Проводник [Мухаммед Зефзаф] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Мухаммед Зефзаф Проводник
Мы сидели в кафе «Хуана де Арко», с наслаждением потягивали холодное пиво. Часы показывали половину двенадцатого. В глазах моего приятеля-англичанина застыла неизбывная скука, и все же он казался более оживленным, чем я. И тут он спросил меня, будет ли в ближайший час автобус на Арсилу. Я ответил, что не знаю, но пусть его это не волнует — полно такси. Он поднес стакан к губам и равнодушно уставился в окно. Улица была почти пустынна, лишь несколько девушек направлялись в сторону пляжа, перекинув снятые юбки через плечо или держа их под мышкой, они смеялись. Он не проявил ни малейшего интереса ни к этим девушкам, ни вообще к миру, наверное, потому что приехал из страны, где полным-полно светловолосых красавиц. Я был намного моложе его и проводил девушек долгим взглядом. — А они хорошенькие. Он вздрогнул, словно его укололи. — А?.. Что ты сказал? — Я говорю, они ничего себе. — Кто? — Да вон те девушки. — М-да, ничего... Ваша страна сильно изменилась. Пей пиво. Еще заказать? — Спасибо. — Пей сколько хочешь. Может, перекусишь? Или подождешь, пока мы доберемся до Арсилы? -— Как скажешь. — Как ты хочешь, мне-то что. Я поел рано утром, мне теперь надолго хватит. Ты и вправду думаешь, что они нам там не откажут в просьбе? — Я знаю тамошних людей. Это отчаянные смельчаки, к тому же очень добрые, никому не откажут в содействии. Вошел бродячий торговец и принялся раскладывать перед нами товар — носки. — Новый товар из Гибралтара, чистая шерсть,— сказал он. — Да чего уж там, говори правду: с Канарских островов,— вмешался официант.— Разве неделю назад ты не ездил в Лас-Пальмас? Признайся, Абдо, сделай приятное клиентам. Торговец ответил: — Не мешай и нам попытать свое счастье, Хамидо. — Пошел вон из кафе! Ищи свое счастье в любом другом месте, Танжер город большой. Слушай, почему бы тебе не поехать в Фес, или в Мекнес, или в любой другой город подальше от побережья? — Потому что контрабанду из Себты и Мелильи доставляют и туда. Да простит меня Аллах за мое ремесло! Дай мне лучше что-нибудь перекусить, ни крошки во рту не было с самого утра. Да и пообедать едва ли удастся. Туристов мало в этом сезоне. С раннего утра на ногах, а продать так ничего и не удалось. Официант принес ему блюдо кефты, вывалил прямо в него с двух небольших тарелок помидоры и жареный картофель. Торговец возмутился было: — Что это еще за мешанина?! — А ты чего хочешь, голоштанник! — заорал официант.— Подумаешь, какой господин выискался. Ешь, свинья, набивай себе брюхо! Ходят тут всякие... Бродячий торговец принялся за еду, ел он жадно — видно, и впрямь проголодался. Он чуть не вытер губы носками, которые перед тем разложил на стойке. Но взял салфетку из вазочки перед собой, вытер пальцы и продолжал есть. Англичанин бросил мне: — Ну что, пошли? — Как хочешь. Он расплатился, забросил рюкзак на правое плечо, а я подхватил кожаный чемодан, стоявший в углу. Мы прошли мимо отеля «Рембрандт», перешли улицу, направляясь к стоянке такси. Вскоре мы уже были на пути к деревне Дар-аш-Шави. Там англичанину предстояло взять интервью у нескольких бывших бойцов армии Франко, воевавших против «рохос», то есть красных. Мой спутник сказал мне, что представляет одну газету в Манчестере. Я, признаться, не очень-то склонен был верить этому. Может, они и вправду были журналистами и художниками, все эти европейцы, а может, и не были — поди разберись... Ясно одно: у каждого из них положение получше моего. Уже черт знает сколько времени я добиваюсь заграничного паспорта, чтобы поехать куда-нибудь в Европу или страны Персидского залива, но так мне ничего и не светит. Я спросил у англичанина: — Почему ты так спешишь? Дар-аш-Шави совсем близко, всего в нескольких минутах от Арсилы. — Тебе, наверное, хочется выйти где-нибудь у моря, искупаться. Но ты мне нужен, чтобы переводить. — Не так уж я люблю купаться в море. — Тогда догадываюсь, чего тебе