Прекраснейший текст! Не текст, а горький мёд. Лучшее, из того, что написал Михаил Евграфович. Литературный язык - чистое наслаждение. Жемчужина отечественной словесности. А прочесть эту книгу, нужно уже поживши. Будучи никак не моложе тридцати.
Школьникам эту книгу не "прожить". Не прочувствовать, как красива родная речь в этом романе.
Интереснейшая история в замечательном переводе. Можжевельник. Мрачный северный город, где всегда зябко и сыро. Маррон Шед, жалкий никудышный человек. Тварь дрожащая, что право имеет. Но... ему сочувствуешь и сопереживаешь его рефлексиям. Замечательный текст!
Первые два романа "Чёрной гвардии" - это жемчужины тёмной фэнтези. И лучше Шведова никто историю Каркуна не перевёл. А последующий "Чёрный отряд" - третья книга и т. д., в других переводах - просто ремесловщина без грана таланта. Оригинальный текст автора реально изуродовали поденщики. Сюжет тащит, но читать не очень. Лишь первые две читаются замечательно.
счастливым (особенно после женитьбы на ней), что невольно возникает вопрос: откуда же берется трагедия Лондона, о которой Чармиан честно и тревожно говорит, сути которой она не понимает и которая на ее глазах убивает ее большое дитя – таким она наивно представляла себе великого художника, уже задыхавшегося в тепличной обстановке, уже торопившего свой конец.
Значительно глубже и серьезнее биографический роман о Лондоне, написанный Ирвингом Стоуном «Джек Лондон: моряк в седле».[2] Стоун создал незабываемый образ романтика Лондона. Однако для И. Стоуна Джек Лондон – прежде всего герой его увлекательно написанной книги. Стоун даже и не пытается осознать смысл творческой эволюции писателя, определить его место в литературе США. Стоун стремится не заметить и противоречий Лондона.
В книге Ф. Фонера «Джек Лондон, американский мятежник»[3] наконец-то сделаны некоторые попытки показать общественную роль Лондона, указать американцам 40-х годов на волнующий пример, поданный Лондоном-художником, упорно и мужественно боровшимся в течение ряда лет за интересы американского трудового народа. Впрочем, едва ли можно согласиться с Фонером в том, что Лондон сознательно делил свои произведения на сочиненные «для денег» и на предназначенные «для социалистического движения». Это заведомо упрощенный взгляд на творчество Лондона, он особенно сказывается в той оценке, которую Фонер дает поздним произведениям Лондона.
Но, конечно, Лондон еще ждет своего подлинного биографа. Тому, кто возьмется за это нужное дело – за создание научной биографии Лондона, – предстоит преодолеть многие трудности, открыть для миллионов почитателей Лондона архив писателя, опросить многих живых людей, лично знавших и помнящих его, изучить огромную американскую периодику, в которой могут найтись многие забытые произведения Лондона, всерьез порыться в истории американского рабочего движения, с которым писатель был связан в течение двух десятков лет, изучить архивы писателей – современников Лондона… Можно высказать уверенность в том, что хорошая книга о жизни Лондона будет в СССР пользоваться не меньшим успехом, чем книги, написанные им самим.
То, что мы сейчас знаем о жизни Лондона, напоминает его роман «Мартин Иден», хотя, как известно, писатель отнюдь не отождествлял себя с героем своего произведения. Сходство между ними не личное, не биографическое, а типологическое, сходство судеб талантливых писателей, вышедших из народа и на свою беду от народа оторвавшихся. Лондон чувствовал, каким огромным несчастьем может для него оказаться ослабление, а затем и прекращение связей с народной средой, которая была питательной почвой его таланта. Об этом рассказано уже в романе «Мартин Иден», а ведь он был написан за много лет до смерти Лондона.
* * *
Джек Лондон (Джон Гриффит Лондон) родился в 1876 году в семье скромного труженика, давшего свою фамилию ребенку, от которого отказался его подлинный отец – чудаковатый ирландец Генри Вильям Чэни, астролог, литератор, мечтатель, а в общем – неудачник. Мать Лондона, болезненно впечатлительная, одаренная и несчастная женщина, расставшись с Чэни, стала верной и внимательной женой скромного человека, который сумел ее понять и оценить. Хотя Джек со временем узнал своего настоящего отца, он был любящим и заботливым сыном тому, кто воспитал его. Джек делил со своим приемным отцом все тяготы его нелегкой жизни.
Семье жилось все хуже. Надежды Лондона-отца на то, что он сделает карьеру в быстро растущем Сан-Франциско, явно не оправдывались. Сменив несколько профессий – подрядчика, огородника, зеленщика, – он вынужден был служить одно время в полиции. Вспоминая свои детские годы, проведенные в Окленде – предместье Сан-Франциско, – Д. Лондон писал: «В десять лет я уже продавал на улицах газеты. Каждый цент я отдавал семье и, отправляясь в школу, каждый раз стыдился своей шапки, башмаков, платья. Я вставал в три часа утра, чтобы идти за газетами, а затем не домой, а в школу. После школы – вечерние газеты…»
Когда мальчик подрос, он стал рабочим консервной фабрики. Джек работал по восемнадцать и двадцать часов подряд. «Однажды я простоял за машиной тридцать шесть часов», – вспоминает Лондон. Такова была суровая трудовая школа, пройденная писателем еще в отрочестве.
К школе труда, которую он так впечатляюще описал в «Мартине Идене», вскоре прибавилась и другая, гораздо более романтичная. Джека манил морской простор, который открывался тут же, за кромкой пристаней и портовых сооружений Сан-Франциско. Великолепная бухта города принимала все большее и большее количество пароходов, шедших сюда со всех концов земли. Великая тихоокеанская торговая дорога, связывавшая все пять континентов в узел большой коммерции, в те годы становилась все оживленнее. В Тихом океане шло «освоение» архипелагов, только что захваченных европейцами и американцами. Иммигранты толпами
Последние комментарии
14 часов 5 минут назад
1 день 24 минут назад
1 день 12 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 21 часов назад
1 день 22 часов назад