Тепло (СИ) [Мила Совина] (fb2) читать онлайн

Annotation

Она живёт, как большинство: сегодняшним днём, довольствуясь малым, без амбиций, планов, мечты, как живут серые городские воробьи, и холод в груди давно стал привычным ощущением. Но в мире нет ничего неизменного, и, когда в город приходит зима, со снегом прилетает снегирь.

Совина Мила

Совина Мила

Тепло

Градусник за окном беспощадно показывал 25 градусов ниже нуля. Накануне прошёл сильный снегопад, и город сливался с серовато-белым мглистым небом. Кормушку на подоконнике за ночь завалило снегом, и хмурые воробьи рылись там, выискивая себе завтрак; сидящий на ветке старого тополя снегирь робко поглядывал на уличную банду и не решался подлететь.

Оценив пасмурный пейзаж, Ленка подумала и стянула с головы вязаную шапку, заменив её бабушкиной кроличьей. Бабушка не возражала, она сама же и приучила внучку тепло одеваться, с детства привив стойкую неприязнь к холоду.

Пока она меняла головной убор, застёгивала сапоги и сумку, минутная стрелка почти подползла к девяти.

- Вот блин, - буркнула Ленка и прикусила язык. Бабушка хоть и слепая, но слух у неё ещё хороший. И ругань не оценит.

- Ленусик, уже пошла?

- Ага, ба. Пока!

Дверь за Ленкой захлопнулась. Проскочив четыре лестничных пролёта, она вышла из подъезда, глотнула морозного воздуха, задохнулась от его агрессивного напора, натянула шарф на нос, сунула руки в варежках в карманы утеплённого пуховика и поспешила на работу по хрусткому свежему снегу.

Школа, где работала Ленка, находилась недалеко от её дома, и летом можно было дойти минут за десять. Зимой за пятнадцать, учитывая сугробы и гололёд. Впрочем, существовал ещё один путь, как раз для таких экстренных случаев, как сегодня (и чего греха таить, довольно частых) - дорогу можно было сократить, пройдя за гаражами. Она не любила там ходить, опять же благодаря бабушке, с ранних лет пугавшей её историями об ужасах тёмных подворотен, но сейчас-то было светло, утро буднего дня, все наркоманы и алкоголики спали после ночных трудов. А Ленка топала на работу, откуда её уже грозились выгнать за систематические опоздания. Страх остаться без денег победил.

Миновав ряд старых железных жестянкохранилищ, она перебралась через теплотрассу по обледеневшему железному мостику, крепко цепляясь за перила, чтобы не сверзиться с опасных ступенек. Потом поспешила вдоль бетонного забора с корявыми тегами, ограждавшим территорию гаражного кооператива. Безвкусные, бездарно выведенные буквы повествовали о чьей-то любви к Касте, уведомляли о пребывании здесь Славика и Димона и вечной жизни ди-джея Смэша. Кривые чёрные закорючки Dr. Dre, Legalize, большая алая надпись A-mega...

За глухой каменной стеной гаражи не заканчивались. Ржавые жестяные коробки, самовольно настроенные предприимчивыми гражданами в безнаказанные девяностые, шли дальше вольными рядами, и там-то Ленка опасливо огляделась. Здесь часто околачивались бездомные собаки, и не только они. Вот узнала бы бабушка, ох и прихватило бы у неё сердце, но кто же ей расскажет? Однако поторопиться изо всех сил следовало. Ленка придержала болтающуюся сумку локтем и ускорила шаг, озираясь по сторонам. И вдруг запнулась на месте. И закричала.

В нескольких метрах от неё прямо на снегу лежало голое тело, а вокруг его головы, пронзительно алея, растеклась лужа крови.

***

Забыв, как дышать, Ленка дико смотрела на тело. "Что делать? Бежать за милицией? Вызвать скорую? Просто бежать отсюда?". Устыдившись последней мысли, она сглотнула и, сделав огромное усилие над собой, с дрожью приблизилась. И удивлённо распахнула глаза. Это не кровь разлилась по снегу, а рассыпались волосы - ненатурально красные, своим цветом бьющие по непривычным нервам. Она наклонилась над телом и с трудом заставила себя протянуть к нему руку. "Нужно проверить пульс на шее..." Она отвела гладкие длинные волосы с шеи, коснулась... и вдруг тело пошевелилось.

Взвизгнув от неожиданности, Ленка отпрянула и едва сама не растянулась на снегу. А лежащий поднялся, сел и обернулся прямо к ней.

Долгую-долгую минуту они с Ленкой смотрели друг на друга. Красноволосый был бледен, но бледен странно - сквозь кожу не синели вены, не краснели сосуды от холода... Его кожа была белой, очень плотной на вид, матовой. С круглого лица спокойно взирали бледно-голубые глаза, алели брови и багровел маленький рот. Ленка перевела взгляд пониже лица, и увидела, что это мужчина. Нет, скорее подросток - плечи по-женски узкие, абсолютно плоская грудь... без сосков, отметила она с тупым непониманием, руки, праздно лежащие на коленях - изящные, с удлинёнными кистями, тонкопалые. Но, смущённо скользнув взглядом на место схождения бёдер, Ленка опять-таки с удивлением не обнаружила там ничего мужского. Равно как и женского. Вообще никакого указания на пол. Пуп тоже отсутствовал.

Совершенно растерянная, Ленка переступила на месте и ощутила, что начинает коченеть от холода. Но просто взять и уйти было невозможно.

- Вы кто? - решилась она на вопрос.

Непонятное существо лишь молча продолжало смотреть на неё.

- Вы как, в порядке?

И вновь оно не удостоило её ответом. Оно не умеет говорить, поняла Ленка. Но что же тогда оно тут делало? Как попало сюда без одежды? Явно ничего не понимающее... Её сердце ёкнуло от жалости.

Существо продолжало сидеть на снегу, совсем не реагируя на холод, прикрытое лишь струящимися по его телу алыми прядями волос. А Ленка мучительно размышляла, что делать. "Какая-нибудь жертва экспериментов из правительственной засекреченной лаборатории? Да ну, откуда в нашем городишке лаборатории... Инопланетянин? А где тогда корабль, хотя бы обломки, где какой-нибудь прибор на нём, скафандр - ну не голым же оно летело? Что с ним делать? Сдать в детскую комнату милиции нельзя, на ребёнка оно не тянет. Посадят только в обезьянник и позвонят в дурку, мол, вы психа не теряли? А те приедут и сразу поймут, что это не простой человек. И к себе, на исследования... препарируют, как лягушку... заживо, - Ленка передёрнулась. - Но и просто бросить его тут нельзя - зима на дворе, замёрзнет, а то и собаки загрызут". Укоряя себя за излишнюю в современных российских реалиях мягкосердечность, она опасливо шагнула к гуманоиду. Тот не шарахнулся в сторону и не проявил агрессии, бесстрашно подпуская ближе к себе.

- Замёрз? - сочувственно сказала Ленка. Существо не ответило. Зная, что рискует, зная, что в случае чего помощи тут не дозваться, она несмело потянулась к нему рукой. Остановилась на полпути, сдёрнула варежку. Решившись, коснулась пальцами щеки пришельца.

Тонкая рука взметнулась с утонувших в снегу колен и схватила её кисть. Ахнув от испуга, Ленка хотела вырваться, но существо не пыталось причинить ей вреда. Оно прижало своей прохладной, но отнюдь не заледеневшей, рукой её ладонь к своей щеке и блаженно прищурилось.

- Тепло? - тихо спросила Ленка.

- Тепло, - неожиданно так же тихо пророкотало существо.

***

Оно прикладывало её руку то к одному месту, то к другому, пытаясь согреться, а Ленка меж тем напряжённо размышляла. Она безропотно позволила созданию взять себя за вторую руку, освободить от варежки и использовать для дополнительного обогревания. Вообще-то, не столько она и думала, сколько просто рассматривала его и гоняла по кругу одни и те же мысли. Оно уже не казалось ей опасным - да новорожденному уступит, - и от этого было только сложнее принять решение. Оно казалось потерявшимся, значит, его могли искать, и ещё неизвестно, с какими намерениями. Милиция отпадала, больницы тоже - выглядело оно здоровым, даже не обмороженным, да и соображение про секретные правительственные лаборатории не давало Ленке покоя. Про работу она уже и думать забыла. А вот про холод забыть не получалось, очень уж он был жгучий. Это и решило дело.

Ёжась на ветру, она мягко отобрала у существа свои руки, и оно, лишившись источника тепла, беспомощно уставилось на неё. Не давая ему вновь поймать себя за кисти, Ленка торопливо расстегнула пуховик и кое-как одела в него красноволосого гуманоида. Тот сперва непонимающе захлопал красными ресницами, а затем вновь довольно сощурился, почувствовав Ленкино тепло, впитавшееся в одежду. Зато сама она тут же ощутила покалывание мороза сквозь свитер.

- Пойдём со мной, - она подхватила непонятное создание под локоть и попыталась поднять со снега. Повинуясь нажиму, оно неуверенно поднялось на длинные ноги и сразу оказалось выше Ленки на целую голову. Пуховик, который прикрывал ей самой колени, едва доходил существу до середины бёдер.

Оно сделало робкий шаг, будто впервые учась ходить, постояло на месте, привыкая. Потом шагнуло другой ногой, вытягивая из снега изящную стопу. Следующий шаг дался ему проще, и с каждым следующим его походка становилась всё увереннее и легче. Ленка же, ведущая его под руку, красотой своей походки похвастаться не могла, подпрыгивая от стужи, и стремилась лишь к одному - поскорее довести странного гостя до дома. Насколько она могла понять, гость от холода страдал вовсе не так, как она, и вполне мог обойтись без пуховика, раз просидел столько времени в снегу и не заработал обморожение. Но не вести же его было по улице голым! И без того редкие прохожие косились на странную пару, и это притом, что впечатляющая алая шевелюра была упрятана под невзрачную верхнюю одежду.

- Кыш, - бурчала Ленка себе под нос, ловя любопытные взоры. - Что, голых пришельцев никогда не видели?

А пришелец невозмутимо позволял себя вести, разглядывая по пути всё, что попадалось ему на глаза. Всё ему было интересно - серые коробки домов, накатанные тропинки, грязные сугробы у обочины дороги, помойки и мусорные птицы возле них. В отличие от Ленки, он не прятал глаз от прохожих, а отвечал им прямым взглядом. И это действовало на них сильнее Ленкиного ворчания. Все они, даже тёртые жизнью сердитые старухи, отводили глаза и решались посмотреть снова только отдалившись на приличное расстояние, уже в спину непонятному полуголому человеку, преспокойно рассекавшему по льду босиком.

Порядком устав от публичного внимания, Ленка втянула спутника в подъезд и вздохнула с облегчением. Тот всё так же спокойно обучился подъёму по лестнице и совершенно не запыхался, поднявшись на четвёртый этаж типовой хрущёвки.

Добравшись до нужной площадки, Ленка подвела своего гостя к входной двери и внушительно предупредила, вытаскивая из кармана ключи:

- Только ничего не говори, хорошо?

- Хорошо, - повторил молчавший до этого всю дорогу гость, причудливо раскатив букву "р".

Мысленно перекрестившись, Ленка открыла дверь, стараясь не громыхать, легонько втолкнула внутрь гостя. Он переступил через порог своими тонкими ногами и чинно остановился на коврике. Ленка торопливо скинула сапоги и заглянула в большую комнату. Бабушка спала перед работающим телевизором. Облегчённо переведя дух, Ленка вернулась за гостем и повела его за руку через комнату. Гость оказался на редкость понятливым и не шумел, только чересчур любопытным - так уставился на телевизор, что его с трудом удалось утащить в смежную комнату.

Там Ленка усадила его на кровать, а сама плюхнулась на стул и снова уставилось на приведённое чудо. "А теперь-то что с ним делать?". Чудо этот вопрос не волновал - оно озиралось по сторонам. Посидев немного и привыкнув к необычной фигуре в своей родной комнатушке, Ленка сняла шапку, размотала шарф и вытряхнула существо из пуховика. Оно не сопротивлялось. От вида чужого обнажённого тела Ленке опять стало не по себе, и она взяла с полки комплект пижамы, подаренный ей на день рождения и ни разу ещё не надетый по причине излишне, по её мнению, нарядного вида. Обернувшись к неожиданному постояльцу, она обнаружила, что тот преспокойно гуляет по комнате и трогает предметы.

- Давай ты оденешься для начала, - Ленка забрала из его рук флакончик с туалетной водой, которой гость собрался пшикнуть себе в лицо.

С грехом пополам - он и не думал ей помогать - ей удалось натянуть на него короткие штаны и маечку. Подумав, она дополнила наряд парой полосатых носков и оставила незамутнённое создание в покое. Уже более похожий на нормального гражданина пришелец вернулся к изучению обстановки. В руки ему попалась книга, он открыл её и буквально завис, таращась на страницы. И Ленку осенило.

"Оно ведь не глупое, просто не умеет по-нашему. Так нужно научить!".

Отобрав у него книгу, она усадила гостя на диван, а сама уселась напротив. Торжественно ткнула себя в грудь пальцем.

- Лена!

Существо склонило голову набок.

- Рена, - повторило оно послушно.

- Лена, - терпеливо поправила его Ленка.

- Рена.

- Ты что, японец? - недоуменно спросила она. Оно причудливо произносило первую букву её имени, получалось нечто среднее между "л" и "р", примерно "рьл". Странно было и то, что до этого оно повторяло слова, кажется, нормально выговаривая "л" в середине. - Не можешь произнести букву "л"? Ну-ка, по слогам: Ле-на.

- Ре-на...

- Открой-ка рот, - попросила Ленка и, не дождавшись, разинула свой для примера. Существо послушно ответило тем же, и она вздрогнула. Во-первых, рот раскрылся неожиданно широко, шире, чем у нормального человека, что казалось невероятным при таких маленьких губах. Во-вторых, язык существа не лежал в полости рта толстой пластиной, а выкатился откуда-то из гортани, скатанный трубочкой: плоский, широкий у основания и постепенно сужающийся к кончику.

- Ох, закрой, - Ленка опасливо подняла его нижнюю челюсть. Язык мигом свернулся обратно; оно закрыло рот, и лицо его вновь стало женственно-миловидным.

- Ладно, фиг с ней, с "л", невелика потеря, - смирилась Ленка. - Пусть я буду Рена. Так, закрепим пройденный материал.

Она снова ткнула себя большим пальцем в ключицу и вопросительно глянула на ученика.

- Рена, - безошибочно определило существо.

- Молодец! А ты...

Ленка ткнула в него пальцем. Оно молчало и лишь глядело своими полудетскими глазами.

- Ну вот, - расстроилась она, - опять беда. Придётся тебе придумать имя, пока не выясним настоящее. Хм...

Она взяла с книжной полки другую книгу, под названием "Тайна имени". Полистала, затем ткнула наугад. Подняла глаза на молчаливого гостя.

- Давай ты будешь Агний? Или Агния, прости, я не знаю, кто ты...

- Агния, - запомнило существо. Снова повторило по слогам: - Аг-ни-я...

- Ага, Агни ты, - засмеялась Ленка. - Во, пусть будет Агни! Как раз под цвет твоих волос.

Она повторила старую процедуру, только на этот раз взяла для этого руку существа. Ткнула в себя его пальцем:

- Кто я?

- Рена.

- Кто ты?

- Агни.

Часа два кряду Ленка рассказывала Агни об окружающем мире, ограниченном стенами квартиры. Показывала вещи и называла их, а оно повторяло. И ведь запоминало с первого раза, она проверяла. Она уже устала пичкать его знаниями, а оно с неизменным интересом указывало на предметы и ждало, когда она назовёт их, а если Ленка не сразу говорила, то тихо окликало:

- Рена. Рена!

- А? - встрепенулась уставшая Ленка. - Давай отдохнём пока. Есть хочешь?

- Хочешь? - переспросило Агни.

- Это ты мне скажи, я-то не знаю, - Ленка встала с дивана и потянулась. Её позвоночник хрустнул, выправляясь, и Агни уставилось на её выпяченную грудь. Ткнуло пальцем.

- Эй!

Сработал рефлекс, и Ленка ударила его по руке. Агни испуганно отдёрнуло пальцы. Болезненно укусила совесть.

- Прости, - она присела рядом с ним и хотела взять за руку, но оно отшатнулось. Она всё-таки поймала его кисть и погладила по пальцам. Агни мгновенно успокоилось.

- Просто так делать нельзя, - виновато объяснила ему Ленка. - Я-то понимаю, но другие не поймут. Зато теперь ты знаешь, что такое боль.

- Боль, - проговорило Агни.

***

Бабушке она соврала, что у неё прихватило живот и потому она отпросилась с работы, потом позвонила на работу и там наврала то же самое. Разогрела обед, одну тарелку отнесла бабушке в большую комнату, ещё две унесла к себе в комнату. С сомнением вручила Агни тарелку и ложку.

- Я не знаю, что ты ешь... И, кстати, ешь ли вообще. Ну, не понравится - выплюнешь.

Она наколола на вилку кусок картошки и сунула в рот, Агни последовало её примеру. Она напряжённо проследила, как оно сунуло вилку себе в рот, подержало там... потом вынуло вместе с нетронутым куском. Положило обратно и вопросительно уставилось на Ленку.

- Невкусно?

Быстро проглотив свою порцию, Ленка повела Агни на кухню и открыла перед ним холодильник (предварительно плотно закрыв кухонную дверь). Оно ткнуло пальцем в каждый продукт, кое-что ощупало и повертело в пальцах, спросило названия, но есть ничего не стало. "Чем же его кормить? - обеспокоенно размышляла Ленка. - Нельзя же дать ему умереть с голоду. На хищника оно совсем не похоже, будь так, давно бы уже накинулось, значит, растительноядное... но это в лучшем случае. В худшем - оно питается какими-нибудь плодами с вершин гор планеты Хренакс в пятой по счёту галактике от Бетельгейзе, а у меня с путешествиями заграницу всегда были материальные сложности".

