Власть и порядок [Мусса Абдурахманович Дахкильгов] (fb2) читать онлайн

 (ВОСПОМИНАНИЯ)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Автор книги Дахкильгов Мусса Абдурахманович прожил сложную, но чрезвычайно интересную жизнь. Родившись в г. Орджоникидзе в 1940 году, в 4-х летнем возрасте был выслан вместе со своим народом в Казахстанскую ссылку. Будучи ребенком, перенес со своей семьей все тяготы и лишения нелегких лет жизни на чужбине. Вернувшись на родину в 1956 году, несколько лет проработал на различных объектах народного хозяйства, пока не устроился в 1962 году на работу в органы внутренних дел. С этого момента и до последних своих дней, вся его жизнь была посвящена работе в правоохранительных органах, борьбе с преступностью, коррупцией, несправедливостью. Более 40 лет Дахкильгов Мусса Абдурахманович проработал на различных должностях в органах милиции, налоговой полиции и прокуратуры. В настоящей книге автором изложен свой жизненный путь.

Начало книги посвящено краткой истории зарождения советской милиции, о использовании ее правящей верхушкой в своих целях в тридцатые годы прошлого столетия и в настоящее время. Объясняются частые причины возникновения предпосылок к формированию отрицательного общественного мнения в отношении бойцов правопорядка. Рассказывается о героических действиях сотрудников органов в тяжелые годы Великой Отечественной войны. 

Дается анализ действий правоохранительных органов Республики в период осетино-ингушского конфликта.

Много места в книге отведено автором национальному вопросу. С обидой за заслуженных соратников и коллег, рассказывается о том, как в советское время принадлежность к коренной национальности препятствовала их продвижению по служебной лестнице.

Повествование основной части книги начинается с рассказа о близких родственниках автора, так же посвятивших свою жизнь служению Родине в правоохранительных органах. С необыкновенной теплотой автор описывает личности своего деда, отца и его двоюродного брата.

В основном в книге рассказывается о встретившихся Дахкильгову М.А. на жизненном пути людях, которые такими своими личными качествами, как, порядочность, добросовестность, высокий профессионализм, оставили неизгладимый след в памяти автора.

Так же несомненно, читателю будут интересны приводимые автором различные, порой курьезные случаи из своих личных взаимоотношений со встречавшимися ему порой некомпетентными и случайными в правоохранительных органах людьми.

В завершении, автор поясняет причины побудившие его к написанию данной книги: «…единственной его целью явилось стремление объективно рассказать правду о милиции, надзорной и судебной системах, подавляющее большинство представителей которых служили собственному народу бескорыстно и добросовестно…».

ВЛАСТЬ И ПОРЯДОК

Созданная 10 ноября 1917 г. Российская милиция оказалась весьма эффективным органом обеспечения правопорядка в стране. В период Гражданской войны 1918-1920 гг. и ликвидации ее последствий, ею успешно обеспечивались объявленные государством чрезвычайные меры борьбы с инакомыслием, мятежами, разрухой, голодом, бандитизмом, детской безнадзорностью. В то суровое время власть понуждала правоохранительные органы к существенным перекосам в репрессивной деятельности. В тоже время, она дистанцировалась от признания собственной причастности к этому. Прямо переложила ответственность за перегибы на органы правопорядка, прежде всего на влачившую нищенское существование милицию. После массовых репрессий 1937г. органы внутренних дел и государственной безопасности были обвинены в перегибах. Репрессии подверглись уже эти органы, проведена чистка их кадров. В эту мясорубку попало и значительное число добросовестных исполнителей воли высшей государственной власти. В последствии их реабилитировали, однако сложившееся об органах правопорядка негативное общественное мнение не развеяно и до настоящего времени.

Активный вклад внесла милиция и при наведении порядка в тяжелые послевоенные годы, характеризовавшиеся разгулом преступности, порожденном ослабленной экономикой и несовершенством социальной сферы. Как ни странно, но и в этих проблемах обвинялась милиция, якобы оказавшаяся неспособной к защите общества и граждан от преступных посягательств на собственность и личную безопасность.

Декларируя озабоченность несовершенством системы, высшая государственная власть неоднократно принимала решения о реорганизации и укреплении органов правопорядка. Под такими девизами были воссоединены в единое ведомство комиссариаты внутренних дел и государственной безопасности. Затем опять произошло разграничение их полномочий, причем система учетов, накопления оперативной информации и качественный состав кадров остались в структуре органов безопасности. Вновь созданное союзное МВД решило эти проблемы, добилось повышения профессионализма сотрудников, стабилизации оперативной обстановки. В период Хрущевской оттепели этот процесс был остановлен. МВД СССР упразднено, а республиканские органы внутренних дел преобразованы в местные учреждения охраны общественного порядка, подчиненные и полностью подконтрольные республиканским комитетам Комунистической партии. Наступило время, когда по прихоти районного партийного функционера милиция оказалась вынуждена потворствовать припискам и очковтирательству, направлять оперативных сотрудников на ликвидацию пастбищ, истребление ослов и т.п. Серьезным партийным нарушением считалось направление в республиканское министерство охраны общественного порядка несогласованную с райкомом КПСС объективную информацию о злоупотреблениях и нарушениях законности в районе. Отделы милиции стали именоваться отделами исполкомов районных советов депутатов трудящихся (до этого они были отделами МВД). Через несколько лет опять было воссоздано общесоюзное МВД, но подчиненность его территориальных органов местным властям сохранилась.

