеся панели, даже не обернувшись.

В небольшом полукруглом, сотканном из теней пространстве его ждал экран в человеческий рост и хмурый, посеревший Марра без чашечек и сигар. Контрразведчик нетерпеливо барабанил пальцами по собственным костяшкам.

- Что, черт возьми, происходит? - без приветствий и предисловий бросился вперед Ларский. - И почему я здесь?

- Зачем вопросы, - сузил глаза контрразведчик, - ответы на них ты и сам знаешь.

- Насколько все серьезно?

- Хуже некуда. Уничтожено два форпоста, флот, они приближаются, и мы не можем их остановить.

- Пока не можем?

Никита понимал детскость своей надежды на всемогущество человека, история разбивала ее неоднократно, но сердцем был не в состоянии от нее отказаться, как и все мечтатели до него, оставшиеся в лабиринтах прошлого.

Марра покачал головой и на секунду устало закрыл глаза

- По тому, как мы действуем сейчас, ЦКЗ дает негативный прогноз. Гибель человечества за несколько дней.

- Этого не может быть, - онемевшими губами прошептал Ларский.

- Может, при столкновениях, противник словно предугадывает наши действия и уничтожает. В контакт не вступает. Или мы не знаем, как с ним вступить в контакт.

- И что теперь?

Марра пожал плечами:

- Снаряжаем ковчеги.

- А "Горизонт"?

Старый пройдоха невесело улыбнулся:

- Это стервец - Стенли, он таки улетел. Со всей командой. Из-под носа у Треллина. Если их не перехватят на полдороги, "Горизонт" - это полноценный ковчег.

Никита покачал головой, вспоминая ядовитые комментарии Алекса, которые наталкивали на мысли и действия:

- Интендант все знал заранее, он сам их выпустил.

- Может быть, - пожевал губами Марра. - Но сейчас это не важно.

- Кто на нас напал?

- Кто или что. Непонятно. Наверное, кто, потому что внешнего информационного обмена мы не обнаружили. Но это то же, что и на Орфорт, то, что ты ищешь на Земле. Твое дело - разобраться и как можно быстрее.

- Поймешь врага - выиграешь войну, - усмехнулся Ларский.

- Что-то вроде того. Пока нам не удается захватить ни фрагмента этой твари, - мы все время на шаг позади.

- Ты хочешь, чтобы я на Земле, понял, что прет на нас из космоса?

- Не только ты один, - Марра задумчиво потер переносицу. - Мы все работаем в связке.

- Как же, в связке. Куда отправился твой Игнатов?

- Не волнуйся, у него своя задача. Покопается пока в другом дерьме.

Хитрый паук уже расставил фигуры и растянул сеть, добыча в нее попадет, только бы время хватило.

- Мне пока не хватает информации и доступа в ресурсы ЦКЗ.

- Мы пытаемся сейчас перестроить всю систему взаимодействия, поэтому сложности. Но ты все получишь, Никита. Я только что отправил тебе все данные по нашим столкновениям с этими тварями. Ты еще не знаешь, как погиб флот Харли Макгрея. Твари добрались до Земли буквально по его следам. Думай и ищи. Занимайся только этим, я согласовал все с прокурором. В твоем распоряжении спецподразделения полиции, нужно будет - получишь пехоту. Только не теряй времени...

Насколько сейчас Марра готов раскрыть все карты на руках? Скорее это очередная игра в откровенность, и что бы ни произошло, недомолвки, секреты, тройные игры - это способ существования контрразведки, убежденной, что только так можно уберечь весь мир и вселенную в придачу. Вот только что они берегут на самом деле? Человечество или его сомнительные тайны?

Интерком мигнул, сообщая о входящей информации.

- Не вижу доступа в ЦКЗ, - сухо буркнул Ларский.

- Скоро появится. Но я не могу гарантировать постоянный доступ, сам понимаешь...

Никита выдохнул и нехотя кивнул. Центральный компьютер Земли - информационно-транспортное кольцо, бесценная жила, тянущаяся глубоко в недрах планеты, хранилище и защита современного мира. Он знал, чтобы восстановить человеческую популяцию, достаточно сохранить 112 особей, но спасение вида - это еще не восстановления цивилизации. Поэтому можно пожертвовать почти всем и всеми, кроме ковчега, чтобы защитить ЦКЗ, мощности которого сейчас загружены войной и эвакуацией.

