КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 713788 томов
Объем библиотеки - 1408 Гб.
Всего авторов - 274858
Пользователей - 125124

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

kiyanyn про серию Вот это я попал!

Переписанная Википедия в области оружия, изредка перемежающаяся рассказами о том, как ГГ в одиночку, а потом вдвоем :) громил немецкие дивизии, попутно дирижируя случайно оказавшимися в кустах симфоническими оркестрами.

Нечитаемо...


Рейтинг: +1 ( 2 за, 1 против).
Влад и мир про Семенов: Нежданно-негаданно... (Альтернативная история)

Автор несёт полную чушь. От его рассуждений уши вянут, логики ноль. Ленин был отличным экономистом и умел признавать свои ошибки. Его экономическим творчеством стал НЭП. Китайцы привязали НЭП к новым условиям - уничтожения свободного рынка на основе золота и серебра и существование спекулятивного на основе фантиков МВФ. И поимели все технологии мира в придачу к ввозу промышленности. Сталин частично разрушил Ленинский НЭП, добил его

  подробнее ...

Рейтинг: +4 ( 4 за, 0 против).
Влад и мир про Шенгальц: Черные ножи (Альтернативная история)

Читать не интересно. Стиль написания - тягомотина и небывальщина. Как вы представляете 16 летнего пацана за 180, худого, болезненного, с больным сердцем, недоедающего, работающего по 12 часов в цеху по сборке танков, при этом имеющий силы вставать пораньше и заниматься спортом и тренировкой. Тут и здоровый человек сдохнет. Как всегда автор пишет о чём не имеет представление. Я лично общался с рабочим на заводе Свердлова, производившего

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 2 за, 0 против).
Влад и мир про Владимиров: Ирландец 2 (Альтернативная история)

Написано хорошо. Но сама тема не моя. Становление мафиози! Не люблю ворьё. Вор на воре сидит и вором погоняет и о ворах книжки сочиняет! Любой вор всегда себя считает жертвой обстоятельств, мол не сам, а жизнь такая! А жизнь кругом такая, потому, что сам ты такой! С арифметикой у автора тоже всё печально, как и у ГГ. Простая задачка. Есть игроки, сдающие определённую сумму для участия в игре и получающие определённое количество фишек. Если в

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Дамиров: Курсант: Назад в СССР (Детективная фантастика)

Месяца 3-4 назад прочел (а вернее прослушал в аудиоверсии) данную книгу - а руки (прокомментировать ее) все никак не доходили)) Ну а вот на выходных, появилось время - за сим, я наконец-таки сподобился это сделать))

С одной стороны - казалось бы вполне «знакомая и местами изьезженная» тема (чуть не сказал - пластинка)) С другой же, именно нюансы порой позволяют отличить очередной «шаблон», от действительно интересной вещи...

В начале

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 2 за, 0 против).

Мальчики и девочки [Элис Манро] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Элис Манро Мальчики и девочки

Мой отец разводил лисиц. Да, он разводил в загонах серебристых лисиц, а осенью или ранней зимой, когда их мех становился самого лучшего качества, убивал их, сдирал с них шкурки и продавал эти шкурки либо конторе Хадсонс Бей, либо компании по сбыту мехов в Монреале. Эти учреждения снабжали нас впечатляющими своими размерами календарями, которые красовались по обеим сторонам кухонной двери. На фоне холодного синего неба, черных сосновых лесов и вероломных северных рек упитанные путешественники водружали флаг Англии или Франции, а потрясающие воображение дикари тащили на себе пироги.

За несколько недель до Рождества после ужина отец работал в подвале дома. Выбеленный подвал освещался висевшей над рабочим столом лампочкой в сто киловатт. Мой брат Лаярд и я сидели на верхней ступеньке лестницы и наблюдали за происходящим. Отец сдирал с лисиц шкурки, словно выворачивал их наизнанку. Лиса оказывалась удивительно маленькой, противной, похожей на крысу, из-за того, что с нее сняли мех — предмет ее гордости. Голые, скользкие тушки собирали в мешок, а потом закапывали на свалке. Однажды наш работник Генри Бейли ткнул меня таким мешком и сказал:

— Рождественские подарочки!