Пребывая в этих до крайности неприятных мыслях, Ленка налила себе стакан воды из графина - стала мучить жажда после несколько пересоленного обеда. Что-что, а готовка ей, неплохо управлявшейся с остальными делами, никак не давалась. Они-то с бабушкой уже привыкли и имели бронебойные желудки, а вот человеку неподготовленному знакомство с Ленкиной стряпнёй могло выйти боком, что уж говорить про неизвестное науке существо. Она мрачно пила воду, размышляя, не это ли обстоятельство и явилось причиной отказа Агни разделить с ней трапезу. Что, несомненно, говорило об его уме и дальновидности.

Умное и дальновидное Агни коснулось кончиком языка соли в солонке, скривилось, потом - перца, поморщилось, потом сахара. Тут оно заметило в руках Ленки стакан и сунулось туда.

С радостным удивлением Ленка наблюдала, как Агни насыпало в стакан с оставшейся водой сахар, разболтало его пальцем и сделало один глоток. Сощурилось.

- Так тебе это нужно? Надеюсь, что да, - проговорила Ленка. - Эх, а потом нас ждёт увлекательный поход в туалет, где я, даже не знаю как, буду учить тебя пользоваться белым троном. Надеюсь, природа-матушка мне поможет. У тебя хоть есть вообще...

- Лена! - раздался из большой комнаты оклик бабушки. Ленка вздрогнула и побежала на зов.

- Достань мне пульт, за подлокотник упал.

Кряхтя, Ленка выцарапала телевизионный пульт из-за дивана, и выпрямившись, увидела, что Агни стоит прямо возле бабушки и молча разглядывает её. Ленка напряжённо замерла, одновременно благодаря судьбу за молчаливость странного гостя и боясь, что он сочтёт бабушку предметом и, по своему обыкновению, захочет идентифицировать её тактильно-вербальным способом.

Бабушка взяла из ослабшей внучкиной руки пульт и вдруг насторожилась. Выключив звук, она тоже замерла, прислушиваясь. Все трое застыли, ожидая. Мучительно медленно тянулся миг... Бабушка первая пришла в себя, чуть нахмурилась и вернула звук, затем переключила на канал со своим любимым сериалом. Одним из сотни любимых. Ленка вспотевшей рукой увела Агни, к его чести, никак не обнаружившего своего присутствия.

Расслабившись в своей комнате, она избрала прогрессивный метод обучения: включила свой старенький компьютер, настроила там он-лайн телевидение и вместе с Агни принялась постигать современную массовую культуру. Иногда, забывшись, она громко хохотала, и оно негромко подражало её смеху, причудливо, гортанно, не веселясь, а лишь копируя звук, как слова. Но в остальном тихо сидело, внимая мельтешению изображений и прислушиваясь к звукам. Что-нибудь да сообразит, флегматично решила Ленка и занялась починкой кое-какой одежды.

Этого занятия хватило где-то на час, и Ленка заскучала. Она снова задумалась, не рассказывает ли Агни ничего потому, что не знает её языка, или потому, что ему в принципе не о чём рассказывать. Проверить это можно было только одним способом - научить его выражать свои мысли полноценными предложениями.

- Я ненадолго уйду, - объявила она, вставая с кресла. - Никуда не уходи, ладно?

Она сделала несколько шагов к двери, и Агни последовало за ней.

- Нет, останься тут, - покачала она головой и указала на диван. - Господи прости, как собаке... Ничего, научу тебя общаться по-нашему, будет проще. Пожалуйста, сиди тут.

Агни сообразило и покорно уселось обратно.

- Я скоро, - шепнула ему Ленка.

Она выскочила в прихожую, торопливо накинула пуховик и вышла из квартиры. Перепрыгивая через ступеньку, спустилась на первый этаж и позвонила в квартиру своей бывшей одноклассницы Ирины.

Дверь открылась, и на пороге показалась сама Ирина в тёплом махровом халате и с недовольным видом. За её спиной слышалось детское хныканье.

- Привет, - поздоровалась Ленка и получила ответный кивок. - Можно у тебя попросить азбуку и учебник по русскому языку для начальных классов? И вообще, если есть что-то для начального обучения... Твоей сестре ведь уже не надо, так?

- Ну... - Ирина слегка нахмурилась, отчего-то колеблясь, - я поищу... А тебе зачем?

- В нашей школьной библиотеке хотят книговыставку сделать на тему начального образования, - не моргнув глазом, сообщила Ленка. - Нужны учебники разных лет и редакций. Это ненадолго, - торопливо добавила она, видя, что Ирина не торопится бежать и искать, - на несколько дней всего, я всё верну в целости и сохранности.

- Хм, ну ладно, - пожала плечами бывшая одноклассница. - Что, прямо сейчас?

- Да. Пожалуйста.

Ирина ушла вглубь квартиры, прикрыв дверь, чтобы из неё не дуло подъездным холодом, а Ленка осталась ждать, от нечего делать прислушиваясь к звукам из комнат. Она помнила их обстановку наизусть, потому что провела тут половину детства и юности. С Ириной они были не только одноклассницами, но и лучшими подругами. Вместе за партой, вместе домой, вместе после школы друг у друга в гостях. Даже запахи из квартиры просачивались ностальгично-знакомые: запах прокисшего рассольника, пыльных ковров и собачьей шерсти. Ей казалось, что можно переступить порог, и она снова окажется в детстве - обычная школьница с обычными подростковыми делами, которая пришла в гости к подружке, кинула в угол ранец с учебниками и пошла с ней на кухню пить чай и болтать о пустяках.

Но порог лежал перед Ленкой непреодолимой преградой. Её за него больше не приглашали. "Что случилось? Почему вдруг получилось так, что в этом доме я теперь чужая?". В глубине комнат снова захныкал младенец, и она вспомнила.

Дверь приоткрылась, появилась Ирина и с сомнением протянула несколько книг - русский язык, учебник для внеклассного чтения и азбуку, по которым училась когда-то она сама.

- Спасибо, - поблагодарила Ленка и кивнула на прощание. - Не волнуйся, с ними ничего не случится.

- Да пожалуйста, - отозвалась Ирина. - Вот только я бы с большей радостью дала эти книжки твоему ребёнку.

Ленка, которая уже повернулась спиной к бывшей подруге, скривилась и с полной ясностью вспомнила, почему они больше не подруги.

- Ты же знаешь, это не по мне, - буркнула она, покосившись через плечо.

- А почему, Лен?

Ситуация повернулась в очень неприятную сторону. Чужому и полузнакомому человеку Ленка могла бы ответить коротко, ёмко и даже грубо, в зависимости от настроения, и этим исчерпала бы тему навсегда (общение, кстати, тоже), но ведь Ирина всё-так была её давней подругой, пусть только была. А просто повернуться и уйти уже будет грубостью - Ирина ведь выполнила её, Ленкину, просьбу, и хочет перекинуться парой слов, некрасиво будет ей отказать в этом. Ленка вздохнула и повернулась к экс-подруге лицом.

- Эх, и чего тебе только не хватает? - пространно начала Ирина, видя, что собеседница открылась для диалога. - Симпатичная же девка, что тебе нужно-то?

- Девки на панели себя продают, - набычилась Ленка, до которой дошло, что она не вытерпит и минуты этого дружеского участия в своей судьбе. - А я, вроде как, девушка.

- Ну, девушка, - отмахнулась Ирина, не теряя нить мысли. - Не придирайся к словам. Да и девушкой не вечно ведь будешь, нужно свой шанс хватать, пока не поздно.

Из квартиры в полную силу раздался требовательный рёв, и Ленка слегка поморщилась от этого звука.

- Поздно для чего? Сдать себя в аренду, только долгосрочную и с невыгодными клиентскими условиями? Нет, спасибо.

- Зря ты так, - Ирина слегка сузила глаза, задетая. - Ты ведь даже не знаешь, о чём говоришь. Лучше бы меня послушала, у меня-то опыт есть, и не самый плохой, между прочим. Я тебе добра желаю.

- Ну да, ну да, - разозлилась Ленка. - Я прямо вижу, как ты счастлива. Вид прямо цветущий. Мне такого же "счастья" желаешь? Спасибо за заботу, но лучше желай добра своему ребёнку, например, сходи проверь, почему он плачет. А я уж как-нибудь "несчастной" проживу.

- Ну и живи в одиночестве, - вспыхнула Ирина и захлопнула дверь.

Ленка немного постояла перед закрытой дверью, чуть не задевшей её по носу, потом развернулась и пошла к себе.

Там она распахнула дверь в свою комнату, намереваясь швырнуть учебники подальше, с глаз долой, но замерла, увидев ясные глаза Агни, которое всё это время терпеливо дожидалось её, сидя на месте. И она вспомнила, ради кого решилась на неприятную встречу, какие всегда кончались одинаково.

***

Рядом с ним Ленка странным образом успокоилась, от него словно бы исходило умиротворение. Она показала ему букварь, и Агни мгновение таращилось на обложку.

- Рена! - внезапно сопоставило оно, сперва ткнув тонким пальцем в нарисованную белокурую девочку, а затем указав на Ленку.

- Правильно, - закивала та, презрев нюансы реалистичности. - А это буква "А". Последняя буква моего имени и первая - твоего.

Ленка показывала буквы в азбуке и называла их вслух. Она сомневалась в продуктивности такого способа обучения, но не могла припомнить, как учили её саму. Впрочем, Агни не жаловалось и внимательно изучало основы письменности.

Позёвывая, она в последний раз перелистнула страницу и заметила, что Агни тоже устало. Оно часто моргало, реагировало заторможенно и сутулилось. Остро встал вопрос ночёвки. Матраса, чтобы постелить ему на полу, не было. Ленка разложила для себя диван на ночь, застелила и принялась озабоченно лохматить волосы - ей так легче думалось. Эврика, осенила её светлая мысль, нужно сложить одеяла в несколько слоёв, и будет мягко. Но стоило ей полезть на антресоли, как послышался шорох за спиной. Обернувшись, она застала картину маслом: святая невинность в лице красноволосого гостя забралась на диван и придвинулась к стеночке. И, похоже, моментально уснула.

- Ну ё-моё, - жалобно простонала Ленка. - Значит, мне на полу ложиться?

Раздражённо бурча - спать хотелось изрядно, - она соорудила себе постель на полу. Помедлив, подошла к спящему постояльцу. Тот спал без одеяла, по-королевски вытянувшись на простыне. "Какое всё-таки странное существо, - подумала Ленка, - совсем не мёрзнет". Она взяла одеяло за край и наклонилась над Агни. Без всякого предупреждения оно распахнуло свои голубые глаза и уставилось на Ленку, будто вообще не спало, а притворялось, карауля её приближение.

- Э-э, я просто хотела убедиться, что тебе тепло...

Агни взяло её руку и прижало к своей щеке.

- Тепло, - ясно проговорило оно и блаженно закрыло глаза.

***

Застывшая в неудобной позе Ленка смотрела на безмятежное лицо спящего и никак не могла решиться и отобрать у него свою руку. Почему-то вспоминалась потерянность в больших льдистых глазах, когда она сделала так в прошлый раз, и становилось нехорошо, будто она отбирала у ребёнка конфету. Мысленно обозвав себя сентиментальной дурой, она тем не менее прилегла на край дивана, решив подождать, когда Агни само её отпустит во сне. Да так и уснула.

Проснулась она от пробивающегося в окно тусклого света. Ничего не соображая пустой спросонья головой, моргая и зевая, Ленка пошевелилась и тут же ощутила всей спиной необычное тепло. На боку тяжёлым комом лежало одеяло. Ленка рывком перевернулась и уткнулась взглядом в беззвучно спящего Агни, которое плотно прижималось к ней во сне, копируя её скрюченную позу и обнимая рукой за талию. Потеряв Ленку, оно резко проснулось и уставилось на неё в ответ. Молчание длилось недолго.

- Доброе... да какое доброе, ненавижу утро, - перебила саму себя Ленка. - Привет.

- Привет, - тихо отозвалось Агни.

Противно заорал будильник, Ленка выпуталась из-под одеяла и пошла умываться. Чистя зубы, она напряжённо размышляла, что сегодня делать. На ещё один день без справки от врача с работы её не отпустят, а лишиться заработка Ленка не могла себе позволить. Но кто же будет присматривать пусть и за тихим, но пока ещё непредсказуемым Агни?

Она вернулась в комнату и застала Агни смотрящим в окно. "Изучает", - мелькнула мысль в её голове. У неё появилась идея.

Ленка быстро убрала постели, собрала диван и подозвала Агни.

- Давай так, - она взяла вчерашние книги и показала ему учебник для первого класса. - Вот смотри - это учебники. Да, возьми, тебе. Короче, я сегодня на весь день ухожу, а ты остаёшься здесь и будешь их изучать. Понимаешь?

Кивок. Сделанный, вполне возможно, просто как ответ на полу-утвердительный тон.

- Давай договоримся: ты учишь буквы и учишься составлять слова и предложения, - Ленка постучала пальцем по учебникам. - Только само, мне некогда тебя учить, прости, - она быстро глянула на старенькие электронные часы на полке. Те неумолимо лишали её утреннего чая. - Ну, я знаю, ты умное, справишься. А когда научишься нормально разговаривать, мы с тобой пойдём гулять. Понятно?

Теперь она указала на окно. Агни проследило за её взглядом и подтвердило:

- Понятно.

- Очень надеюсь, что действительно понятно, - вздохнула Ленка и забегала, собираясь. В дверях она обернулась, вспомнив. - Агни, к бабушке не подходи. Ясно? Не разговаривай при ней и не трогай её. Я ещё не придумала, как объяснить ей, почему в семейном бюджете придётся сделать перерасчёт. Вряд ли она мне "спасибо" скажет... Ладно, до вечера. И, пожалуйста, постарайся поменьше шуметь, - и она плотно прикрыла за собой межкомнатную дверь. В спину ей донёсся шелест страницы.

До школы она добежала вовремя, заслужив лишь неодобрительный взгляд завуча вкупе с поджатыми губами.

***

Полдня обычно вялая и апатичная Ленка провела как на иголках, поминутно погружаясь с головой в размышления. Задумалась так, что не рассчитала время, и домывала этаж, когда уже прозвучал звонок на перемену. С досадливым вздохом ей пришлось убрать ведро в сторонку и присесть на лавку, поскольку мыть пол под десятками ног (далеко не все из которых соизволили переобуться в сменную обувь) было невозможно.

Она сидела, держа в руках швабру и тупо уставясь в пол, но неприятно обострённо прислушивалась к диким обезьяньим крикам. Краем глаза она заметила, как девочки лет тринадцати-четырнадцати, сидящие на подоконнике, показывают в её сторону пальцем и смеются. А может, они показывали и смеялись вовсе и не над ней, но Ленка разнервничалась. Она вспомнила себя в их возрасте. Вспомнила, как смотрела на школьную техничку с брезгливой жалостью, думая, что мыть полы - это последнее дело в жизни, годящееся только для старой бабки... А учителя пугали её одноклассников, что они сами такими станут, если будут плохо учиться. Училась Ленка неплохо, хотя и не блистала сплошными пятёрками, особенно любила биологию и химию. Собиралась поступить в мединститут... Теперь она не считала мытьё полов позором, никому не жаловалась на свою жизнь и по большей части пребывала в меланхоличном состоянии духа. Но иногда, в такие моменты, как сейчас, её сердце сжималось от сожалений, от неправильности своей жизни.

Мимо прошла её бывшая учительница, Вера Павловна, коротко и безразлично поздоровалась. Ленка посмотрела ей в спину. Когда-то она была у неё любимицей, всегда получала похвалы за успехи и старательность, за то, что её географические карты всегда были подписаны аккуратнее всех, мелким, но разборчивым почерком... Теперь Ленка сомневалась, помнит ли её ещё Вера Павловна, хотя прошло не так уж много лет. Тех, кто нас разочаровал, всегда лучше забыть.

Прозвенел звонок. Словно замороженная внутри, Ленка медленно встала и отправилась убирать этаж, сметая веником набросанные за перемену бумажки. Постепенно глухую тоску вытеснили тревожные мысли об оставшихся дома.

Она с трудом дождалась обеденного перерыва. Примчавшись домой, застала Агни мирно уткнувшимся в букварь.

- Молодец! - обрадовалась Ленка. Успокоившись, пообедала, разогрев обед и для бабушки, от которой никаких жалоб на посторонних в доме не поступило. Остаток дня она мирно провела на работе, уже не дёргаясь поминутно.

А вечером, притащившись домой, едва переступив порог комнаты, она услышала:

- Здравствуй, Рена, как прошёл твой день?

И на душе у неё потеплело.

***

За один день Агни научилось связно разговаривать. Короткими фразами, со множеством ненужных уточнений и притяжательных местоимений, но вполне информативно, вне всяких сомнений, отлично понимая суть вопросов и своих ответов. Правда, говорило оно всё равно мало, но Ленка возликовала. Она решила отложить вопросы до завтрашнего выходного.

Стелить вторую постель на полу на этот раз она не стала, и сама улеглась на край дивана, укрывшись вторым одеялом. Засыпая, почувствовала, как Агни тихо придвинулось к ней сзади.

***

- Ленчик...

Ленка вот уже добрую минуту впустую гремела ложкой, размешивая чай в кружке. Очнувшись, она подняла взгляд на бабушку. Та сидела за столом напротив, обратив невидящий взор на грязно-белое зимнее небо за окном. Небо она не видела уже давно, но это место за кухонным столом у тёплого бока холодильника, напротив окна, было её любимым, и Ленка старалась его не занимать.