Указанные преобразования сопровождались несправедливой критикой милиции, обновлением ее руководства, заменой профессионалов среднего звена некомпетентным пополнением. Особенно пагубно это отразилось на преемственности в сфере оперативно-розыскной деятельности, что приводило к ослаблению осведомленности в преступной среде, соответственно и к профессиональной беспомощности органов правопорядка.

Провозглашенная в Горбачевский перестроечный период демократизация привела не к верховенству закона, а ко вседозволенности, преступному захвату собственности, развалу экономики, обнищанию населения и всплеску групповой организованной преступности. Одной из первых пострадала от этого именно Ингушетия, на территории которой произошла концентрация бежавших в 1991г. преступников из Грозненского следственного изолятора и учреждений исправительной системы других регионов. К ним присоединилась масса дезертировавших лиц из разлагавшихся вооруженных сил Советского Союза, а также значительная часть криминалитета из сопредельных республик. Сгруппировавшись в преступные сообщества эти силы резко обострили оперативную обстановку. По трем ингушским районам прокатилась волна вооруженных разбойных нападений, убийств и других особо-опасных тяжких преступлений, число которых возросло в десятки раз. Достаточно сказать, что в течении 1992 г. на территории Назрановского, Сунженского и Малгобекского районов было совершено столько тяжких преступлений, сколько не регистрировалось в предшествовавший год на всей территории остальных 15 районов бывшей Чечено Ингушской Республики.

В этих тяжелейших условиях, осложнившихся еще и осетино-ингушским конфликтом осени 1992г., правоохранительные органы, состоявшие всего из трех сот сотрудников, не только не получили подкрепления, но наоборот, почти целиком были отвлечены на выполнение несвойственных задач по сопровождению различных представительств и делегаций, охрану заложников боевых действий, средств коммуникаций, энергообеспечения, водоснабжения и т.д. К примеру, для обеспечения деятельности Представительства Верховного Совета РФ, имевшего взвод вооруженной охраны в составе 30 бойцов спецподразделения «Вымпел», круглосуточно задействовалось еще по 8 сотрудников Назрановского РОВД, т.е. 24 из 96 по штатному расписанию.

Хуже того, по капризу заместителя полномочного представителя Президента РФ в зоне осетино-ингушского конфликта, в срочном порядке необоснованно были заменены начальники всех отделов внутренних дел, руководство УВД, прокуроры районов и прокурор республики. За 8 последующих лет смещены 5 оказавшихся неудобными прокуроров республики, 6 министров внутренних дел и такое же количество руководителей управления по борьбе с организованной преступностью. Первым начальником этого управления был назначен, комиссованный из вооруженных сил по болезни, иногородний бизнесмен. Сменивший его старший лейтенант не поднимался до этого назначения выше должности инспектора по делам несовершеннолетних. Понятно, что не имея практического опыта оперативно-розыскной деятельности, указанные ставленники оказались неспособны к организации становления такого важного участка борьбы с профессиональными преступниками. Дальнейшая кадровая чехарда привела к естественному оттоку профессионалов. Дошло до того, что на должности начальников некоторых районных отделов внутренних дел были назначены участковые инспекторы, получившие право командовать оперативными подразделениями, не имея при этом достаточного представления о их специфике. Понятно, что такие назначения не могли способствовать формированию профессионального ядра республиканской милиции. Плачевные последствия этого сказались как в неспособности предотвратить нападение боевиков на республику в 2004 г., так и к действительному противостоянию участившимся в последнее время убийствам мирных граждан, сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих.

На фоне бездеятельности, а порой и предательства отдельных сотрудников, позорящих высокое звание защитника народа, деятельность милиции в целом оценивается населением неудовлетворительно. Подтверждается общеизвестная истина о том, что ложка дегтя портит бочку меда. На самом деле основная масса работников милиции беззаветно предана народу, проявляет чудеса верности присяге, отличается мужеством и бесстрашием при обеспечении общественной безопасности. Если в течение 35 лет до образования республики на ее территории погибли при охране общественного порядка всего 2 сотрудника милиции, то за последние 15 лет в перестрелках с преступниками погибло более сотни бойцов правопорядка.

Лично я был знаком со многими честно и добросовестно прослужившими в правоохранительных органах.

