Дурак [Андрей Ханжин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (6) »
Андрей Ханжин (Литтл) Дурак
1
«Бей первым. Никогда не жди, пока тебя ударят. Запомни: бей первым. Бей изо всех сил, бей в нос, в пах, в горло… Не бойся, не убьешь. Дураки живучи, им всегда везет. Так что — бей. Не думай о последствиях, просто — бей. Думай только о следующем ударе, если не получится свалить сразу. Отвлекающим кинь в лицо, кулаком, пятерней… И, с шагом — удар ногой в колено. Никто не устоит, ломающий удар. И — добивай. Никого не жалей, тебя никто жалеть не будет. Бей, бей, бей! Первым.» Так говорил отец. Вспышка памяти. Отчетливо. Фокус. Края размыты. Ему пять или шесть лет. Отец взял его с собой на охоту. Заволжские леса, просеченные бугристыми пустошами и глубокими извилистыми оврагами. На земле, по земле, из земли разбросаны, торчат, выступают выбеленные ветром кости — мослы, ребра, черепа — животных, сожранных волками. Охота на волков. Врезающийся с степь край леса перечерчен шпагатами с обмохренными языками ярко-алых тряпок. Флажки. Лесной волк не выходит за красное. Так принято между волками и людьми. Ему, пяти или шестилетнему, уже отвратительны эти флажки, уже ненавистны охотники. Отец. «Возьми оружие в руки. Положи палец вот сюда. Руку расслабь. Отставь ногу. Целься…» В лесу — грохот выстрелов, безошибочно определяемый звук. Убивают тех, кто не решился или не сумел выскочить из красной зоны. Убив, не хвастаются, не шумят. Молча — за лапы — забрасывают волчьи трупы за откинутый борт ГАЗ-53его. По каждому хвосту — денежное вознаграждение. Тут же водка «Экстра», несколько бутылок, молча — по стаканам. Отец прикладывается к горлышку. Два глубоких вдоха — и пустая бутылка летит в овраг. Преломленный винчестер на плече. 1971-й год. Ему пять или шесть… Он — Вячеслав Михайлов. Славик — дома. Славка — во дворе.2
Ему восемь лет. Отец с матерью на кухне. Он слышит из комнаты их напряженный шепот. Мать, сквозь слезы: — Они хотят выкинуть меня с кафедры… и вообще — из института. Это травля, понимаешь, травля! — За что? — шепот отца густой, тяжелый. Славка будто бы чувствует запах табака от отцовских усов. — За то, что я не такая, как они. Формально… Даже смешно! Кто-то… Знаю, ректор! Пустил слух, что я посещаю какую-то секту. Тайные молебны… бред! Будто бы на квартире у Кузьменко. Кузьменко они уже уничтожили. Ты знаешь, я рассказывала. Молчание отца. Славка сжимает кулачки в кровати. Впервые он осознает бессилие взрослых. Мать: — Как быть, Миш?… Молчание. Мать знает, что никто не поможет. Работа была для нее религией, институт — храмом. Страшное, бессильное молчание отца. Все утро Славка точил во дворе перочинный ножик — «лисичку». Наточил. Резанул наотмашь по рябиновой ветке, ветка слетела, скошенная. Славке показалось, что деревце охнуло. На трамвае доехал до института. Вахтерша у входа. — Куда, мальчик! — К маме. — А кто ма… Третий этаж. Коридор. Электронное табло, новшество. Спрятался за углом. Вытирая платком под глазами, из кабинета выходит мать и замирает у окна. На ней темно-сиреневый костюм. На двери табличка: «Ректорат». Мужчина в сером с отливом пиджаке, водолазка под кадык. Худощав. На лацкане ромб. — Ты чей, маль… Через мгновение в его ляжку впивается до бритвы отточенная «лисичка». — Это тебе за маму! Крики, хаос, топот в коридорах. В поезде мать и сын. Нет больше ни родного города, ни института, ни квартиры, ни мужа. Поезд уносит их в Москву — в никуда.3
Москва. Мраморное кладбище несбывшихся желаний. На двоих они снимают — за двадцать пять рублей в месяц — комнату в коммунальной квартире. Мать с утра до ночи подрабатывала частными переводами с английского. Давала уроки как репетитор. «Сенька — бери — мяч», «Эти — звери — нессесери». Перебивались еле-еле. Будущего нет. Третий месяц мать лежит в клинике на Каширке. Ему двенадцать лет. У нее онкология. Она обречена. Славка ходит в школу возле Спартаковской площади, в 1-м Переведеновском переулке. Заводила класса — Володя Шовковский. У Володи в портфеле жвачка «Wrigley’s» и фотографии канадских хоккеистов, бизнес — он приторговывает среди старшеклассников. Бобби Орр — 2 рубля. Фил Эспозито — 3 рубля. Пачка жвачки — 5 рублей. Славка знает, что мать безнадежна. Она скрывает давно ему известное. Отец не приезжал к ним ни разу. Шовковского Славка дождался за углом школы, возле футбольной площадки. Резко выбросил кулак в лицо, на шаге, массой, двинул в колено и, уже валящегося с ног, добил двумя размашистыми ударами в нос. В карманах Шовковского оказалось шестьдесят семь рублей с мелочью. Вечером Славка принес матери пакет марокканских апельсинов и зимние польские сапожки, на которые так вздыхала мать возле витрины обувного. К тому времени — он- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (6) »
Последние комментарии
5 часов 50 минут назад
6 часов 27 минут назад
1 день 20 часов назад
1 день 22 часов назад
2 дней 13 часов назад
2 дней 13 часов назад