Возрождение "ОД-3113" [Иван Николаевич Меньшиков] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Иван Николаевич Меньшиков Возрождение «ОД-3113»
Танкист-лейтенант был романтик. Он рассказывал ребятам о танковых боях за Родину, и глаза его блестели, точно он все еще видел перед собой опаленные фронтовым солнцем окраины Сталинграда, и улицы, пахнущие тротилом, и взорванный авиабомбой асфальт, и глаза бойцов, налитые кровью усталости. А здесь, на путях станции Оренбург, закопченных нефтью, мирно выпевали свои песни рожки стрелочников, и шли поезда на восток, и пассажиры почтового Москва — Ташкент медленно наполняли свои чайники кипятком. — Тыл, — задумчиво сказал Ваня Коваженков, — одним словом, не то… — Он шел по путям, ступая по-мужски, медленно и твердо. — Правда ведь, Михалыч? Мастер не ответил. Рассказ лейтенанта взволновал его меньше, чем учеников железнодорожного училища. — Хорошо, — сказал он, — тыл. А ты вот возьми работай здесь так, чтобы на фронте о тебе заговорили. — Здесь тоже, знаешь, — присоединился к нему молчаливый Саша Скорохватов, — тут тоже, знаешь… Саша не договорил. Он покосился на депо, на паровозы, идущие в промывку, и взгляд его задержался на черной громаде старого локомотива серии «ОД». Лишенный тендера, крейцкопфа, арматуры, он даже стоял на колесах паровоза совсем другой серии — «ОВ». Многое, видно, пришлось перенести ему, и, обобранный до ниточки, он стоял теперь «под забором». Судьба его была решена: на слом, в переплавку. — А что, — сказал Саша Скорохватов, — если попробовать, Михалыч? — И он кивнул головой в сторону паровоза. Мастер покосился на старый «ОД-3113». — Разбитое корыто, — сказал он, — загробное рыдание, но… И он полез на паровоз. Толстый слой вязкой пыли покрывал зияющие отверстия там, где раньше находились инжекторы. Котел и рама — этого было очень мало для серьезных размышлений о восстановлении паровоза. Но Коваженков сказал: — А инжектор я на свалке видел. Плохой, правда, но можно отремонтировать. — И колеса сменить не так уж трудно, — поддержал Скорохватов, — правда ведь, Михалыч? — Рыдван один! А все же, между прочим, котел цел, рама… И рыдваны на дороге не валяются. Попробуем. На общем собрании учеников железнодорожного училища № 4 станции Оренбург была горячо поддержана идея Коваженкова и Скорохватова. Решили отремонтировать паровоз сверх всяких производственных планов. Пусть будет как на фронте. И трудности, и лишения, и победы. Срок предельный — двадцать пять дней. Примечание: полное отсутствие запасных частей и деталей. Тяжело поскрипывая на рельсах, «ОД-3113» вполз в ворота депо, и, пока ученики меняли колеса, подняв корпус паровоза домкратами, Скорохватов рылся на деповской свалке. Среди искалеченных золотников, парораспределительных коробок и сработанных крейцкопфов он отыскал малый золотник. Потом обнаружил краники водомерного и водопробного стекла и крейцкопф. Этого было мало. Но ученик-слесарь по ремонту паровозов упрямо сказал: — Не тужи, старик. Все равно отремонтируем. И похлопал паровоз по искалеченному буферу. В эти сутки учащиеся шестой группы во главе с мастером Владимиром Михайловичем Макаровым проработали двенадцать часов. Скорохватов пришабривал малый золотник, найденный им в утиле. Ладони его, жесткие от постоянного соприкосновения с металлом, к полуночи горели огнем. Ему мучительно хотелось спать, но в самый трудный момент, когда казалось, что он не сможет сделать больше ни одного движения шабром, к паровозу подошел заместитель директора по политчасти Иван Герасимович Белозеров, и в цехе стало сразу как-то веселее от его советов, то серьезных, то шутливых. — Ну, как дела? — спросил он Скорохватова. — Здорово спать хочется? — Да нет, — изо всех сил нажимая на шабер, ответил ученик. — Ну, вот это ты уже зря, — покачал головой заместитель директора, — я же вижу, что ты здорово устал. — Да ведь и другие устали. — Правда, всем трудно, — сказал Белозеров, — это и есть война. — Он как бы невзначай посмотрел на ботинки подростка. — А вот ботинки твои того… Каши просят. — Он подумал и добавил решительно: — Ну, ничего, Саша, завтра тебе новые достану. Потерпи пока. На следующий день, как и всегда, обещание было выполнено. Белозеров был душой училища. Мастера любили его за то, что он умел ладить с каждым из учеников, а ученики — за открытый нрав и общительный характер. Он имел редкое дарование быстро сближаться со своими питомцами и проникать в их души. Всем была известна история перевоспитания Пети Карюкина, теперь пятисотника и комсомольца. Поступив в железнодорожное училище, Карюкин принес с собой привычки блатного мира. Он не хотел быть ни слесарем, ни токарем, ни котельщиком. Белозеров пришел на помощь мастеру. — Ну, как дела, дорогой? — спросил он у подростка. Тот исподлобья посмотрел на Белозерова и хмуро ответил: — Ничего. — А почему же ты не работаешь? — Не- 1
- 2
Последние комментарии
1 день 6 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 20 часов назад