Уэйкфилд [Эдгар Лоуренс Доктороу] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (21) »
Эдгар Лоуренс Доктороу Уэйкфилд
Люди скажут, что я бросил жену — фактически, возможно, так и есть, но ведь не намеренно! Я не собирался дезертировать. Череда странных обстоятельств привела меня на заваленный рухлядью и загаженный енотами чердак, откуда все и началось, само по себе, и откуда, конечно, я бы мог пройти через дверь к жене и двум дочерям, как делал это, возвращаясь домой по вечерам, все четырнадцать лет семейной жизни. Диана вспоминала, что видела меня последний раз в то самое утро, когда подвезла до станции и резко нажала на тормоза, а я вышел из машины и, прежде чем закрыть дверцу, наклонился и попрощался с ней загадочной улыбкой, — она-то думала, что я бросил ее именно тогда. На самом деле, я готов был забыть прошлые обиды и в тот же вечер вернулся — что тоже факт — с твердым намерением войти в дом, который я, то есть мы, купили, дабы растить в нем наших детей. И если выкладывать все начистоту, помню еще, как забурлила кровь в предвкушении секса, поскольку семейные ссоры всегда действовали на меня таким вот образом. Радикальная перемена чувств, несомненно, может случиться с каждым, и, как многое другое, это наверняка коренится в характере. Разве человек, живущий по правилам и в соответствии с долгом, не способен выскочить из привычной колеи и, потревоженный каким-то шумом на заднем дворе дома, отшатнуться от одной двери, чтобы войти в другую и сделать первый шаг на пути изменения собственной жизни? Подумать только, куда меня занесло с этим изменением, — вряд ли это укладывается в рамки заурядной мужской измены. Должен заявить, что сейчас моя любовь к Диане подлиннее, нежели раньше, на протяжении всей совместной жизни, включая день нашей свадьбы, когда невеста была невообразимо красива в белом гипюре и лучи солнца, струившиеся сквозь витражные окна, одаривали ее шею радужной бархоткой. А в тот вечер, о котором я веду речь, последний вагон отправлявшегося в 17.38 поезда, вагон, где я сидел, не тронулся с места. С чего бы это? Даже с учетом плачевного состояния железных дорог в стране, когда, спрашивается, подобное случалось? Каждый пассажир нашего вагона — а все вдруг оказались во тьме — в недоумении стал вопрошать попутчиков, в то время как поезд с остальными вагонами исчез в тоннеле. Ощущение, что мы попали в ловушку, подтверждал голый бетонный перрон, освещенный лампами дневного света. Послышался чей-то смешок, но уже через мгновение несколько пассажиров, вскочив, принялись барабанить по дверям и окнам, пока с рампы не спустился какой-то человек в форме и не разглядел, приставив ладони к глазам, что творится внутри вагона. Дальше, доехав наконец с опозданием часа на полтора до своей станции, я оказываюсь под шквалом слепящих фар внедорожников и такси. И вся эта низовая иллюминация — под неестественно черным небом, потому что, как выясняется, в городе сбой в подаче электричества. Происшествия эти вроде бы никак напрямую не связаны. Оно и понятно, но, когда уставший после долгого рабочего дня человек пытается добраться до дома, в мозгу срабатывает эффект Доплера, и кажется, что из этих неурядиц складывается траектория гибели цивилизации. К дому я побрел пешком. Как только вереница сверкавших фарами машин, двигавшихся со стороны станции, проехала мимо, все вокруг затихло и погрузилось во мрак: ухоженные фасады магазинов на главной улице, здание суда, заправочные станции в обрамлении живой изгороди, начальная школа в готическом стиле у озера. Миновав центр, я зашагал по извилистым улицам фешенебельной части нашего городка. Мы живем в одном из старых кварталов, застроенных громоздкими, по большей части викторианскими, особняками с мансардами, полукруглыми террасами и отдельно стоящими гаражами, переделанными из бывших конюшен. Все дома располагаются на пригорках или в стороне от проезжей части, а владения отделяются друг от друга неплотными рядами деревьев — мне всегда нравилась эта многолетняя основательность, теперь же, казалось, весь квартал нарочито выставляется напоказ. Я вдруг осознал, что выбрал это место неспроста — но чем оно, спрашивается, лучше любого другого? Эта мысль сбивала с толку, мешала. Мерцающие огоньки свечей или пляшущие лучи карманных фонариков в окнах заставляли думать о домах как хранилищах семейных тайн. Луны было не видать, тучи висели низко, а под ними резкий не по сезону ветер тормошил кроны норвежских кленов, выстроившихся вдоль дороги, и разбрызгивал по моим плечам и волосам мелкие капли весеннего дождя. Этот душ я посчитал насмешкой над собой. С подобными мыслями, казалось бы, нужно поспешить к домашнему очагу. Я ускорил шаг и не преминул бы свернуть на дорожку и подняться по ступенькам к входной двери, если бы не взглянул на ворота и не увидел нечто, показавшееся мне тенью, мелькавшей возле гаража. Вот я и направился туда, громко топая по гравию, чтобы отпугнуть невесть что — предположительно, какого-то- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (21) »
Последние комментарии
18 часов 43 минут назад
19 часов 18 минут назад
20 часов 11 минут назад
20 часов 16 минут назад
20 часов 27 минут назад
20 часов 40 минут назад