Это, прежде всего, отец моей матери, Ханиев Магомед Абдулаевич – участник вооруженной борьбы ингушского народа с деникинской армией. Служил в Красной армии старшим адъютантом командующего Пятигорским военным округом, затем – командиром роты чрезвычайной комиссии Юго-Восточной России. В 1920 – 1923 г.г. – член Ингушского ревкома, начальник уголовного розыска Терской области, а затем Горской республики. В 1924 – 1933 г.г. – первый секретарь Назрановского райкома ВКП (б), начальник ОГПУ Ингушской республики. При образовании в 1934 г. Чечено-Ингушской АССР назначен председателем Верховного Суда республики. Время было смутное, тревожное, опасное доносами и скоропалительностью принимавшихся по ним репрессивным мерам. Работая в таких сложных и непредсказуемых условиях, он всегда оставался стойким борцом за справедливость и законность. Смело принимал решения в защиту невиновных и торжество закона. При этом решительно карал действительных преступников. О его честности, бескомпромиссности, храбрости, отваге и умелом руководстве чекистскими операциями слагались легенды. Некоторые из них сохранились в памяти старшего поколения. За выдающиеся заслуги в борьбе с преступностью Магомед Абдулаевич дважды был награжден орденами боевого и трудового Красного знамени. К сожалению и он в 1937 г. попал под жернова репрессии. По анонимному доносу был арестован, однако сохранил присущее ему мужество. Допросы и пытки не сломили его. В 1940 г. он был освобожден из-под стражи с прекращением дела за отсутствием состава преступления. Являлся персональным пенсионером республики Казахстан.

Двоюродный брат моего отца Халухаев Бекхан Алибекович – кадровый офицер Красной армии, перед началом Великой Отечественной Войны был назначен командиром отдельного стрелкового полка войск НКВД СССР. Полк дислоцировался в Чечено-Ингушской республике и принимал активное участие в борьбе с вражескими шпионами-диверсантами. Проводил операции по захвату дезертиров, ликвидации бандформирований. Непосредственно возглавляя сложные операции Бекхан Алибекович проявлял чудеса личной отваги. Все мероприятия разрабатывались при его непосредственном участии, что всегда приводило к их эффективности, внезапности действий, ошеломлению противника и наименьшим потерям личного состава. Служебная деятельность молодого подполковника высоко оценивалась начальством – грудь его была увешена многочисленными боевыми наградами. Активный, смелый, богатырского телосложения, с пышными Буденовскими усами и постоянно готовый придти на помощь, он был глубоко уважаем, являлся образцом для подражания. Оскорбленный несправедливым выселением собственного народа, отказался от дальнейшего прохождения воинской службы и, после окончания войны, уволился в отставку.

Мой отец, Дахкильгов Абдурахман Хусейнович, работавший перед отечественной войной директором общеобразовательной школы в 1942 г. поступил на службу в органы безопасности. Первоначально был назначен помощником оперуполномоченного по борьбе с бандитизмом. Вскоре был переведен на должность оперуполномоченного этого отдела по Урус-Мартановскому району ЧИАССР, участвовал в войсковых операциях по обезвреживанию диверсантов и немецких парашютистов. После выселения в 1944 г. был рекомендован для сохранения на службе по борьбе с преступностью. В том же году его назначили оперуполномоченным Чуйского, а затем Алма-Атинского линейных отделов милиции. В 1949 г. все работавшие в системе НКВД спецпереселенцы, в том числе отец, были уволены. В 1957 г. семья возвратилась в Чечено-Ингушетию, отец получил назначение на должность заместителя начальника Малгобекского городского отдела милиции. Менее чем через год он стал начальником этого отдела. Прошедший суровую школу жизни, отличавшийся исключительным трудолюбием, высокой требовательностью и, вместе с тем доброжелательностью, умением поддержать подчиненных, а в необходимых случаях и оказать принципиальную защиту, он быстро сформировал слаженный и работоспособный коллектив, который в течение года добился лучших в республике результатов оперативно-служебной деятельности. Являвшийся очевидцем бесправного в ссылке положения чеченцев и ингушей, отец проявлял особую чуткость к обустраивавшимся после возвращения из Казахстана и Киргизии малгобекчанам. Этим, а также бескомпромиссностью в борьбе с преступностью, добился уважения и почитания жителей района.

В 1961г. двоюродного брата отца избрали председателем Малгобекского горисполкома. По мнению Обкома КПСС, двоюродные братья не могли совместно работать в одном районе, поэтому отца перевели заместителем начальника Старопромысловского районного отдела милиции. Он оказался первым представителем коренной национальности, получившим такую должность в милиции столицы республики. Объясняется это тем, что напуганная античеченскими массовыми беспорядками августа 1958 г. власть молчаливо согласилась с резолюцией митинговавшего русского населения, призвавшего ограничить проживание в г. Грозном чеченцев и ингушей, численность которых не должна была превышать 10 % от всего населения города. Склоняюсь к предположению, что массовые беспорядки в Грозном, митинг и указанная выше резолюция были спровоцированы самой властью. Дело в том, что массовые беспорядки и истерия были вызваны распространением беспочвенных слухов о зверском убийстве чеченцами русского рабочего с химзавода. Вместе с тем, ни в период распространения античеченской истерии, ни во время митинга, ни после этого, фамилия убитого не называлась. Кто он – остается неизвестным до сегодняшнего дня. Получается , что власти нужен был повод к ущемлению интересов представителей коренной национальности и она успешно воспользовалась им. Вероятно поэтому, на должности начальников отделов милиции, прокуроров, судей, секретарей райкомов партии и председателей райисполкомов г. Грозного представители коренной национальности не назначались. Не было в то время на руководящих должностях ни одного ингуша и в центральном аппарате МВД республики. Только два чеченца, причем оба женатые на русских, занимали должности заместителей начальников отделов министерства.