- Ленчик...

- Что?

Бабушка пожевала губами.

- Неладно у нас, - понизив голос, сказала она.

- Что случилось-то?

- Домовой шалит, - призналась бабушка.

Ленка, забыв отпить из поднесённой к губам кружки, фыркнула, пролив чай на стол.

- Какие домовые в городской квартире? Ба, ну ты придумала.

- Да чего мне придумывать-то, - обиделась старушка. - Старая я, но из ума не выжила. Точно говорю, нечисто! Всё кажется, что рядом кто-то есть, а вчера вот - ты только не пугайся, Ленусь, - целый день в твоей комнате что-то шуршало.

Ленка захлопала глазами и, не сдержавшись, прыснула. Бабушка неправильно истолковала этот звук.

- Сижу я, значит, - горячо начала повествовать она, - кино смотрю, и слышу что-то. Думаю, по телевизору это, но всё-таки звук уменьшила. А это - шурх, шурх, шурх, - не прекращается. Будто страницы кто листает. Выключила я совсем, звук-то, а оно пошуршало-пошуршало недолго, да вдруг затихло. Подождала я - тихо всё, снова громкость включила. Через время замечаю - опять шурх-шурх. Ой, и страшно мне стало... Дверь в комнату заперла да молилась, телевизор не выключала, погромче сделала наоборот, чтоб не слышать.

Ленка пила чай и слушала эти откровения, изо всех сил стараясь не расхохотаться. Но на последних словах улыбка с её лица сползла. Это, конечно никакая не домашняя нечисть, но бабушка встревожена не на шутку, а это уже нехорошо.

- Ты же всю жизнь прожила в городе и проработала на заводе с ярыми партийными атеистами. С чего вдруг мысли о мистике? Может, соседи...

- Какие соседи! И не всю жизнь. Я ведь в деревне выросла, это потом уже, здесь, забыла обычаи, и вот чем обернулось.

- Ну поставила бы ему на ночь молока с печеньем, - брякнула Ленка.

- Да ставила уж, - отозвалась бабушка. - Вон, так и стоит, как стояло, я сегодня тапком вляпалась. Не берёт молока-то, значит, злится. Я ж и говорю, нехорошо дело!

Ленка молча водила пальцем круги по клеёнке, размазывая пролитый чай. Назревала сильная необходимость познакомить бабушку с фактом, что в их квартире живёт не совсем человеческое существо, которое при этом не могло относиться к категории привычных домашних кошечек-собачек. Но чем дольше Ленка с этим тянула, тем сложнее ей было признаться.

- Да нет, ба, это... - начала она и запнулась. Нет, нужно было ещё подумать. - Говоришь, вчера слышала, когда меня дома не было? Так это я компьютер забыла выключить, у меня там программа поисковая целый день файлы искала, а у неё звук такой, будто страницы листают... Ну, забыла, с кем не бывает.

- Ох... - Бабушка театрально взялась за сердце. - Что ж ты бабку свою так пугаешь! Вот помру, и останешься ты одна!

Ленка вздохнула. Лучше бы они остановились на версии о проказничающем домашнем духе, потому что она знала, в какую степь сворачивают дрожки. Ибо было не впервой.

- Ленка-Ленка.... - Бабушка уже не сердилась. Успокоенная объяснением, она вспомнила о другой насущной проблеме, которая упорно не решалась уже годы. - Как ты жить-то дальше собираешься?

- Сейчас чай допью, пойду уборку сделаю в комнате, фильм какой-нибудь посмотрю...

- Да не о том я! - перебила бабушка, не давая увести себя от важной темы. - Я в общем говорю. Жизнь-то как свою будешь дальше строить? Или так и хочешь её провести впустую?

- Ну... - Ленка вылила в рот последние остывшие капли и скривилась. Она ненавидела холодный чай, особенно, когда тот замерзал на дне кружки, забытый в грустных мыслях или неприятных беседах. - Может, в институт на бюджет поступлю. Или в колледж, на швею выучусь. Или на курсы какие-нибудь похожу.

- Когда?

- Не знаю, потом, - отмахнулась Ленка. - Сейчас не хочу, меня и так всё устраивает. Ну чего ты опять, а? Всё же нормально. Денег хватает.

- Мне-то много и не надо, - тихо проговорила бабушка. - Я старая уже, телевизор работает и ладно, с Клавдией Петровной вон выйду на лавочке посидеть, и хорошо мне. Но ты-то молодая, а всё со мной дома сидишь, не ходишь никуда. Даже тренировки свои давно бросила. Я ведь не держу тебя у себя рядом! Сходила бы куда, повеселилась, познакомилась бы с кем. Не век же одной жить, трудно одной, Лена!

Бабушку подводила память. Ленка росла нормальным подростком, гуляла с друзьями, ходила на дискотеки, ездила на шашлыки на дачу. Там было весело, заводились новые знакомства, с годами чайные посиделки сменились коктейльно-пивными, потом стали приносить "развлечения" позабористее. И всегда на всех вечеринках Ленка была неразлучна с Катькой. Вечно перешёптывались, хихикая над "своими", понятными только им шутками, уходили тоже всегда вместе. Ирка с ними не ходила - строгие родители никуда не отпускали.

Но дружба постепенно начала рушиться. Взросление ли оказало такой эффект, или что-то другое, но Катьку будто подменили. На тусовках, куда она звала Ленку, было всё больше незнакомых парней, которые вызывали в ней стойкую неприязнь, даже безотчётный страх, потому что все были как на подбор - выглядели гоповато, смотрели цепко, улыбались маслено, руки так и норовили куда не следует положить... А Катька будто и не замечала этого всего, более того, ей даже нравилось. Поначалу Ленка молчала и терпела, потом стала высказывать недовольство, наконец они стали серьёзно ссориться и уже не могли понять друг друга. Апофеозом стал случай, когда Ленка, отчаянно затосковав в неприятной компании, зашептала подруге на ухо - "пойдём домой", но та лишь пьяно хихикала и упрашивала посидеть ещё немного. Ленка нервничала всё сильнее, наконец встала и сказала, что уйдёт одна. Катька посмотрела просительно и виновато, но не последовала за ней, а только прижалась к парню, с которым сидела рядом. Ленка тогда ушла домой одна, ночью. Больше они не общались, и сейчас она не могла вспомнить почему. Неужели обида оказалась так сильна? Во всяком случае, теперь она ничего не чувствовала.

- ...вон и Клавдия Петровна, и другие все говорят, что красивая ты, - да я и сама знаю, в маму ты пошла, - так отчего ж? Познакомилась бы с парнем каким-нибудь хорошим, что за дом без мужских рук...

- А мои что, не годятся? - вспыхнула Ленка, уязвлённая. - Я сама всё могу, хочешь - дырку для гвоздя просверлю, хочешь - шкаф подвину! Надо будет проводку поменять - на электрика выучусь, да хоть на сантехника, если понадобится. Почему ты считаешь меня беспомощной?!

- Ну, тише, тише, - оторопела бабушка, - конечно, можешь всё, всем бы такую внучку. Но только не должна женщина всё на себе тянуть, не должно быть так...

-...в войну тянули как-то...

-...а если организм надорвётся? Кто тогда поможет? А так был бы мужчина хороший, холил бы тебя и лелеял, да и как не любить-то тебя, умницу мою...

- Любить? - прохрипела Ленка, у которой неожиданно перехватило горло. - Какая любовь? Какая от них любовь?! Им лишь бы!.. Да сама всё знаешь, сериалы же смотришь сутками, они все об одном - наврал, обрюхатил, свалил в космос! Большая подмога в жизни, ага! Да пошли они все!

Повисло молчание.

- Лена, - вновь несмело начала бабушка, - не надо так. Не все такие. От человека ж всё зависит. И тебе бы могло счастье встретиться, только ты же и шанса ему не даёшь...

Ленка угрюмо таращилась в стол, размазывая лужу по столу, опустошённая своей вспышкой, жалея, что сорвалась.

- Нет, даже рисковать не хочу. Они все мне заранее не нравятся, зачем зря время на них тратить.

Снова образовалась пауза, которую бабушка нарушила с явной задумчивостью и растерянностью:

- Так ты что же... из этих? Которые женщина с женщиной?

Ленка встала из-за стола, вытерла тряпкой лужицу чая с размокшими крошками. Затем подняла глаза и увидела в коридорчике за дверным проёмом Агни. Сколько времени оно там простояло?

- Нет, ба. Хотя иногда жалею.

***

Она вошла в свою комнату и отпустила руку Агни, которого прихватила по пути. Огляделась, не понимая, что ей нужно. Схватила полотенце, щедро обрызгала его из пульверизатора для комнатных растений и стала протирать стол. Потом подоконник. Потом кромки книжных полок, задевая книги. Краем глаза она видела, как Агни молча следило за её беспорядочными перемещениями по комнате. "Как собака, - снова подумала Ленка. - Всё понимает, но не говорит. Хоть и умеет, в отличие от животного. Ну научила, и что толку? Всё равно лишнего слова не добьёшься". Она добралась до учебников, аккуратно сложенных на тумбочке, и наконец отложила тряпку. Потянулась взять верхний и вдруг услышала за спиной:

- Я прочитал...

Фраза резко оборвалась, словно Агни поперхнулось. Ленка обернулась к нему.

- Прочитала... - Снова пауза. - Прочитало... Рена, - сказало оно недоуменно. - Какого я рода?

"Ну ты молодец такие вопросы задавать..."

- По всем признакам - среднего, - отозвалась Ленка. - Но об этом никто не должен знать. Хватит с них одних твоих красных волос. - Она помолчала. - С другой стороны, в наше время позволительно самому выбрать себе пол и называться как захочется. Вот ты кем предпочитаешь быть: мужчиной или... женщиной?

Ленка произнесла последнее слово с заминкой. Агни само должно решить, но всё-таки ей почему-то хотелось, чтобы оно выбрало последнее.

- Мужчины - они какие?

Стиснув челюсти, она взяла красноволосого питомца за руку и тихонько подвела к порогу, открыв дверь. В глаза бросилась неестественно яркая картинка на старом барахлящем телевизоре, в уши врезался крик. Шёл один из бесконечных бабушкиных сериалов, жгучий латиноамериканец кричал на свою пассию, которая сжалась в комочек и лила обильные слёзы по сценарию. В спектакль не поверила бы и юная впечатлительная девочка, но Агни распахнуло глаза. В этот миг мачо в телевизоре размахнулся и ударил женщину по щеке, и Ленка поняла, что это судьба. Агни стремительно вернулось в комнату.

- Не все люди одинаковые, - начала Ленка, плотно прикрыв за собой дверь. - Во всяком случае, так говорят они сами.

- А женщины какие?

- Хм... ну, я женщина, например. Девушка... Ну, не важно.

Ясный детский взгляд в её сторону, и что-то твёрдое в нём.

- Тогда я хочу быть как ты.

Неожиданно для самой себя Ленка улыбнулась. Подойдя к Агни, сидящему на кровати, она осторожно провела по его - её - алым волосам, пропустила между пальцев всю длинную гладкую прядь.

- Знаешь, я рада. Может, это и неправильно, но... всё равно рада. И так действительно будет намного проще.

Скользкая тяжёлая прядь в её руке была тёплой.

***

Раскопки в шкафу дали неожиданные результаты: Ленка и забыла, сколько у неё раньше было разной одежды. В школе она щеголяла в броских блузках, в джинсах с заниженной талией, в коротких юбках, а потом... потом всё это было плотно утрамбовано на антресоли и забыто, уступив место небольшому набору футболок, толстовок и удобных джинсов. Почему?.. Она мотнула головой, отбрасывая ненужные мысли.

- Бери, что нравится.

Ленка вывалила слежавшееся тряпьё на кровать, и Агни с интересом принялось копаться в груде вещей. Из тонких брючек получились отличные капри для Агни (Ленка быстро подшила их на своей стародавней швейной машинке), нашлась чёрная мини-юбка и плотные колготки, атласная блузка; не хватало только одной существенной детали гардероба. Она сгребла в пакет несколько вещей, оставшихся без внимания.

- Я скоро вернусь.

В "Лавке добра" за углом знакомая женщина согласилась обменять вещи на немного поношенное, но отлично выглядящее чёрное пальто. Возвращаясь, она столкнулась в дверях с бабушкой.

- Леночка, я к Клаве схожу, чаю попить, - уведомила та. Ленка проводила взглядом её согбенную спину под старым-престарым пальто "в ёлочку", зажатый в морщинистом кулаке кулёчек с печеньем. Всегда теперь меняться в той лавке вещами? А когда хорошие вещи для обмена кончатся? Ленка сглотнула и вернулась в квартиру.

На пороге комнаты у неё на миг захватило дух. Спиной к ней стояла прямая, высокая чёрная фигура, по которой до самой поясницы лился алый всплеск волос. Агни обернулась.

- Надо же, как здорово на тебе смотрится, - вырвалось у восхищённой Ленки. - На мне почему-то так не сидело. Ещё бы глаза подвести - и будешь настоящая тёмная королева.

Она взяла из маленькой посеребрённой шкатулки одну из немногих своих драгоценностей - красный камень-подвеску в виде капли - и застегнула цепочку на шее Агни, белеющей в чёрном кружеве проймы.

- Хочешь пойти погулять?

***

Бегая в лавку, Ленка не успела замёрзнуть, но сейчас, пробыв на улице около часа, чувствовала, как испаряются остатки энтузиазма. Зато Агни была счастлива, напоминая новорожденного, которому всё было в новинку. Говорила она теперь совсем обычно, нормально усвоив все звуки, только Ленкино имя и те слова, что начинались на букву "л", произносила с лёгким срывом на "р". Не такой уж серьёзный недостаток, особенно, если он единственный.

- ...Рена?

Ленка подняла голову, следуя за указующим перстом в тонкой чёрной перчатке. Агни зачарованно таращилась на маленькую птичку, похожую на красное яблоко на заснеженном дереве, такую неуместно яркую на общем унылом фоне городской зимы.

- Это снегирь, - ответила Ленка.

- От слова "снег"?

- Ну да.

- Почему он красный, если снег белый?

- Потому что они появляются, когда выпадает снег.

Агни ещё некоторое время смотрела на снегиря, а затем опустила взгляд на свои волосы, струившиеся по пальто. Коснулась пряди, затем взяла её и неожиданно приложила к щеке Ленки.

- У меня щёки красные от холода, наверное, - Ленка автоматически тронула себя за озябшую щёку, чуть смущённая. - Может, пойдём домой, а? Мы ещё погуляем завтра.

Птица, занервничав от долгой близости людей, вспорхнула и улетела, и с ветки, потревоженной ею, сорвалось немного сыпучего снега и упало Ленке на лицо, растаяв на коже.

Агни взяла её за руку, и сквозь её тонкую осеннюю перчатку и свою толстую варежку Ленка почувствовала тепло. Это странное тепло нежно, но уверенно проникало в её руку, пробираясь вверх, в туловище, растекаясь в груди. Они в молчании побрели домой.

Ленке не хотелось говорить, думать, не хотелось ничего, только держаться за эту руку и греться её мягким теплом, и она до невозможности замедляла шаг.

- А что происходит со снегирём, когда весь снег тает?

- Он улетает.

- Куда?

- В лес, наверное, - Ленка слегка пожала плечами. - Я не знаю. Никогда не была в лесу.

Однажды в школе они всем классом собрались пойти в поход. Но, поскольку класс не был особенно дружен, эта затея, как и множество предыдущих, развалилась - кто-то не смог, кто-то не нашёл денег на общий взнос на еду и воду, кто-то передумал, кто-то заболел... Поход всё-таки состоялся, но маленькой группой в числе трёх человек, дружной компанией, которую отвёз в лес на шашлыки отец одного из этих друзей. Ленка, увы, в эту компанию не входила. Она даже никогда не бывала в деревне, потому что бабушка её жила в городе, и никогда не понимала чужой тоски по живой природе и тяги "к земле", непонятен ей был и птичий инстинкт возвращаться весной из города обратно в лес. Если сравнивать людей с птицами, то Ленка была воробьём - щипаным, серым, типичным жителем суровых городских улиц. А вот Агни...

А вот Агни замерла столбом на полдороге к подъезду. Она смотрела на новый объект - детскую коляску, которую катила молодая мать. Ленка, не понимая почему, вдруг ощутила напряжение и поймала себя на бессознательном жесте отодвинуть Агни себе за спину.

- Привет, - выдавила она наконец из себя в ответ на непроницаемое выражение лица Ирины, также остановившейся перед ними со своей коляской.

- Привет, - снизошла та, рассматривая Агни с любопытством.

- Слушай, ты извини, что в прошлый раз поругались... - вымученно начала Ленка, отводя глаза в сторону.

- Да ладно, всё нормально, забыли, - великодушно отмахнулась Ирина. - Гуляешь?

- Угу.

- Это твоя подруга? - вновь спросила она, по-видимому, будучи не в силах оторваться от созерцания необычного на вид персонажа рядом с Ленкой.

- Это моя двоюродная сестра, - ответила Ленка, снова ощутив странный прилив неловкости. - Приехала из Тобольска, хочет летом в Нефтегаз поступать, пока у нас погостит.

- А-а, - протянула экс-подруга. - Будешь помогать ей готовиться?

Ленка вздрогнула, как от болезненного укола.

- Нет, - нахмурилась та, внутренне напрягаясь. - Ты вообще о чём? Какой из меня репетитор?

- А, ну да, - Ирина заулыбалась. - Точно, ты же там не училась. Ты же в мед хотела, кажется? Ну, вот тебе и стимул будет, может, вместе поступите. И на репетиторе сэкономите, всё равно химию с азов надо будет вспоминать...

Кровь бросилась Ленке в лицо. Неизвестно, умышленный ли это был подкол, или невинное замечание, но эффект оно возымело.