Мама решила, что это не смешно. Она очень не любила весь «шкурный» процесс — как называлась эта процедура целиком: забой, снятие шкур, подготовка меха — и досадовала на то, что все это происходит в доме. Запах стоял повсюду. После того, как вывернутая шкурка растягивалась на доске, отец аккуратно выскребал ее, очищая от мелких комков кровеносных сосудов, пузырьков жира, и запах крови и животного жира с примитивным сильным запахом самих лисиц проникал во все части дома. Мне он казался атрибутом определенного времени года, сродни аромату апельсинов и сосновых иголок.

Генри Бейли страдал бронхами. Он подолгу кашлял, и тогда его узкое лицо становилось пунцовым, а насмешливые светло-голубые глаза наполнялись слезами. Наконец он открывал заслонку печки и, не приближаясь к топке, сплевывал сгусток слизи — шшшшш — прямо в середину пламени. Мы обожали его за это зрелище, а еще за умение его живота урчать по заказу, и за его полный тонкого свиста и бульканья смех, который вовлекал в это действо весь болезненный механизм его груди. Иногда сложно было сказать, над чем именно он смеялся, и всегда имелись опасения, что над нами.

Даже лежа в своих кроватках, мы ощущали лисий запах и слышали смех Генри, но все эти радости, напоминающие о теплом, безопасном, ярко освещенном мирке, казалось, терялись, съеживались в затхлом холодном воздухе верхнего этажа. Зимой мы боялись ночи. Нас ничто не пугало снаружи дома, хотя в это время года сугробы, словно спящие киты, окружали наше жилище, а ветер изводил нас всю ночь напролет жутким хором причитаний и стонов, принося их с заваленных снегом полей и замерзших болот. Мы боялись того, что внутри, в комнате, где мы спали. В то время верхний этаж был еще не достроен. Кирпичный дымоход шел вдоль стены. А посреди верхней площадки в полу находилась квадратная дыра с деревянным ограждением по периметру. Сюда поднималась лестница. По другую сторону лестничного колодца свалили вещи, которыми давно не пользовались — рулон линолеума, поставленный на попа, плетеную люльку, корзинку из папоротника, фарфоровые кувшины и треснутые миски, картинку с изображением битвы при Балаклаве, на которую было очень грустно смотреть. Как только Лаярд подрос настолько, чтобы понимать, что к чему, я рассказала ему, что в той куче живут летучие мыши и скелеты. Если из деревенской тюрьмы, находящейся в двадцати милях отсюда, сбегал преступник, я представляла, что каким-то образом он пролез в наше окно и спрятался за рулоном линолеума. Но мы придумали свои собственные правила безопасности. Когда горел свет, нам ничего не угрожало, если мы оставались на вытертом квадратном коврике посреди нашей спальни. Когда же свет выключали, то другого безопасного места, кроме кровати, не было. Мне приходилось выключать свет, стоя на коленках на самом краешке кровати и тянуться изо всех сил, чтобы достать до шнура.

В кромешной темноте мы лежали на кроватях, на наших узеньких спасительных плотах, вперив глаза в едва пробивающуюся из лестничного колодца полоску света, и пели песни. Лаярд пел рождественскую песенку «Колокольчики звенят», которую он пел все время, неважно, Рождество на дворе или нет, а я пела про «Мальчика Дэнни». Мне нравился звук моего голоса, хрупкий и молящий, пронзавший темноту. Мы едва различали большие замерзшие окна, казавшиеся в темноте мрачными и бледными. Когда я доходила до места «Когда я мертва, так мертва, что мертвее нельзя», по мне бежали мурашки, не от холодных простыней, а от приятных переживаний, и мне становилось почти спокойно. — «Ты встанешь на колени и скажешь — Аве там надо мной.» Что такое Аве? Каждый раз я забывала это выяснить.

Напевшись, Лаярд тут же засыпал. Я слышала его глубокое, умиротворенное,