День разгорается [Исаак Григорьевич Гольдберг] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (181) »
Ис. Гольдберг День разгорается Роман
Часть первая
1
Баррикаду строили неумело, но весело. На углу свалили витрину из-под афиш и бросили ее поперек переулка. С портновского магазина «Майзель и сын» содрали длинную вывеску, выкатили из ближайшего двора старую телегу, натаскали ящиков, досок, дров. Днем к строящейся баррикаде подходили соседи и осматривали ее деловито и хозяйственно. — Мешков-бы сюды с песком! Вот на фронте ловко с мешками в траншеях выходило! — Кабы снегу больше, так набить бы его стенкой, да водой облить! Очень хорошая защита получается! — Песку, песку поболее-бы! Днем вокруг дружины ползали любопытные, носились мальчишки. Даже притащилась торговка с калачами. А к вечеру, когда баррикаду кое-как соорудили и возле нее залегли дружинники, кругом стало пустынно. Вечером Павел на полчаса сбегал к Гале. — Павел, — попросилась девушка, — я с тобою! — Нет, Галина! Оставайся здесь. Оставайся! — Чудак ты, Паша, как же я могу без тебя? Я измучаюсь. Мне с тобою спокойней. — Тебе нельзя. Туда выделена определенная группа. У тебя другое дело... — Возьми меня... — Молчи! — с ласковой суровостью приказал Павел и положил обе руки на плечи девушки, — молчи и слушайся старших!2
Ночью было тихо. Октябрьский мороз сковал бесснежную землю. Октябрьский мороз тугой изморозью стоял неподвижно в воздухе. Красный огонь костра беспомощно никнул к земле под стужею. От красного огня кругом подплясывали неуловимые тени. Дружинники зябко ежились. Они подходили к костру и грели окоченевшие руки. С вечера они оживленно беседовали, перекидывались шутками, пели. Стылая, морозная ночь сморила, нагнала молчаливость. Дружинники замолчали. Павел прикурнул[1] возле огонька и боролся с дремой. Сон накатывал на него, сцеплял глаза и заволакивал окружающее красноватым густым туманом. Не поддаваясь сну, Павел вставал, подходил к баррикаде, взбирался осторожно на нее и вглядывался в пустынную улицу, легшую мертво и настороженно между затаившимися, слепыми домами. Товарищи вокруг Павла тоже боролись со сном и стужею. И когда Павел подходил к баррикаде, кто-нибудь присоединялся к нему и сдержанно говорил: — Тихо кругом. Пожалуй, ничего нынче не будет. — Пожалуй... — соглашался Павел и всматривался в безлюдье и пустынность улицы. Под утро, когда стало холоднее, словно холод шел от белесого рассвета, где-то в стороне, далеко отсюда, захлопали редкие выстрелы. Дружинники разом вскочили и столпились возле баррикады. — На Знаменской перестрелка! — Кожевенники там! Дружина большая!.. — Там близко от казарм... Жарко ребятам придется! — Жарко... Павел прислушался к перестрелке и оживился: — Ну, вот, ребята, начилось, значит! Теперь недолго ждать и у нас... Дружинники подтянулись к баррикаде. Некоторые стали возиться с оружием, другие принялись примащиваться к ящикам и дровам, отыскивая удобное местечко. Костер вспыхнул и стал замирать. Дым пополз по земле горький и серый. Худой мужик с всклокоченной бородой и в рваном полушубке подошел к Павлу. — Слушай, товарищ, мне бы сходить... Покеда не началось. Обещал я ребяткам побывать у них утречком. Двое их там. Поди, замлели... Павел недоверчиво поглядел на мужика, отвел от него глаза и неприязненно сказал: — Шутишь, парень! Как же можно теперь уходить? Теперь каждую минуту казаков жди... Не ладно ты!.. Сказал бы лучше, что дрефишь, ну и ступай! Без фокусов! Мы никого не задерживаем! Несколько дружинников, прислушавшись к разговору, хмуро посмотрели на мужика. Кто-то насмешливо и грубо крикнул: — Кишка тонка! Не держи его, Павел, пусть он к бабе ворочается, там спокойней! — Я не к бабе... — обидчиво и растерянно оправдывался мужик. — У меня, вишь, ребятишки дома одни. Тут недалечко. Я бы мигом. Так же неприязненно, как прежде, Павел снова повторил: — Если дрефишь, уходи! Всклокоченная борода мужика метнулась в сторону. Огорченно и растерянно мужик мотнул головою: — Не дрефлю, нет! Говорю — к ребятишкам... Я, значит, пошел, товарищи!.. Дружинники пасмурно насупились. Павел хмуро и презрительно махнул рукою. Мужик туже затянул опояску на полушубке и быстро пошел прочь от баррикады. Дальняя перестрелка в просветлевшем утре слышалась громче и ближе.3
Третий день в городе было неспокойно. Третий день по главным улицам разъезжали патрули и на перекрестках стыли часовые. Магазины были закрыты и базары пустовали. Обычная жизнь города замерла и вокруг были смятение и беспорядок. Заводы стояли пустые и над их трубами не плавал и не клубился дым. На вокзале мертвое спокойствие пугало своей неожиданностью и в стороне, как очарованное стадо, сбились беспорядочно вагоны и паровозы. А в районах, которые грудились- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (181) »
Последние комментарии
1 час 22 минут назад
1 день 14 часов назад
1 день 19 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 5 часов назад