хочется. — Чего? — Пива! — Ты угадал,— ответил я. Мы вошли в ближайшее кафе. Он заказал не пиво, а тоник. Я понял, что мое желание пришлось ему не по душе, но перечить не стал. А спустя совсем немного времени мы уже были в деревне Дар-аш-Шави. Нас встретил молодой горец, одетый в короткую джеллабу и пеструю широкополую шляпу. Он говорил по-английски, и я подумал про себя: «Вот и пришел конец моей работе!» Казалось, англичанин и горец уже давно знакомы между собой. Ко мне он обратился по-арабски: — Ты из Арсилы? — Нет. — Тогда откуда? Из Танжера или из внутренних районов? — Нет. Я из Ксар-ас-Сагира. Среднюю школу окончил в Танжере, но дальше учеба не пошла. — Таких, как ты, много. Я лично предпочитаю жить здесь, хотя мне довелось жить и в Лондоне, и в Стокгольме, просидел там даже шесть месяцев в тюрьме. Вы с Томом давно знакомы? — Нет. Мы случайно встретились в Танжере. — Том смелый парень. Мы с ним встречаемся по два-три раза в году. Если ты с ним сойдешься поближе, сам увидишь, что он за человек. — Значит, он уже приезжал сюда, чтобы взять интервью у жителей? — Интервью? Какие интервью? Ах, тогда все понятно... Горец умолк и вытащил из кармана пачку сигарет. Мы шли по разбитой проселочной дороге, усыпанной белой галькой. Птицы щебетали вокруг нас: дорогу обступали невысокие деревца и колючий кустарник; нещадно палило солнце. Юноша взял у меня из рук чемодан, а Том сказал: — Подожди меня здесь. Они, наверное, будут стесняться тебя. — А что им меня стесняться? — обиделся я. — Видишь ли, когда люди говорят на волнующие их темы, например, о войне, они смущаются посторонних. А этот юноша среди них свой. — Как хочешь. Он бросил мне пачку сигарет. Я перешагнул через высохшее русло ручейка, вокруг прыгали кузнечики... Я прошел еще немного вперед и улегся под смоковницей. Я лежал и смотрел, как они поднимаются все выше в гору, покуда совсем не скрылись из виду. На небе не было ни облачка. Время от времени пролетала какая-нибудь птица, и ничего не было слышно, кроме птичьих голосов. Я лежал в тени под смоковницей и наслаждался легкими дуновениями ветерка, потом уснул. Не знаю, сколько я проспал, меня разбудили голоса. — Ну как спалось? — спросил Том.— Наверное, проголодался? Молодой горец сказал смеясь: — А я уж думал, что ты всю смоковницу ободрал. — Далась мне твоя смоковница! Горец немного проводил нас, распрощался и зашагал обратно. Когда мы вышли на шоссе, я присел на обочине, а Том остался стоять, потом тоже уселся на землю. Молодой горец заверил нас, что автобус на Арсилу вот-вот подойдет. Действительно, минут через пятнадцать подъехал автобус; из него вышли несколько босоногих горцев и горянок. Головы детей, словно перезрелые плоды, болтались за спинами матерей. Уже в автобусе я спросил Тома: — Ну как, взял интервью? — Взял. Все в порядке. — Небось эти старики похвалялись, как били «рохос» и как старались убить побольше? — Еще бы! — И еще как убивали детей и разрубали их тела на части? — Вот именно. Все это я записал. Я поставил чемодан между коленей. Я знал, что в чемодане — магнитофон, и попытался представить себе, какие подлинные и вымышленные истории таит в себе этот магнитофон. Старые вояки любят приврать и не прочь приписать себе чужие подвиги. Мы ехали примерно десять минут, неожиданно автобус остановился, немного не доезжая до Арсилы. Никто не вышел. Передние и задние двери открылись, и в салон вошли королевские жандармы. Я почувствовал, как вздрогнул Том. Жандармы открыли наш чемодан. Никакого магнитофона там не было. Он был до отказу набит индийской коноплей. Надевая мне наручники, жандарм сказал: — Решил нажиться на продаже наркотиков, а мы тут должны умирать от жары?! — Господи... Но ведь я... — И слушать тебя не желаю. И в тот же миг сильнейший удар кулаком обрушился на меня. Я вывалился из автобуса, и рот мне забило землей.
Последние комментарии
2 часов 9 минут назад
8 часов 31 минут назад
8 часов 39 минут назад
9 часов 8 минут назад
9 часов 12 минут назад
9 часов 12 минут назад