Азиатский берег [Томас Майкл Диш] (fb2) читать постранично
- Азиатский берег (пер. Иван Логинов) 175 Кб, 41с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Томас Майкл Диш
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (16) »
Томас М. Диш Азиатский берег
I
С улицы доносились голоса, урчание моторов. Шаги, хлопанье дверей, гудки клаксонов, снова шаги. Квартира располагалась на нижнем этаже, вровень с булыжной мостовой, и не было никакой возможности избежать этих проявлений перенасыщенности жизни в городе. Они накапливались в комнате, как слои пыли, как кипа неотвеченных писем на грязной скатерти стола. Каждый вечер он перетаскивал стул в заднюю каморку, почти полностью лишенную мебели — комнату для друзей, как ему нравилось думать, — чтобы созерцать оттуда черепичные крыши и черные воды Босфора, дальние огни Ускюдара. Но шум проникал и туда. Он оставался сидеть в темноте, попивая вино и ожидая, когда она придет и постучит в дверь, выходящую в проулок. Порою он пытался читать: исторические труды, путевые заметки, длинную мрачную биографию Ататюрка. Нечто успокоительное. Иногда даже приступал к письму жене:Дорогая Джейнис, Ты, должно быть, гадаешь, что происходит со мной в последние месяцы…Но стоило написать необходимые для начала послания учтивые слова, как он уже не мог решиться сказать, что с ним происходит. Голоса… Хорошо еще, что он не говорил на этом языке. Некоторое время он посещал курсы Робертовского колледжа в Бебеке, куда отправлялся на такси три раза в неделю. Но грамматика, построенная на принципах, не имеющих соответствия в известных ему языках, без каких-либо правил, позволяющих отделить глагол от существительного, существительное от прилагательного, не поддавалась наскокам его ума, взыскующего ясной аристотелевской стройности. Он усаживался в глубине класса, в последнем ряду, позади юных американцев, притихших словно заключенные, застывших в нелепых позах, как оплывающие фигуры на полотнах Дали, повторяющих точно попугаи за преподавателем безобидные диалоги, в которых они по очереди исполняли роль то Джона, доверчивого американца, обреченного на улицах Стамбула и Анкары на блуждание и одиночество, то готового помочь ему расторопного Ахмед Бея. И ни один из говорящих не желал признавать то, что становилось все более очевидным с каждым словом, которое, мучительно запинаясь, произносил Джон, — годами подряд плутая по тем же самым улицам, в своей невозможности объясниться они останутся вечной мишенью для насмешек и презрения. Впрочем, посещение курсов приносило заметную пользу. Оно создавало иллюзию деятельности, выступало неким обелиском, на который можно положить взгляд посреди пустыни очередного дня, нечто, к чему следует двигаться и что потом остается за спиной. К концу месяца зарядил бесконечный дождь, и это представило хороший повод не выходить из дома. Он исчерпал список основных достопримечательностей города за неделю, но продолжал изыскания даже при неустойчивой погоде. В конце концов он осмотрел все мечети, развалины, музеи, цистерны, указанные жирным шрифтом в Голубом Путеводителе. Он посетил кладбище мечети Эйюба, посвятил целое воскресение крепостным стенам, тщательно изучая, хотя и не читал по-древнегречески, надписи, посвященные различным византийским императорам. И все чаще во время своих экскурсий он встречал женщину или ребенка, или женщину и ребенка вместе, так что уже боялся узнать их во всякой женщине и всяком ребенке, попадающихся на глаза в городе. Этот страх не был необъяснимым. Всегда в девять вечера или позже, в десять, она приходила стучать в заднюю дверь, или, если кто-нибудь с верхних этажей забывал закрыть главный вход, в окно передней комнаты. Она стучала осторожно, тремя короткими ударами, долго ожидая перед повторной попыткой. Случалось, но только когда она стояла во внутреннем дворике, стук сопровождался несколькими словами по-турецки, в основном: «Явуз, Явуз!» Не найдя их в своем словаре, он справился у почтового служащего в консульстве. Это было распространенное турецкое имя, мужское имя. Его же звали Джон. Джон Бенедикт Харрис. Он был американцем. Она редко оставалась там снаружи дольше получаса, стуча и зовя его или какого-то воображаемого Явуза, и все это время он сидел на стуле в пустой каморке, попивая кавак и наблюдая за паромами, курсирующими по темному проливу между Кабаташем и Ускюдаром, европейским и азиатским берегами Стамбула. В первый раз он ее увидел у крепости Румели-хиссари. Это произошло в самом начале, когда он ездил записываться в Робертовский колледж. Внеся положенную плату и посетив библиотеку, он возвращался пешком и ошибся обратной дорогой, спускаясь с холма. И таким образом крепость выросла перед ним, грандиозная и невероятно величественная. Он не знал, как она называется: Голубой Путеводитель остался в отеле. Это был черновой вариант крепости, груда угрюмых камней: массивные башни с бойницами, серый Босфор внизу. Он попытался найти место, с которого можно сделать фотографию, но даже издалека она выглядела чересчур большой, чтобы уместиться целиком на снимке. Сойдя с дороги,
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (16) »
Последние комментарии
7 часов 14 минут назад
11 часов 22 минут назад
11 часов 39 минут назад
12 часов 43 секунд назад
14 часов 42 минут назад
22 часов 5 минут назад