Парашютисты [Виктор Петрович Тельпугов] (fb2) читать постранично, страница - 2

испытаний.

— Слушайте внимательно, — сказал он однажды. — Десантник должен быть готов к выполнению стремительных, неожиданных операций. На врага надо коршуном кидаться, чтобы он и опомниться не успел. Ну, сами посудите, что получится, если, я вас над полем боя буду, как абажуры, развешивать? Перещелкают по одному еще в воздухе. Не сразу, конечно, буду я вас "крестить", но про восемьсот метров теперь забудем. Теперь попробуем, что такое сто пятьдесят.

— Сто пятьдесят? — ахнул кто-то.

— Как говорят некоторые, сто пятьдесят и кружка пива. Одним словом, считайте, метров двести будет. Завтра первым испробую эту дозу.

Когда на следующий день в три часа утра десантники прибыли на аэродром, Поборцев был уже там и прохаживался по зеленой, покрытой росой траве.

— Настроение, вижу, бодрое, — сказал он, поглядев на заспанные лица бойцов, — а это главное. Значит, прыгнем!

Все было как обычно: и Поборцев шутил, как всегда, и бойцам передавалось его спокойствие. Удивило одно — на командире был только один парашют.

— Товарищ старший лейтенант, а запасной?

Моторы ТБ-3 в этот миг уже взревели. Поборцев вместо ответа махнул рукой.

Только тут все поняли, какое сложное испытание предстоит командиру, Прыгать будет с предельно малой высоты, и если основной парашют не раскроется, для запасного все равно не останется времени.

Самолет с Поборцевым на борту ушел в зону. Машина развернулась, низко прошла над местом выброски и тут же направилась на посадку. Столпившиеся внизу едва уловили момент прыжка. Шелковый купол вспыхнул уже возле самой земли, и сразу же за динамическим ударом последовал удар ног парашютиста о землю. Было такое ощущение, что парашют не успел как следует наполниться воздухом. Ребята кинулись через пашню чтобы помочь Поборцеву, хотя знали командир терпеть этого не мог. Увидев сбежавшихся бойцов, он замахал руками, первые слова, которые произнес, поразили всех:

— Осечка!…

— Товарищ старший лейтенант, вы же замечательно прыгнули!

— Если бы! — выпутываясь из строп, проворчал Поборцев.

Все стояли вокруг командира и молчали. Не могли и в толк взять, шутил он или говорил серьезно. Но Поборцев не шутил. Бойцы впервые видели его таким строгим. На худом, жестком, совсем еще молодом лице его, как всегда, была видна только единственная морщина — она проходила от одного виска к другому, через весь белый лоб, но никогда не казалась такой резкой и глубокой, как сегодня.

— Таких прыжков у нас быть не должно. Не имеем мы права без необходимости рисковать своей жизнью.

Поборцев посмотрел вокруг уже совсем спокойно и сказал как о само собой разумеющемся:

— Придется повторить. Он тут же, на поле, уложил свой парашют и снова зашагал к самолету.

Если первый прыжок показался командиру в чем-то неточным, отработанным не во всех деталях, то второй едва не кон-лея трагически. Поборцев захотел, видимо, раскрыть парашют на какую-то долю секунды раньше, но не рассчитал купол бросило на хвостовое оперение, зацепило, и парашютист беспомощно "завис".

На борту самолета уже поняли, что произошло, и мучительно искали выхода. Но что можно было предпринять? Если бы это случилось во время обычного прыжка, можно было бы действовать по совершенно ясному плану. Самолету следовало подняться повыше, а парашютисту достать из кармана всегда имеющийся у него в запасе кривой нож, отрезать лямки и раскрыть запасной парашют. Можно было бы с помощью эволюции самолета в воздухе попытаться сбросить стропы с хвоста. Но ни одна из известных мер сегодня не могла быть использована. Надо было найти какой-то другой выход. Какой?

Сотни людей на земле ломали себе голову над тем, что предпринять, и ничего не могли сделать.

Как стало известно потом, с земли на борт передали: "Выйти к реке и идти вдоль нее. Высоту сбавить до минимальной". Сделано это было для того, чтобы в случае, если стропы соскочат сами, человек упал бы все-таки в воду, а не на землю.

Как только Поборцев разгадал маневр, он отрезал стропы и оказался в водах Лебяжки…

К месту его падения мгновенно устремилось все, что могло двигаться, санитарные машины, грузовики, люди. Десантники бежали через перепаханные поля, бежали, спотыкаясь, падая, подымаясь, чтобы снова бежать к разбившемуся командиру.

Каково же было изумление бойцов, когда навстречу им из воды, покачиваясь, вышел Поборцев — бледный, но, как всегда, чуть-чуть улыбающийся.

— Товарищ командир! Живы?! — кинулись ему навстречу ребята.

— Жив, кажется.

Только после этих слов он грузно опустился на землю.

Находясь под началом Поборцева, парашютисты привыкли ко многому, но сегодня он превзошел самого себя.

Всю ночь не могли уснуть бойцы под впечатлением случившегося. Даже Брага долго вертелся на своей койке, а под утро сказал:

— Думал я, хлопцы, не увидим мы больше командира. "Дывлюсь я на небо тай думку гадаю…"

— Какую, товарищ старшина? — спросил кто-то.

— Откуда у человека силы берутся? Вот я с ним