Страстная амазонка [Н Гипсон] (fb2) читать постранично, страница - 137

вешалки вещи, и тут только я, изловчившись, царапнула ее шприцем по шее, и она сразу притихла.

Убегая в полном смятении, я оставила у соседки свою сумку с документами. И нужно же было: ты случайно оказался у себя дома, очевидно, придя на старую квартиру за книгами или за чем-то еще.

Вот тогда, помнишь, я и открылась тебе. Другого выхода не было. Брошенная в коридоре сумка могла погубить меня и, конечно же, тебя тоже. Помню, ты весь одеревенел от ужаса, но мне удалось быстро тебя успокоить и заставить пойти забрать сумку. Ты пошел и сделал роковую ошибку — взялся за ручку двери, и сам понимаешь… Ты ушел, но твой след остался.

Вот, кажется, и все мои непростительные промахи. Всё я делала невпопад, все неумело и грубо. Меня подгонял страх, мучила совесть (хотя, какая там совесть! — скажешь ты), но остановиться я уже не могла. И поэтому бросалась в разные стороны, выискивала, выдумывала, путалась. Ну, хотя бы, как ты помнишь, то письмо, а вернее — телеграмма, которую я отстучала на твоей машинке (о чем я тебе рассказала позже). Какая дикая, какая непростительная ошибка. Я будто умышленно вывела сыщиков на тебя. И они действительно явились в лице следователя Шульги, и наша песенка оказалась спетой.

Правда, у меня еще теплилась надежда, что меня спасет мой венесуэльский дедушка по маме Карлос де Санчес. Его огромные капиталы, его люди могли сделать всё. Ко мне прибыл из Каракаса его молодой компаньон Артуро Арканьялис. От него я получила первую сумму в долларах. Ты, очевидно, не забыл наш ночной поход на банкет к сеньору Флорису и как я странно вела себя там, куда-то убегала, пряталась, нервничала. Ты вроде что-то заподозрил и устроил мне сцену ревности. Несчастный! В своем падении я уже не могла остановиться. К тому же, тут возник еще один важный момент.

Я вдруг испытала дикую плотскую любовь (скажем точнее: страсть!) к Артуро. И почувствовала твое увядание. Раньше никогда сексуальные проблемы не стояли между нами. Я принимала тебя таким, каким ты был. Твоя слабость вызывала у меня умиление, порой даже приносила мне больше радости, чем юношеская необузданность зарившихся на меня парней. Однако Артуро вызвал в моей душе сладкие воспоминания молодости. На исповеди говорят правду. Так вот она: мне почудилось, что Артуро возвратил мне девичьи годы, мою счастливую жизнь в доме деда. Среди свершившегося кошмара (разумеется, по моей вине!) я вдруг почувствовала себя как бы спасенной, а близость с Артуро подсказала мне мысль, что еще не всё потеряно, что моя жизнь будет продолжаться, мы уедем, будем счастливы, оставим свой грех на Украине и вымолим у Всевышнего прощение за него.

Однако сегодня, в день моего ухода из этого мира, передо мной разверзлась бездна горчайшей правды: за крепкими мускулами Артуро были пустота и духовное ничтожество. Моей обманчивой молодости пришлось столкнуться с торгашеским цинизмом и жульнической трусостью. Артуро предал меня. Он отказался помочь мне в бегстве, он решил бросить меня одну перед лицом сурового возмездия. И самое комичное (а может, и горькое!) в минуту предательства он потерял свою мужскую силу и стал для меня ничем. Жалкий кабальеро, готовый ради своих прибылей в дедушкиной компании погубить даже близкую женщину, он фактически сам обрек себя на гибель. И мне не жаль его. Пусть ему воздастся за все! Пусть Всевышний найдет для него то возмездие, которое он заслужил.

Итак, теперь мне ясно: все оборачивается против тебя. Мои старания, которыми я хотела тебя осчастливить, становятся твоей гибелью. Улики нагромождаются одна на другую. Я поняла, что ты растерялся. Еще день-другой, и прокурор выдаст ордер на твой арест. Слава Богу, умный следователь правильно оценил ситуацию. Тебя оставили пока на свободе. Но что нас ждало? Куда нам было деваться, запутавшимся, погрязшим в моих нелепых ошибках?

Так созрело мое решение: уйти из жизни и спасти тебя.

Другого выхода не вижу.

Все беру на себя, за все содеянное буду отвечать перед Богом я. Думаю, меня, очищенную, ты простишь. Хочу только, уходя, поклясться тебе, мой родной, что в том огне, в котором я буду гореть, еще ярче будет пылать мое сердце. Да, любящее сердце убийцы и грешницы!

Прощай, прощай, прощай!..»

Примечания

1

Гринго — пренебрежительное название иностранцев в Латинской Америке.

(обратно)