При таком положении у отца отсутствовала реальная перспектива продвижения по службе в г.Грозном. При нем произошла смена начальников Старопромысловского и Октябрьского РОВД г. Грозного, однако отцу готовы были предложить только руководство сельскими отделами. Отказавшись от предложения возглавить милицию Назрановского района, он получил назначение на должность начальника отдела вневедомственной охраны Октябрьского района г.Грозного, в которую была введена, так называемая «ночная милиция». Работал в этой должности до ухода на пенсию в 1983 г. Все 14 лет руководимый им коллектив удерживал 1-е место, а в 1982 г. удостоен грамотой МВД СССР как лучший в стране.

Зная о тяжелом материальном положении студентов ВУЗов, отец пристраивал особо нуждавшихся на дежурства в ночное время. В последствии ряд из них избрал своей профессией службу в органах внутренних дел, некоторые дослужились до должностей заместителей министра внутренних дел Республики Ингушетия и сейчас с теплотой отзываются об отце. В их числе полковники в отставке Хусейн Горбаков и Руслан Кульбужев.

Воодушевленный заслугами собственного дедушки и отца я также решил посвятить себя службе в милиции. По рекомендации райкома комсомола получил в марте 1962 г. назначение на должность оперуполномоченного ОБХСС Малгобекского отдела милиции. Проработал в органах внутренних дел до октября 1999 г. За многолетний период службы в этой системе посчастливилось соприкоснуться с большим количеством преданных делу сослуживцев и прекрасных руководителей. Хочу коротко рассказать о некоторых из них и об отдельных эпизодах милицейских будней, изобиловавших напряженными и, вместе с тем, поучительными ситуациями.

При оформлении на работу в органы внутренних дел я прошел собеседование с начальником ОБХСС республики, министром и его заместителями. В процессе работы часто встречался с ними. Каждый из них оставил в моей памяти неизгладимое впечатление.

Министр, генерал Дроздов Михаил Прохорович, работал до 1966г. Запомнился интеллигентностью, прозорливостью и простотой общения. Был сдержан и несуетлив, мыслил масштабно. Ему чужды были мелочность и мстительность, нервозность в повседневной работе. Являясь противником частых совещаний – проводил их не более 1 - 2-х раз в квартал и только после тщательной подготовки вопросов, подлежавших обсуждению. Заслушивая подчиненных не перебивал, возникавшие проблемы решал быстро и справедливо. Всегда выполнял обещания. Всецело доверял своим заместителям и начальникам служб. В их деятельность не вмешивался, но, при возникновении необходимости, решительно и тактично поправлял. При этом умело обходил острые противоречия, ущемляющие авторитет руководителя. Перед высшими должностными лицами не пресмыкался, хотя партийные постановления выполнял беспрекословно. Уволившись на пенсию возвратился на жительство в г. Москву.

Курировавший оперативные службы заместитель министра полковник милиции Жулев Николай Яковлевич имел непререкаемый авторитет профессионала. Высокий, статный, с львиной, облагороженной проседью шевелюрой, смотрелся как несокрушимая глыба. Всегда чисто выбритый и опрятный, отличался стремительностью, бесстрашием, требовательностью и разумной жестокостью. Вспыльчивый по характеру, быстро остывал. Имел мужество признавать этот недостаток. Был отличным знатоком оперативно-розыскной деятельности. Лично руководил разработкой и проведением специальных операций по обезвреживанию особо опасных преступников и находившихся на нелегальном положении разыскиваемых за тяжкие преступления. Смело вступал в переговоры с ними и, как правило, добивался нужных результатов. Понятно поэтому и оправданное доверие к нему со стороны Дроздова М.П. В отдельных случаях необходимости защиты служебных интересов, Николай Яковлевич твердо и решительно противостоял руководству областного комитета партии и Совета министров республики. Его чрезмерная самостоятельность и прямолинейность натолкнулись на властный характер нового министра. Они не сработались - Жулев перевелся руководителем специальной милиции атомного полигона «Капустин Яр». Имея деятельный характер он и там вникал во все стороны жизни полигона. В результате получил большую дозу облучения и скончался.

Заместитель М.П.Дроздова по кадрам, полковник Курилев Иван Васильевич, тесно и умело взаимодействовал с партийными и советскими органами. В свою бытность не пропустил ни одного заседания бюро районных комитетов КПСС, рассматривавших вопросы партийной ответственности начальников районных подразделений милиции. По принципиальным позициям твердо отстаивал интересы сотрудников и министерства в целом. В его бытность отсутствовало понятие протекционизма при решении кадровых вопросов. Единственными критериями при приеме на службу и продвижениях признавал только безупречные анкетные данные, деловые качества кандидата, объективные характеристики, а также результаты тщательно проводимых специальных проверок, в том числе моральных качеств рекомендуемых на должность. Лично проводил собеседования с каждым принимаемым на офицерскую должность, либо внесенным в резерв на выдвижение по службе. Будучи поборником стабильности кадров и борясь с их текучестью, препятствовал неоправданно жестким мерам, скоропалительным решениям. Эта мера уберегла на службе большое количество профессионалов. Иван Васильевич лично курировал издание многотиражной газеты министерства, которая регулярно освещала положительный опыт милиции и ее сотрудников. Под его руководством газета внесла большой вклад в дело воспитательной работы сотрудников и, кроме того, способствовала созданию положительного общественного мнения населения о деятельности милиции и добровольных народных дружин. Опытный аппаратчик, Иван Васильевич, детально инструктировал каждого сотрудника, представляемого руководству республики. Помню, когда в 1964 г. впервые праздновался День Советской милиции, он лично провел репетицию строевой подготовки и выправки сотрудников, которым в торжественной обстановке должны были вручаться награды Верховного Совета республики. Не сумевшим продемонстрировать четкий строевой шаг, в числе которых оказался и я, отказал во вручении приглашений на торжество. Награды вручил сам, уже после официально состоявшейся церемонии. Уволившись на пенсию по состоянию здоровья Курилев И.В. возглавил совет ветеранов. Является автором книги «Боевой путь милиции Чечено-Ингушетии».