Ларский поднял глаза на Марру. Тот внимательно рассматривал его, веки над прорезями глаз казались опухшими.

- У нас тысячи станций эвакуации разбросано по системе, большая часть в кольцах Сатурна. Более миллиона человек, не попавших на станции, выбросили в квадранты на личных авиетках. Многие погибли сразу - вылетали из траволатора с открытым кокпитом, и конец...

- Паника, - едва слышно произнес Ларский.

Марра кивнул, на мгновении Никите показалось, что до него дотянулся крепкий табачный дух.

- Тебе стоит переодеться, - буркнул разведчик и отключился.

Переодеться. Какая теперь разница.

Ларский развернулся и в два шага миновал переход между сумраком его беседы с Маррой и торжеством света над опустевшим столом переговорной. Только сейчас он заметил, насколько отполирован тут пол, отражающий его неуклюжий сюртучный вид, с дубинкой сайскутера на бедре. Ему нечего здесь делать, следовало только попрощаться. Впрочем, уходить было поздно, прямой Оскар Берг уже приближался к нему. Одну руку полковник держал чуть заведенной за спину.

- Мне нужно заняться делом, - без предисловий сообщил Ларский.

- Хорошо, - коротко кивнул тот. - Мне приказано оказывать вам содействие приоритетным образом. Отряд Здвински и криминалисты в вашем распоряжении. Вы подключены к внутренней инфраструктуре и потоку данных.

- Спасибо.

- Для простоты перемещения я подгрузил вам путеводитель.

Никита оглянулся и увидел уже знакомую лучащуюся рожицу. Странно, что такой сухарь как Берг не изменил интерфейс этого путеводителя, тем более сейчас, когда все летит в тартарары.

- Хорошо, тогда я пойду.

Полковник кивнул и посмотрел куда-то в сторону. В этом светлом полированном пространстве, тоска, отразившаяся во взгляде офицера полиции, казалась неуместной. Как прореха на идеально подогнанной форме.

- Вы верите в победу? - неожиданно для себя спросил Ларский.

Оскар Берг быстро повернулся к нему, еще больше выпрямляясь. Жесткий и собранный.

- Да. Безусловно, верю.

Обе его руки были заложены за спину.

Сильный человек, но дал неверный ответ.

Ларский сдернул сайскутер и вышел из центра управления штабом. Улыбающийся чертенок крутился перед ним.

- Мне бы душ, переодеться и к криминалистам. И очень быстро, хвостатый обормот.

Криминалисты занимали приличное пространство, наверное, не менее трех квадратных километров, свободно трансформирующихся за счет множества мобильных модулей. Хотя, если учесть, что сюда перебросили специалистов и технику, наверное, со всего бразильского побережья Латинской Америки, то эксперты теснились здесь, подобно сельдям в античных консервных банках. Хотя, кому сейчас есть дело до анализа мест преступлений и улик, если такие и случатся. Раньше или позже их всех мобилизуют на войну, уже сейчас полицейские подразделения редели.

Сделав на проклятой метле очередной крутой поворот, Ларский оказался в уходящем вдаль композитном ангаре, в центре которого туманно высился куб уже знакомой ему копии места преступления. Доведя его точки назначения, шарик-путеводитель показательно лопнул, оставляя растворяющие в воздухе капли желтизны. Никита помимо воли улыбнулся и осмотрелся вокруг.

Два человека в свободной светло-зеленой одежде двигались вдоль зыбкого внешнего среза копии, похоже, пытались поближе и собственными глазами рассмотреть нечто, что параллельно проецировалось и на плывущих рядом экранах. Что-то увеличенное, какой-то невнятный бульон частиц.

Из-под ног Ларского вынырнула группа репарантов и в момент исчезла в кубе. Никто не обратил внимания на его появление. Никита ощутил себя боссом, без которого все прекрасно обходятся. Ну и бог с ними, это дает ему возможность не париться с иерархией и не искать здесь главного.

Сайскутер все-таки мешал ему на бедре, хотя теперь не так сильно. В casual штанах свободного прямого покроя все равно не хотелось дополнительных стеснений, и он подкинул дубинку аппарата вправо и вверх, где ее втянуло в стационарную секцию оборудования.

