Кремлевская секретарша. На посту в приемной чиновника [Игорь Александрович Харичев] (fb2) читать постранично, страница - 7

Окно в кухне горело. Мама ждала ее.

— Устала? — встретил Ирочку вопрос.

— Не очень.

— Кушать будешь?

— Нет, — скинув туфли, она пошла в ту комнату, где спал ее сын. Ей хотелось увидеть его.

Глава 3

Один день она отдавала работе, с раннего утра до позднего вечера, а следующий принадлежал ей. И так — от отпуска до отпуска. Так она делила себя между работой и сыном.

— Артем, просыпайся, — говорила она, легонько трогая сына за плечо. — Давай, давай, просыпайся. Пора. Возьми себя в руки. Осталось совсем немного. Четыре дня. И будешь спать, сколько хочешь.

Не говоря ни слова, Артем открыл глаза, поднялся, пошел нетвердыми шагами в направлении туалета.

Потом она кормила сына, следила, как он надевает школьную форму. Они вышли, как всегда, вдвоем. Она вела Артема за руку. Так ей было спокойнее. Конечно, сын уже большой, без пяти минут второклассник. Но больно уж непоседлив. В момент унесется далеко вперед, а им дважды переходить улицу. Ей было приятно, что Артем не отнимает руку. Мама жаловалась, что он в последнее время старается идти сам по себе.

— Я хочу такую приставку, как у Максима, — говорил сын.

— Тебе читать надо, а не играть в игры. — Она снисходительно глянула на Артема. — Что учительница говорит? Больше надо читать.

— А я почитаю, а потом играть буду.

— Тебя и так за книжку не усадишь.

— Ну мама…

— Я подумаю. Все будет зависеть от твоего поведения, — она представления не имела, сколько стоит эта приставка. Но подозревала недешево.

Около школы Артем спросил:

— Ты придешь за мной?

— Сегодня — нет. Бабушка тебя встретит. Сегодня мне надо поехать на работу.

— Ну мама. У тебя выходной.

— Очень важное дело. Я должна поехать.

Она вернулась домой. Хозяйственные нужды требовали внимания, а времени еще было достаточно.

В начале двенадцатого Ирочка отправилась на работу. Она старалась не думать о неприятностях, которые нависли над ней. Но тяжелое ощущение не покидало.

Как всегда, она вошла в проход за красивой кирпичной стеной рядом со Спасской башней. Направляясь к четырнадцатому корпусу, Ирочка вспомнила, как в прошлом сентябре начались события, из-за которых ее начальник стал дольше задерживаться на работе, сидел мрачный, раздраженный. В приемной часто говорили про Верховный Совет, который творил невесть что, про левую оппозицию. Кремлевские сотрудники ходили встревоженные. Ирочке приходилось дольше засиживаться на работе, приезжать домой за полночь. Она меньше видела сына, хотя особо не беспокоилась — пока с ним мама, все будет нормально. Главное — пережить это смутное время. И вот накануне той ночи, после которой стреляли по Белому дому, Гавриков сказал ей по секрету, что дело может дойти до штурма Кремля и они готовятся к такому повороту событий. Подполковник уверял, что Кремль не сдадут. Она поняла одно — дела плохи. Могут убить. Или арестуют за сотрудничество с нынешней властью. Или выгонят с работы. В любом случае, события таили для нее угрозу. А значит, могли сказаться и на Артеме.

Кривенко ходил тогда мрачнее тучи. Зато когда все кончилось успешно, повеселел, принялся вспоминать прежние времена.

— А что, не все плохо было, — говорил он, глядя хитрющими глазами. — Случались и приятные события. Например, один раз я выпивал с Брежневым. Это в конце семидесятых уже. Праздник, седьмое ноября, а мне выпало дежурить. Я еще молоденький был. Только работать начал. Сижу, все спокойно, потом привозят срочный пакет для Брежнева. Пошел я к нему в кабинет. Говорю: «У меня срочный пакет для Леонида Ильича». Охранник: «Давай, я передам». А мне обидно отдавать. Говорю: «Я должен вручить ему лично в руки. Совершенно секретно». Охранник: «Товарищ Брежнев занят. Сегодня праздник». Что делать? А дверь в кабинет приоткрыта. Я решил схитрить. Еще раз повторяю, погромче: «Я обязан передать срочный пакет немедленно. Прошу доложить об этом Леониду Ильичу». И тут появляется Брежнев. «Что вы хотите мне сказать?» Докладываю бодрым голосом: «У меня, Леонид Ильич, срочный пакет. Для вас. Совершенно секретно. Я — дежурный по делопроизводству Кривенко. Сегодня праздник. Я сам принес». Брежнев так спокойно говорит: «Давайте». Даю. Он берет пакет, вертит его перед глазами, бросает на стол секретаря. «Что же, вам в праздник выпало работать?» — «Да, Леонид Ильич, — говорю. — Так получилось». И тут он хитрю так спрашивает: «Выпить хотите? За праздник». Я опешил: «На работе нельзя. Но… если вы считаете, что надо…» А он: «За праздник надо. Сам Бог велел. И охраннику говорит: Налей нам». Охранник неохотно наливает водку. Брежнев поднимает рюмку: «Ну, за годовщину Великой социалистической революции».

Кривенко прямо-таки разыгрывал в лицах маленький спектакль. Брежнев получался удивительно похоже. Я говорю: «За годовщину». Выпили. Охранник подает небольшие маринованные огурчики. Закусили. Брежнев посмотрел на меня