На дне морском [Григорий Иванович Кириллов] (fb2) читать постранично

Григорий Иванович Кириллов
На дне морском

Подводный разведчик

На середине маленькой балаклавской бухты, что затерялась между высоких гор, грозно и молчаливо стоит большой корабль. Из широкой его трубы поднимаются кверху редкие хлопья дыма. С обеих сторон к бортам, словно дети к матери, жмутся черноспинные «Малютки». По каменистым склонам гор бесшумно сползает вечер. Вода бухты наливается теменью. В похолодевшем небе вспыхивают первые звезды.

На носу корабля, помигивая папиросными огоньками, сидят молодые матросы и молча поглядывают на горбоносого усатого моряка. Он сидит в середине, обхватив руками колени, и, покачиваясь квадратным туловищем, не спеша рассказывает:

— Это было в начале войны. Вызывает меня однажды командир бригады подводных лодок и говорит:

«Вот что, товарищ Ползунов, ты человек опытный, смекалистый. В одном месте надо на берег взглянуть, разузнать, что там немцы делают. Есть ли укрепления, стоят ли батареи, где и как размещены посты. Одним словом, надо выяснить, можно ли там десант выкинуть. Мы решили послать с подводной лодки разведчика. Поручаем это тебе».

«Сделаю, — говорю, — все, как скажете».

«Только смотри, при неосторожности можно немцам в руки попасть».

«Не беспокойтесь,- говорю,- товарищ капитан второго ранга. Я здесь, в Крыму, каждый камень знаю».

«Ну, что ж,- говорит,- это хорошо. И еще вот что: сейчас на дне всякой всячины навалено. И немцы топят, и мы топим. Пойдешь по грунту, что увидишь — примечай, какое судно, чье, с чем, как лежит. Немцам здесь не век вековать, сведения эти пригодятся для наших эпроновцев».

«Есть,- говорю,- примечать, только бы увидеть, мимо не пройду».

В тот же вечер проверил я свой аппарат, зарядил баллоны кислородом. А на следующий день «Малютка» вышла в море. Прошла заданным курсом, погрузилась, подобралась поближе к берегу и за полдень легла на грунт.

Когда все было готово, командир лодки осмотрел мое снаряжение, хлопнул по плечу и через специальный люк выпустил меня на волю.

На грунт я упал боком. Ил такой мягкий, как шелковый, возьмешь в горсть, а он так между пальцами весь и разбежится. И светло на грунте, хоть книгу читай. «Видно, думаю, берег не очень далеко».

Встал я на ноги, поправил свинцовый пояс, осмотрелся, наметил по компасу направление и пошел.

Иду не спеша, по сторонам поглядываю» За мной ватага рыбешек тянется. А на грунте чего только нет: и якорные тележки от мин, и железные бочки, и перевернувшиеся кверху колесами полевые пушки, и даже немецкий бомбардировщик Ю-88. Ткнулся тупым рылом в грунт да так и остался лежать с задранным хвостом. Я подошел вплотную, заглянул в кабину пилота: на мягком сиденье дремали два больших рыжих краба. При моем появлении крабы зашевелились и, поднимая пыльцу, сползли с сиденья. Я тронулся дальше и скоро увидел темный силуэт корабля. Стоит, словно огромный дом. Подошел и стал соображать, как мне на него забраться. Борт, как стена, и нет ничего, за что можно было бы ухватиться. Туда прошел, сюда прошел — ничего нет, только надпись возле кормы увидел, но прочитать не смог, не нашим языком писана.

Стою, ломаю голову, как мне на корабль попасть, и вижу: неподалеку от меня медленно спускается лот, похожий на ручную гранату. «Стоп, думаю, стало быть, наверху какая-то посудина есть, раз глубину измеряют». Лот дошел до грунта, полежал маленько и полез кверху. Я проводил его глазами и задумался: «Наши здесь сейчас быть не могут, это, конечно, немцы. Но что они тут делают? И подниматься ли мне на затопленный пароход? Вдруг там фрицы?»

Все же на пароход я решил подняться, а тут и способ нашелся. Я размотал линь, которым был опоясан, отстегнул прикрепленный к нему поясной груз, и воздухом меня сразу кверху потянуло.

Поднимаюсь у самого борта, линь помаленьку потравливаю, а сам все время думаю: «Нет ли на палубе кого? Не поджидают ли меня там немцы?» Линь мой кончился, а до палубы еще больше метра подниматься надо.

Вишу так между небом и землей и не знаю, что мне делать. Бросить линь не могу, воздухом меня тут же на поверхность выкинет. Но и не побывать на пароходе тоже нельзя: что я потом скажу капитану второго ранга? И тут пришла мне в голову мысль: завязать конец линя за ногу, освободить руки, выпрямиться и руками дотянуться до бортовой кромки.

Прилаживаю к ноге линь и чувствую: кто-то берет меня за шиворот и тянет кверху. У меня мороз по телу. «Ну, думаю, конец». Подняла эта невидимая рука меня до леера и отпустила. Я ухватился за стойку и вижу: на палубе стоит водолаз в таком же легком костюме, как и я, и рукой манит меня к себе. Смотрю я на него