- Завидуй тише, - отчеканила Ленка, перестав пытаться сохранить дружелюбно-беззаботный вид. Смысла в этом больше не было. - Кто бы говорил вообще про азы, сама-то чем похвастаешься?

- Пф, - Ирина фыркнула, тоже сбрасывая добрососедскую маску, - мне-то с чего завидовать? Я уже нашла себя в жизни. И между прочим, тебе того же желаю, и не надо огрызаться в ответ. Так ты только демонстрируешь свои комплексы. Может, это ты завидуешь?

- Я? - неприкрыто враждебно сощурилась Ленка, кинув презрительный взгляд на коляску с живым кульком в оборках. - Ну да, во сне и наяву мечтаю выскочить замуж за первого встречного и разродиться от него потомством, а дальше хоть трава не расти.

- На что намекаешь? - прошипела Ирина, стиснув ручку коляски так, что побелели костяшки пальцев её руки, на которую она не успела натянуть перчатку. - С моей личной жизнью всё в порядке, а ты б лучше своей занялась, чем лезть и пачкать чужие. Вон, бери пример со своей подруги - молчит и не вмешивается, куда не просят.

Человек, у которого всё в порядке, так не нервничает от простого замечания - всем известная истина.

- Слухами земля полнится, - Ленка пожала плечами с нарочито беспечным видом, желая подразнить в отместку. Результат превзошёл все ожидания.

- Да пошла ты, старая дева, - злобно выплюнула Ирина, больше не сдерживаясь. - Никуда не поступила, работаешь уборщицей, никому не нужна - ха, так я и поверила, что ты сама от мужиков нос воротишь, тебя просто никто не берёт! И что-то тут ещё мне в нос тычешь! У меня прекрасная семья, мой муж любит меня и нашего сыночка и полностью нас обеспечивает! И никогда не бросит! А ты так и проживёшь в одиночестве с бабкой, пока сама бабкой не станешь! И стакан воды тебе никто не подаст в старости!

Гордая тем, что защитила своё достоинство, Ирина вздёрнула подбородок и повела свою коляску на объезд, уходя прочь. И тут Агни открыла рот.

- Самцы так устроены природой, что идут на любые ухищрения, чтобы добиться самку. После коитуса их биологическая задача выполнена, и данная самка перестаёт их интересовать. Некоторые самцы покидают самку сразу после оплодотворения, движимые инстинктом размножения, в поисках другой самки, поскольку являются полигамными по натуре. Другие могут оставаться с оплодотворённой самкой, пока она не родит, и приносят ей пищу, пока её детёныши не встанут на ноги или пока она сама не оправится и не сможет добывать пропитание своему потомству самостоятельно. После этого пары распадаются. Моногамия в природе встречается редко, лишь у некоторых видов высокоорганизованных существ.

Всю эту тираду, произнесённую спокойным монотонно-лекторским тоном, Ирина простояла как вкопанная. По её спине было непонятно, решит ли она, что ей примерещилось, и сейчас пойдет дальше своей дорогой, или обернётся и порвёт невинную Агни в клочья. У Ленки вырвался то ли короткий смешок, то ли всхлип. Ирина обернулась, вся бледная.

- Ты... - выдохнула счастливая молодая мать, не в силах подобрать слов. - Ты, нефорша патлатая... Самая умная?

- Я ещё не прошла тест на ай-кью, но как только пройду и мне станут доступны данные социологического исследования, я обязательно сообщу, - ответила Агни.

Не зная её, Ленка могла бы поклясться, что это был жирный сарказм, но нет - она не издевалась, она просто не умела этого делать. Она говорила искренне, глядя на собеседницу своими безмятежными, простодушно-детскими глазами. И тут Ленка поняла, что за странное неуютное чувство накатило на неё при встрече с экс-подругой. Страх за Агни. Она крепко взяла её за руку и потянула к подъезду.

- Извини, мы немного заболтались, - бросила она Ирине через плечо. - Не будем больше отвлекать тебя от выполнения счастливых семейных обязанностей. Пока.

- Лесбиянки! - ударило её в спину, когда она уже открывала входную дверь. Страшное оскорбление из арсенала приличных замужних женщин.

После морозной свежести улицы аммиачная вонь и тьма подъезда казались особенно отвратительными для постороннего, но только не для того, кто прожил в таком доме всю жизнь.

- Кто это был? - спросила Агни тем же тоном, каким спрашивала про птицу, не выказывая ни тени психологического потрясения, от которого саму Ленку чуть потряхивало. Ленка буркнула:

- Школьная подруга.

- Я знаю, что такое школа и что такое подруга, - уведомила Агни без тени хвастовства. - Я прочитала. В школе учат читать и писать, а подруга - это друг женского пола. А друг - это тот, с которым дружба. Дружба - это взаимоотношения между людьми, основанные на симпатии, доверии, любви. А любовь...

- Ты что, Википедии начиталась? - перебила Ленка, пытаясь переварить только что произошедшее.

- Откуда ты всё это взяла?!

- Да, я читала.

Ленка замерла с воткнутым в замочную скважину ключом. Она обернулась к невозмутимой, как всегда, Агни.

- Ты включала компьютер? Разобралась, как зайти в интернет и пользоваться поисковиком?

- Да.

- И успела столько узнать? Ты что, прочесала весь сайт? Когда?!

- Не весь.

- Боже, - выдохнула Ленка, открывая дверь. - Я же оставляла тебя одну всего на день... Ну, сегодня на час... поверить не могу. Ты же гений. Вундеркинд.

Бабушка до сих пор не вернулась, и в квартире лежали густые красноватые полутени от надвигающегося заката. Ленка молча раздевалась, усваивая новую информацию, Агни старательно следовала её примеру. Ставя на кухне чайник, она услышала в тишине:

- Рена, так это и есть дружба?

Ленка, не оглядываясь, угрюмо промывала заварник.

- С истёкшим сроком годности... Не бери в голову. Это как тот мужчина, которого мы видели по телевизору, - не лучший пример и совсем не показатель. Увижу хороший пример - покажу.

- А любовь? Какой хороший пример?

Ленка стряхнула с изогнутого стекла капли воды и принялась насыпать из коробки заварку. Она делала всё порывисто, нервно; Агни терпеливо ждала ответа.

- Ты так хорошо молчала раньше... - вдруг тихо вздохнула Ленка, сама от себя не ожидая.

- Тебе не нравится, что я говорю?

Какой странный голос. Безликий, безэмоциональный. Словно попугай научился говорить, освоил чёткую артикуляцию, но смысл произносимых слов для него не имеет никакого значения. И вопрос был странный, вернее, странно поставлен. Во фразе Агни отсутствовали акценты. Это не был вопрос про то, неприятен ли Ленке смысл сказанного, не был и вопрос, нравится ли ей, что Агни вообще открывает рот.

- Нет, - неопределённо ответила Ленка, качая головой. - Просто я... устала.

Агни поднялась и ушла из кухни. Это было так неожиданно и быстро, что тревога полоснула Ленку по сердцу - неужели обидела? Она вскочила на ноги, и тут услышала в дверях скрежет ключа. Вошла бабушка.

- Лена, ты дома? Поставь чайник!

- Ты же полдня в гостях чай пила, - машинально отозвалась Ленка, разливая чай по кружкам.

- Так то ж давно было, - засмеялась бабушка. - Я ж не есть прихожу, а поговорить. Принеси мне в зал, а то кино начинается.

В большой комнате бодро забормотал телевизор, Ленка понесла туда чашки. Одну оставила на старом журнальном столике рядом с пультом, другую забрала к себе в комнату.

Агни стояла у окна, глядя на закат. Неестественно багровое небо пачкали неровные угольные мазки облаков, сливаясь с чёрным дымом из труб ТЭЦ-2, который стлался по ветру. Высокая чёрная фигура Агни мрачно выделялась на красном фоне, окаймлённая у головы, до плеч, светящимся алым нимбом от последних лучей холодного зимнего солнца. Ленка обошла её и поняла, что та смотрит не на закат. Её длинные тонкие пальцы бережно держали светильник, давно забытый на подоконнике, выполненный в форме сердца. Она сдвинула рычажок выключателя, и ночник светился тем же тревожным красным светом, что и небо за окном, работая спустя столько лет забвения.

Ленка поставила чашку на тумбочку возле кровати.

- Рена, ты устала и хочешь спать?

В глазах Агни было участие. В голосе - только теплота и ни тени обиды. Заколебавшись на миг, Ленка шагнула к ней и неловко, непривычно обняла Агни за талию и прижалась щекой к её спине. И сразу стало спокойно.

- Любовь - это когда тебе тепло.

От спины сквозь блузку, сквозь гладкий плащ волос просачивалось мягкое тепло, согревающее не только тело, но и болящую душу.

***

11:11. Она где-то слышала, если бросаешь взгляд на часы и часто застаёшь одинаковые цифры - ты иной. Иной касательно кого, Ленка не знала, но подозревала, что касательно тех, кто не смотрит поминутно на часы, ожидая конца нудного рабочего дня. Что, в общем-то, не такая уж редкость в современном мире.

Последняя палочка сменилась на двойку, похожую на зеркально отображённую букву S. Ленка моргнула, на миг зажмурилась. Под веками остались отпечатки четырёх кровавых царапин на чёрной коже электронного табло. Потом они размазались, растворились в багровых волнах, и она открыла глаза, возвращаясь в реальность серого школьного холла. Пока она бездумно таращилась на часы, часть вымытого холла высохла, а участок у стены так и остался нетронутым. Чертыхнувшись, Ленка обмакнула швабру в ведро с довольно грязной водой и торопливо завозила тряпкой по полу. Нужно было быстро закончить и унести ведро в туалет, ещё не хватало, чтобы выскочившая из дверей орава цветов жизни сшибла его. И её саму заодно.

Домыв и уже воткнув швабру в ведро, она было подхватила его за ручку и зашагала прочь со спокойной совестью, но тут взгляд её упал на дверь завуча. Там тоже следовало навести чистоту. Ленка бросила взгляд на сомнительной чистоты воду. Столько лишних телодвижений... А в благодарность только ледяной взгляд и неприязненно поджатые губы завуча Аллы Константиновны. "Ни разу не дилемма", - подумала Ленка и решительно направилась к двери.

- Здравствуйте. Можно? Я быстро...

Две собеседницы едва её заметили, чрезвычайно занятые обсуждением. Лишь директриса, чуть скосив на неё глаза, отошла в другой угол, не прерывая речи. Ленка душевно плюхнула даже не отжатую тряпку и завозила ею по чистому до этого полу. Для двух важных женщин этого просто не существовало.

- Что же вы предлагаете? Нет сейчас кандидатов, нет, и всё. Хотите сами вести?

- Вы же знаете, у меня нет на это времени, - нахмурилась Алла Константиновна. - И у меня иная квалификация. В анатомии не разбираюсь, и при всём желании... - Она недвусмысленно развела руками. - Не могу.

"Ну да, знай ты анатомию, наверняка бы испугалась, не найдя у себя сердца, как у всех нормальных людей", - мысленно хмыкнула Ленка, с самым старательным и при этом максимально незаметным видом пачкая чистый пол.

- Что ж, нам остаётся пригласить студента...

"Медвуза?"

- Ника Ивановна, - закатила глаза завуч. - Это даже хуже, чем если бы взялась я...

"Хуже тебя? Разве только Гитлера пришлют. Хотя нет, все гитлеры сейчас заняты, руководят педучреждениями..."

- Ох... - директриса нервно заправила за ухо несуществующую выбившуюся прядку из своей идеально гладкой причёски. - Ну и что же вы тогда предлагаете?

- Оставить всё как есть. Вакансию мы разместили, педагог всё равно найдётся рано или поздно. А Верина совместит. В конце концов, биология и органическая химия - смежные дисциплины, так что думаю, ей будет нетрудно.

- На самом деле, именно она настаивает на скорейших поисках нового учителя на замену Ирине Васильевне. Вы ведь прекрасно знаете расписание её часов.

- Ну кто же виноват, что взяли молодую девочку, только-только из вуза, понадеялись на её энтузиазм - а она возьми и забеременей, да уйди в декрет через пару месяцев? И после этого вы ещё говорите о студентках?

Лицо Ники Ивановны затвердело, и она стала похожа на статую её суровой тёзки. По всей видимости, эта мозоль болела изрядно. Ещё бы - недоглядеть и принять на работу замужнюю молодую женщину уже на приличном сроке! Это был настолько вопиющий промах, что злопамятная Алла Константиновна просто не могла забыть и простить ей такого. Откуда Ленка знала про всю эту историю? Удобно быть лакеем - на обслуживающий персонал, как на мебель, никогда не обращают внимания. И с полученной информацией иные из них потом воротили горы. Но Ленке просто было любопытно и забавно, она была не шпионом, а лишь безобидным наблюдателем, и никогда не пользовалась полученными сведениями.

Очень удачно прозвенел звонок на перемену, и Ника Ивановна пробормотала что-то про то, что ей нужно идти, и к разговору они вернутся позже. Ленка парой широких дуг домахала остаток пола, устояв перед искушением вмазать мокрой тряпкой по туфлям Аллы Константиновны, и, подхватив свои причиндалы, выскочила из кабинета вслед за директрисой. Завуч подозрительно уставилась на пол, но так и осталось неизвестным, осталась ли она довольна качеством проделанной Ленкой работы. Можно было бы предположить, что нет, как и всегда, но высказывать вероятные претензии она могла сейчас только захлопнувшейся двери, потому что Ленка уже догоняла директрису, не обращая внимания на хаотично бегающих школьников, которые заполонили холл.

- Ника Ивановна!

Та притормозила и чуть удивлённо уставилась на бегущую к ней уборщицу, которая чуть не выплёскивала воду из ведра на бегу.

- Да?

- Извините, я случайно услышала ваш разговор...

Ленка не была шпионом, а всего лишь наблюдателем, и никогда не пользовалась полученными сведениями. До сего дня.

- Совершенно случайно я знаю, кто мог бы заменить учителя биологии!

- Да? - лицо Ники Ивановны стало более заинтересованным и сосредоточенным.

- Да, у меня есть одна знакомая, она сейчас как раз сидит без работы. Она образованная, очень умная, и у неё прямо потрясающие способности к обучению. И вообще биологический уклон.

- Правда? А она раньше работала в школе, не знаете?

- Хм... - Ленка на миг прикусила губу. - Не знаю, но я уверена, что даже если и нет, она справится. Ведь вы же сами сказали, что стаж не так уж важен...

Ника Ивановна непроницаемо смотрела на Ленку, с напряжённым видом застывшую среди шумно-визжащего холла. Возможно, размышляя при этом, стоит ли говорить вслух о всяких неприятных и постыдных вещах, не оглянувшись сначала по сторонам на предмет посторонних ушей. Наконец она сказала:

- Хорошо, пусть завтра зайдёт ко мне, - и отвернулась.

- Спасибо, обязательно ей передам! - почти крикнула ей в спину Ленка. И тише добавила:

- И в одном я точно уверена: с ней не случится такого, как с её предшественницей.

***

- Дети - монстры, - говорила Ленка, расчёсывая длинные волосы Агни. - А подростки - хитрые монстры. Но ты не должна их бояться, тогда они почуют в тебе вожака стаи и будут слушаться. Ты ведь будешь вести биологию - вот заодно с теорией давай и практику. Разрешаю издеваться над ними как угодно, только не бей, а то денег не заплатят. Для этого лучше позови меня...

Она закрутила волосы в жгут, потом закрутила в узел на затылке и заколола шпильками. Всё это время Агни неподвижно сидела, ничем не выражая своего дискомфорта, и лишь серьёзно смотрела на Ленку в отражении зеркала. Серьёзно, сосредоточенно, запоминая.

- Шутка, - смешалась Ленка. - Почти... Повернись.

Агни крутанулась на табуретке и обернулась к Ленке, ударив ей по зрению алыми воланами атласной блузки в обрамлении чёрного пиджака. Ленка велела ей закрыть глаза и провела мягкой кисточкой с дымчатыми тенями по её векам. Хотела также воспользоваться своей старой тушью, даже развела её огуречным лосьоном, но так и замерла с щёточкой, поднесённой к доверчивому голубому глазу. Ей так и представилось, как она неумело, отвыкнув, заезжает жёсткой щетинкой в это чистое око, и оно краснеет и наливается слезами... Она убрала тушь.

- И так хорошо. Пойдём, а то опять мне втык за опоздание будет.

Они быстро оделись и вышли на улицу, и там никто не бросил на них ни единого удивлённого или любопытного взгляда. Ленка волновалась. Это было уже позабытое чувство; она волновалась перед экзаменами, когда предстоял важный разговор, когда нужно было идти к зубному... Нет, тогда она боялась, и мама всегда ходила с ней для психологической поддержки. В детстве это было само собой разумеющимся, но однажды раздражённый врач не пустил маму вместе с Ленкой в кабинет, и та поняла, что детство закончилось. Она провела в стоматологическом кресле ужасные полчаса, показавшиеся ей вечностью, лишённая возможности сжать челюсти, чтобы перетерпеть, с беззащитно раскрытым ртом и не видя маму в углу кабинета на стуле. Правда, когда она выбралась на волю после сурового лечения, страх пропал, а в коридоре её дожидалась мама. И они тогда вместе пошли домой и купили по пути безумно вкусные беляши... Потом Ленка уже ходила к врачу одна и полагала, что бояться отныне больше нечего. Но это оказалось неправдой. Жизнь неутомима на подлости и непредсказуема в плане фантазии на всякие гадости: стоит преодолеть одну трудность и расслабиться, она тут же бьёт под дых ещё более сложной.

У кабинета директора она постучалась и сразу открыла дверь.

