Обломщики [Шейн Туртеллотт] (fb2) читать постранично, страница - 5

высоколобых критиков. Да, сборы хороши настолько, что фильм заслуживает по крайней мере одного продолжения, и да — студия испортит и его тоже.

Эла все это озадачило и разочаровало, когда память вернулась. Теперь же он впал в ярость и едва мог сдержать себя, чтобы не грохнуть кулаком по машине. Их самые худшие враги — действительно они сами. И приборчик им нужен для того, чтобы спасти себя.

Он успокоился, сделав несколько глубоких вдохов, пока водил пальцем по одному ребру темного корпуса. Джиму Родерику можно позвонить хоть сейчас — он уже все решил. Но зачем же отдавать машинку?

Элен сначала не поняла Эла, когда в тот же вечер он пригласил ее на «Вечер в опере». Как только он объяснил, она согласилась — однако воспользоваться блокиратором памяти отказалась наотрез. Эл не настаивал: пусть будет хоть объективным свидетелем и сама поймет, как это безобидно.

Вот братья Маркс оказались на круизном судне, и Граучо скандализует Маргарет Дюмон, расположившись у нее в каюте как у себя дома. В конце концов, он соглашается выйти — ценой вырванного из нее обещания, что через десять минут она придет в каюту к нему.

— Потому что если вас не будет там через десять минут, я вернусь сюда через одиннадцать. В скрипучих ботинках.

Эл поперхнулся от смеха. Довольно рискованная реплика — особенно сразу после введения «кодекса Хейса»^[1] Должно быть, тогда намека просто не поняли.

Вот Граучо доходит до своей каюты… Тут Эл заметил, что Элен едва сдерживается от хохота.

— Да он вовсе не так смешно ходит, — прошептал он.

— Не в этом дело. Просто… — Она взмахнула рукой в сторону экрана. — Неужели ты действительно ничего не помнишь?

— Нет. А что сейчас будет?

— Не–а, — ответила жена. — Не скажу. — И замкнула губы на воображаемую молнию, вновь повернувшись к экрану.

Чтобы принять Маргарет Дюмон в своей крохотной каюте наедине, Граучо пришлось вытурить из нее Чико, Харпо и третьего зайца, которым в прежних фильмах был бы Зеппо. Но поскольку уходить, предварительно не поев, никто не желал, Граучо вызвал стюарда и назаказывал все, что только смог придумать.

— И два крутых яйца! — подсказал Чико.

— И два крутых яйца.

— Бип!

— Сделайте лучше три крутых яйца!

Под различными предлогами в каюту начали набиваться и другие люди. Граучо никому не отказывал, и хаос нарастал экспоненциально. Вскоре Эл уже держался за бока от хохота, слезящимися глазами с трудом следя за событиями на экране. На Элен он косился лишь изредка — ее саму происходившее сильно развлекало, и она украдкой поглядывала на мужа.

Не чувствуется ли какая‑то зависть в этих взглядах? А может, и сожаление? Эл не стал об этом надолго задумываться. Маргарет Дюмон уже шла по коридору. И Эла, и ее поджидал большущий сюрприз.

Идея впервые зашевелилась в нем, когда закончилась опера. А на следующее утро — пока Эл смотрел на шлюпку, вырвавшуюся из кольца блокады и теперь с огромной скоростью уносившуюся прочь от камеры, а за нею следовал монструозный боевой корабль с заостренными рубками и нацеленными на нее лазерными пушками, — идея превратилась в полноценный план.

Почему «Безделица» должна пользоваться ингибитором памяти только для премьер? Почему люди должны ждать годы и выкладывать тысячи, чтобы посмотреть киноклассику у себя дома свежими и невинными глазами?

Элу всегда хотелось посвятить один из четырех залов своего кинотеатра старым фильмам, оформить его еще под те времена, по которым так тоскуют некоторые пожилые зрители. Но цифры для этого все как‑то не складывались. Классику зрители могли посмотреть и дома. Опыта совместного переживания в зале тут недостаточно, чтобы привлечь публику. Может, на таком зале и удастся выйти по нулям, или даже чуть–чуть заработать, но прокатывать новейший голливудский продукт — это всегда инвестиция получше.

Теперь же все иначе. Теперь у него есть то, с чем не сравнится ни один домашний кинотеатр. Теперь Эл мог показывать научную фантастику сорокалетней давности — причем, некоторые спецэффекты выглядели бы гораздо свежее нынешних, — и в зале было бы битком. Он мог продавать людям ностальгию во флаконах, неразбавленную и без всякого осадка прошедших лет.

Это же будет такая радость!

К последней сцене Эл весь уже горел от нетерпения — и не только после самого фильма. Только подойдя к аппарату, он понял, что у него в кармане — два чипа; и тут же увидел приклеенную к корпусу свою записку самому себе: «Не так быстро. Сначала посмотри Империя наносит ответный удар».

Память встряхнуло.

— Кто я такой, чтобы спорить с самим собой? — вслух произнес Эл и пошел на верх сделать себе сэндвич, а потом сел поудобнее и включил продолжение. Если он мог доверять своим инстинктам, впереди его ожидал стоящий поворот сюжета.

Большую часть вечера в «Безделице» они с Люси обсуждали, как им устроить «Вечер Свежего Взгляда». Был четверг, а по четвергам залы оставались полупустыми, и они быстро договорились, что это хороший