Возглавлявший до 1966г. ОБХСС МВД полковник Иванов Валентин Кузьмич, заслуженно пользовался авторитетом высокопрофессионального и масштабно мыслящего руководителя. Еще до передачи в 1947 г. органам внутренних дел функций борьбы с хищениями, спекуляцией и фальшивомонетничеством он руководил экономическим отделом управления государственной безопасности МГБ СССР по Грозненской области. В совершенстве владел навыками конспирации и оперативного мастерства. Противник завышения показателей борьбы с преступностью за счет официальных материалов внутриведомственных проверок и ревизий, требовал выявления и разоблачения оперативными методами устойчивых преступных групп, действовавших в условиях глубокой конспирации. Добивался создания эффективной системы оперативной осведомленности на особо важных объектах производственно-хозяйственной деятельности и сферы обслуживания. Большое внимание уделял организации негласного документирования противоправной деятельности заподозренных в причастности к преступлениям лиц и их связей. Требовал применения в этих целях специальных оперативно-технических средств. Организацию деятельности подчиненных районных аппаратов направлял и деятельно контролировал через зональных уполномоченных, что исключало частые вызовы в МВД, освобождало от необходимости предоставления различных справок и сведений об оперативной обстановке. По заведенному им правилу, зональный уполномоченный в течение недели каждого месяца находился в закрепленном районе, оказывал помощь в разработке и реализации планов работы подразделения, лично участвовал в реализации материалов дел оперативного учета, препятствовал попыткам бесцельного отвлечения сотрудников службы на выполнение несвойственных обязанностей.

Не реже одного раза в квартал Валентин Кузьмич лично посещал районные подразделения, проверял состояние оперативно-розыскной деятельности, изучал дела оперативного учета, давал письменные указания по ним. Всегда эти указания отличались конкретностью и целеустремленностью. При каждом посещении он встречался с руководителями района, отстаивал интересы борьбы с бесхозяйственностью и должностными правонарушениями. В общении с подчиненными был вежлив, корректен и доброжелателен. Старался поддерживать перспективных работников, смело отстаивал их интересы в партийных органах республики. В частности, рекомендовав оперуполномоченного Багашева Д.А. (чеченца по национальности) на должность своего заместителя вступил в схватку с противодействовавшим этому обкомом КПСС. Валентин Кузьмич был искренне предан Дроздову М.П., посчитал несправедливым освобождение последнего от должности и подал рапорт об увольнении.

Багашев Даша Аюбович быстро оправдал назначение на должность заместителя начальника отдела БХСС МВД, активно продолжил стиль руководства службой и вскоре был выдвинут на должность заместителя министра, курирующего исправительные учреждения, хозяйственное обеспечение и финансовую службу МВД. Он первый из представителей коренной национальности удостоен высокого звания «Заслуженный работник МВД СССР». Активный в повседневной деятельности и постоянно вникающий во все сферы министерства, хорошо подготовленный в профессиональном отношении, он оказался единственным, которому в течении 19 лет доверялось исполнение обязанностей министра на периоды его длительного отсутствия. Даша Аюбович несомненно заслуживал выдвижения на должность министра, которые 5 раз сменились в его бытность заместителем. Единственным препятствием этому служила его национальность и независимый характер личности.

Искренне рад, что в первые годы службы мне посчастливилось работать под руководством таких профессионалов как Михаил Прохорович Дроздов, Николай Яковлевич Жулев, Иван Васильевич Курилев, Валентин Кузьмич Иванов и Даша Аюбович Багашев. Хочу чтоб о них знали и последующие поколения милиции нашей республики.