- Здравствуйте, Ника Ивановна. К вам на собеседование... - Ленка расширила щель и подтащила Агни за рукав.

- Да-да, помню, проходите.

Ленка подтолкнула Агни, вошла следом.

- Присаживайтесь, - пригласила директриса, указав кандидатке на свободный стул перед своим столом. И вскинула недоумевающий взгляд на Ленку. - Спасибо, можете вернуться к работе.

И тут Ленка поняла, что почувствовала тогда её мама в кабинете врача. Будто перерубили пуповину. Теперь Агни сама по себе. Сглотнув ком в горле, она тихо закрыла за собой дверь с другой стороны и потащилась на первый этаж, в кладовую, за ведром и тряпкой.

***

- Лена, пойдём чаю попьём?

Ленка вскинула взгляд из-под растрепавшихся волос, вытерла лоб рукавом. Из высоких дверей библиотеки выглядывало приветливое круглое лицо Нины Павловны, школьной библиотекарши.

- Сейчас, только вот тут немного домыть осталось.

- Приходи, как закончишь.

Завершив, Ленка вылила грязную воду в прокуренном туалете, привычно люто прокляв всех курящих школьниц, и вернулась к библиотеке. Лишь там, закрыв за собой тяжёлые двери, нырнув в лёгкий сумрак и вдохнув запах старой, слежавшейся бумаги и пыли, она расслабилась. Из-за дальнего закутка за шкафом доносились уютные звуки расставляемых по столу чашек и блюдец. Пройдя между тёмными стеллажами к бледно светившемуся окну, она оглядела стол выдачи с оставленными на нём стопками книг. Перебрав их, взяла одну и пробралась в закуток.

- Я возьму эту, ладно?

Нина Павловна разливала чай по чашкам.

- Ладно, я потом запишу. Садись.

Она подвинула Ленке сахарницу, указала на блюдце с печеньем.

- Вчера пекла, попробуй.

Ленка откусила кусочек печенья, запила чаем.

- Шикарно! Вот у меня нифига не получается, пыталась несколько раз, - она засунула в рот остатки. - Мама похожие пекла...

Она молча уставилась за окно. С неба сыпала снежная крупа и светило тусклое, размытое солнце. Слепой снег. Говорят, такое бывает, когда кто-то умирает. Такое же было в тот день.

- Я тебе рецепт дам, и всё получится, - улыбнулась Нина Павловна. - Научишься, потом своих детей за уши не оттащишь.

Ленка очнулась и оторвалась от окна. Скривилась, будто не сладкую выпечку жевала, а какую-то несъедобную гадость.

- И вы туда же... Пожалуйста, давайте не будем начинать? А то я расстроюсь, приведу статистику по разводам и домашнему насилию, и расстрою вас. Просто лучше не будем.

- Ну хорошо, - библиотекарша примирительно замахала руками. - Не хочешь - не надо. Просто к слову пришлось. И жизнь не стоит на месте, люди по сто раз за жизнь успевают мнение поменять. Знаешь ведь пословицу - от тюрьмы да от сумы не зарекайся?

- Знаю. Только тут зависит от желания.

Собеседницы замолчали, взяв ещё по печенью.

- И всё-таки, как бы меня ни убеждали, не верю я, что человек может добровольно всю жизнь один прожить. Даже если привыкает быть сам за себя, даже если обижен на весь свет, всё равно будет стремиться найти родную душу. Природа у нас такая, мы не можем одни.

- А я и не одна, - Ленка неожиданно для самой себя легко улыбнулась.

- Ну да, у тебя ведь бабушка есть, - вспомнила Нина Павловна. - Ты ведь любишь её? Это хорошо.

- Да, - слушая и не слыша, Ленка снова перевела взгляд на небо над школьным двором, на падающий снег. - Я люблю её...

Прозвенел звонок, где-то в глубине школы зашумело, завыло, затопало стадо. Всё это сливалось в неровный гул с отдельными всплесками диких взвизгов и глухих ударов - видимо, с разлёту в двери. Но до библиотеки лавина не докатывалась - здесь мало у кого были дела, а многие и вовсе не подозревали о существовании этого места, из-за чего Ленке особенно оно нравилось. Но даже сейчас, за крепкими дверями обители покоя, в уютном убежище за шкафом, ей было некомфортно. Она плеснула себе в чашку ещё.

Пока она медленно приканчивала чай, шум постепенно редел и утихал. Протрещал божественной музыкой звонок, но в холле не наступила полная тишина, и Ленка решила выждать ещё минут пять-десять. Торопиться было некуда.

- Съем, пожалуй, ещё этих мягких французских булок, да выпью...

Ленка осеклась. Мазнув невидящим взглядом по окну, она потянулась было к тарелке, и только тут её разум запоздало осознал, что она увидела. Ленка подскочила и бросилась к окну. По школьному двору, удаляясь под арку, шла вприпрыжку маленькая группа старшеклассниц. Они были одеты как на подбор - в тёмную одежду, без шапок. У одной из них были чёрные волосы, у другой светло-русые. У третьей, шедшей в центре, яростно алела красная макушка, которую ни с чем не спутаешь. Они уводили Агни!

Растерянность, испуг и обида разом навалились на Ленку, подбросили на месте и стремглав понесли вон из библиотеки.

- Что случилось? - донёсся до неё встревоженный крик Нины Павловны и оборвался за дверью. Ленка бешено промчалась по длинному коридору в холл первого этажа, задела плечом кого-то по дороге и даже не заметила. Но вот не заметить перегородившую ей выход массивную фигуру было сложно. Хотя Ленка на взводе попыталась сдвинуть фигуру с места или хотя бы проскочить сбоку. В чувство её привёл зычный рык:

- Куда вы торопитесь?

Перед Ленкой стояла завуч и грозно испепеляла её взглядом. Она беспомощно оглянулась на окно. Алая макушка нырнула в тень под аркой. Живот скрутило в тугой комок тревоги.

- Покурить хотела выйти.

- Так хотели, что чуть не сшибли меня с ног? - ядовито поинтересовалась Алла Константиновна. - Правила поведения существуют не только для учеников, а вообще для всех.

Агни в окружении школьниц скрылась за поворотом. Ленка сжала челюсти.

- На втором этаже мальчику стало плохо, уберите там, потом можете выйти на перекур.

Она замолчала, но так и не отошла от дверей, выжидающе глядя на Ленку. Которой ничего не оставалось, как поплестись в подсобку. Всё равно догнать Агни уже не было возможности.

Холл второго этажа встретил её лужей блевотины.

***

Она устало тащилась домой, в ноздрях, казалось до сих пор застрял проклятый запах рвоты. Сказать, что остаток рабочего дня прошёл скверно - не сказать ничего. Ленка размазывала сухую грязь по полам, превращая её в мокрую, а все её мысли были об одном, вернее, об одной. Почему она с ними ушла? Куда? Почему Агни не дождалась её, Ленку? Где она сейчас? Воображение рисовало самые страшные, неправдоподобные картины, и после очередной пугающей нелепой фантазии Ленка сердито встряхивала головой, отгоняя их и испытывая обиду и тоску и сама не понимая, отчего. Но тугой ком тревоги, невзирая на все уговоры не паниковать, так и не рассосался.

Подходя к своему подъезду, она подняла голову, готовя ключи в кармане. У двери стояла Агни, глядя на стайку копошащихся воробьёв, которым кто-то кинул черствую корку.

- Где ты была?..

Накатило такое громадное облегчение, что кулак ослаб и разжался, будто она долго держала не ключи, а тяжёлый груз. Она шагнула к Агни и крепко обняла её, уткнувшись лицом в её пальто.

- Почему ты ушла?..

- Они предложили проводить меня до дома, - ответил голос Агни откуда-то сверху. - Мы разговаривали всю дорогу. Они довели меня до подъезда и ушли.

Она замолчала.

- И ты ждала меня здесь всё это время? - прошептала Ленка с упавшим сердцем. - Почти три часа?

Агни кивнула.

- Я не могла войти в квартиру без тебя.

"Я обижалась на неё за то, что она забыла про меня и ушла с какими-то девчонками, а она всё это время простояла тут на улице... Хорошо хоть, она не мёрзнет, но всё же..."

- Пойдём домой, - пробормотала Ленка, не зная, куда деваться от мучительного стыда. - Я сейчас поем и сбегаю сделаю тебе копии ключей. И всё расскажем бабушке.

Она взяла Агни за руку и открыла дверь.

- Мне очень жаль, что так получилось. Больше такого не допущу. Только ты, пожалуйста, не бросай меня так больше. Не уходи с незнакомыми.

Агни кивнула.

***

После ужина Ленка, решив не тянуть время, чтобы не разлениться, принялась быстро одеваться. Уже наматывала шарф, как вдруг Агни взяла её за руку.

- Ты чего? - удивилась она.

- Можно мне с тобой?

Ленка бросила быстрый взгляд в большую комнату, где бабушка приросла ухом к телевизору. Террористы, там война, там экономический кризис, президент России назначил заседание, террористы...

- Понимаю, - кивнула она. - Пошли, проветримся.

Она и позабыла, как здорово ходить куда-то вместе с кем-то близким, даже если это всего лишь рутинный поход за продуктами, или к слесарю ради дубля ключа, как сегодня. Получив блестящий, ещё тёплый новенький ключ, они решили прогуляться по торговому центру.

У отдела с бижутерией она остановилась и стала разглядывать блестящие побрякушки.

- Покажите, пожалуйста, брелоки для ключей.

Копаясь в коробке с красивыми безделушками, Ленка снова ощутила давно позабытое чувство - будто всё как раньше, будто она беспечная школьница, которая выбирает себе украшение на сэкономленные от обедов деньги. Вот и не нужно вроде, а всё равно глаз не оторвать, такая прелесть! Ленка в восхищении взяла брелок в виде птицы с цветными эмалевыми вставками. У птицы были красная шапочка и алый живот, в распущенных крыльях и хвосте чередовались белые и чёрные "перья". На месте глаза горел голубой страз.

- Зря сюда голубой камень воткнули, - неожиданно подала голос продавщица, видимо, также не чуждая любви ко всему блестящему, с таким интересом она разглядывала вместе с Ленкой брелоки, - надо было чёрный, у птиц ведь чёрные глаза.

- У галок голубые, - задумчиво откликнулась Ленка. - Нет, тут всё как надо. Агни, тебе нравится? Агни?

Агни подробно рассматривала витрину: искрящихся и переливающихся ящерок, паучков, сов, кошек, но точно с тем же интересом, с каким изучала серые улицы, буквы и обстановку комнаты. Блеск её не трогал. Но когда она оторвала от варварского великолепия свой взгляд, в её голубых глазах отразились яркие искры от бликов разноцветных стекляшек. Они слились в один тёплый ровный огонь от улыбки Ленки, протягивающей ей искусственную птицу.

***

Небо давно почернело, на голову будто опрокинулся открытый космос. Далёкие звёзды тонули в чёрной бездне, и отчётливо проступали только самые яркие и крупные. Ленка поискала глазами Полярную, отметила Венеру и Вегу, которая ярко сияла только зимой. Мама научила её их узнавать...

- Раньше мне мама дарила украшения, - вспомнила она. - До сих пор ношу одно. Красный крестик из эмали. Я тогда хотела поступать на врача, и мама меня поддержала... - Она замолчала так же внезапно, как и заговорила.

Несмотря на темноту и холод, на улице кипела жизнь. Спешили с полными сумками взрослые, дети устроили импровизированную горку и, счастливо визжа, скатывались с неё один за другим прямо под ноги прохожим. Те спотыкались, реагировали по-разному - кто-то ругался, кто-то улыбался; родители стояли в сторонке, курили, общались и мало обращали внимания на своих чад, образовавших стихийное бедствие. Одной из матерей наконец надоело мёрзнуть, она натянула перчатки и потянула своё дитятко домой. Дитятко захныкало.

- Рена, а где твоя мама?

Ленка вздрогнула и не ответила, только закусила губу.

- Мне не очень понятно: мамы есть только у маленьких детей? Куда они исчезают, когда дети вырастают?

Стало больно непонятно где, то ли заскребло в горле, то ли заныли глазаизнутри. По щеке неудержимо скатилась обжигающая слеза. А ведь прошло столько времени...

Бац! Удар по уху оглушил её. Неожиданный, незаслуженный и чертовски обидный. Мокрый и очень холодный. Она резко обернулась и увидела невдалеке тройку мальчишек, но ещё раньше услышала хохот. И тут же увидела их спины - совершив подвиг, герои улепётывали. Она в бешенстве присела. Три-четыре жеста не заняли много времени: схватить в горсть снег, сжать, прихлопнуть с одной стороны комок, с другой, размахнуться. Бац! Мокрый снежок смачно плюхнулся в стриженый затылок, и обладатель затылка споткнулся. Раздался гогот, но на этот раз шакалята зубоскалили уже над своим незадачливым приятелем. Потерпевший поражение оглянулся на Ленку.

- Корова! - крикнул он; в голосе его прозвенели злые слёзы.

Ленка порывисто нагнулась и сгребла ещё охапку снега сразу двумя ладонями. Под руку попался большой смёрзшийся ком, настоящая глыба. Ленка замахнулась.

Мелкий шкет ринулся в бегство, гиений смех двух других стих, они тоже опасливо отскочили подальше. Ленка выронила глыбу на обледеневшую дорожку, куда она упала с глухим тяжёлым стуком и раскололась на куски.

- Мелочь трусливая, - презрительно выплюнула Ленка, отряхивая варежку от снега. - Давай, вали, пожалуйся мамочке...

Она осеклась и тяжело замолчала, наткнувшись на взгляд Агни.

- Что? Они меня достали...

- Ай-яй-яй...

Неодобрительное цоканье принадлежало авторству сидевшей неподалёку на лавочке пожилой женщине со знакомым лицом и неизвестным именем. Она укоризненно качала головой.

- Это же дети!

Да, теперь-то стало ясно, что им лет по семь-восемь, не больше. Но раскаяния и умиления от этого открытия Ленка почему-то не испытала. Только с трудом подавила желание процитировать фразу Джея из "Догмы", когда они прогнали мелких демонов в обличье вот таких же "деток".

- Ты ведь девушка, будущая мать...

Ленка стиснула зубы, на скулах её заходили желваки. Спокойно, приказала она себе, ведь это старая соседка.

- Нужно учиться быть терпеливой, - продолжала учить женщина, не встречая возражений. - Если грубостью на глупость им отвечать, то какими они вырастут? А ведь они потом тебе будут пенсию платить.

"Комбо или ещё нет? - подумала Ленка с тупой скукой. - Не важно, всё равно хватит".

- Такие скорее сами будут пенсию у матерей отбирать, чем работать на благо общества. Они же уже сейчас испорченные, дальше только хуже, - сказала она. Женщина недоуменно замолчала. - Слышали, наверное, в новостях передавали - был недавно такой случай? Там взрослый алкоголик отбирал пенсию у своей старой матери, а потом зарубил её топором.

Соседка молчала и не смотрела на неё. Возможно, присмотревшись, можно было бы рассмотреть заблестевшие глаза старушки, но было уже довольно темно, да и Ленка не смотрела.

- Наверное, ей тоже говорили - будь терпелива, прощай... И вот что из этого вышло. Только не говорите мне, что это единичный случай, такое у нас - почти норма.

Но женщина и не думала - она устало махнула рукой, тяжело поднялась с лавки и побрела прочь. Странно, но Ленка не ощутила триумфа от победы. Она смотрела в спину уходящей пенсионерки, на её приличное, но явно не новое пальто, на опущенные плечи, и вдруг ощутила болезненный укол. Инъекция отвращения к себе. Она всё-таки разглядела слезу на дряблой щеке, когда старушка миновала фонарь - наверное, отстаивая свою свободу мнения, она нечаянно задела эту женщину за живое - ведь чудовища в шкуре сыновей, как она сама сказала, не редкость. Сложно вовремя ощутить ту грань, когда необязательно отстаивать своё мнение и лучше разумно промолчать. Остаётся лишь трусливо утешить себя, что боль причинена ненамеренно.

Она повернулась к Агни. Две случайные встречи, много эмоций, субъективно бездна прошедшего времени - а Агни всё так же терпеливо стояла и ждала Ленку. Не дёргала за рукав, как заскучавшие дети, не звала; лишь молча смотрела на неё своими странными бесстрастными глазами, тёмными в тени от фонаря.

- Кажется, она заплакала, - беспомощно сказала Ленка. - Наверное, у неё самой сын-урод, раз это её так задело... Лучше б я просто промолчала и ушла. Ведь не держат же, в самом деле, и отвечать никто не заставляет... Почему так трудно не ответить?

- Разве так не принято? - спросила Агни, одним лишь наличием постановки вопроса выказывая удивление, но не мимикой. - Это называется диалог.

Ленка взяла её за руку и повела домой. "Диалог"... Практически мордобой и хамская перепалка. Один неудачный наглядный пример для Агни за другим. Было страшно представлять, какие жизненные выводы она сделает и как станет вести себя дальше в соответствии с ними. Не тот учитель жизни ей встретился, ой, не тот...

- Часто бывает, когда "диалоги" лучше обрывать... полезнее для здоровья и психики. А лучше б и вообще не начинать. Ну почему вечно так? - Ленка тоскливо вздохнула.

- Не знаю... почему?

Агни не понимала риторических вопросов.

***

- Я люблю тебя, слышишь?! Дура, неужели не понимаешь?..

Любовное признание экранного героя приветствовало их на пороге квартиры. Перекошенная, красная физия персонажа брызгала слюнями в смятённую женщину, картинно замершую по сценарию. И это был главный, положительный герой. Но кое-что хорошее всё же в нём было - он был громким. Ленка, не особо таясь, повесила их одежду на вешалку у входа, брякнула обувь в уголок. Подтолкнула Агни в направлении своей комнаты и сама двинулась следом. И никак не могла ожидать, что бабушка, увлечённо прислушивавшаяся к мылодраме в телевизоре, вдруг ухватится за руку по пути. За руку Агни.

