Три колымских рассказа [Виктория Юльевна Гольдовская] (fb2) читать постранично

Виктория Гольдовская Три колымских рассказа

Памяти Георгия Александровича Большакова

Здесь под северным солнцем

Не холодно мне,

Нет мне места уютнее

В мире.

Ягод нет

Голубицы жемчужной милей,

Нет цветов горделивей,

Чем ирис.

Три рассказа о Колыме… О Колыме сороковых годов — в то время такой непонятно-далекой, овеянной столькими рассказами и росказнями, что не всякий сразу верил, что она и впрямь существует.

Но никакой особой Колымы не было. Было особое время. Трудное время, когда страна воевала, поднималась из руин, залечивала раны. Когда стране очень нужны были хлеб и золото.

Золото добывали на Колыме.

Я не подчеркиваю обыденность тех времен. Напротив, я хочу сказать, что простые, казалось бы, события, о которых рассказано в этой книге, исполнены подчас незаметного героизма, пронизаны пафосом труда, чувством, преданности своему народу и родине.

Колыма сороковых годов. Внешние приметы времени явственно проступают в рассказах Виктории Гольдовской — тут и глубинные прииски, куда можно добраться только по зимнику, и конбаза с одной единственной на весь прииск коровой, которую завели, чтобы дать детям хоть немного молока, и фанерный автобус с железной печкой, и острые нехватки в технике, в снабжении. Но пишет она не только об этом. В поле зрения писательницы — человеческие взаимоотношения. Любовь. Верность. Дружба. Чувство долга.

Небольшой поселок в самом сердце Колымы. Чем живут там люди? Они добывают металл, строят дома, прокладывают дороги. Все это вроде бы тихо и буднично; не слышно громких слов и трескучих фраз. Но вот приходит беда; паводок обрушивается на долину, и люди также просто и незаметно совершают подвиг.

И если рудник не выполняет план, в забой идут всем поселком. И если заболел ребенок — это тоже общая беда, на помощь приходит каждый…

Почти четверть века прошло с тех времен, о которых пишет Виктория Гольдовская, а герои ее рассказов и сегодня наши с вами современники, потому что не внешние приметы определяют суть времени. Пафос сороковых годов представляется мне в становлении той неистребимой и постоянной-любви к своему краю, которой и сейчас живут северяне.

Трогательная в своей первой девичьей привязанности Жихарка и сегодня симпатична нам своей глубокой и чистой верой в добро и дружбу; неистовый в работе и любви Роман, горячая, чуть своенравная, беззаветно преданная ему Любаша, умеющая быть и сильной, и вспыльчивой, и беспомощной, — это ведь тоже наши с вами современники, живые люди и добрые друзья.

Автор тонко чувствует природу Севера, умеет по-своему, скупо, но точно сказать о ее силе и красоте.

«Пуд соли», — так называется один из рассказов В. Гольдовской. Человек с риском для жизни прошел много километров в пургу, чтобы принести своим товарищам соль. Потому что без соли никак нельзя: соль — основа основ.

Много надо съесть соли вместе с людьми, чтобы иметь право писать о них. Гольдовская пишет о Колыме не по наслышке, не с чужих слов.

Горный инженер по образованию, она долгие годы работала на обогатительной фабрике, на оловодобывающем руднике, знает, как моют золото и извлекают оловянный камень — касситерит, знает, что добывают их для страны при любой, даже самой высокой технике, прежде всего люди.

Знает она и то, что без соли, в крайнем-то случае продержаться можно, а вот без дружбы, без любви к людям — нельзя…

Юрий Васильев.

Зеленый паводок

Артемьев включил радио.

«…У нас на Севере цветы расцветают дважды в году. Первый раз — весной, когда небо очищается от последних снеговых туч. Тогда быстрые и легкие облака, подобно небывалым букетам, окрашиваются лепестками шиповника, лиловым кипреем, лимонным рододендроном.

Второй раз цветы раскрываются в тайге, в июньских травах.

Сейчас — пора первого цветения.

Под стать ярким облакам и гладь бухты. Она сбросила тяжелый ледовой панцирь и, живая, синяя, нежится под солнцем. Только у дальних берегов, будто мелом очерченная, белеет полоска припая. Там, где берет начало главная магистраль города, взметнулась телевизионная вышка, перечеркнутая линией башенного крана…»

— Не слишком ли красиво, черт возьми! — Артемьев выключил динамик. И все же поймал себя на том, что ему хочется немедленно выйти, увидеть все своими глазами. Он был в этом городе пятнадцать лет назад, но такой красоты вроде не замечал.

Пятнадцать лет…

За такой срок