Дом над Онего [Мариуш Вильк] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (80) »
Мариуш Вильк Дом над Онего
Мне исполнилось пятьдесят лет… С недоверием заглядываю в этот колодец. Неужели это меня отражает водяное око, взирающее из глубины?Мариуш Вилк
Наталье
Чаша
Дом над Онего 2003–2005
Мир протекает сквозь тебя, словно вода, одарив на мгновение своими красками. А затем отступает, и вот ты вновь наедине с той пустотой, которую несешь в себе.Николя Бувье
I
Конда, 1 сентября 2003 После долгого молчания я будто вынырнул из глубин Онего, оставив в его изумрудном полумраке безмолвных призраков. Генрих Эльзенберг[1], один из тех авторов, с которыми я никогда не расстаюсь, записал 5 мая 1936 года в своем дневнике, что реальность, пережитая индивидуально и не отраженная в сознании другого человека, не существует. Быть может, творчество и есть один из способов упрочить собственную реальность?2 сентября Прежде всего объясню в нескольких словах, почему мой дневник надолго исчез со страниц газеты «Жечпосполита» [2]. Так вот, весной прошлого года — едва начал таять лед — я перебрался в другую точку России. Прожив десять лет у полярного круга, покинул Белое море — Соловецкие острова — и поселился на берегу Онежского озера, в старом бревенчатом доме в деревне Конда Бережная. Причин тому три. Во-первых, в последнее время на Соловках сделалось шумновато (туристы, бизнес, политика), а я люблю тишину, о которой отец Людовик (Томас Мертон[3]) говорил, что пока мы не научимся ее слушать, не сумеем сказать ничего существенного. Во-вторых, тему Соловков я исчерпал, а в качестве жизненного пространства острова исчерпали себя сами. В-третьих, я полюбил Карелию, ее глаза цвета Онего и таящуюся в них глубину, и вдруг понял, что быть в двух местах невозможно. В двух местах можно лишь бывать. Поэтому я и поселился в Заонежье. В моей жизни изменилось многое: вид из окна (теперь по утрам я заглядываю в Онего) и запахи во дворе (вместо ламинарии пахнет дикой мятой); рыба на столе (вместо трески или сельди — лосось, палия, форель) и гости за столом (чаще местные мужики, чем польские туристы); отношение к орудиям труда (ноутбуку предпочитаю добрый колун) и к самому труду, ведь труд каменщика, как утверждал Александр Блок, не отличается от труда поэта. Телевизор я не смотрю! Радио не слушаю! Газет не читаю! Засыпаю не под шум Белого моря, а под шепот тополей и плеск Онежского озера. Второго по величине в Европе. Словом — здесь я живу иначе. И чуть более неспешно. Ведь вступать в картину за окном надо постепенно, чтобы уловить игру света на воде — в зависимости от времени года, облачности и часа. И запахи во дворе лучше постигать неторопливо, чтобы не трепаться об анаше, завидев обычную коноплю. И с людьми надо сперва познакомиться — чтобы понять не только то, о чем они говорят спьяну, но и о чем молчат на трезвую голову. И лишь потом можно обо всем этом писать. Вот почему мне пришлось сделать паузу.
11 сентября
Самодисциплина — одна из составляющих подлинной свободы человекаС утра дует шалонник (юго-западный ветер). Онего то и дело встает на дыбы и несется ко мне белыми гребешками волн. От ледяной воды перехватывает дыхание, Тело, еще вялое после сна и теплой постели, моментально коченеет — не помогает даже быстрый кроль. Выхожу на берег — волны сбивают с ног. Просто море… Долго растираю жестким полотенцем живот, ноги, руки и плечи, чтобы вернуться в собственное тело, несколько глубоких вдохов, приветствую солнце и сажусь за работу. «Желающий писать, — наставлял Цай Юн[4], известный мастер эпохи Хань, автор первого в Поднебесной трактата об искусстве каллиграфии, —Томас Мертон
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (80) »
Последние комментарии
2 часов 37 минут назад
2 часов 43 минут назад
2 часов 47 минут назад
2 часов 47 минут назад
2 часов 53 минут назад
3 часов 10 минут назад