Может ли произведение изящной словесности быть историческим источником? [Лев Николаевич Гумилёв] (fb2) читать постранично
- Может ли произведение изящной словесности быть историческим источником? (а.с. Статьи по истории Евразии xii-xiv веков) 50 Кб, 26с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Лев Николаевич Гумилёв
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (10) »
Лев Николаевич Гумилев Может ли произведение изящной словесности быть историческим источником?
Постановка проблемы
Для новейшего периода истории литературы – XVIII – XX веков – сама постановка вопроса кажется странной и ненужной. Ну, кому придет в голову составлять историю Северной войны, опираясь на «Полтаву» А. С. Пушкина, или описывать поход Наполеона 1812 года по «Войне и миру» Л. Н. Толстого?! Но как только мы углубляемся в историю, проблема приобретает остроту и становится спорной. Сведения о древности и раннем средневековье столь скудны, что историки пополняют их путем чтения художественной литературы изучаемых эпох и фольклора. Это бесспорно плодотворный путь, однако он таит в себе возможность многих ошибочных представлений, от которых можно уберечься, если принять во внимание некоторые коррективы, о чем и пойдет речь.Не только художественное произведение, но часто даже деловая проза далеких от нас эпох воспринимается нами неадекватно, если мы не учитываем принятой в то время манеры выражаться. Так, в сухих китайских хрониках были приняты стандартные формулы по отношению к кочевым народам. «Ограбил границу» – означало рейд тюрок или хуннов в тыл китайской армии; полководец (такой-то, конечно китайский) «не имел успеха» – полный разгром его армии и т. д.[1]. Такие выражения, которые нельзя понимать буквально, встречаются столь часто, что к ним легко привыкнуть и корректировать их реальным ходом событий. Однако гораздо сложнее с поэмами и романами, где, кроме метафор, гипербол и патриотической тенденциозности, всегда имеется вымысел, часто искусно замаскированный. Вымысел – не ложь, а литературный прием, позволяющий автору довести до читателя ту мысль, ради которой он предпринял свой труд, всегда тяжелый. И тут, даже при наличии большого количества упоминаний исторических фактов, последние являются лишь фоном для сюжета, а использование их – литературным приемом, причем точность или полнота изложения не только не обязательны, но просто не нужны. Значит ли это, что мы не должны использовать сведения, заключенные в древней литературе, для пополнения истории? Ни в коем случае! Но соблюдение некоторых мер предосторожности обязательно. Прежде всего, необходимо установить цель, ради которой написано произведение изящной литературы. Это просто, если мы знаем биографию автора или дату создания памятника, как например историю написания «Шахнамэ», начатого в X веке и законченного в XI веке. Фирдоуси начал писать героическую историю, Ирана легким и изящным языком для персидской династии Саманидов, опиравшихся на дехкан, т. е. персидское дворянство Хорасана. После падения Саманидов поэма потеряла актуальность, что и вызвало конфликт автора с тюрком Махмудом Газневи и его бегство в Египет. Поэтому нет сомнения, что страницы, посвященные арабскому завоеванию Ирана в VII веке, написаны не очевидцем, а историком, умевшим писать стихи. Гораздо сложнее с произведениями, где неизвестен ни автор, ни год написания, как «Слово о полку Игореве». Но, и тут можно найти выход – путем исследования языка, реалий и описанной ситуации. Надо согласиться с Д. С. Лихачевым, что «Слово о полку Игореве» древнее «Задонщины»[2], из чего, однако, не вытекает, что оно написано очевидцем и участником похода Игоря на половцев. В литературе вопроса приведено несколько веских доказательств, что автор «Слова» упоминает события 1202 и 1205 годов, сведения о которых, как и о походе 1185 года, он мог почерпнуть из Ипатьевской летописи[3]. Следовательно, это произведение возникло не раньше начала XIII века. Исходя из этого, автор данной статьи предложил, как наиболее с его точки зрения вероятную дату составления «Слова» – 1249-1252 годы. Основанием для такой датировки были некоторые ориентализмы памятника и анализ международного положения Руси, зажатой между немцами и татарами[4]. При этом я рассматривал «Слово о полку Игореве» не как сухую запись событий, а как произведение художественное, включающее в себя элементы тенденции (политической) и вымысла, неизбежно применяемого в эпосе, ибо только он делает хронику элоквенцией или изящной словесностью. Вымысел в произведениях исторического жанра лишь иногда предполагает введение в сюжетную канву героя, рожденного фантазией автора; но всегда идет преображение реальных исторических лиц в персонажи. Персона – маска античного актера. Значит, в отличие от деловой прозы, в художественном произведении фигурируют не реальные деятели эпохи, а образы, под которыми бывают скрыты вполне реальные люди, но не те, а другие, интересующие автора, однако не названные прямо. Именно этот литературный прием позволяет автору предельно точно изложить свою мысль и одновременно сделать ее наглядной и доходчивой. В нашем примере мысль автора – призыв к борьбе со степными «погаными», т. е. язычниками;
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (10) »
Последние комментарии
1 день 3 часов назад
1 день 7 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 17 часов назад