Первым при мне начальником Малгобекского отдела милиции был щеголеватый капитан, постоянно занятый своей внешностью и озабоченностью недоверием к сотрудникам коренной национальности. Почему то всех их считал предателями интересов службы. Доходило до того, что внезапно направляя сотрудников русской национальности для проверки адресов находящихся в розыске преступников, держал остальных сотрудников в резерве и неведении. Отсутствие практического опыта, специальных познаний оперативно-розыскной деятельности и организаторских способностей в руководстве коллективом пытался компенсировать строевой муштрой, борьбой с опозданиями, бесцельными подъемами личного состава по тревоге и необоснованными мелочными придирками. Его раздражали частые упоминания старослужащих о высокой компетенции моего отца. Это послужило причиной особой предвзятости ко мне, назначенному к тому же на должность без согласования с ним. Как то на рассвете одного из моих дежурств по отделу милиции, содержавшийся в КПЗ арестованный пригвоздил себя, через кожу между ног, к деревянной наре. Действуя согласно инструкции я немедленно вызвал скорую медицинскую помощь и сообщил об этом в дежурную часть МВД. Прибывший для разбирательства представитель МВД, а вместе с ним и прокурор района установили, что виновник события использовал гвоздь, вытащенный из отжатой доски нары, а в качестве молотка применил каблук собственного ботинка. Моя вина в этом установлена не была. Несмотря на очевидность правильности моих действий, начальник районного отдела возбудил ходатайство о повторной, более тщательной проверке и моем наказании. Указанная попытка провалилась, но я осознал, что любая оплошность будет активно использована для моего преследования.

Ощущая откровенную недоброжелательность начальника и, не желая давать поводов к обоснованным замечаниям, я старался соблюдать дисциплину, усиленно занялся самообразованием. Каждую свободную минуту посвящал изучению законодательства, ведомственных приказов, инструкций и положений. Знакомился с архивными делами оперучета, составлял образцы качественно исполненных планов, документов переписки. Одновременно приобретал подсобные силы, формировал накопительные материалы по отслеживанию оперативной обстановки на закрепленной зоне обслуживания, смело заводил дела оперативного учета и скрупулезно трудился над ними. Ежедневно находился на работе допоздна, часто ночевал в отделе. Пытался своевременно и качественно разрешать поступавшие материалы, запросы, отдельные поручения и указания руководства. Никогда не откладывал на завтра то, что мог сделать сегодня. Каждый свой шаг пытался оценивать с позиций предвзятого надзирающего. Это привело к максимализму, бескомпромиссности, самоутверждению и способности защищаться от нападок. Дошло до того, что неблаговаливший начальник отдела оказался вынужден ставить меня в пример остальным сотрудникам.

Проработал этот начальник около двух лет. Был освобожден от должности по причине обнаружившегося сожительства с секретарем-бухгалтером отдела (невзрачной, сморщенной женщиной русской национальности, муж которой, ингуш по национальности, работал рядовым милиционером).

Заместителем указанного начальника являлся прошедший суровые испытания службы в отделе по борьбе с бандитизмом старший лейтенант Амирханов Осман Берснакиевич – человек уравновешенный, трудолюбивый и бескорыстный. Он постоянно сглаживал нагнетавшиеся начальником конфликты, чем вызывал недовольство последнего. Вследствие этого более года волокитилось принятие решения о предоставлении Амирханову квартиры. Он оказался вынужден обратиться с ходатайством о переводе на низшую должность в г. Грозном где проживала семья.

В 1968-1972 г.г. Осман Берснакиевич работал старшим оперуполномоченным возглавляемого мною отделения БХСС Заводского РОВД г. Грозного. Был примерным сотрудником. Я как мог поддерживал его, стремился оказать содействие в продвижении по службе, но всему мешало отсутствие у него диплома о высшем образовании, хотя его опыт и знания превосходили деловые качества многих известных мне обладателей дипломов.

В 1964 г. начальником Малгобекского отдела милиции был назначен выпускник первого из Чечено-Ингушетии набора Высшей школы МВД СССР Барахоев Зелимхан Асхабович, начинавший в 1959 г. службу в этом же отделе под руководством моего отца. Проявив незаурядные организаторские способности он сплотил коллектив, добился повышения его работоспособности. Создал действенную систему отслеживания оперативной обстановки, расстановки имевшихся сил и средств для ее оздоровления, добивался многоцелевого использования подсобного аппарата. При нем все службы отдела работали как единый механизм. Он лично инструктировал выезжавшие на происшествия следственно-оперативные группы. Заслушивал их при возвращении, обращал внимание на упущения при раскрытии преступлений по горячим следам. Принимал меры к безотлагательному восполнению недоработок. В необходимых случаях сам возглавлял раскрытие тяжких преступлений, проведение операций по обезвреживанию особо опасных преступников. В его бытность отдел считался лучшим в республике.

В 1968 г. Зелимхан Асхабович был выдвинут на должность заместителя министра. Он оказался первым в этом ранге из сотрудников милиции ингушской национальности. Его назначение не было согласовано с Обкомом КПСС, особо ревностно относившимся к вопросам продвижения ингушей на высокие должности. Не имея законных оснований к отмене данного назначения, Обком партии добился сокращения занимаемой Барахоевым должности. Через год эту должность ввели обратно, но до 1975г. ее занимал русский, хотя еще в январе 1973г. планом МВД СССР предусматривалось ее замещение сотрудником именно ингушской национальности.