Когда Ларский вошел в куб, то оказался в десяти метрах от уходящего вниз оврага. Здесь было влажно, зелено и неподвижно, под ногой податливо и едва неслышно хрустнула ветка, уже основательно подгнившая в этом листвяном настиле. Иллюзия прогулки по лесу. Копия неизменна, и стоит ему сойти с места, как за спиной все станет так, словно человека здесь и не было. Можно даже бегать и ломать все вокруг в порыве ярости.

Он осмотрелся, в глаза лезли тоненькие веточки, листья чуть подросших деревцев, затянувший все вокруг вальяжный папоротник. Спуск в овраг на своих двоих займет у него какое-то время, с этой стороны не было тропок. Взгляд притягивал фрагмент пространства ужинного поселения, была заметная его искусственность: слишком красиво лежащие стволы деревьев пестрил ровный мох и ажурный узор нор.

Сориентировавшись, Никита медленно пошел к оврагу. По ходу движения он все внимательно осматривал. Тварь добралась до животного и отправилась дальше. Если она прорыла землю, криминалисты быстро обнаружат это в метровом куске откопированной почвы, а вот на поверхности следы исчезают довольно быстро.

Раз-два -три-четыре-пять, я иду искать, кто не спрятался, я не виноват, вспомнилась считалка детской игры. Если бы он мог так же легко как в детстве находить нужное ему, если бы он мог найти сейчас Лизу. Он бы бросил все и улетел. Чтобы обнять ее перед тем как наступит ад. Несколько дней до гибели человечества.

Что-то остро царапнуло по шее. Обломанная сухая ветка. Трудно представить, как вообще это создание перемещается. Ларский остановился, вытащил из кармана бублик интеркома и развернул проекцию последних изученных им файлов. После того, как он принял душ и переоделся в каюте, он не стал тратить время на знакомство с материалом по гибели флота Харли Макгрея. Решил разобраться с этим по ходу дела у криминалистов. Данные всплывали перед ним, а Никита пытался представить в уме, как нечто кристаллическое, перемещавшееся в космосе и смявшее хорошо снаряженную экспедицию, повело бы себя здесь, в этот влажном перелеске.

Астероиды, серые каменюки космос в мгновения ока превратились в ощетинившиеся жала, сияющие в свете, подобно драгоценным камням. То, что они называют инопланетной тварью, может оказаться запрограммированным кем-то оружием, способным трансформироваться под задачу. Кто только ее ставит? Или поставил раз и навсегда.

Что он успел сделать в выделенной ему очень комфортной каюте, так это запустить сопоставление предполагаемого убийцы инсектоида и данных по врагу Макгрея. Орфорт он тоже включил в обработку, хотя сведения, полученные от изоморфов, вызывали очень условное доверие. Но, как ни крути, именно из-за них ситуация на Земле была определена как нетипичная и угрожающая безопасности, и по стандартному протоколу реагирования началась эвакуация, сначала "на всякий случай", а потом "успеть бы".

ЦКЗ проглотил данные и переварил их. Сейчас на голопроекции бублика высвечивался результат. Ларский, переступил с ноги на ногу, проминая лесную подстилку, огляделся, но удобного пня не увидел. Поэтому распаковал файл на ходу, чувствуя, как его сознание балансирует между нетерпением и острым нежеланием узнавать что-либо новое про эту дрянь.

Что агрессивные образования будут определены как минералы, способные трансформации, было очевидно. Определение вида минерала до сих пор было в обработке, значит, разброс вероятностей будет очень высок.

А вот это интересно.... Степень идентичности прорывавшегося по следам Макгрея к Земле агрессора и убийцы варана Центральный компьютер оценивал как семидесяти процентную. А вот идентичность Орфортовского "дождя" и диверсанта - уже восемьдесят три. Это было более чем странно. Существующую разницу компьютер определял как функциональные отличия, что для Ларского казалось бессмыслицей. Они отличаются по функциям? Значит, одна тварь предназначена для одной цели, другие - для другой. Так можно характеризовать оружие, не разумную форму жизни. Но нет, ЦКЗ выявлял мышление: высокоразвитое, негуманоидное, цельно-фрагментарное, ориентированное на уничтожение. В этой модели функцией Ларский назвал бы пресловутую нацеленность на уничтожение, но это наблюдается во всех анализируемых случаях, тогда откуда процентный разбег функциональных различий. Бред какой-то. С другой стороны, ЦКЗ вполне может и ошибаться, тем более при нехватке данных, что уже бывало не раз.... И сейчас все его выводы имеют природу математической модели, а значит, не могут быть объяснены доступными для человеческого понимания категориями.

