Один за двоих (СИ) [Юлия Гай] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (121) »
Юлия Гай Один за двоих
=== Пролог ===
Господи, помилуйИ наставь раба,Для кого постылойСделалась судьба.Остуди мне рануИли смерть пошли.Не убьешь — я стануУжасом Земли.Грушко П.
Штормзвейг. 23 августа 974 года Нового Времени.
Раннее утро. В распахнутое окно гляжу на пылающую нитку горизонта. В зеленоватом небе облака медленно розовеют, их края делаются пурпурными или желтыми. Только здесь, в междумирье, рассвет может быть столь причудливо многоцветным. Вдыхаю прохладный ночной воздух. Еще не скоро опустится утомительная липкая жара, и эти утренние часы у окна примиряют меня с наступлением очередного бессмысленного дня. — Дан, милый, ты уже проснулся? Лина радостно влетает в комнату, тискает меня, запускает пальцы в волосы на макушке. Все это вызывает во мне глухое раздражение, и хочется послать ее подальше, но я терплю, потому что у меня нет никакого желания снова объясняться с ней. Она всегда умудряется переспорить меня, так зачем же выставлять себя идиотом?! — Закрой окно, дует, — говорит она, но вскакивает и сама бросается к створке. — Нет! — я хватаю ее за руку и оттягиваю от окна. — Не прикасайся ни к чему в моей комнате. Не могу находиться в закрытом пространстве, мне нужен кислород. Лина удивленно моргает. — Ты простудишься, — с обидой обещает она. — Не твоя забота, — огрызаюсь я и возвращаюсь в кровать. Она пожимает плечами и тут же, будто ничего не случилось, заводит новый разговор: — Чего бы тебе хотелось на завтрак? Я специально встала пораньше, чтобы побаловать моего мальчика. — Все равно, — отворачиваюсь к окну, там из-за горизонта показался край солнечного диска. — Ну, тогда поджарю хлебцы и намажу абрикосовым джемом, как ты любишь, — говорит Лина. Так и не дождавшись ответа, она выходит. У меня есть полчаса одиночества и покоя. Откидываюсь на подушку и прикрываю глаза, сквозь смеженные веки проникает розовый свет, мне на короткий миг становится… терпимо. Отступает бессонница, глухая тоска, нытье в груди. Наступающий день должен чем-то отличаться от других, от целой вереницы пыльных жарких дней в междумирье, где давно прекратились бои и начались переговоры. — Дан, спускайся завтракать, — кричит Лина. Не выйти нельзя — придет сама и опять будет зудеть про полезность завтрака для моего драгоценного здоровья. Натянув джинсы и майку, спускаюсь. Лина суетится у стола. Самая красивая девушка в Штормзвейге, дочь лидера Умано, отважная и умная. Перекинув за спину каштановую косу, в шелковом халатике, она ни на секунду не останавливается, порхая по большой кухне. Когда-то я до смерти влюбился в нее, увидев в штабе командора Рагварна. — Дан, милый, а у нас гости, — подняв на меня взгляд, улыбнулась Лина, она любит гостей. Ларсен и Оскар, бывшие бойцы отряда «Вепрь», а нынче просто приятели, уже расположились за столом и жадно поглядывают на жареные хлебцы с джемом и клубникой. Оба поднялись мне навстречу, крепко пожали руку. — Давно не виделись, Дан. — Мы только из штаба и сразу к вам, услышали новость… все просто ошеломлены! Не понимая, о чем речь, я посмотрел на Лину. Она широко улыбнулась. — Садитесь скорее за стол, горячий шоколад уже готов. Ребята уселись и отдали дань стряпне Лины, болтая о новостях в штабе, о жарких схватках в Ходхольме, куда их забросила судьба после расформирования моего отряда. Оскар женился, Ларсен купил поместье в пригороде Оримы — столицы империи. — А как ты, Дан? — спросил Оскар, когда мы вышли в сад покурить. — Как обычно, — пожал плечами я. — Отпустило? — Что отпустило? Оскар наморщил лоб. — Я про Корда. — Отпустило. Он улыбнулся одними губами, а я отвернулся. Чего им всем надо? Какая им разница? Неужели думают, что расплачусь и стану изливать им душу? Расскажу, как меня тошнит от междумирья и от назойливой заботы Лины и ее семейства? Расскажу, как уже год ничего не хочу, ничего не делаю, почти не ем, почти не сплю? Как мне не хватает тебя? Неужели они думают, что хоть чуть-чуть меня понимают? На улице переполох: говор, свист, какие-то крики. Жара навалилась, как обычно, в одно мгновение, дышать стало тяжело. Но извилистая улица полна народу, над заборами повисли шелковые ленты и поднялись разноцветные шары. Что-то не припомню, чтобы сегодня был праздник. Но, может, в Штормзвейге какое-то местное торжество, а значит, покоя не будет не только днем, но и ночью. Когда Оскар и Ларсен уходят, Лина тянет меня на диван в гостиной, где усаживается, не выпуская из цепких рук. Ее горячее дыхание щекочет шею. — Я так довольна, Дан. Наконец-то наша- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (121) »
Последние комментарии
1 час 43 минут назад
1 час 44 минут назад
1 час 52 минут назад
1 час 56 минут назад
9 часов 37 минут назад
10 часов 18 минут назад