КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ, 1963-64 [Ю Лубянский] (fb2) читать постранично

СБОРНИК ФАНТАСТИКИ

Из журнала «ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ»
1963-64

*

© Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая Гвардия»

© «Техника — молодёжи», 1964

Э. Дубровский
ПОРАЖЕНИЕ ГЕРАКЛА

Техника — молодёжи № 1, 1963

Рис. Ю. Случевского

Научно-фантастический рассказ

ТРЕТЬЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ ПРЕМИЯ

Это был шар розоватого цвета. Из шара торчали голубые рычаги конечностей.

Суровцев обошел вокруг монтировочного кронштейна, ткнул пальцем в цилиндрическую башенку сбоку шара.

— А это что?

— Зрение и слух, — сказал Лалаянц.

— Н-да… — Суровцев поглядел по очереди на всех троих. — И как же вы его назвали?

— Официально называется «экспериментальная белковоэлектронная»…

— Стоп, стоп! Что вы со мной, как с ревизором, разговариваете? При чем здесь официально?

— Знаете, что я вам скажу. — Тойво шагнул вперед и доверительно нагнулся к уху Суровцева. — Мы, конечно, не знаем, зачем вы приехали. Но я вам скажу — не ждите здесь хороших названий: меня затирают. Наш начальник Лалаянц меня затирает. «Папа», ты меня затираешь?

Лалаянц стоял, прислонившись к косяку двери, усмехался в усы. Со своей блестящей лысинкой, черным бордюрчиком волос и мягкой усмешкой, он выглядел сейчас пожилым человеком, под стать Суровцеву.

— Я предлагал назвать это — Маня, — сказал Тойво. — Не понравилось! Вячик Савченко предложил — Федя. Тоже отвергли. Слушайте, такое круглое, светлое, с ручками, конечно, Маня! Тогда я встал и сказал: «Пусть будет Гераклом».

— Ну, и?.. — Суровцев поглядел на Лалаянца.

— Ну, а что, — усмехнулся тот, — так и зовем: «Геракл». Хоть какой-то смысл есть.

— Значит, ему предстоят подвиги? Сколько их там всего числится за Гераклом?

— Подвигов не будет, — сухо сказал Лалаянц. — Будет рядовое рабочее испытание. Завтра.

В монтажной, большой, без окон комнате, холодно горели светильники. Воздух отливал денатуратной голубизной и казался синтетическим. Лица у всех были неестественно белые, с синеватыми мазками губ. Светлый шар с повисшими конечностями светился легким мерцанием и выглядел более живым, чем стоящие рядом люди.

Савченко обошел его и присвистнул. На боку шара почти во все полушарие была нарисована рожица. Черные брови и загогулина носа, синие кружочки глаз с толстыми ресницами, красный, полумесяцем, улыбающийся рот. Выражение у рожицы было глуповато-радостное.

— Точка, точка, запятая… — сказал Тойво и хихикнул. Суровцев поглядел и тоже улыбнулся. Лалаянц нахмурился, на его большом с залысинами лбу морщины вспухли, как штормовые барашки.

Тойво поднял руки.

— Чесслово, не я!..

— Сотри это, — сказал Лалаянц.

— Гуашь. — Суровцев колупнул пальцем крылатую бровь. — Слушайте, бросьте, ей-богу! Чудная морда!

В коридоре шумели у приоткрытой двери лаборанты. Лалаянц не пустил их в монтажную: не хотел делать из испытания спектакль, Лалаянц погрозил лаборантам, потер лысинку ладонью и усмехнулся.

— Вот черти!.. Ладно, начнем.

Он взял в руки красную коробочку и нажал клавиш. Радиосигнал проник через стенку шара и включил там, внутри, аккумуляторы. Ничего не произошло, шар остался неподвижным.

— Ты слышишь меня, Геракл? — спросил Лалаянц.

В коридоре мгновенно смолк шум, и в тишине монтажной густой голос произнес: — Да.

— Тебе надо сойти с кронштейна на пол. Сделай это.

Синеватые блестящие конечности с вздутиями шарниров пришли в движение, шар шевельнулся, наклоняя башенку вправо и влево, как бы осматриваясь. Затем быстрыми, почти неуловимыми движениями, перехватываясь за перекладины кронштейна, скользнул вниз и замер на трех своих нелепых ногах. Верхний край шара был на уровне плеч Лалаянца. Лалаянц пошел к двери на террасу, а за ним мягко и легко двигался Геракл.

Лалаянц сел в кресло посреди террасы. Геракл встал перед ним, опустив руки и не шевелясь.

— Я буду задавать вопросы, Геракл. Ты будешь отвечать.

— Я понял, — сказал Геракл.

— Сложи 248 и 514, потом вычти из результата 817.

Геракл молчал.

— Почему ты не отвечаешь? — тихим напряженным голосом спросил Лалаянц.

Тойво подался вперед. У Савченко приоткрылся рот.

— Вопроса не было, — сказал Геракл.

Лалаянц откинулся назад, вытер шею платком и, оглянувшись, смущенно усмехнулся. Потом спросил:

— Сколько получилось после вычитания?

— Минус 55.

Потом Лалаянц задавал еще разные вопросы — по географии, истории, потом Геракл писал под диктовку. И странно было видеть его голубоватые, без суставов пальцы, держащие карандаш. Отвечал Геракл быстро, четко, сухо.

— Каким образом он все это умеет? — спросил Суровцев.

— У него небелковый «мозжечок», полупроводниковый, и все