Возвращенье на родину [Андрей Белый] (fb2) читать постранично, страница - 6

далей, где нос парохода, зарывшись в безумие брызг, уносил: в никуда, прокричавшее роем наречий: направо, налево, вперед и назад… —

— Я спустился в каюту-компанию, лег на диван; накренялась стена; все трещало; отчаянно хлопали двери: направо, налево; шатаяся шла бледнолицая дама, подпрыгнула, ухватилась за стол; и стремительно понеслась прямо в дверь над стремительно из-под ног убегающим полом.

Дверь хлопнула.

Лампы качались; графинчик с водою подскакивал; ноги мои высоко возлетали, неравномерно качаясь; потом упадали; под ложечкой странно пустело: морская болезнь!

Миг

Если бы к первоначальному пункту сознанья провел бы я линию, — видел бы я, что —

— все действия будущей биографии варятся: в накипи; время здесь варится; варятся — образы будущих произведений моих; производитель их — варится; пузыри! —

— «буль-буль-буль» —

— закипает в котле мирового пространства толстейшими книгами Леонид Ледяной — «Хлоп!» —

— плюнул…

— «буль-буль» —

— пузыречками все изошло: здесь — статья, там — статья —

— «хлоп-хлоп-хлоп!» —

— перелопались в мировое пространство; —

— «буль-буль» — надувается воздухом мировоззрения Гёте член «Gothe-Gesellschaft» бежит по поверхности кипени: —

— «хлоп» —

— «буль-буль-буль» —

— надувается «Петербург»: Аполлон Аполлонович Аблеухов катается шариком в нем —

— «Хлоп» —

— «и нет — Петербурга»: cидит Аполлон Аполлонович — в Петропавловской крепости —

— «буль» —

— «Скорпион», «Мусагет» «Альциона», «Шиповник», «Гриф», — хлоп-хлоп хлоп! — перелопались в мировое пространство: —

— и бисерным шариком вместе со мною летающим шариком, носится через годы — Бальмонт; и за ним: Балтрушайтис, Иванов —

— и прочие путники биографии брыжжутся миголетами; —

— критики, литературные силы Москвы, артистический мир, вкусы, навыки, все что во мне проступило; и все, что во мне проступить бы могло — еще —

— брыжжутся пеной пузыриков в миге сознания.

. . . . .

— «Вспомни!»

— Я — старый: —

— Бальмонт,

— Балтрушайтис, —

— «Весы»

— «Скорпион»…

. . . . .

Накренилась стена: затрещала; «влизни» — старые, белоусые гребни лизали окошко каюты; расхлопались двери — направо, налево; качалась потухшая лампа; графинчик с водою подскакивал; захохотавший коричневый чемоданчик подпрыгнул из сетки и с грохотом полетел, описавши дугу.

. . . . .

Толстоносый, седеющий швед в полосатом жилете, учванился на меня подбородком; потребовал кофе; уже наполнялась «каюта-компания» —

— утро! —

— взволнованным говором: русским, английским, норвежским, немецким:

— «Передайте мне сыру?»

— «Когда мы приедем?»

— «Сначала заедем в Ставанген»…

— «В Ставанген?»

— «Ну-да!»

— «Почему же в Ставанген?»

— «О мы прижимаемся к берегу: мы идем под прикрытием»…

— «От мин?»

— «Миновала опасная зона»…

— «Теперь мы доехали»

. . . . .

Швед в полосатом жилете заметил:

— «Война — это зло, meine Herren!»

— «Giwiss»

Отворилась наружная дверь, внося хриплые просвистни ветра; красавцы курьеры в британских пальто (офицеры, спешившие с порученьем из Лондона) оборвали немецкую речь двух евреев со шведом: послышалось: Уэс и Оллрайт, обращенные к седоволосому серу и — меж собою:

— «О чорт!»

— «Навязали негодные автомобильные шины»…

— «Полковник принять на отрез отказался, телеграфировал в Петроград»…

— «Что ж вы думаете: из Петрограда — приказ: автомобильные шины принять»…

— «А история с Ледоколом?..»

Я слушал, качаясь направо, налево, графинчик с водою подпрыгивал; ноги мои поднимались; под ложечкой странно пустело: —

— И это дано: в первом миге сознания!

. . . . .

Все — только накипи: — извести — на пузырчатой пене кипений: сюртук «Ледяного», британского цвета пальто, полосатый жилет шведа справа; и — стены каюты-компании, и бушующий мир, волочащий «Гакона Седьмого»; —

— мутневшие пятна младенческой жизни, твердея, сливались в туман, обступавший меня; подхожу — его щупаю детскою ручкою; стены; на стенах — обои: орнаменты мысли моей: —

— проследите историю орнаментального — творчества; постепенное усложнение линий орнамента от простейших фигур (треугольников, ромбов, квадратов) к округлинам встретит вас здесь появляется в более поздних орнаментах преобладанье спиралей; пересечение — образует листочки, розетки: цветы прорастают; сложнится пышнейший растительный мир; и из розочек появляются рожи смеющихся фавнов; из мира орнамента вылезет фавн, точно листик, повиснувши хвостиком на стеблях распростертой гирлянды, и — далее фавн уже скачет средь мира плодов и цветов; —

— и из орнамента проступает картинка; паслины, растительность перелетающий крылорук; —

— постепенно прочертятся виды природы, которую знаем мы все! —

— Тут геолог откроет законы сложенья ландшафта; художник законы сложенья ландшафта