- Лена, - попросила бабушка, неуверенно держа нежную кисть Агни, которая так и застыла на месте. - Посиди со мной немножко, я весь день одна, а ты всё бегаешь куда-то...

- Так ведь ты сама говорила, чтоб я дома не торчала, - опомнилась от испуга Ленка, подойдя и встав рядом.

- Ну да, ну да, - закивала бабушка. - Я ничего, просто поздно уже, вечер... и холодно, - добавила она, по-прежнему не отпуская изящную кисть и с недоверием ощупывая её. - Замёрзла.

- Я не... - начала Ленка и запнулась. Начала снова:

- Точно. Я схожу чаю налью и вернусь. Тебе тоже?

Бабушка опять закивала и отпустила наконец Агни. Та беззвучно, как всегда, отступила на безопасное расстояние.

...Жёлтый свет единственной лампочки из пяти гнёзд советской люстры заливал вытертые полосатые обои, коричневые чехлы из плюша на диване и креслах и соперничал с то тусклым, то вспыхивающим неестественно яркими цветами экраном старенького телевизора.

- Так вот она мне и говорит, мол, если по три или четыре штуки сразу брать, то выгоднее получается, чем по одному. А я и отвечаю, дескать, выгоднее-то оно, может, и выгоднее, а ну как сразу три штуки возьмёшь в одной пачке, и все три нехорошими окажутся? Деньги ж не вернут! Вот и получается, что по одному за раз всё равно лучше брать.

На экране герой пытался всосать в себя героиню. Героиня мужественно сражалась, стремясь оставить свои внутренности при себе. Дребезжала слезливая мелодия. Глухой вечер давил на окно чёрной подушкой.

- Угу, - ухнула филином Ленка в энный раз и глотнула из чашки давно остывший чай. Покосилась на Агни - та сидела в кресле почти ровно, но на удивление расслабленно, а главное, имела вид такой, будто для неё нет ничего приятнее, чем слушать бабушкины рассказы о пенсии и ценах. Ленка позавидовала её ангельскому терпению, которое могло в равной степени быть крайней степенью буддистского пофигизма; сама она вся извертелась на диване по соседству, крючила из своего тела буквы "зю" и "ыть" и всё равно умирала от скуки. Бабушку она, безусловно, любила, но говорили они на удручающе разных языках без возможности перевода.

- А она и говорит, что ещё выгоднее на кран фильтр установить, один раз только заплатить придётся, зато потом хорошо. Ну, а где ж, говорю, милая моя, мне на этот один раз денег-то взять? У нас же с тобой, это я ей говорю, пенсия одинаковая почти. Дак она говорит, внук к ней приехал да всё и сделал. Так и об чём речь тогда! - негодующе возвысила голос бабушка, всплеснув руками. - Весь разговор к внуку и свёлся, нет чтоб сразу-то о нём сказать.

Тут Ленка не могла не согласиться. Какая ирония. Судя по изменившемуся тону бабушки, только сейчас должно было начаться самое в её понимании интересное. И она точно так же, как её закадычная приятельница, добрых двадцать минут вкалывала бытовин в Ленкин мозг вместо того, чтобы сразу перейти к сути.

- Племянника её внучатого помнишь, наверное? Лёшу? Вы вместе играли маленькие.

- Хм-м... - Припоминалось нечто смутное. Белоголовый мальчишка с вечно оттопыренной мокрой губой, который бегал вместе с ватагой Ленкиных друзей - о нём речь? Впрочем, какая разница. - Ага, наверное.

- Приехал, - оживлённо продолжала бабушка. - С Ноябрьска. Клавдия говорит, работу ищет, пока у неё остановился.

- Мм, - издала неопределённый звук Ленка и подумала, не стоит ли предложить бабушке распить ещё по чашке вместо историй о чужих племянниках. Но вклиниться в её рассказ и повернуть его в новое русло пока не представлялось возможным. Слишком уж мало было в бабулиной жизни новостей.

- Специальность у него хорошая, с добычей связанная, так его здесь с руками оторвут. Клавдия говорит, хотел квартиру снять, да она не дала - у неё ж комната свободная, одна живёт, разве можно родного человека в чужое жильё выгонять?

- Ну да...

Ленка непроизвольно зевнула и глянула на часы. Было только девять вечера, но спать почему-то хотелось ужасно. Наверное, устала за день.

- Одно плохо - города совсем не знает. И друзей-знакомых у него здесь нет. Даже на собеседование не знает как добираться, у нас же дома как попало понастроены...

- Пусть такси закажет, - снова зевнула она, чуть не вывихнув челюсть. - Раз, говоришь, с деньгами у него порядок.

- Да... - бабушка сбилась. - Только лучше бы ему кто-то надёжный всё показал. Ой, Леночка, может, ты?

Ленка захлопнула неудержимо раззевавшийся рот. Только сейчас до неё дошло, к чему были все эти танцы с бубнами.

- Мне некогда, - сухо процедила она, мгновенно сбросив сонную слабость и внутренне подобравшись. - Я работаю. Не всем, конечно, повезло нефть по бутылкам разливать, и моя работа не такая важная, но меня всё равно не отпустят среди рабочего дня катать слона по городу. Извини.

- Так необязательно прямо завтра, - ничуть не обиделась на резкий отказ бабушка. - В выходные можно. Цирк ему покажи на бульваре, набережную. В кино сходите...

- Лучше я куплю четыре некачественных фильтра, - буркнула Ленка.

- Ну, Лена...

Она устало вздохнула.

- Хватит, ба. Мы же обе всё прекрасно понимаем. Нет, я никуда с ним не пойду, даже если он купит себе дом из природного газа. Я думаю, что раз он давно не маленький, то сам как-нибудь на улицах сориентируется - ему тут выживать, в конце концов. Заодно, пока блуждает среди наших как попало построенных домов, глядишь, с кем-нибудь познакомится, и во мне нужда отвалится.

- Эх ты... - Бабушка смогла только покачать головой. - Ты ведь его даже не видела с детских лет, вдруг он твоя судьба... И ты бы взгляды свои поменяла, и жизнью новой зажила, может, и детей со временем захотела...

- Да я же сто раз говорила!..

- Да помню я! - нетерпеливо перебила она. - Это сейчас тебе противно слышать, а с любимым человеком всё меняется. Если любишь - на любые жертвы пойдёшь, да и не жертвы это уже будут, просто сама начнёшь по-другому думать. Человек должен меняться, жизнь так устроена. Нельзя же навечно заморозить себя в тоске, нельзя так жить. Не вернётся мама...

И снова боль полоснула Ленку по сердцу. Она сжала ручку кружки, почти ломая её.

- Неужели ты предлагаешь мне заменить её каким-то чужим мужиком и ненужными детьми? - тихо спросила она. - А вспомни, много ей счастья мужик принёс, мой папаша, которого я никогда не видела? Она даже говорить о нём отказывалась, я теперь понимаю, почему. Не хочу её судьбу повторить. И не говори мне, что "не все такие". Тебе-то самой сильно повезло?

Телевизор бормотал; героиня с телячьими глазами лепетала о будущем ангелочке в её животе, герой мужественно сюсюкал, что всю жизнь об этом мечтал.

- Счастье, не счастье, а было и хорошее, - не отступала бабушка, явно задетая. - Не может с людьми быть всё просто в отношениях, не бывает идеальных, чтоб вот сразу взаимопонимание.

Зарёванная женщина на телеэкране хотела вырваться из объятий любви всей своей жизни по серьёзной надуманной причине, но тот не позволил ей убежать и сгрёб в охапку, насильно целуя. Через пару секунд притворное сопротивление было сломлено. Счастье было безжалостно причинено.

- Ты хочешь, чтобы было сразу и всё, а так не бывает. Всегда нужно где-то простить, где-то пойти на уступку, где-то и переломить себя...

Сработал триггер, и из подвалов памяти наконец вырвалось воспоминание, подавляемое много лет. В тот день Катьке исполнилось шестнадцать, и родители сделали ей лучший подарок - уехали до завтра на дачу, загрузив холодильник едой и разрешив фестивалить по-взрослому, но чтобы квартира была цела к утру. Веселье планировалось грандиозное, было приглашено полкласса, кто-то пообещал взять на себя выпивку. Ленка надела новые джинсы с вышивкой, завила волосы и потратила полтора часа на маникюр, клея на красные накладные ногти узор из стразов.

Вот только у Катьки всё оказалось не так, как предполагалось. Половина одноклассников не пришла, для них оказалось слишком поздно, потому что начинали в восемь с расчётом сидеть всю ночь или сколько хватит сил. А те, что пришли, ушли уже через пару часов. Зато остались новые Катькины друзья - те самые, с мутными глазами и гыкающим смехом, ботающие на фене. Раскрепощённая обычно Ленка сжалась на краю дивана, стиснув в руке недопитую, единственную за весь вечер банку с пивом, и не могла понять, как Катька, с которой они вот только обсуждали кумиров из журнала "Все звёзды", может общаться с такими личностями и даже, судя по всему, считать их общество приятным - так весело и беззаботно она смеялась над их историями про гоп-стопы и похабными анекдотами.

Не выдержав, Ленка ушла на тёмную кухню и от скуки попыталась закурить из валявшейся на подоконнике пачки "Беломора". Сразу раскашлялась, и тут кто-то с грубым смешком захлопал её по спине. Это оказался один из тех, потихоньку зашедший вслед за ней на кухню; тот самый, с цепкими глазами, который весь вечер заигрывал с ней, изо всех сил стараясь понравиться. Он спросил пару глупостей, и видя Ленкино нежелание идти на контакт, предложил ещё выпить. В этот момент ей настолько всё осточертело, что она пробормотала что-то на прощание и развернулась, чтобы уйти.

Он схватил её за руку. В возгласе "э, ну куда ты так рано!" отчётливо сквозило "я проломлю тебе череп". Из большой комнаты доносился пьяный гогот, орал музыкальный центр. "Кать!" - крикнула Ленка... Тип с цепкими глазами нехорошо ухмыльнулся и сказал, что она ушла с каким-то Серым, а мы с тобой тут посидим и нормально пообщаемся ну чё ты как целка ломаешься...

Ленка полгода ходила в тренажёрный зал. Бодибилдершей она стать не хотела, она комплексовала из-за своей фигуры по типу "песочные часы" и отчаянно желала похудеть. Похудеть не получалось, широкие кости остались широкими, а естественный для её комплекции сорок шестой размер не менялся. Только формы стали более подтянутыми, и ещё она спокойно могла поднимать в каждой руке по десять килограммов.

И сейчас десятикилограммовое усиление влетело типу в скулу; сверкнув, отлетели стразы. Только, к сожалению, одни мускулы мало помогут против противника, явно превосходящего в весовой категории и к тому же поднаторевшего в уличных драках. Он схватил её за запястье, чуть не сломав, и выкрутил руку за спину. Ленка вскрикнула от неожиданности и боли, но снова никто не пришёл на крик - наверное, он получился слишком тихим...

- Да и доля наша такая женская - терпеть...

...Мерзкая лапища дёрнула ей ворот блузки, отрывая пуговицы, и Ленка забилась, отчаянно вырываясь. Руку заломило такой отчаянной болью, что потемнело в глазах. Сознание отключилось, в глазах багрово вспыхнуло. Сознание больше не фиксировало порядок действий и всякие ненужные мелочи. Она завизжала, рванулась, дёрнулась вперёд, вонзила ему в щёку четыре оставшихся ногтя и ударила коленом в пах.

Возможно, что-то из этого было лишним, но не было времени оценивать обстановку. Главное - был достигнут результат. Тип со стоном отвалился от неё и скрючился на полу, а Ленка кинулась прочь. Задыхаясь, каждое мгновение ожидая, как разъярённый гопник догонит её и схватит за шею, она нашарила в темноте входную дверь, отщелкнула все замки и вылетела на площадку. Ссыпалась по лестнице, чудом не свернув себе шею, и выскочила на улицу, где горели редкие фонари.

Рыдая, она бежала по улице прямо в носках, скользя в ледяной осенней грязи и наступая в лужи. Несколько раз она споткнулась и упала в слякоть, заскулила от прошившей руку боли, когда оперлась на неё... Она не помнила, как добралась домой, где сползла на пол по запертой входной двери, только сейчас осознав, что никто за ней не гонится. Ключи остались в сумке там, у Катьки, как и куртка с сапогами. Там Ленка снова заплакала и тихонько завыла, прижимаясь лбом к холодному железу. "Леночка, это ты?" - вдруг услышала она тихое из-за двери, и та открылась... Она вползла через порог почти на четвереньках, обняла испуганную маму и горько, не сдерживаясь больше, зарыдала. Перед внутренним взором намертво отпечатались четыре кровавые раны с застрявшим в одной из них искусственным ногтем...

Она опомнилась, осознав, что в комнате уже давно говорит только телевизор.

- Не хочу терпеть, - отчеканила Ленка наконец. - И говорить об этом больше не хочу. Никогда. Мне не нужно это.

Отвращение от воспоминания слегка притупилось, и она добавила чуть мягче:

- Извини, ба, но всё это чушь. Зачем терпеть скотское отношение, если за это ничего не получаешь? Если ты своей жизнью довольна - твоё дело, а мне такой радости не надо. Я лучше сдохну одинокой в старости, не дойдя до раковины.

Бабушка молчала и жевала губами. И Ленка молчала, мучительно подбирая слова, чтобы обратить ссору вспять, перевести тему на что-то нейтральное, сказать бабушке что-то приятное.... и не находила слов. Она с тоской посмотрела на Агни и подумала, что никогда не сравнится с ней в искусстве вовремя заткнуться, чтобы не ранить человека ненужной правдой. Проще зашить себе рот.

- Пожалуйста, давай не будем больше об этом говорить, чтобы не ссориться?.. Ну, ба!

- Твоя жизнь, - выдавила бабушка. - Ни словом больше не полезу.

И она прибавила звук на телевизоре. Там началась реклама. Розовые манекены с пугающими белозубыми улыбками играли роль идеальной семьи - мама-папа-сын - и негласно обещали всем: купишь наш сок - и у тебя будет такая же счастливая семья. Наверное, недостающих её членов можно найти на дне коробки, и от сока замученные урбаном серые лица становятся неестественно-персиковыми... Все должны хотеть такую семью, потому что по-другому счастья не бывает. Ленка встала и ушла в свою комнату, рывком закрыв дверь, бухнулась на кровать. Глаза её жгло. В комнате было темно, лишь красное сердце скудно расплёскивало багровое свечение с подоконника. На пару секунд посветлело, затем вновь вернулся сумрак - вошла Агни и тихо присела рядом на кровати.

- Мне не понравилось, когда она взяла меня за руку, - послышалось в тишине.

Ленка непроизвольно всхлипнула.

- Я её обидела. Не надо было ей напоминать. Надо было быть умнее, как мама мне в детстве говорила, и просто промолчать. Просто... так надоела эта песня, это крабье ведро, пусть и из лучших побуждений... Так надоело, что она даже не понимает, во что пытается меня втянуть...

- Это естественно, - голос Агни как всегда был безлик и бесстрастен. - Люди находят себе пару для продолжения рода.

- Боже, - Ленка рывком села на кровати и зыркнула на Агни. - Да плюнь ты на эту "Википедию"! Мы не в энциклопедии живём. Необязательно всё должно быть правильно и естественно! Не обязательно всем находить себе пару, чтоб именно противоположного пола, и обзаводиться потомством. И кстати, терпеть, когда что-то не нравится, тоже не обязательно!

- Значит, ты не хочешь жить так, как тебе говорят другие, - спокойно резюмировала Агни. - Тогда не живи.

И ведь звучало, действительно, просто. Как и всё на словах.

- Легко сказать, - Ленка шмыгнула носом и отвернулась к стенке. - Вот только под прессингом окружающих совсем не так легко. Тебе не понять - ты как в бомбоубежище, тебе всё фиолетово, на лице ни мускул не дрогнет при любых обстоятельствах... А я просто устала. Трудно чувствовать себя одной против всего мира, где все живут правильно, а я нет. Ещё и выслушивать всякое... Помнишь, как нас любимая подружка обозвала? Поищи это слово в интернете.

Агни тут же исполнила это как команду, хотя Ленка не ждала этого. Но и возражать не стала, только буркнула вдогонку:

- А ведь это не оскорбление, но в устах некоторых и такое звучит как ругательство. Потому что не вписывается в "норму".

Последнее слово она выплюнула с отвращением. Со стороны компьютера доносилось еле слышное поскрипывание колёсика мыши. Из-за двери бубнил и бубнил телевизор, там кипели суррогатные страсти: герои выясняли вечно однотипные отношения, ненавидели друг друга и при этом якобы любили. Только поверить им мог лишь слепой и глухой. Ленка подумала, что бабушку следует сводить к лору - ведь не могла же она верить этой жвачке для мозгов? Это даже для современной сказки было слишком лживо.

Щёлканье мыши прекратилось, скрипнул старый стул, с которого встали. Рядом с Ленкой снова мягко примялась кровать.

- Мне не понравилось, когда твоя бабушка взяла меня за руку, - тихо повторила Агни. - И сегодня, когда ученица тронула меня за рукав, мне тоже не понравилось.

На Ленкин кулак, сжимающий подушку, опустилась тёплая ладонь. А бабушке она показалась холодной...

- Рена, пожалуйста, возьми меня за руку.

Но Ленка продолжала неподвижно лежать, уставясь в стенку. Только злее сжала кулак на подушке, будто пытаясь вырвать клок. Сейчас ей не хотелось ничего рассказывать и объяснять. У Агни теперь есть интернет, который ответит на любые вопросы.