На решение вопроса о сокращении должности заместителя министра и смещение с этого поста Барахоева З.А. повлияли также независимость его характера, присущая ему самостоятельность и бескомпромиссность в отношениях. Переведенный на должность начальника Назрановского РОВД он за короткий срок сумел вывести его в передовой отдел, доказав этим способность представителей коренной национальности к наведению правопорядка в неуправляемом, по мнению руководства МВД СССР, так называемом ингушском районе засилья преступников-нелегалов. Именно под такими обоснованиями к руководству этим отделом допускались, в основном, представители некоренной национальности. До Барахоева данный отдел возглавляли Винник, Яковчук, Недвига, Золотухин. Каждому из них специально назначались повышенные оклады Барахоеву же не только не сохранили оклад по сокращенной должности, но не нашли нужным установить и повышенный оклад. Между тем, сменившим его Турандину, Левченко, Чернявскому, Квитко устанавливались повышенные оклады. Исключения из этого правила применялись только в отношении ингушей Экажева, Акиева, Тангиева, Евлоева (заслуженного работника МВД СССР).

В начале шестидесятых годов 20-го столетия штатная численность и техническая обеспеченность Малгобекского отдела милиции были явно недостаточными – всего 33 сотрудника, 2 автомашины, 2 мотоцикла и 3 лошади. В частности, обязанности делопроизводителя, завхоза, бухгалтера и кассира совмещал один вольнонаемный работник. В дорожно-патрульной и противопожарных службах было всего по одному инспектору. Службы уголовного розыска, БХСС и дознания представляли только 9 сотрудников. Такую же численность составляли и участковые уполномоченные.

В их числе особо выделялся старшина Нальгиев Хасан Алиевич, один обслуживавший Ачалукскую и Ново Редантскую зону, состоявшую из 4-х сельских советов. Богатырь – ростом более 2-х метров, спокойный, уравновешенный, прозорливый и исключительно трудолюбивый он умело наладил связь с населением, создал надежный актив содействия борьбе с правонарушениями. Знал всех склонных к правонарушениям жителей административного участка. Создавал обстановку всеобщей нетерпимости к ним, своевременно отрабатывал каждого из них на возможную причастность к нераскрытым преступлениям. Эффективность этих мер положительно сказывалась как на профилактике, так и на раскрытии преступлений, совершенных в условиях неочевидности. Почти во всех случаях, еще до прибытия оперативно-следственной группы, Хасан Алиевич лично раскрывал совершенные на участке преступления. Он по праву может считаться прототипом кинематографического участкового Аниськина, о котором тогда еще никто не слышал. Вся разница заключалась в том, что Хасан Алиевич обслуживал большую территорию пешком, а Аниськин – маленькую территорию одного сельского совета на закрепленной легковой автомашине.

Штатным расписанием не были предусмотрены дежурные по отделу. Их обязанности исполняли по графику сотрудники оперативных подразделений, участковые и командир отделения охраны КПЗ.

Им являлся старшина Панков Иван Федорович. Это был весьма ответственный и честный служака, уважительный и надежный товарищ. Он увлекался фотоделом и всегда безотказно участвовал в осмотрах мест происшествий, а также в проводимых рейдах по борьбе со спекуляцией, хищениями и бесхозяйственностью. Очевидец многих правонарушений он честно и безбоязненно свидетельствовал о них в суде. Являясь внештатным корреспондентом ведомственной газеты «На страже» регулярно пропагандировал положительные примеры повседневной деятельности сослуживцев. Каждый, работавший с Иваном Федоровичем, отзывается о нем с теплотой и искренним уважением.

В ту пору все сотрудники Малгобекского отдела привлекались к выполнению дополнительных обязанностей по участию в патрулировании и наведении правопорядка в общественных местах, конвоировании задержанных и арестованных, исполнении функций дознания и т.д., что оказалось хорошей школой для освоения азов почти всех специальностей милицейской службы. Одновременно это сплачивало коллектив, делало его соответственным за каждого сотрудника, препятствовало расслаблению, способствовало повышению чувства долга. Наша активность в работе положительно оценивалась населением, доверявшим милиции и всячески поддерживавшим ее. Тогда никто и мысленно не мог представить, что наступит время сегодняшнего дня всеобщего недовольства деятельностью милиции, обвинений ее в коррумпированности.

Отвлекаясь в этой связи от хронологии событий хочу подчеркнуть, что первой виновницей в перерождении милицейских кадров является государственная власть. Постоянно признавая недопустимость нищенского содержания милиции, она практических мер к изменению этой проблемы не принимает. Даже сейчас, на подъеме экономики страны и наличии огромных ресурсов стабилизационного фонда средняя зарплата сотрудников милиции составляет всего 11 тыс. рублей. Исходя из того, что ценовая политика на все товары определяется постоянно растущими ценами на бензин, не трудно представить, что покупательная способность денежного содержания милиционера равна 600 литров бензина. В 60-е годы средняя зарплата в милиции составляла 100 рублей, считалась низкой и планомерно повышалась, но в то время на эти 100 рублей можно было купить не 600, а 1300 литров бензина или в 2 раза больше чем сейчас. Достаточно сказать, что в стабильный советский период, называемый периодом Брежневского застоя, заработная плата уборщицы была эквивалентна стоимости тонны бензина. Получается, что сейчас офицер милиции получает значительно меньше чем уборщица в семидесятых годах.

В начальный период моей работы в органах внутренних дел немногочисленным был также состав районной прокуратуры и народного суда. Работавшие в них коммунисты состояли на учете партийной организации отдела милиции и это положительно сказывалось на согласованности действий районных правоохранительных, судебных и надзорных органов. Мы учились друг у друга и вместе преодолевали повседневные трудности. Зная о них не по-наслышке, прокурор и судьи относились к сотрудникам милиции тактично и благожелательно.

