Витязь. Владимир Храбрый [Владимир Дмитриевич Афиногенов] (fb2) читать постранично, страница - 4

чудесах. Симон в миру был богат и принес с собой значительные средства. Это позволило поставить на Маковце более обширную церковь в честь Святой Троицы.

С тех пор быстро стало расти число послушников. Кельи уже ставились не в беспорядке, как ранее, а по определенному плану; деятельность Сергия ширилась - был введен богослужебный устав Федора Студита, тот же, что некогда и в Киево-Печерской Лавре^[3].

Лавра - слово греческое, значит улочка, тесная улица, переулок или вообще уединенное место. Лаврами у греков называли монастыри, где каждый монах жил отдельно в келий, отделенный от других некоторым пространством, сходясь с братиями в субботу и воскресенье на богослужение.

Заслуга прп. Сергия как деятеля состоит еще и в том, что он окончательно и бесповоротно утвердил на примере своей обители в монастырях Руси «общежитие», в отличие от греческого «особножития». Все бедны одинаково, и все равны.

В это время Сергий посещает вернувшегося из Константинополя святителя Алексия, где последнего посвятили по смерти Феогноста в митрополиты. Сразу почувствовав духовное родство, Алексий и Сергий становятся на всю жизнь друзьями. Потом они не раз говорили, что дело Троицкой лавры - дело общерусское, мессианское. Обитель-родоначальница должна » служить примером жития для всего русского монашества.

Летопись упоминает о первом видении Преподобного, связанном именно с устройством жизни русской лавры.

Однажды поздно вечером, творя на коленях молитву в своей келий, Преподобный услышал, как кто-то позвал его:

- Сергий!

Он отворил окно и увидел, как дивный свет льется с неба и на нем порхают дотоле неизвестные Сергию птицы, до того прекрасные, что и словами описать невозможно. И тот же голос, который позвал его, сказал:

- Ты как надо печешься о своих духовных детях. Господь принял твои молитвы.

А птицы во множестве летают и сладостно поют. Голос продолжил:

- Ты правильно обустроил свою обитель, поэтому умножится стадо учеников твоих, и после тебя оно не оскудеет.

Преподобный позвал Симона, жившего в соседней келий, но смоленский инок застал лишь конец видения - часть небесного света.

Это видение еще раз укрепило веру Сергия в правильности основ его монастыря.

Все способные к труду должны были трудиться. Раньше шли к Сергию как к духовнику, на исповедь, за наставлением. Теперь он отвечал за быт монастыря.

Игумен сам, крепко подпоясавшись, до позднего вечера пилил, тесал, ставил столбы, копался в огороде, месил хлебы в пекарне, строил кельи. Нередко, забрав с собой медведя, уходил в лес. Там выросший во взрослого песта ручной медведь доставал из дупел мед.

Подался к Сергию земледелец Якутка. Но ему непременно надо было видеть самого игумена Сергия, чтобы принять окончательное решение - поселиться. Ему говорили, что то место на Маковце заселено пустынниками, что там есть целый ряд келий и новая церковь, но он медлил, пока наконец крупно не рассорился с родителями и братом Егором.

Думал Якутка, который превратился за прошедшие годы из мальца в крепкого мужчину, что увидит Сергия в образе строгого начальника и величественного пророка. Подошедши к монастырской деревянной ограде, он стал спрашивать братию, как бы повидать игумена? А Преподобный в это время в огороде копал заступом землю.

- Подожди, пока он выйдет, - отвечали монахи. Якутка приник глазом к отверстию ограды, видит старца в заплатанной одежде над грядкой. Он не поверил, что это прославленный игумен. Рассердился на братию:

- У меня просьба есть до отца Сергия, а вы мне указываете на какого-то нищего…

- Он и есть тот человек, который тебе нужен, - ответили иноки.

Якутка упорствовал:

- Я не дожил еще до такого безумия, чтобы счесть убогого старца за знаменитого Сергия Радонежского.

- Гнать его, да и только! - воскликнул Василий Сухой, погрозив невежливому гостю здоровенным посохом.

Здесь почувствовал Якутка, что кто-то трется о его ногу и урчит. Обернулся и узрел… медведя. Но Якутка был не робкого десятка, да и увидел, что медведь-то ручной… Пригляделся к его белому пятну на загривке и воскликнул:

- А-а, приметный!.. Это никак тот топтыга, что у меня из тобольчика лук и морковку хотел украсть.

- Этот медведь у нас незнамо с какого времени живет, а ты и на него тоже поклеп возводишь! Уходи! - взъярился Сухой.

- Погодите, братия, успокойтесь, - вышел из-за ограды Сергий. Он поклонился Якутке и повел его в трапезную. Тот высказал свою печаль: не пришлось, мол, увидеть игумена, а хотел попроситься к нему на поселение.

- Не скорби, брате, - утешил Преподобный. - Бог так милостив к месту сему, что никто не уходит отсюда печальным. И тебе скоро все откроется и решится твой вопрос. Потерпи малость.

Сергий знал, что к нему в обитель должны вот-вот приехать московский князь Дмитрий Иванович и его двоюродный брат Владимир Серпуховской. Хоть и