- Рена.

- Ну что? - бросила она, неохотно садясь лицом к стене и собираясь в комочек. - Не знаю я ничего. Я хочу побыть одна.

- Мне холодно.

Ленке тоже было холодно. Холод расползался по нутру, промораживая кости, леденя кожу изнутри. От такого не скрыться под одеялом, хоть полностью им обмотайся.

- И тебе холодно, - прозвучал голос Агни. В нём проступали непонятные, непривычные интонации.

Удивлённая, Ленка подняла голову... И вдруг её плечо стиснула крепкая хватка. Не больно, но прочно - как тиски, и развернула её туловище почти на сто восемьдесят градусов. И прямо перед собой она увидела огромные глаза Агни, тёмные в полутьме. Вот они оказались ещё ближе, вплотную, и к Ленкиным губам прижался чужой рот. Будто что-то взорвалось у неё в горле, в голове, в груди. Сердце больно, со всей дури ударилось о рёбра, вдавилось в глотку и вдруг сладко заныло. К её губам прижимались чужие, незваные, нежданные, но такие родные. И это вдруг показалось единственно правильным. Потому что через рот, струясь по горлу, по всему телу разлилось тепло, равномерно и уверенно, будто она стала сосудом, который наполнили горячей водой.

- Не говори мне больше, что естественно, а что нет, - прошептала она, когда чужие-родные губы столь же целомудренно, как и припали, отстранились от её рта.

Она знала, что ни у каких соков из счастливой семьи она не найдёт на дне такого тепла, какое дарило непонятное существо, незаметно ставшее ей ближе всех.

***

Ей снился сон. В нём наступал Новый год. Стол ломился от угощений, сверкал город за окном. Пора было садиться за еду, но едва Ленка подошла, как бабушка стала собирать тарелки и убирать их обратно в сервант.

- Ты чего, ба? Я же только хотела сесть...

- Так отметили уже, - ответила бабушка.

Она потерянно стояла перед опустевшим столом. Как же так, праздник прошёл, а она не заметила... Она же хотела, чтобы они отметили его все вместе, она бы познакомила ба с Агни... а где Агни?

Она заглянула в свою комнату, потом в коридор. В конце лестничного спуска мелькнула смутная тень.

- Агни!

Она промчалась вниз по ступенькам, пролетела лестничные спирали всё быстрее и быстрее, выскочила из подъезда. Над головой взрывались салюты, по улицам шатались развесёлые пьяные компании.

- Агни!

Она очутилась в центре города, на мосту через замёрзшую реку. Весь город праздновал, всюду ходили люди, всюду, кроме этого места. Весь мир отмечал новый год жизни, а она была одна и далеко от дома.

- Агни!.. Где ты?!

Ленка заморгала. Отчаянный крик, во сне обдиравший горло, наяву превратился в едва различимый шёпот, руки вместо отчаянного сжимания железных перил бессильно лежали на простынях со слабо согнутыми пальцами.

- Где ты...

- Я здесь.

На пороге бесшумно возникла бело-ало-чёрная фигура с дымящейся кружкой в руках. Агни присела на край кровати и протянула Ленке кружку.

- Мой урок начинается через двадцать минут, поэтому мы не сможем выйти из дома вместе. Но мы сможем увидеться в перерыве.

- Да, - широко улыбнулась Ленка и с благодарностью приняла кружку с горячим свежезаваренным чаем. - Конечно, увидимся. Пожалуй, я уже скучаю.

"И какое счастье, что ты ещё здесь. И будешь здесь вечером. И каждый вечер", - хотела добавить она, но застеснялась.

***

Она тихонько закрыла дверь, чтобы не слышно было лязга ключей, и осторожно пошла обратно к себе, но всё оказалось напрасным. В прихожую вышла бабушка.

- Лена? Ты разве не ушла?

- Нет. Я... я мусор выбрасывала, - привычно придумала Ленка, и вдруг ей стало противно. Почему она врёт, как средневековая девица, скрывающая любовника в гардеробе? Сколько, в самом деле, можно скрывать Агни? Её Агни... такую замечательную, странную, такую близкую. Сердце сладко сжалось от предвкушения и скорого облегчения.

- Ба, не уходи никуда сегодня вечером.

Бабушкины брови коротко поползли вверх от необычной просьбы.

- Да куда ж я пойду, я всегда дома вечером...

- Знаю, знаю, это я так, - торопливо перебила её Ленка, словно боясь передумать, - просто на всякий случай. Хочу тебя вечером кое с кем познакомить.

Мгновение удивления, недоверия, радости на бабушкином лице. Она, точно не веря своему счастью, негромко ахнула.

- Леночка! Неужели... А кто это?

- Вечером узнаешь, - улыбнулась Ленка. И хотя бабушка не могла этого видеть, улыбку в голосе она услышала. Искреннюю, давно забытую, счастливую.

Пресекая возможные дальнейшие расспросы, Ленка отправилась умываться и собираться, чтобы в кои-то веки не бежать со всех ног и всё равно опаздывать. Сегодня ей хотелось на работу. И даже утро стало бодрым.

***

Когда у тебя праздник - не календарный, а праздник в душе, - кажется, что весь мир тебе улыбается. Конечно, на самом деле он остаётся тем же серым, холодным и неприветливым, но у тебя в глазах маленькие солнечные линзы счастья, и тебе всё равно, какая она, та объективная реальность. Существует даже предположение, что объективный мир - фикция и иллюзия, и всё вообще субъективно.

Сегодня Ленке казалось, что у неё день рождения. Не тот унылый, в октябре, с которым никто не поздравил, кроме бабушки, а тот, из детства, когда были друзья, когда была мама. Когда казалось, что случится что-то волшебное и всё лучшее впереди. Забытое и непривычное ощущение.

Она драила пол, старательно промывая каждый угол, словно кто-то мог оценить её работу. Никто, конечно, не заметит, едва прозвенит звонок, десятки и сотни равнодушных подошв затопчут её труд, но это не обескураживало. Ей хотелось трудиться ради самого процесса.

И она с нетерпением посматривала на светящееся табло часов. Настолько часто, что совершенно не запоминала информацию, и, едва отведя глаза, вновь вскидывала взгляд вверх - а вдруг уже?.. Но время тянулось, как растаявшая жвачка за каблуком. "Отпрошусь сегодня пораньше, - нервными рыбками вились мысли, - а станут возникать, приду после семи и быстро тут всё помою. Или завтра пораньше приду. Да какая разница!". Конечно, можно было наврать про бабушку, про то, что надо к врачу, про что угодно, но врать почему-то не хотелось. Да и незачем было, если можно просто сказать: "Мне нужно уйти, отработаю позже" - и никаких проблем. Имеет право, как всякий человек. И не нужны никакие оправдания ни перед собой, ни тем более перед кем-то чужим, кому до них вообще нет никакого дела.

А ещё она сегодня то и дело подкрадывалась к двери кабинета, в котором сегодня Агни вела уроки. Никто не кричал, не смеялся, не возился, слышался лишь её негромкий голос, спокойно отмерявший информацию, и Ленка поразилась, как ей удавалось так легко поддерживать дисциплину с её минимальными социальными навыками. Даже подумала, что не так уж это и сложно, она и сама, пожалуй могла бы... Но она стояла здесь, в коридоре, а не там, и держала не мел, а швабру. Впрочем, эта мысль надолго не задержалась, уступив место огромной радости за подругу.

Наконец она закончила, убрала свой рабочий инструмент и тщательно вымыла руки и вспотевшее от усердия лицо. Перевела дух и стала готовить в уме обращение к начальству. Да, право-то уйти она имеет, но одно дело - демократия юридически, и совсем другое - фактически.

- Отстрелялась уже?

Она вздрогнула, совершенно не заметив, как рядом появилась Нина Павловна.

- Да я сегодня хочу домой пораньше уйти, - объяснила ей Ленка. - Прямо сейчас пойду и отпрошусь, пока звонок не прозвенел. Кстати, вы случайно не знаете, у Никы Ивановны сейчас урока нет?

- Случайно знаю, - улыбнулась библиотекарша, состоявшая с директрисой в дружеских отношениях. - У неё как раз сейчас должен был быть сдвоенный урок у восьмого "в", но её неожиданно вызвали по делам, и она отменила урок. Так что отпрашиваться тебе придётся у Аллы Константиновны...

Ленка сразу омрачилась от такой перспективы, предвкушая обязательное унижение, и не сразу осознала, что продолжала говорить словоохотливая библиотекарша:

- ...а окно, которое у "вэшек" получилось, русским языком заменили. Та новая учительница с красными волосами. И как только Алла Константиновна согласилась её принять, удивительно...

Что?.. Агни уже провела урок досрочно? Значит, она уже свободна!

- Ой, вы извините, Нина Пална, мне бежать нужно! - протараторила Ленка уже на бегу, не видя недоумевающего взгляда себе в спину.

У кабинета, значившегося по расписанию на предыдущий урок, Агни не было. Дверь была заперта. Ленка подёргала за ручку, но дверь осталась безнадёжно глуха. Она даже зачем-то заглянула в соседний кабинет, и оттуда по ней ударили резкая тишина и несколько десятков недоуменных взглядов. Где же Агни?

Ленка растерянно спустилась на первый этаж, побрела по безлюдному коридору вдоль ряда окон, выходящих на пустынный двор. Она не могла соотнести данные этой объективно-необъективной реальности. Если Агни на сегодня уже закончила, почему она не сказала, даже не подошла? Ведь они договорились. Или она ещё не ушла из школы? Но где же она тогда? "Пошла домой", - мелькнула логичная догадка и тут же рассеялась. Она не могла просто уйти, раз сказала "увидимся в перерыве". Это просто противоречило её натуре. Но тогда где же она?!

Ленка готова была вцепиться себе в волосы и завыть от непонятной тревоги; она уже бежала по коридору, как дикий зверь, не зная куда, лишь бы не стоять спустя рукава.

И тут объективная реальность всё-таки дала о себе знать. На подоконнике в самом углу сидели две девочки из восьмого "в" и беззаботно болтали.

- Девочки, - неловко обратилась к ним Ленка севшим от волнения голосом. - Девочки, у вас же сейчас был урок русского языка?

- Ну да, - недоуменно отозвалась одна из них, перестав увлечённо жевать жвачку. От неё сильно пахло химической клубникой, и у Ленки засвербило в носу. - Только давно закончился. Мы не прогуливаем, если что.

- А учительница ваша уже ушла?

Подружки неопределённо хмыкнули.

- Да вроде ушла.

- А вы не видели, куда она пошла после урока?

Девчонки переглянулись с неприятным удивлением, на их лицах так и читалось: "чего привязалась эта уборщица". Но ответить они, даже если и собирались, не успели. Они вдруг подобрались и вскочили с подоконника, глядя куда-то мимо Ленки.

- Встали с подоконника! - грохнуло из-за Ленкиной спины, и она обернулась. Над ней возвышалась грузная фигура в светло-красном строгом костюме. Алла Константиновна досадливо поморщившись от того, что не успела застать нарушительниц врасплох, скользнула косым взором по Ленке, но, видно, решила оставить её на потом.

- Почему вы не на уроке, хотелось бы мне знать?

Ленке тоже хотелось кое-что знать, но теперь это откладывалось на неопределённый срок. Ей хотелось зарычать от досады, ведь Агни можно было ещё догнать. Бабушка же сейчас дома, наготове, и тут вдруг зайдёт кто-то неизвестный, кого она, завравшаяся растяпа, так и не успела представить. Не так она себе представляла идеальный вечер. Но это были общие мысли, незначительные на самом деле, а вот интуитивная тревога, что росла внутри, неприятно холодя, была важнее. Но расспросить школьниц, защищавшихся от нападок завуча, не представлялось возможным.

- У нас кончились уроки...

- Не врите! У вас по расписанию сейчас второй урок алгебры, а потом русский язык.

- Мы не врём! Ники Ванны урок отменили, и у нас был русский вместо окна! Уже закончился. Честно!

- У них правда так и было, - отважилась Ленка встрять, пользуясь удобным моментом. Но в награду получила не благодарность за правдивые свидетельские показания, а ещё один косой взгляд, уже откровенно злой. И вновь завуч принялась терзать своих жертв.

- Почему вы тогда сидите тут?

- Да мы просто... мы же не прогуливаем. Просто хотели посидеть, разве нельзя?

Драгоценные секунды утекали, как вода сквозь пальцы.

- Можно посидеть в библиотеке, почитать книги, но не на подоконнике в коридоре. Это невоспитанно!

- В библиотеке разговаривать нельзя...

- Вот идите на улицу и разговаривайте. А то шумите тут... - завуч вдруг сделала паузу и воззрилась под ноги подружек, - ...мусорите, - медленно произнесла она.

На полу под подоконником сиротливо валялась скомканная обёртка от жвачки.

- Елена Сергеевна, будьте любезны, приберите тут, - ледяным тоном приказала Алла Константиновна.

Ленка торопливо схватила бумажку и зажала её в кулаке. Такой слишком лёгкий способ уборки явно пришёлся не по вкусу Алле. Она окончательно забыла про несчастных нарушительниц и всем своим мощным корпусом развернулась к Ленке.

- Возьмите ведро, тряпку и помойте, - металлическим голосом потребовала завуч.

Всё складывалось как нельзя хуже. Не то что отпроситься официально, даже украдкой убежать теперь было нельзя! Да и куда бежать? Где Агни, куда она пошла? Но Ленка всё же предприняла отчаянную попытку:

- Алла Константиновна, позвольте мне сейчас уйти, у меня очень важное дело! Я вернусь позже, вечером, и всё помою, обязательно!..

Но все мольбы разбились прибоем об скалу её непримиримости.

- Нет, вымойте сейчас. И что значит "уйти"? Вы забыли, сколько у вас уже предупреждений за опоздания?

"А вот так - уйти, потому что я не ваша рабыня!" - хотелось крикнуть фрустрированной Ленке. Из последних сил сдерживаясь, она просто стиснула челюсти, и заметила, как девочки в данный момент исполняли её мечту, а именно - тихонько сгребали свои куртки-сумки-сменки, и опасливо оглядываясь на завуча, продвигались к выходу. Это был последний шанс. Игнорируя крайне недовольную завуча, она кинулась за девчонками.

- Пожалуйста, скажите, куда ушла Агния Сергеевна, в каком направлении, хоть что-то, вы же видели её!

Одна из подружек открыла рот, закрыла, нахмурилась, глянула на завуча - та стояла пока молча, онемев от такой бесцеремонности, - потупилась.

- Пожалуйста!..

- Я видела, она с этими ушла, - неохотно призналась она, - с готичками. Они к ней ещё вчера с первого урока прилипли, я слышала как заливали ей про свою готику и сходки. Сегодня во дворе рядом стояли, о чём-то говорили, мы в окно видели, да, Яна?

Её подруга кивнула, и в этот момент завуч отмерла.

- Учительница неформально общается с такими ученицами? - нехорошим голосом протянула Алла Константиновна. - С готовыми пэтэушницами, по которым колония плачет? Вы сказали, она куда-то пошла с ними?

А в Ленкиной голове бил колокол. Она пошла с ними. Зачем? Куда? Почему не предупредила? А вдруг?

- Не зря она мне сразу не понравилась! - грохотало над Ленкиной головой. - Наверняка из той же нефомальной секты. Это вы её привели, Елена Сергеевна, - теперь уже обвиняюще хлестало Ленку, но она едва слышала. - Как вы с ней познакомились? Кто она такая? Это всё сказки про настоящий цвет волос - где вы видели у людей свои такие волосы?!

А девочки, пользуясь тем, что гроза их не миновала, уже открывали входную дверь. Ленка метнулась из-под Аллиного носа и успела схватить одну из них за рукав.

- Сходки, где они устраивают сходки?!

- На кладбище, - испуганно пискнула девчонка, и её локоть вырвался из Ленкиных пальцев, но вовсе не потому, что школьница была сильнее. Больно схватив Ленку за запястье, над ней возвышалась Алла Константиновна. Девочка мигом скрылась за дверью.

- Что это за поведение?! Отказываетесь выполнять служебные обязанности, отпрашиваетесь, как в детском саду, а теперь ещё что - распускаете руки на детей?! Вы с ума сошли?

Крик, сердитый, озлоблённый, крик ради крика обдавал холодом, замораживал сердце, покрывал мозг ледяной коркой. Ленке было страшно. Нет, не от этой дикой ситуации, которая не обещала ей ничего хорошего. Выговор, увольнение, запись в трудовой "за неприемлемое поведение", штрафное удержание зарплаты? Да плевать. Агни ушла с какими-то малолетними почти преступницами на кладбище. Там, где подобные им пьют, ломают памятники и деревья, дерутся...

Ленка, не соображая, дёрнулась к двери, но её по-прежнему держали.

- И надо ещё проверить, кто она такая, ваша Агния, а то взяли с улицы неизвестно кого, потому что было срочно нужно. Наклонности-то у вас, я смотрю, похожие. Может, это не она ушла с девочками, а она сама увела их куда-то? Вы-то куда так заторопились, не туда же, случаем?

Это отдавало уже откровенным безумием. И, может, поэтому Ленка окончательно утратила связь с реальностью. Алла Константиновна больше не воспринималась ею как начальство и авторитет; это просто была преграда, неодушевлённая красная гора с верхушкой белых волос, точно нарывавший фурункул. Ленка опять дёрнула руку, но захват на запястье не ослаб. Продолжал звучать колоколоподобный голос, но слова не имели смысла, только чужие тяжёлые эмоции, направленная злоба ранила, как плеть.

Она подняла ногу в тяжёлом зимнем ботинке и занесла её над блестящей лодочкой. И с силой опустила. Поток слов оборвался воплем. Крабий зажим на запястье разжался.