Ларский смял проекцию и стал почти бегом спускаться в ущелье. В стороне сквозь листву он увидел вереницу роботов, ритмично размахивающих различными манипуляторами. Криминалисты прочесывают здесь каждый миллиметр, пока я предаюсь размышлениям. Ладно, каждому свое. Было бы им что сообщить, уже бы связались.

Вот оно отвратительное месиво, в которое было превращено это чудо современности - разумное животное. В ноздри бил тяжелый кровавый запах, закручивая, поднимая к горлу тошноту. Словно взорванное изнутри, создание сохранило форму вытянутого, лежащего ничком массивного тела. Будто кто-то слепил мясную скульптура, перемешав ее с фрагментами кожи и костей. Длинная морда и еще более длинный хвост. Вывалившийся змеиный язык был разрезан надвое, а на его кончике явственно зеленела краска.

Ларский облизнул губы, каково это рисовать языком?

Ящер был не просто художник, а учитель живописания. Хорошо, что Варан не спустился вниз со своими учениками, а обошелся только картиной. Он рисовал ее, когда не него напали. Возможно, это было важно, ведь рисунок уничтожен, также, как и сам ящер. Кто был первым? Изломанные ноги низкого деревянного мольберта выглядели жалко и беспомощно. Полотно было изрезано и перемешано с измельченными кусками папоротника и поникшими усами травы. Видимо, картину кромсали прямо на земле. Ларский медленно опустился на корточки, и, уперев локти в колени, вытянул руки. Находясь чуть выше, он смотрел на место убийства, пытался в картине расправы ухватить ее тайну, глубоко запрятанную, извращенную логику инопланетного разума.

Сквозь мешанину листвы просвечивали желто-зеленые краски картины. Вероятно, это был пейзаж или натюрморт, - какой-то ущельный пленер. Зачем, вот только его так яростно резать? Тварь имела страсть не только к уничтожению животных. но и предметов: рисунок, книга, ограждение. Может быть, она делала это и раньше, но теперь следов не найти...

- Генерал-майор, извините, что отвлекаю.

Главный инженер, Филиппе Солгадо, спроецировал себя рядом в полный рост и в уважительной позе.

- Ну отвлекайте, - буркнул Ларский

Все-таки криминалисты слишком привыкли к безоглядному использованию технических приблуд. Мог бы просто позвонить, даже штаб экономит энергию и обходится без голограмм. А этот пижонит и играет в почтение.

- У нас почти готова реконструкция преступления.

- Почти или готова?

- Почти. Еще полчаса, и мы вам ее покажем.

- Делайте, позже я посмотрю.

- Хорошо, - закивал тот.

Вот ведь действительно пижон, еще не сделал, но отрапортовал, что сделает. Хотя, возможно, хотел порадовать начальство, тупо и подавленно рассматривающее гору мяса, - де не волнуйтесь, вот-вот сможете взглянуть на полную реконструкцию и прямо в глаза своему врагу.

Но реконструкция - это факт, от которого не отмахнешься, и прокрученная перед глазами картинка придает плоть истории и определенность пониманию событий. Она давит на мозг, насилуя его и заставляя безоговорочно верить увиденному. Но иногда верить глазам не стоит, и правда остается между строк, или в воздухе витает ее отпечаток. И Ларский предпочитал прогуливать по месту преступления свою интуицию, до того как его мозг пропечатают непреложными фактами и очевидными интерпретациями.

Следы, которые мы видим внутренним взором, рассказывают свои истории. Не столь определенные как реконструкция, но иногда куда больше наполненные смыслом.

- Что хорошего в следах, которые оставляет на человеке время?

Лиза говорила с ним холодно, когда Никита просил отказаться от сохранения вечной молодости. Он долгие годы не сдавался, спорил, пытался убедить.

- Время - это не отмерянные минуты и секунды, Лиза. Это же события, которые нас связывают. Морщинки, от того, что ты смеялась, тень складки у губ, короткий шрам на руке. Все это было с тобой.

- Ты романтик, Ларский. А события - они и так есть, без морщин и теней.

- Здесь они есть, - Никита постучал пальцем по голове. - Но, когда я смотрю на тебя, мне кажется, ты стерла все это.

