Взгляни на небо [Илья Львович Дворкин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (44) »
Илья Львович Дворкин Взгляни на небо
Глава первая
В мутно-зеленой воде болтались арбузные корки. Они лоснились под ленивым солнцем круглыми боками, и глядеть на них было скучно. Володька лежал голым животом на раскаленной, выскобленной добела палубе и жевал черную смолу — вар. Животу было горячо, и спине тоже было горячо, и голове. Потому что солнце пекло как нанятое. Но перебраться в тень рубки было лень. Лень затопила кривой щелястый пирс, и застывший дубок, и залив, и наверное, все Каспийское море. Разморенная душная лень. Володька свесил голову через борт и плевался тягучей слюной. Когда жуешь вар, всегда полон рот слюны. А тут еще корки плавают — как в них не плюнуть. А в общем-то, была такая скучища — хоть плачь. Отец все не появлялся. Эх, в холодок бы! Володька вспомнил глубокий бабушкин погреб. Вот где благодать! Погреб весь залит устоявшейся резкой прохладой и запахом сухой земли. А на полках стоят запотевшие крынки с молоком. Хлебнешь — и сладко заломит зубы. Вот бы сейчас туда! Но погреб далеко, а этот чертов Поркатон плоский, как сковородка, и такой же раскаленный. Зной поднимается над ним дрожащими волнами, обволакивает и вгоняет все живое в такое сонное, тягучее безразличие, что кажется, и живых-то в этом Поркатоне нету. «Один я, наверное, и остался живой, остальные сварились», — подумал Володька. Он сделал над собой усилие и медленно перевалился через борт. Теплая и густая, как бульон, вода тяжело раздалась и сомкнулась над ним зеленоватым куполом. Володька коснулся песчаного, в твердых складочках дна и застыл. «Так вот и буду здесь сидеть. Все время», — подумал он. Поднял глаза. Солнце ровным слоем разлилось по воде, и поверхность казалась громадным вогнутым зеркалом. — Вот теперь попробуй, достань меня! — сказал он солнцу и засмеялся. И сразу же вверх взлетели упругие ртутные пузыри, раскололи зеркало и разбежались стремительными кругами. На дне было хорошо. Володька пошевелил перед носом легкими пальцами и сложил фигу. Фигу тебе, жара! Достань-ка! Володька усмехнулся сам над собой — он-то знал, что все эти фокусы — обман. Потому что он уже стал судорожно сглатывать, а это было верным признаком, что воздух кончился и надо срочно подышать. Володька еще немножко из упрямства посидел, чувствуя, как в висках начинают колотить тугие молоточки, а глаза сами вытаращиваются. Потом, в последний миг, резко оттолкнулся ногами и вылетел наверх. Он часто-часто открывал рот — никак не мог надышаться. Подумаешь — жара! Что такое жара, если пряный воздух врывается в грудь и можно дышать сколько угодно. Вон его сколько — воздуха: полное небо. Настроение сразу изменилось. Будто Володьке подарили что-то замечательное. Он заорал и ударил кулаком по воде. Тотчас же над его головой повисла тоненькая бледная радуга. Он снова заорал, и кто-то радостно ответил ему с берега счастливым заливистым воплем. Володька поглядел на берег и увидел чудо. Определенно что-то в мире изменилось. Прорвался тугой волшебный мешок — и чудеса посыпались на измученную зноем землю. На берегу хохотал-заливался изумительный щен. Он был в очках. Представляете? Щен-профессор. Но это был ужасно веселый профессор. У него была улыбка до ушей и тысяча ослепительных зубов. Он ими пускал зайчиков. А еще на нем была самая пушистая шуба на свете и разные уши: одно строгое — торчком, а другое болталось дурашливо и смешливо. Очки были белые — правильной такой формы, с тоненькими оглоблями. Сам черный, только очки белые да кончик восторженного хвоста. — Ура! — крикнул Володька. — Ра-ра-ра! — завопил щен и укусил Каспийское море. За самый краешек. Потом он стал сердито плеваться и во весь голос обругал море: зачем оно такое невкусное, соленое. Это был на редкость жизнерадостный и нахальный щен. Володька, как крокодил, выполз на брюхе до половины из воды и сказал: — Здравствуй, очкарик. Щен подмигнул ему обоими глазами и отважно ткнул прохладным шершавым носом в шею. — Тебя как зовут? — спросил Володька. Щен не ответил. — Ты что это — разговаривать не умеешь? — рассердился Володька. Щен печально покачал головой. — Научим, — пообещал Володька и добавил: — А как тебя зовут, я и так знаю. Тебя зовут Филимон. Так? Фи-лимоша. Щен ликующе взвыл и запрыгал, отрывая от земли сразу четыре лапы, будто они у него были на пружинках. Потом он посерьезнел, торжественно подошел к Володьке, потерся головой о его щеку и похлопал лапой по плечу. Но не фамильярно, а ласково. Просто они сразу понравились друг другу и стали друзьями. Бывает ведь так — сразу. С первого взгляда. Такие вещи случаются только на море. Может быть, на каком-нибудь приличном море, на каком-нибудь там океане, все иначе, но на Каспийском бывает так: то пекло рыжее мохнатое солнце и вода стояла плоская, как в блюдце, то вдруг ни с того ни с сего завыло,- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (44) »
Последние комментарии
2 часов 41 минут назад
7 часов 44 минут назад
15 часов 33 минут назад
18 часов 4 минут назад
18 часов 12 минут назад
2 дней 5 часов назад