Ленка выскочила на свободу, под тусклое солнце в дымке пасмурного неба. Она боялась, что дверь с треском распахнётся вслед за ней, что Алла Константиновна закричит снова, бросится в погоню... но было тихо. Она пробежала по пустынному внутреннему дворику, не чувствуя секущей лицо снежной крупы; пробежала под аркой, поскользнулась на накатанном участке. Упала, ударившись ладонью при торможении, ободрав подбородок о грубый наст. Не замечая, вскочила и побежала к остановке. Ветер трепал незастёгнутую куртку, шапка выпала из кармана и осталась лежатьпосреди двора. Ленка не чувствовала холода. Теперь её жгло изнутри.

***

Она успела подскочить к полупустому автобусу прямо под закрывающуюся дверь. Равнодушный к удару, он втянул створки и неторопливо попыхтел прочь. Ленка оказалась быстрее и вновь стукнула уже по двери напротив водителя. Железная махина нехотя притормозила и зашипела дверцей.

- Пожар, что ли? - проворчал водитель.

Ленка бухнулась на сиденье у окна со стороны, противоположной движению, и приникла лбом к холодному окну. В груди бушевала огненная буря. "Почему так тоскливо и страшно? Ну ушла с какими-то девчонками... Не съедят же они её. И она уже не потеряется, спросит кого-нибудь, как домой добраться, или те же девчонки проводят. Только почему она ушла с ними, ведь она обещала..." Ленка вздрогнула. Её просили не ходить никуда с незнакомыми, а эти девочки были знакомыми. Да, у неё было право иметь своих знакомых. И это нормально. Но тревога всё равно давила внутри, сковывала стужей снаружи, превращала сиденье в ледяную комковатую глыбу. Почему так плохо?

Кладбище могло быть только одно - давно не действующее, исторический памятник. Оно находилось в центре города, темнея тенистой громадой старых деревьев между главных улиц, среди высотных зданий бизнес-центров. Оно тянулось с левой стороны дороги, на которую сейчас смотрела Ленка. В голове её, среди ревущей пустоты, всё так же билась одна мысль: "Почему?".

"Потому что без неё мне плохо".

Ленка закрыла глаза и постаралась успокоиться и не накручивать себя. Агни не заблудится. Просто она до сих пор воспринимала её беспомощным голым существом, сидящим в снегу, а она больше не такая. И больше не зависела от Ленки. Теперь это была отдельная личность. Свободная личность, ничем Ленке не обязанная. Но появилось что-то, что не давало от неё отстраниться, невидимая, но такая прочная связь. Точно до упора натянулась связывающая их резинка, и либо нужно было сократить расстояние, либо эта резинка лопнет. И последний вариант Ленка была не в силах допустить. Потому что теперь не могла без неё. И знала - Агни тоже не могла. И она так торопилась, хотя могла просто подождать её возвращения дома, ради них обеих.

Автобус полз медленно, долго, и жар тревоги поутих, теперь внутри разливался холод одиночества. Вместе с ним накатила апатия, похожая на успокоение. Ленку потянуло в сон.

- Остановка "Кинотеатр "Космос""!

Ленка встрепенулась и напряглась на сиденье. Нужно выходить на следующей. Вскакивать не стала, потому что сидела напротив двери, и стала всматриваться в потянувшийся за окном парковый массив мемориала, словно могла различить в его глубинах знакомый силуэт. Глаза её распахнулись, когда она заметила, как мелькнуло что-то яркое.

Нет, это был не обман зрения, жаждущего увидеть желанную картину. Там, в гуще старых деревьев, виднелась прогалина, и на ней стояло несколько тёмных фигур. Мужских, высоких, выстроившихся агрессивным полукругом. А ярким пятном, единственным ярким пятном рядом с ними алели волосы той, кого ни с кем не перепутаешь...

Задремавшая было тревога проснулась, резанула уже настоящим страхом. Быстрее туда!

Но автобус равнодушно проползал мимо, пока не миновал купу деревьев. Скрипя зубами от бессильной злости из-за убегающих секунд, она встала вплотную к дверям и выпала на улицу, едва они разомкнулись.

В лицо сразу прилетела пригоршня снежной крупы. Ленка бросилась бежать. Она на кого-то налетела, споткнулась, но не заметила этого. В ушах стучала кровь, гудело от уличного шума.

Сразу за распахнутой калиткой старого кладбища навалилась внезапная тишина, точно от оживлённой улицы его огораживало не чёрное кружево высокого кованого забора, а глухая бетонная стена. Лишь ветер шумел в высоких облетевших кронах тополей и берёз, и где-то хрипло гаркнула ворона. Снег здесь был по колено, нетронутый на могилах, и только слабо протоптанная тропинка змеилась вместо главной аллеи. Через пару десятков шагов от неё отделилась рыхлая дорожка из нескольких пар следов.

Невыносимо закололо в боку, и Ленка остановилась, ухватившись за ствол дерева. Перед глазами прыгала чёрно-белая мешанина. Откуда-то долетел смех.

Она обессиленно отшатнулась от дерева, упрямо зашагала вперёд. "Увести её отсюда, просто увести...". И вдруг стена деревьев резко раздвинулась.

Пространство исказилось. Они все стояли перед ней как на ладони, как игрушечные фигурки, но при этом странно, недосягаемо далеко.

Агни. Рядом две девочки, ростом едва ей по плечо. С испуганными лицами. Одна что-то говорит... И парни перед ними, как противники на шахматной доске, только тоже чёрные. Но не готы. Нет, это были те, кому есть ёмкое название, не нуждающееся в объяснении - гопники.

- Ну ты чё, э...

Бессмысленный лексически, но такой недвусмысленный по эмоциональной окраске возглас ударил Ленку, словно током. Это было очень, очень плохо. Она вдохнула и выдохнула, зажала ладонью ноющую боль в боку и зашагала к группе.

В тот же момент один из гопников потянул руку к Агни.

"Мне не понравилось", - сказала тогда Агни Ленке, когда бабушка взяла её за руку. Но бабушка осторожно подержала и отпустила, а сейчас...

Агни отступила в тот же миг, не дав чужим пальцам даже дотронуться до своего лица.

- Чё такая недотрога? Я типа для тебя не алё?!

Вновь потянулась рука, грубо схватила Агни за плечо. Раздался резкий вскрик. Но кричала не она. Парень отдёрнул руку и прижал её к животу, баюкая. Агни не понравилось. И она не стала терпеть.

"Господи, да скорее же, скорее добежать, почему ноги как в киселе вязнут!.."

- Ты чё делаешь, а! - заорал его приятель, и болезненно обострившимся зрением Ленка заметила, как в его кулаке что-то блеснуло.

Стой! Вслух или окрик прозвучал только в голове?

Осталось чуть-чуть, каких-то дюжину шагов... или сотню дюжин... Они так близко! Но выброшенная вперёд рука Ленки никак не могла дотянуться, не успевала перехватить рывок блестящего лезвия, метнувшегося в живот Агни.

Так быстро - раз и обратно. Будто ничего и не было. Но всё уже непоправимо изменилось.

- Не-е-ет!!!

Страшный, нечеловеческий вопль вырвался из Ленкиной груди, кто-то тихо взвизгнул, заскулил... Чёрно-белый мир снега и деревьев заволокла багровая пелена.

Гопники обернулись на рык, увидели мчащуюся к ним по сугробам Ленку. На их тупых физиономиях проступила паника.

- Колян, ты чё наделал?!

- Да бля, чё за...

- Валим отсюда, у меня и так условка!..

Длинными прыжками они рванули в сторону близкого забора и полезли по перекладинам. Одна из девчонок, плача, опустилась на колени с осевшей в снег Агни, другая стояла безмолвным столбом и таращилась на них.

Время и пространство наконец рванулись и вернулись по местам, и Ленка добежала в один прыжок.

Агни лежала в снегу, подогнув под себя ноги и раскидав руки, как подбитый снегирь. Бесстрастное лицо её почти не исказилось, но в глазах стояли боль и ужас. Ленка поднатужилась и приподняла её за плечи, уложив к себе на колени. В бледно-голубых глазах, обесцвеченных зимним небом, загорелось узнавание и искра тепла.

- Мы просто стояли, тусовались, а тут эти подошли, - захлёбываясь, заверещала одна из готок и вскочила на ноги, запутавшись в длинной юбке. - Мы не виноваты!

Ленка непонимающе, одеревенело смотрела на лежащую в её объятиях Агни. Истеричные крики облетали её, не задевая сознание, она не заметила, как готка схватила стоявшую в ступоре подружку и поволокла прочь. Хруст их шагов затих в отдалении, и во всём мире вновь остался лишь шелест ветра.

"Скорую... надо позвонить... где телефон?"

Ленка лихорадочно захлопала по карманам, стала разрывать снег. Где?! Не взяла? Выпал, когда она упала? Нет! Нет!

На её руку опустилось что-то холодное и слабо сжало. Это Агни удалось вытащить руку из снега. Ленка стиснула её кисть обеими ладонями, но та осталась холодной. Где же всегда исходившее от неё тепло, которое грело не только тело, но и душу? И вдруг она поняла: теперь она должна согреть Агни.

- Р-рена...

В горле Агни что-то клокотнуло, и у неё снова получилось произнести имя Ленки по-старому, с "обратной картавостью".

- Держись, пожалуйста, - зашептала Ленка, будто боясь нарушить эту гудящую, суровую зимнюю тишину вокруг. - Сейчас, сейчас найду этот долбаный телефон, позвоню в скорую. Ты только потерпи немного, пожалуйста...

На лицо Агни упала прозрачная капля. Ленка плакала. Она понимала, что телефона нет, понимала, что автоматов в округе не найдёшь, и Агни нельзя сейчас оставлять, и всё бесполезно, её уже не спасут никакие врачи, маму они не спасли, а ведь у них было время, был шанс... Она завыла. Не могла бежать за помощью, не могла выносить пытку обречённого ожидания.

- Пожалуйста, ну согрейся! Забери у меня всё тепло, только не умирай!

Но рука в её ладонях всё леденела. Агни безмолвно смотрела в тускнеющее серо-сиреневое небо, исцарапанное чёрными сучьями старых тополей. Снежная крошка сеялась на её лицо с сухим шелестом, отскакивала и ссыпалась вниз, не тая. Только глаза её ещё хранили тепло.

- Агни, не уходи, ну прошу тебя! Мы же ничего не успели! Не оставляй меня одну! Ты же обещала!.. - молила Ленка. - Говори, не молчи! Ну, скажи что-нибудь. Как тебя зовут? Кто я?..

- Рена, - тихо выдохнули побледневшие губы.

- Да! Кто ты?

- Агни...

- Молодец! Вот видишь...

Снег стал падать гуще, крошка превратилась в мягкие хлопья. Ленка, выпустив холодную руку из своих занемевших пальцев, смахивала его, торопливо стирала жгучие слёзы со щёк, застилавшие глаза. Агни устало закрыла глаза.

И снова крик разодрал ей грудь и горло, вырвался горьким стоном и завибрировал в пустоте. Последние силы ушли на этот стон, и Ленка опустошённо опустила голову, молча обняв лежащую на её коленях подругу.

Снег сыпал крупными хлопьями с сумеречного неба. Иного движения не было, лишь тихо покачивались голые сучья где-то высоко-высоко над головой. И звуков не было, только изредка зло вздыхал пронизывающий ветер.

Ленка с трудом разлепила веки, разодрав ресницы - начали замерзать слёзы. Снег незаметно навалил на её коленях целый сугроб, укрыв Агни. Закоченевшими непослушными пальцами она смахнула его. Смахнула ещё... Ахнув, принялась рыть снег, встав на колени... Агни исчезла. Под сугробом лежала лишь одежда. Она сгребла её в охапку, уткнулась лицом в промёрзшую груду. Из кармана что-то выпало. В снежной ямке осталась лежать связка из двух новеньких ключей и эмалевая красная птичка.

***

Говорили, что зима в этом году необычайно тёплая. Даже крещенские морозы предрекали не слишком суровые, а уж на Новый год предвкушали отличное гулянье.

Ленку это мало интересовало. Куда более насущным был для неё вопрос грядущей сессии, и всё свободное время она посвящала учёбе. Работа отошла на второй план, да и можно ли было считать работой мытьё полов по вечерам и выходным? Не более чем подработка, позволяющая перебиваться во время учёбы на очном отделении. Заочное было бы более лёгким решением, но тогда пострадало бы качество образования, а оно в конечном итоге влияло на качество будущей настоящей, интересной работы и всей дальнейшей жизни.

Она помотала головой, отгоняя посторонние мысли. Мозг гудел от перегрузки и требовал отдыха. Ленка уступила и отложила учебник и конспекты.

- Ба, я пройдусь ненадолго. Заодно хлеба куплю.

Уличный ветер дохнул в лицо свежестью, почему-то вызвав ассоциацию с весной, хотя до весны было как до Луны пешком. На детской площадке во дворе играли дети. Они радостно визжали, качались на качелях и не обращали внимания на ленивые окрики матерей.

Один из них нарочно слишком сильно раскачался и прыгнул, сбив Ленку с ног, и заливисто расхохотался. Она медленно поднялась, отряхиваясь.

- Антон, ты с ума сошёл, что ли! Извини... те.

Ленка встретилась глазами с его матерью, хлопками отряхивающей мальчишку, который уже не смеялся и только виновато сопел. Ирина поправила на сыне шапку и подняла на Ленку глаза. В её глазах мелькнула неуверенность, порыв отвести взгляд, но вместо этого она вдруг робко улыбнулась.

- Привет.

- Привет.

Неловкое молчание разбавил нетерпеливо заёрзавший ребёнок.

- Ну, а как ты, Лен?

- Нормально, - ответила она дежурно. - На ветеринара поступила, готовлюсь к сессии. Знаешь, не такой уж это страшный зверь оказался, как о нём говорят... С бабушкой всё хорошо. А ты?

- У меня тоже всё отлично, Андрюшка скоро в сад пойдёт.

- Ясно... я в булочную собралась, не хочешь со мной прогуляться? - неожиданно для самой себя предложила Ленка.

- Очень хочу! - с жаром откликнулась Ирина, и в её глазах выпыхнула девчоночья радость.

- Мама, пошли!

Мальчишка задёргал её за рукав, и блеск в глазах Ирины погас.

- Идём, идём... Прости.

Ленка ответила на это кивком и пошла прочь. Почему-то неожиданно стало так легко на душе, что захотелось зашагать вприпрыжку. Через несколько шагов она обернулась. Ирина непонятно смотрела ей вслед, не обращая внимания на дёргающего её за рукав сынишку. А Ленка шла куда хотела.

Купить хлеб в ближайшем магазине вдруг показалось ей скучной затеей. Это слишком быстро, а ей хотелось ещё пройтись, прежде чем вернуться в душную квартиру к буквоедству. И тут ей вспомнилось, как когда-то давно они с мамой покупали ароматные булочки в пекарне возле кинотеатра. Вспомнился даже их волшебный запах, да так отчётливо, что Ленка не колебалась ни минуты - дошла до остановки и села в автобус, который ехал в центр.

Пекарня до сих пор работала. Ленка купила хлеб, батон с кунжутом и пару булочек в пакете. Одну задумчиво сжевала прямо на улице, когда шла к остановке. Внезапно после душевного подъёма накатила тоска, и расхотелось всё на свете. Заходить в полный людей автобус, видеть весёлых детей вместе с их родителями на улице, поддерживать радостно-непринуждённую беседу с бабушкой...

Она остановилась прямо посреди тротуара. Все спешили по своим делам, в воздухе витало предпраздничное настроение, никто не заворчал на неё, перегородившую дорогу. Яркие мигающие рекламные вывески и названия магазинов вызвали глухое отторжение. Ленка опустила взгляд и побрела прочь с оживлённой улицы.

Дальше, прочь. Пробраться вдоль бетонного забора, огораживающего брошенную стройку. Пройти через пустырь, оставшийся от сноса целого квартала, да так и оставленный до весны. Постоять немного, сглатывая тоску и накатившее одиночество. Развернуться и поскорее дойти до остановки, воткнуть в уши наушники с музыкой, добраться домой, закрыться в комнате, закопаться в учебники, забить, задавить, заглушить эту тоску. Забыть.

Сиренево-серое небо нависало над огромной площадью пустыря, удивляющего своим существованием посреди густо и беспорядочно застроенного города. Далеко впереди он упирался в заросли ив и тополей, местами вздымались мягкие бугры укрытых снегом груд камней от разрушенных фундаментов. Прямо посередине вздымался единственный уцелевший двухэтажный дом, взиравший на небо чёрными провалами оконных проёмов.

Она прерывисто вздохнула и развернулась обратно. К остановке иного пути не было, идти к другой через пустырь - глупая затея, только вымотаешься. Тут никто никогда не ходил, и снега навалило, похоже, выше колена. Ленка шагнула к забору.

На облетевший куст прямо перед ней села маленькая птичка. Грудь её полыхала алым огнём. Ленка замерла. Она по привычке сунула руку в карман, нашарила семечки, кинула их на снег, где они тут же утонули. Птица не отреагировала на корм и не испугалась движения. Она склонила голову набок. И прилетевший откуда-то цветной луч вспыхнул на её глазу голубым огоньком.

Снегирь... Он прилетает, когда наступает зима и выпадает снег. Снег - холодная, замёрзшая вода, но если построить из него домик, в нём можно согреться. Если растереть им окоченевшую кожу, он подарит тепло.

Птичка дёрнула хвостиком и сорвалась с ветки. Ленка стремительно обернулась и увидела, что снегирь полетел в сторону заброшенного дома. Она кинулась вдогонку, всё ускоряя шаг, утопая в свежевыпавшем снегу, мимо бетонного забора с красной надписью "A-mega".