- Это у тебя психоз, дорогой, - и она тоже постучала пальцем по голове - Все, что с нами было осталось внутри меня, и ты это знаешь. И потом, разве каждый мужчина не хочет быть рядом с молодой и прекрасной женщиной.

Никита пожал плечами.

- Конечно, хочет. И ты всегда будешь молодой и прекрасной. Для этого не нужно оставаться вечно одинаковой.

Лиза подобрала под себя ноги и наклонилась к нему, обвивая шею теплыми руками. Диван мягко прогнулся под ними, ее колено уперлось в его, и лицо жены оказалось совсем близко.

- Моя прабабушка была потрясающей красавицей и очень любила жизнь. Прыжки по облакам, сплав по бешенным марсианским рекам. Я помню ее старше восьмидесяти лет, она часто говорила, что не узнает саму себя в зеркало, в нем уже не отражается молодость, которая живет внутри.

- Так происходит со всеми.

- Вот именно. Но важно, что внутри, а не снаружи. А это значит, любовь моя, что отпечаток времени на лице - это вранье, и от вранья я решила избавиться.

- Ты считаешь, что внутри ты такая же что была в юности?

- Я так считаю.

Она поцеловала его настойчиво и властно, словно хотела губами впечатать свою убежденность в его сомнения.

Она верила в то, что говорила, но весь профессиональный опыт Ларского кричал ему, что следы, оставленные событиями и временем, никогда не лгут, вот только чтобы читать по ним истинную историю требуется нечто большее, чем логика.

Интересный вопрос - уничтожила бы тварь варана, если бы он не рисовал картину? Уничтожила бы картину и книгу, если бы она принадлежала человеку? Уничтожила бы человека в ситуации безопасности и безнаказанности? Эти вопросы были очень важны, и вряд ли реконструкция сможет дать на них ответ.

Ларский встал и отряхнул абсолютно чистые колени. Это место даже в абсолютной неподвижности копии казалось отвратительно грязным. Где-то за пару тысяч километров, насквозь пропитанный концентрированными квазарами и остановившимся временем, лежал убитый ящер, а рядом с Ларским еще один - скопированное искореженное тело. Они множили смерть, чтобы получить ответы. А откуда-то с ледяной космической задницы смерть тянула к ним свои щупальца. К вечно юной Лизе.

- Господин Солгадо, как будет готова реконструкция, сразу перешлите ее. Я пойду в каюту.

- Хорошо, Никита Сергеевич.

Он сидел спиной к визуализатору, тянущемуся вверх от пола и охватывающему широким рукавом часть потолка. На кровати, спартански ровной и плотной, сидеть было неудобно, но заваленный подушками и собранный из мягких геометрических фигур диван казался чем-то совершенно лишним в этом комнате. Ларский испытывал потребность встать и немедленно куда-то пойти, но куда? И он переводил взгляд от одного цветового пятна в каюте к другому. Оранжевый торшер на тонкой ноге, бардовый куб политеки, более светлые, выступающие из стены ребра выдвижных ящиков и черный ромб на полу с чуть заметными прожилками. Все незатейливо. Можно перепрограммировать силовую мебель и установить вкруг дивана статуи египетских фараонов с пуфиками и разноцветными абажурами над их высокородными головами. Пока еще энергии достаточно для дурачеств. Но дурачеств не хотелось. Хотелось холодной воды и успокоить колено, которое неконтролируемо прыгало под локтем. На свой запрос ЦКЗ о нахождении Елизаветы Петровны Ларской по ее биометрическими данными он не получил никакой информации. Никита не знал, что ему еще сделать в этой ситуации, поэтому зашел в загруженную информационную базу штаба и отправил вызов. В этом звонке не было смысла, учитывая, как далеко от берегов Латинской Америки лежало Макао, где он видел жену последний раз, но что-то он еще он просто не мог ни сделать.

- Здравствуйте, я вас слушаю.

Капитан Шваки ответила с легкой немного картавой запинкой, в ее взгляде читалось строгое удивление. Скрытое под маской вежливости требование срочно представиться и объясниться.

- Извините за беспокойство, меня зовут Никита Ларский. Я временно работаю с полицией.

Она всмотрелась и даже на плоском изображении отразились появившиеся в глазах смешинки.

- Я вас помню, вы были на оперативном совещании. Вы..., - она опустила глаза, всматриваясь в невидимые Никите данные, - генерал-майор от прокуратуры. Очень приятно. И как вы у нас оказались? Ой, нет, стоп, рассказывать не надо. Нет времени. Просто скажите коротко, что нужно.

