Стихотворения [Эдвин Арлингтон Робинсон] (fb2) читать постранично, страница - 2

Havergal

There are the crimson leaves upon the wall

Go, for the winds are tearing them away,

Nor think to riddle the dead words they sav

Nor any more to feel them as they fall-

But go, and if you trust her she will call

1 here is the western gate, Luke Havergal-

Luke Havergal.

ЛЮК ХЭВЕРГОЛ

У Западных ворот, Люк Хэвергол,

Где стену плющ пылающий оплел,

Замри и жди, и в сумерках листва

Начнет ронять летучие слова

О той, с которой рок тебя развел;

Она зовет, чтоб место ты нашел

У Западных ворот, Люк Хэвергол,

Люк Хэвергол.

Восток лучи небес не озарят,

И не заблещет твой полночный взгляд,

Но Запад нам сулит исход иной —

Там до рассвета тьма покончит с тьмой:

Бог мертв, и листья по ветру летят,

И в райских кущах воцарился ад.

Восток лучи небес не озарят,

Не озарят.

Из гроба я шепчу в последний раз,

Чтоб поцелуй на лбу твоем погас,—

Он так горит, что не дает взглянуть

На твой горчайший, неизбежный путь,

Где вера обручит навеки вас.

Где ждет она тебя в урочный час.

Из гроба я шепчу в последний раз,

В последний раз.

У Западных ворот, Люк Хэвергол,

Где стену плющ пылающий оплел,

Замри и слушай, как шуршит листва,

Но не старайся уловить слова

О той, с которой рок тебя развел;

Лишь верь, что место ты себе нашел

У Западных ворот, Люк Хэвергол,

Люк Хэвергол.

Перевод А. Сергеева

MINIVER CHEEVY

Miniver Cheevy, child of scorn,

Grew lean while he assailed the seasons;

He wept that he was ever born,

And he had reasons.

Miniver loved the days of old

When swords were bright and steeds were prancing;

The vision of a warrior bold

Would set him dancing.

Miniver sighed for what was not,

And dreamed, and rested from his labors-

He dreamed of Thebes and Camelot,

And Priam's neighbors.

Miniver mourned the ripe renown

That made so many a name so fragrant-

He mourned Romance, now on the town,

And Art, a vagrant.

Miniver loved the Medici,

Albeit he had never seen one;

He would have sinned incessantly

Could he have been one.

Miniver cursed the commonplace

And eyed a khaki suit with loathing;

He missed the mediaeval grace

Of iron clothing.

Miniver scorned the gold he sought,

But sore annoyed was he without if

Miniver thought, and thought, and thought

And thought about it.

Miniver Cheevy, born too late,

Scratched his head and kept on thinking-

Miniver coughed, and called it fate,

And kept on drinking.

МИНИВЕР ЧИВИ

Минивер Чиви свой удел

Клял и поры своей стыдился,

Худел, мрачнел и сожалел,

Что он родился.

Минивер, предан старине,

Пожалуй, если увидал бы

Рыцаря в латах на коне,

То заплясал бы.

Минивер всех людских забот

Бежал и знал свое упрямо:

Афины, Фивы, Камелот,

Друзья Приама.

Минивер плакал, что с былой

Славой ослабли нынче узы.-

Бредет Романтика с сумой,

И чахнут Музы.

Минивер в Медичи влюблен

Заочно был, прельстясь их званьем.

Как жаждал приобщиться он

К их злодеяньям!

Минивер будничность бранил,

Узрев солдата в форме новой,

И вспоминал про блеск брони

Средневековой.

Минивер золото презрел,

Но забывал свое презренье,

Когда терпел, терпел, терпел,

Терпел лишенья.

Минивер Чиви опоздал

Родиться и чесал в затылке,

Кряхтел, вздыхал и припадал

В слезах к бутылке.

Перевод А. Сергеева

EROS TURANNOS

She fears him, and will always ask

What fated her to choose him;

She meets in his engaging mask

All reasons to refuse him;

But what she meets and what she fears

Are less than are the downward years,

Drawn slowly to the foamless weirs

Of age, were she to lose him.

Between a blurred sagacity

That once had power to sound him,

And Love, that will not let him be

The Judas that she found him,

Her pride assuages her almost,

As if it were alone the cost.-

He sees that he will not be lost.

And waits and looks around him.

A sense of ocean and old trees

Envelops and allures him;

Tradition, touching all he sees,

Beguiles and reassures him;

And all her doubts of what he says

Are dimmed with what she knows of days-

Till even prejudice delays

And fades, and she secures him.

The falling leaf inaugurates

The reign of her confusion;

The pounding wave reverberates

The dirge of her illusion;

And home, where passion lived and died.

Becomes a plate where she can hide,

While all the town and harbor side

Vibrate with her seclusion.

We tell you, tapping on our brows,

The story as it should be,-

As if the story of a house

Were told, or ever could be;

We'll have no kindly veil between

Her visions and those we have seen,-

As if we