Ломоносов: Всероссийский человек [Валерий Игоревич Шубинский] (fb2) читать постранично

Валерий Шубинский Ломоносов: Всероссийский человек

Грома, искр и льда философ,

самый ражий из детин —

славься, славься, Ломоносов,

молодой кулацкий сын!

Ты оттуда, где туманы,

где валится с неба снег,

вышел, выродок румяный,

всероссийский человек…

Сергей Петров

М. В. Ломоносов. Гравюра Э. Фессера и X. А. Вортмана с портрета работы Г. К. Преннера, 1757 г.

ОТ АВТОРА

Есть две вещи, которые — может быть, в не меньшей степени, чем знание материала — необходимы для работы над биографической книгой: любовь к ее герою и способность внутренне самоотождествиться с ним.

С первым проблем не было. Автор этой книги всегда с нежной любовью относился к Ломоносову, его эпохе, трудам — прежде всего, конечно, литературным. В ходе работы с материалом, при знакомстве со все новыми сторонами мощной и противоречивой личности героя он меня все больше завораживал. Даже в своих слабостях (а я с самого начала решил не затушевывать их), даже в своей неправоте (я не считал необходимым становиться автоматически на сторону своего героя в любом конфликте) он ярок, трогателен и величествен, как весь русский XVIII век. Масштабы его замыслов и трудов не могут не впечатлять, а недостатки и неудачи лишь придают ему человечности.

Гораздо сложнее обстояло дело со вторым условием. Я не был уверен, что всегда смогу проникнуть во внутренний мир Ломоносова, понять его психологию, осознать мотивы его поступков. Я только твердо знал, что мой личный опыт для этого не годится. И тут мне неожиданно пришел на помощь опыт, если можно так выразиться, исторический, — опыт советской эпохи. Вспоминая свое общение с ровесниками моих родителей, моих дедушек-бабушек, я невольно находил в них некоторые черты, родственные Ломоносову и его современникам: может быть, потому, что история России циклична и советская эпоха в некоторых отношениях «накладывается» на первую половину и середину XVIII века. Ведь и Петровские реформы были в своем роде попыткой революционной, насильственной модернизации страны, насильственного прорыва в будущее. Эта модернизация, далеко не во всем удавшаяся, требовала от человека полного самопожертвования. Ломоносов жил, когда этот проект уже переживал кризис, но еще продолжал действовать.

Именно поэтому Ломоносова в советское время так любили. И именно поэтому то, что писали о нем в советское время, часто кажется нам странным и неприемлемым — как и то, что писали в XIX веке. Такие времена и такие фигуры нуждаются во взгляде со стороны, но все же не совсем стороннем — взгляде пристрастном и родственном. И сейчас самое время для такого рассмотрения.

Эта книга не претендует на научность, но я старался быть фактически точным. Имена собственные, как правило, транскрибируются так, как это было принято в эпоху Ломоносова («Миллер», а не «Мюллер»). Если не указан автор перевода иноязычной цитаты, то его имя значится в источнике литературы, приведенном в библиографии в конце книги.

Многообразие занятий героя заставляло меня обращаться за консультациями к ученым различных специальностей. Пользуюсь случаем выразить благодарность доктору химических наук В. А. Дымшицу, кандидату физико-математических наук М. Ф. Лытовой, доктору исторических наук профессору Г. А. Кавторадзе, а также первым редакторам книги (Ю. А. Виноградову и А. Л. Дмитренко) и рецензентам, в особенности Льву Усыскину. Помощь в подборе и аннотировании иллюстративного материала оказали сотрудники Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера), среди которых особо хотелось бы поблагодарить Т. М. Моисееву и М. А. Янес.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая ПО БРЕГУ СТУДЕНОГО МОРЯ

1

На эти строки (содержащие евангельскую реминисценцию^[1]) Пушкина вдохновил сюжет, с которого неизменно начинается любая биография Михайлы^[2] Ломоносова. О том, что профессор, статский советник и пиит появился на свет в семье «простого рыбака», «в курной избе», с удовольствием вспоминали и современники, и потомки. Первые — чтобы одернуть выскочку, вторые — чтобы прославить самородка. В противовес поучительной притче рождались разного рода легенды; самая простодушная и распространенная из них называет Ломоносова внебрачным отпрыском Петра Великого.

Что же на самом деле знаем мы о рождении и детстве Ломоносова? Не так уж мало. Гораздо