- Я хотел бы найти жену. Но не могу. Нет ни связи, ни информации.

- Думаете, у меня получится?

- Не знаю, но вдруг, вы занимаетесь идентификацией. Знаете, какие-нибудь способы. Или вдруг она вам попадется.

Ирина Шваки посмотрела в сторону и наморщила лоб.

- Хорошо, сбросьте мне все о ней, я попробую помочь.

- Спасибо.

Опять в глазах появились смешинки, она их быстро сморгнула и нахмурилась.

- Если что узнаю, сама вам сразу позвоню, генерал-майор.

Она сама позвонит, и все. А Никита должен придумать и сделать что-то еще. Схватить авиетку и отправится на ее поиски. Но не мог. Дурацкими погонами был привязан к инопланетному диверсанту, к реконструкции, к войне, приближающейся к дому.

- Никита Сергеевич, мы готовы вам показать.

- Вы копнули до гибели?

- Заглянули чуть дальше. Тварь во всей красе. Но вы сами увидите. Мы загрузим реконструкцию через микроизлучатель вашей каюты.

- Давайте.

Никита не раз погружался в реконструкции преступлений, но настоящие ответы находились далеко не всегда. Оба убийства инсектоидов, к сожалению, исключали возможность использование хронокопии, а реконструкция на основе простого криминалистического анализа результата не дала. Гибель первого таракана сопровождалась взрывом хрономины, которая смешала все временные пласты, слепила последовательность событий и все образы в бесформенный сгусток. А Луне - месте смерти второго союзника - не было земной атмосферы, а генерировался климат Утраза, поэтому технологии криминалистического анализа не работали.

Луч протянулся над политекой и за пару секунд заполнил все пространство перед Ларским папоротником, кустарником, хилыми деревцами и толстыми стволами, покрытыми мхом. Каюта визуально исчезла, возможно, и ее реальные стены раздвинулись. Никита поднялся, сделал несколько шагов и оказался в центре событий.

Солнце пробивалось сквозь листву и пятнами ложилось на подлесок, на шкуру варана. Мощная приземистая ящерица опиралась грудью на поваленное дерево, длинные когти передних лап были вдавлены в подгнившую кору. Дыхание неспешно двигало серые кожистые бока - существо было полностью сосредоточено на стоящем перед ним трехногом мольберте.

Следователь подошел вплотную к увлеченному животному. Реконструкция передавала запах, густой, травянистый и влажный, но никаких ощущений от движения по лесу не было. С этого ракурса был хорошо виден раздвоенный и очень длинный язык ящера, он то нырял в парящую у мольберта палитру, то тыкался в растянутый холст. Ларский не совсем понимал, как животное смогло доставить сюда все это художественное оборудование. Хотя... На шее варана был виден силовой позициометр, скорее всего мольберт и палитра мобильно перемещалась следом за художником. Но сейчас это не так важно. Ларский обошел Врана. Его хвост был огромен и пару раз беспокойно двинулся из стороны в сторону.

Привлекал внимание сам рисунок, ящер рисовал нечто похожее на увитую ягодами ветку. Никита огляделся и чуть выше по склону увидел еще молодое дерево с небольшими глянцевыми листьями и фиолетовыми круглыми плодами на коре. Дерево джаботикаба часто встречалось в Латинской Америке. Пропорции рисунка выглядели причудливо и угловато. Неумение, творческий подход или особенности зрения? Никакие научные исследования не расскажут настолько точно о том, как животные видят мир, насколько их произведения искусства. Раньше думали, что достаточно представить устройство глаза змеи, и вот - ее мир. Но кроме глаза есть мозг, а, может быть, и своеобразное мировоззрение, передаваемое опытом змеиных поколений.

- Никита Сергеевич, посмотрите в верхней части ствола, - раздался голос Филиппе.

- Остановите, - сказал Ларский, и кадр реконструкции замер, оставляя в воздухе кончик окрашенного охрой языка варана.

Никита пошел вдоль ствола, всматриваясь в тени и свет, там, где, загороженные зелеными побегами кустарника, расходились ветви упавшего дерева. Это было похоже на опухоль, на страшную и великолепную заразу, угнездившуюся на развилке между стволом с пятнами мха и уходящим в сторону толстым, обломанным суком.

