Квартирная страда [Николай Александрович Лейкин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (10) »
Н. А. Лейкинъ КВАРТИРНАЯ СТРАДА
I
— Баринъ! Вставайте! Семь часовъ… — стучалась въ полуотворенную дверь кабинета горничная и будила спавшаго тамъ дачника. — М-м-мъ… — послышалось изъ кабинета. Произошла пауза. Горничная мела полъ въ столовой и умышленно стучала щеткой и громко передвигала стулья. Минутъ черезъ пять она снова подошла къ двери кабинета и заговорила: — Баринъ! А баринъ! На службу пора. Скоро семь часовъ. Изъ кабинета послышалось: — М-м-мъ… Хорошо, хорошо… Покажи… Показывай!.. — Что вамъ показать? — улыбнулась горничная. — Вотъ тоже странные-то… Какъ заспались! Вставайте. — А во сколько комнатъ? — раздалось изъ кабинета. — Ахъ, какъ заспались-то! Это просто удивительно. Неизвѣстно, что говорятъ. Вставайте, баринъ. — Покажи, покажи… У тебя съ дровами? — Ну, вотъ, еще того лучше! Баринъ, да вѣдь вы опоздаете на службу и потомъ сами будете сердиться, — проговорила горничная. — Вставайте! — М-м-мъ… Хорошо, хорошо… Встаю. Горничная опять отошла отъ двери кабинета и начала прибирать комнаты. Въ кабинетѣ было попрежнему тихо. Изъ спальни выплыла барыня. Она была съ заспанными глазами, съ папильотками на лбу, въ юбкѣ и кофтѣ. — Самоваръ подала? — спросила она горничную. — Сейчасъ подамъ-съ. Кипитъ и слегка крышечкой прикрытъ, — засуетилась горничная, бросая щетку и тряпку. — Баринъ встаетъ? — задала вопросъ барыня. — Три раза будила. Говорятъ: «хорошо, хорошо», а сами не встаютъ. — Боже мой! Вѣдь онъ хотѣлъ сегодня до службы съѣздить на Пески и квартиру Ломатовыхъ посмотрѣть, а въ двѣнадцать часовъ у него докладъ, — воскликнула барыня и бросилась въ кабинетъ. — Максимъ Семенычъ! Что-же ты до сихъ поръ дрыхнешь. — Сейчасъ, сейчасъ… Ты говоришь, что швейцару надо отдѣльно платить? — Вставай! Какой тутъ швейцаръ! — Постой… Погоди… Вѣдь въ четвертомъ этажѣ? — Экъ, тебя! Вставай-же, Максимъ Семенычъ! Жена схватила его за руку и стала трясти. — Постой… Дай кухню посмотрѣть… — бормоталъ онъ. — Боже милостивый! Можно-же такъ заспаться! А все винтъ, проклятый винтъ! Зачѣмъ вчера до бѣлаго свѣта просидѣлъ у Колотушкина? Вставай! Супругъ поднялся, спустилъ ноги съ дивана, смотрѣлъ на жену посоловѣлыми отъ сна глазами и бормоталъ: — Кухня только мала. Кухаркѣ отгородиться будетъ негдѣ. — Вставай, вставай! Какая тутъ кухня! Очнись. Одѣвайся. Кухня какая-то… — А въ этомъ домѣ. — Въ какомъ домѣ? Вотъ тоже… — А въ угловомъ. — Да ты прежде очнись. Вотъ мокрое полотенце… Протри глаза. Жена шлепнула ему въ лицо намоченнымъ въ водѣ полотенцемъ. — Шестьдесятъ рублей съ дровами… — продолжалъ онъ бормотать. — Фу ты, пропасть! Утирайся, утирайся полотенцемъ-то. И много водки на ночь пьешь. Это тоже нехорошо. — Швейцару только отдѣльно платить, а полотеры хозяйскіе. — Трись, трись мокренькимъ-то, такъ полотеры грезиться и перестанутъ. Жена сама начала отирать ему лицо мокрымъ полотенцемъ. — Фу-у-у! — послышался протяжный вздохъ. — Въ четвертомъ этажѣ, но всего шестьдесятъ семь ступеней. — Ужъ и ступени сосчиталъ! — улыбнулась жена — Можно-же такъ спать! Мужъ пришелъ въ себя отъ сна и умолкъ, начавъ одѣваться. Жена вышла въ столовую заваривать чай. Онъ шлепалъ въ кабинетѣ стоптанными туфлями и говорилъ: — Вѣдь, вотъ, во снѣ сейчасъ найдешь подходящую квартиру, а наяву вторую недѣлю по Петербургу бѣгаю и ничего подходящаго найти не могу. Ахъ, Танечка! Если-бы ты видѣла, какой хорошенькій кабинетикъ съ каминомъ! И прямо изъ прихожей. — Да вѣдь во снѣ…- откликнулась жена. — Во снѣ, во снѣ. Гдѣ-же наяву такое удобство найти! Спальня тоже въ два окна, и изъ спальной… — Да будетъ тебѣ. Что тутъ разсказывать! Разсказываетъ, какъ будто онъ и въ самомъ дѣлѣ нашелъ подходящую квартиру! — Но, вѣдь, какъ я явственно все это видѣлъ во снѣ! Ахъ, кабы удалось сегодня что-нибудь наяву! Не смотрѣлъ я еще въ Чернышевомъ переулкѣ, не ходилъ по Лештукову… — Ты, вотъ, на Пески-то съѣзди, Ломатову квартиру посмотрѣть, — сказала жена. — Не поѣду я туда. — Отчего? — Да что-жъ зря ѣздить! Навѣрное квартира — дрянь. Вѣдь изъ-за чего-нибудь эти Ломатовы передаютъ ее другому. — Вотъ дуракъ-то! Понимаешь, Ломатова говоритъ, что они оттого ищутъ случая сдать ее, что она мала имъ. У нихъ приращеніе семейства, и имъ одной комнаты не хватаетъ. — Вздоръ! — Ломатова говоритъ: «я чуть не со слезами рѣшаюсь сдать эту квартиру». — Крокодиловы слезы. По нынѣшнимъ временамъ, матушка, у кого хороша квартира и недорога, тотъ ея держится и не ломаетъ мебель перевозкой. — Да вотъ мы, напримѣръ. — Экъ, хватила! На насъ набавили, двадцать рублей въ мѣсяцъ набавили. Кабинетъ мой угловой, и въ немъ зимой волковъ морозить. Надъ нами пѣвунья каждый вечеръ воетъ, рядомъ за стѣной собаки подпѣваютъ, снизу сквозь полы кислыми щами- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (10) »
Последние комментарии
6 часов 11 секунд назад
6 часов 1 минута назад
8 часов 2 минут назад
8 часов 4 минут назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 6 часов назад