Убийство Юлия Цезаря [Марк Твен] (fb2) читать постранично

СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ МАРКА ТВЭНА УБІЙСТВО ЮЛІЯ ЦЕЗАРЯ (Локализированное)

(Единственно подлинное и достовѣрное сообщеніе изъ всѣхъ понынѣ обнародованныхъ въ извлеченіи изъ современнаго тому ужасному событію «Римскаго ежедневнаго листка)».

Ничто въ мірѣ не доставляетъ газетному репортеру такого чувства самодовольства, какъ возможность собрать и съ надлежащей подробностью описать всѣ отдѣльные эпизоды какого-нибудь кроваваго и таинственнаго убійства. Въ этой исполненной любви работѣ (такова она для него въ дѣйствительности) — заключается его свѣтлая радость, особенно въ томъ случаѣ, если онъ знаетъ, что всѣ другія газеты уже поступили въ печать и что только одна его газета успѣетъ выйти съ описаніемъ ужасающей новости. Мною часто овладѣвало чувство горькаго сожалѣнія, что я не состоялъ римскимъ репортеромъ во время убійства Цезаря, — репортеромъ единственной въ городѣ вечерней газеты, — имѣя такимъ образомъ возможность опередить, по крайней мѣрѣ, на 12 часовъ, всѣхъ хроникеровъ утреннихъ газетъ оглашеніемъ этого великолѣпнѣйшаго случая изъ всѣхъ когда-либо представлявшихся въ репортерской практикѣ. Конечно, случались и другія событія не менѣе ужасныя, но ни одно изъ нихъ не совмѣщало въ себѣ столько своеобразно-характерныхъ подробностей изъ числа тѣхъ, которыя наиболѣе облюбованы въ настоящее время и которыя къ тому же выростаютъ въ нѣчто выдающееся и величественное, благодаря высокому положенію, славѣ, общественной и политической роли лицъ, принимавшихъ участіе въ этомъ происшествіи. Въ душѣ я живо воображалъ себя рыскающимъ по древнему Риму, хватающимъ за шиворотъ солдатъ, сенаторовъ и другихъ обывателей и набрасывающимъ въ свою записную книжку «всѣ подробности», которыя удалось добыть отъ нихъ.

О! если бы я жилъ въ тѣ дни, съ какою жадностью описалъ бы я это событіе, приправивъ его тутъ — немножко моралью, тамъ потоками крови, тутъ какой-нибудь темной потрясающей тайной, тамъ — похвалой и сочувствіемъ по отношенію къ однимъ или упрекомъ и насмѣшкой по отношенію къ другимъ (преимущественно къ тѣмъ, которые не состоятъ подписчиками на нашу газету) и, между всѣмъ этимъ, чувствительные щелчки и предупреждающія замѣчанія о современномъ правительствѣ въ перемѣшку съ необычайными описаніями возбужденія, вызваннаго этимъ событіемъ въ сенатѣ и на улицахъ, — и много еще другихъ прелестей въ томъ же родѣ. Но если мнѣ и не суждено было своевременно описать убійство Цезаря, то, по крайней мѣрѣ, на мою долю выпало удовольствіе перевести съ латинскаго оригинала («Римскій Ежедневникъ» того числа, вечернее изданіе) нижеслѣдующее, строго-историческое сообщеніе касательно этого событія.

«Нашъ, обыкновенно столь спокойный, Римъ былъ повергнутъ вчера въ состояніе дикаго возбужденія однимъ изъ тѣхъ кровавыхъ, потрясающихъ происшествій, которыя причиняютъ сердечную боль и наполняютъ душу страхомъ, возбуждая во всѣхъ здравомыслящихъ людяхъ боязливыя предчувствія о судьбѣ государства, въ которомъ столь мало цѣнится человѣческая жизнь, и такъ открыто попираются самые священные законы. Въ качествѣ оффиціальнаго газетнаго хроникера, мы считаемъ своей грустной обязанностью констатировать, какъ слѣдствіе такого порядка вещей, смерть одного изъ наиболѣе уважаемыхъ нашихъ согражданъ, — человѣка, имя котораго извѣстно повсюду, гдѣ получается и читается нашъ „Ежедневникъ“. Распространять славу этого человѣка и, по мѣрѣ нашихъ слабыхъ силъ, оберегать его имя отъ клеветы и инсинуацій было всегда нашей радостью и нашимъ преимуществомъ. Мы разумѣемъ здѣсь нашего государя — Юлія Цезаря.

Обстоятельства этого происшествія, насколько ихъ удалось установить нашему спеціальному репортеру, по разнорѣчивымъ показаніямъ свидѣтелей, были приблизительно таковы: суть дѣла, конечно, кроется въ избирательной борьбѣ. Девять десятыхъ изъ всѣхъ удивительныхъ мерзостей, покрывающихъ стыдомъ наше государство, вытекаютъ изъ разнаго рода интригъ, зависти и ненависти, обязанныхъ своимъ существованіемъ именно этимъ проклятымъ выборамъ. Римъ могъ бы только выиграть, если бы его полицейскіе органы были избираемы на столѣтній срокъ: ибо, по имѣющимся у насъ свѣдѣніямъ, мы еще ни разу до сихъ поръ не имѣли возможности избрать какого-нибудь гитцеля ^[1] безъ того, чтобы событіе это не ознаменовалось избіеніемъ около дюжины людей и всеобщей дракой городовыхъ съ пьяными бродягами. Утверждаютъ, что, когда недавно подавляющее большинство избирательныхъ голосовъ на рынкѣ высказалось за господина Цезаря и этому почтенному гражданину была трижды предлагаема корона, то даже и его поразительная скромность, — простиравшаяся настолько, что онъ трижды отказывался отъ этой короны, — не могла его оберечь отъ ворчливой ругани такихъ людей, какъ Каска изъ десятаго городского квартала и другихъ наемниковъ отвергнутаго кандидата, которые были навербованы, главнымъ образомъ, изъ одиннадцатаго,