- Вот ты какой? - пробормотал он.

- Хромотографический и нейтринный анализы, а также визуальные характеристики указывают на то, что перед вами нечто вроде корунда, - сразу же конкретизировал криминалист.

- Корунд, драгоценный, мать его в пределы.

Тварь не была драгоценным браслетом, обвивающим ствол. Явно тяжелая, размером со здоровую собаку, она, обтекая древесную основу, поднималась над ней несколькими головами, ощетинившимися и зло поблескивающими серо-зеленоватыми углами. В обычных кристаллических наростах есть магия природной красоты и покоя, но здесь она смазывалась странной агрессивной упорядоченностью, таящейся в конструкции нестабильностью. Ларскому казалось, что на него смотрели сотни остро отточенных глаз и ждали. Его ошибки, его спины?

- Вот дрянь - даже не пытается изобразить из себя часть дерева. Развалилась словно на охотничьей делянке.

- Вы же знаете, Никита Сергеевич, что у агрессоров низкая способность камуфляжа, камуфлируется слабый.

- Сколько времени до нападения?

- Около пятнадцати минут.

- Не будем ждать, промотайте на скорости, но что бы я мог визуально регистрировать изменения.

- Хорошо.

Ларский сделал два шага назад, чтобы иметь возможность видеть и варана, и его убийцу.

Быстрый язык мелькал, накладывая мазки на почти законченную картину, а кристаллическая тварь начала менять форму. Несколько ощетинившихся голов быстрыми механическими движениями складывались в одну. От плоскости к плоскости, от острия к острию она росла и вытягивалась под едва слышное мерное похрустывание. Шея чудовища тянулась вверх, превращаясь в лезвие, оснащенное прозрачными, утратившими зеленую муть иглами. Если бы в трех метрах была кошка, а не ящер, она бы сразу определила опасность.

- Почему меняется цвет? Ведь в корунде не может исчезнуть примесь?

- Сложно сказать. Пока понятно, что это создание способно определять цель и управлять собственными кристаллическими решетками. Она сама управляет физическими свойствами. Сейчас нападет, я приторможу запись.

Живое оружие ударило, срезая ветви и оставляя россыпь искр в глазах Ларского. Вслед за мольбертом картина упала в папоротник. Сразу же в нее вошло несколько лезвий, превращая полотно в лохмотья. Одновременно к земле летел раздвоенный кончик языка отпрянувшего варана. В реальном времени скорость была столь велика, что Никита вряд ли был бы в состоянии отследить, что происходит.

В короткое мгновение Ларский увидел, как, меняя форму, изгибаясь, замерла инопланетная тварь, ее длинные жала целили в жертву. Ощетинившийся лезвиями полукруг словно должен был ящера обхватить кольцом, вспарывая его бока и взрезая шею, нанося сотни смертельных ранений. Но в следующий момент конфигурация убийцы изменилась, и струя искр и пыли ударила в приоткрытую, травмированную пасть животного. Она заходила вся, затягивала свой длинный расширяющийся хвост. Варана сразу затрясло страшными рваными судорогами, как будто это тело было всего лишь мешком, внутри которого бегали тысячи кровожадных демонов и пожирали теплую плоть. Кровь текла из пасти, сочилась из отверстий головы.

Ларский схватился за горло, пытаясь удержать внутри ком тошноты, и тут ходившая буграми туша взорвалась, разлетелась в стороны лохмотьями кровавого цветка. Никита отпрянул от ужаса, что кровь брызжет прямо на него.

- Мерзкое зрелище, - услышал он сдавленный голос.

- Дерьмо.

Чужие и собственные слова возвращали к реальности, и он убрал руку с горла и сделал несколько шагов, приближаясь к бойне. Тошнотворные запахи, казалось, забирались в желудок.

- Эта дрянь не сразу покинула тело, была внутри минут десять, будто бы грелась. Но я промотаю.

- Давай.

Кристаллы начали собираться, вырастать хаосом выступов где-то в центре месива, которое когда-то было разумным вараном и рисовало на пленере. Каменный нарост распирало изнутри, некоторые ломаные фрагменты взбирались, как намагниченные, по бокам, лепились к мутным, с проблесками багрового, плоскостям. На короткое время движение прекратилось, и бесформенная груда корундов замерла. В ней не было заметно ничего указывающего на способность к агрессии и перемещению. Но трансформация быстро возобновилась. Сначала хаос сменила упорядоченность, а потом форма стала скругляться, превращаться в большой, сложенный из бочонков и плоскостей диск.

