Der arme дольметчер [Курт Воннегут] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Курт Воннегут Der arme дольметчер[1]
В один из дней 1944 года, посреди ада, разверзшегося на линии фронта, пришло удивительное известие — меня назначали переводчиком, — дольметчером, если угодно, целого батальона, и квартировать мне предстояло в доме бельгийского бургомистра аккурат в пределах досягаемости артиллерийского огня с Линии Зигфрида. Я и помыслить не мог, что обладаю навыками, необходимыми дольметчеру. Все свои познания я приобрел, выжидая, пока нас перебросят из Франции на линию фронта. Еще будучи студентом, я зазубрил первую строфу из поэмы Генриха Гейне «Die Lorelei» — все благодаря соседу по комнате, и, случалось, бездумно декламировал фрагменты, в поте лица трудясь поблизости от начальства. Полковник (до войны — частный детектив из Мобила) спросил у подполковника (в прошлом — галантерейщика из Ноксвилля), на каком языке это стихотворение. Подполковник пришел в замешательство, пока я не озвучил: «Der Gipfel des Berges foo-unk-kelt im Abendsonnenschein». — Да это же язык фрицев, — объявил он. Моя собственная интерпретация слов единственного немца, с которым я оказался знаком, звучала следующим образом:Дольметчер (обращаясь к дочери бургомистра). Я не знаю, что случится со мной, я в печали. (Заключает ее в объятия.) Дочь бургомистра (с трогательной застенчивостью). Прохладой веют сумерки, и тих простор Рейна... (Дольметчер подхватывает дочь бургомистра на руки, несет ее в свою комнату.) Дольметчер (мягко). Сдаюсь. Бургомистр (размахивая парабеллумом). Ах! Руки вверх! Дольметчер и дочь бургомистра. Не стреляй! (Из нагрудного кармана бургомистра выпадает карта диспозиции первой американской армии.) Дольметчер (в сторону, по-английски). Что это бургомистр союзников делает с картой диспозиции первой американской армии? И почему это я должен разговаривать с бельгийцем на немецком языке? (Он выхватывает парабеллум из-под подушки и целится в бургомистра.) Бургомистр и дочь бургомистра. Не стреляй! (Бургомистр опускает «люггер», съеживается, усмехается.) Дольметчер. Из какого вы подразделения? (Бургомистр угрюмо молчит. Дочь бургомистра подходит к нему, тихо плачет. Дольметчер поворачивается к дочери бургомистра.) Где вы спрятали мотоцикл? (Оборачивается к бургомистру.) Где ваши гаубицы, а? Где ваша танковая колонна? Сколько у вас минометов? Бургомистр (уступая). Я... Я сдаюсь. Дочь бургомистра. Как все это печально... (Появляется конвой, состоящий из голландцев из Пенсильвании, совершая обычный обход как раз вóвремя, чтобы услышать, как бургомистр и дочь бургомистра сознаются, что они — агенты нацистов, десантированные в тыл американской армии.)Сам Иоганн Кристоф Фридрих фон Шиллер, и тот не написал бы лучше, прибегнув к тем же выражениям, а ведь это были единственные слова, что я знал. У меня не было ни малейшего шанса выпутаться из этой истории, и я не видел никакой радости в том, чтобы, став военным переводчиком в канун Рождества, не знать при этом даже, как сказать «Поздравляю!». Я застелил постель, завязал тесемки вещмешка и, раздвинув шторы, растворился в ночи. Неусыпные часовые направили меня в штаб батальона, где я застал большинство офицеров, — одни возились с картами, другие заряжали оружие. Всюду ощущался дух приближающегося праздника, и знакомый подполковник, затачивая восемнадцатидюймовую финку, напевал под нос веселую песенку. — Черт бы меня побрал! — воскликнул он, заметив меня в дверном проеме. — К нам явился наш «Шпрехен зи дичь». Ну, рассказывай. Ты разве сейчас не должен торчать в доме мэра? — Смысла нет, — ответил я. — Там говорят на диалекте, а я-то — на литературном немецком! Подполковник был впечатлен: — Ты слишком хорош для них, ага? — Он провел по лезвию ножа указательным пальцем. — Но у меня такое чувство, что очень скоро мы с твоими литераторами встретимся, — сказал он и затем добавил: — Мы окружены! — Мы их оприходуем, как принято у нас, в Северной Каролине и Тенесси, — заявил полковник, который никогда не проигрывал на маневрах дома. — Ты остаешься тут, сынок. Я подумываю сделать тебя своим личным переводчиком. Спустя двадцать минут я снова оказался в шкуре дольметчера. Четыре «тигра» подкатили к самым дверям штаба, и два десятка немецких пехотинцев окружили нас с автоматами наперевес. — Скажи же что-нибудь! — приказал полковник, наконец собравшись с духом. Я пробежался глазами по левой колонке разговорника, пока не наткнулся на фразу, наиболее четко отражавшую наши чувства. — Не стреляйте! — произнес я. Ввалился немецкий офицер из танковой бригады — взглянуть на пленников. В руке его была брошюра, чуть тоньше моей. — Где ваши гаубицы? — спросил он.
Последние комментарии
11 секунд назад
7 минут 9 секунд назад
18 минут 33 секунд назад
27 минут 34 секунд назад
33 минут 7 секунд назад
15 часов 3 минут назад