- Эта гадость просто укатит отсюда?

- Именно, генерал-майор!

- Но зачем, если тварь перемещаться над землей?

- Думаю, это более энергозатратный процесс, и в тот момент в нем не было смысла и необходимости.

- Хотите сказать, что здесь эта дрянь экономит энергию, а в космосе его сородичам хватает сил на энергетические выбросы такой мощи, чтобы уничтожать флоты?

- Это не сопоставимые массы. Вы же понимаете, что чем меньше чисто механический объем, тем меньше энергии и, вероятно, интеллекта. Причем изменения идут не прямо пропорционально, а в прогрессии.

Да, страшно представить возможности гигантских астероидных скоплений разумных корундов. Или ЦКЗ ошибается, и они все-таки не разумные, а лишь способные к функционально-целевой конфигурации?

Угловатое каменное колесо покатило прочь, медленно, не срезая кустарники и молодые деревца, а только сминая лесной настил. Тварь явно не имела ничего против флоры.

- А как вы думаете, - спросил Ларский. - почему оно сначала сломало мольберт, изрезало картину и только потом взялось за варана?

- Этот вопрос к вам, а не к криминалистам, генерал-майор.

- Это интересный вопрос. Возможно, решающий.

- Да. Что вы еще хотите получить от нас?

- Попробуйте сделать более глубокий временной срез. Хотелось бы понять, с какой стороны приползла эта тварь, как долго здесь находилась, на что реагировала, менялась ли.

- Мы попробуем, но нам может не хватить точности копии. По-хорошему нужно отправиться на место убийства и сделать копию второго временного уровня. Я вам сообщу по результаты.

- И вытяните, что возможно из сканов Здвински. Два места возможной агрессии. Я понимаю, что скан - не копия, но хоть какие-то выводы и предположения. Думаю, оба инцидента произошли после убийства варана. Судя по поднятой мной информации, никто в Зоосити не жаловался на вандализм, и, скорее всего, эти случаи были прямо перед эвакуацией или во время нее.

- Хорошо, будем работать. Сообщим о результатах.

- Сбрасывайте даже промежуточные.

- Окей, Никита Сергеевич.

- Но сначала - подготовьте карту физико-химических параметров и поведенческие прогнозы, по которым спецподразделение может обнаружить эту тварь. Предполагаемый маршрут движения. Используйте доступ к ЦКЗ по этому делу. И поспешите. Нужно объявлять на монстра охоту.

- Сбросить карту вам и Здвински?

- Да, сразу. А я с ним заранее свяжусь.

Разговор был закончен, и реконструкция пропала. Никиту обступила цветовая геометрия каюты, находиться в которой не было никакого желания. Хотя сейчас единственное, что он мог делать - это ждать. Сбросить Марре полученный пакет данных по диверсанту и ждать сообщений от него или от криминалистов.

Он встал с кровати и подошел к многогранникам политеки. Казалось, что за один, еще не окончившийся день, он потерял вкус к жизни. И вкус к одиночеству. Он провел большим пальцем по зажатому в руке бублику интеркома.

- Сержант Здвински, вы на месте?

- Да. Мы вам нужны, генерал-майор? Нас хотят подключить к большой операции.

- Нужны, пока оставайтесь. У нас будет собственная большая операция.

Им понадобится та же специально оборудованная авиетка и доступ к орбитальному микроскопу, если это возможно в нынешних условиях. Необходимо понять мобильные технические возможности штаба. Встретиться лично с Оскаром Бергом.

Никита тряхнул дубинкой сайскутера, когда ярко красным вспыхнула голограмма тревоги:

Чрезвычайное положение. Луна атакована. Прибыть на экстренное совещание штаба.

Он замер, не желая верить тому, что уже ожидал.

Луна - это последний щит Земли. С форпостом и армейской инфраструктурой. Час назад война была за порогом. Теперь она в доме.

Отчаянно мигнул желтым торшер и исчез, дивана тоже не стало. Только кровать и политека остались в его распоряжении. Надолго ли? Пространство затягивала серость. Силовые генераторы переходили на режим чрезвычайной экономии. И это только начало войны.

Ларский стер выступившую на лбу испарину.