С особой теплотой вспоминаю работавшего председателем Малгобекского районного суда, а в последствии членом Верховного Суда Чечено-Ингушетии, Трофимова Виктора Михайловича – человека энциклопедических знаний, прекрасного эрудита, отзывчивого и добропорядочного товарища, нескупившегося на грамотные и четкие советы. Маленький ростом, но сильный духом, он имел бойцовский характер. Сопративление противника раззадоривало его и он бесстрашно вступал в схватку, в том числе с партийным руководством района. В тоже время проявлял отменное хладнокровие, принципиальность и настойчивость при вынесении судебных решений.

Такими же качествами обладал и районный прокурор, Александр Григорьевич Шмитков. Имел солидную внешность, был нетороплив и рассудителен. Чуткий, высокопорядочный, общительный и грамотный юрист, он с пониманием воспринимал трудности противостояния преступности и деловыми советами оберегал нас от ошибок. Более того, по нарушениям, которые мы допускали по неопытности, разбирался спокойно и уравновешенно. На моей памяти не допустил ни единого случая искусственного нагнетания обстановки, хотя и неоправданных поблажек не делал. Проводимые им надзорные проверки характеризовались доброжелательной направленностью именно на предупреждение нарушений законности, не выпячивал недостатки, которые без ущерба для службы можно было устранить в ходе проверки.

Моим первым наставником был старший оперуполномоченный ОБХСС Малгобекского отдела Сысоев Федор Назарович, прививший умение работать со специальным аппаратом и общественностью. У него я учился искусству подготовки служебных документов, соблюдению конспирации, разработке различных комбинаций, предвидению возможных последствий рискованных действий, составлению планов. Федор Назарович работал в органах внутренних дел еще в период Великой отечественной войны, был уволен в связи с утратой табельного оружия. В 1961 г. мой родитель принял его на работу и намеревался добиться восстановления в органах МВД, но не успел сделать этого. Пришедшие после отца начальники убеждались в опытности и трудоспособности Сысоева Ф.Н., однако не проявили настойчивости для его восстановления в органах и в звании. В результате он был уволен. Отдел лишился перспективного специалиста.

Почти одновременно со мной начали службу в Малгобекском отделе милиции Афанасьев В.С., Басханов Б.М., Додов М.М., Даурбеков А.С. и Коригов М.М. Каждый из них отличался безупречным отношением к службе, честностью, отважностью и добропорядочностью. Мы составляли основной костяк отдела, поддерживали друг друга.

Афанасьев Валентин Семенович окончил Харьковскую специальную школу милиции, после чего былназначен старшим госавтоинспектором Малгобекского ГОМ. Общительный, неконфликтный, трудолюбивый, знающий свое дело и активный в работе молодой лейтенант быстро влился в коллектив и добился его уважения. При решении служебных вопросов отличался стойкостью и принципиальностью. Начальству не перечил, с руководителями хозяйственных организаций поддерживал доброжелательные отношения. К водителям автотранспортных средств мелочных придирок не предъявлял и этим сникал всеобщее уважение в районе. Безотказно участвовал в операциях и засадах по блокированию уголовно-преступного элемента, проявлял при этом храбрость, отвагу и хладнокровие. На его счету было много задержанных особо-опасных преступников, в том числе вооруженных стрелковым оружием. Длительное время Валентин Семенович являлся секретарем первичной парторганизации отдела милиции, активно помогал руководству в поддержании служебной и исполнительской дисциплины. В конце шестидесятых годов он был выдвинут на должность начальника межрайонного регистрационно – экзаменационного отдела ГАИ МВД ЧИАССР. После окончания технического ВУЗа назначен заместителем, а затем и начальником ГАИ республики. Работая в этих должностях не изменил своего отношения к прежним сослуживцам, поддерживал с ними уважительные и добропорядочные отношения. Однажды в переполненный зал заседания МВД ворвался с гранатой в руке обиженный на руководство бывший начальник Наурского РОВД. Все присутствующие были обескуражены и откровенно напуганы ожидаемым применением гранаты. Один Валентин Семенович не потерял чувства самообладания. Молниеносно и бесстрашно обезвредил нападавшего, отнял гранату и заломил ему руку. В пятидесятилетнем возрасте полковник Афанасьев В.С. скончался на службе от перенапряжения сердечно-сосудистой системы. Я потерял близкого товарища.

Окончивший военно-медицинское училище лейтенант Басханов Бек Мовсарович в 1964 г. был назначен на должность инспектора детской комнаты Малгобекского отдела милиции. Хотя эта должность была непрестижной , он карьерных претензий не предъявлял. Работал с полной отдачей. Активно добывал информацию в среде несовершеннолетних правонарушителей и этим вносил большой вклад в раскрываемость преступлений. Постоянно проявлял личную инициативу, участвовал во всех проводимых операциях по задержанию преступников. При этом отличался мужеством и самоотверженностью. Указанной активностью по праву снискал всеобщее уважение. Был выдвинут на оперативную работу. В начале 70х годов его назначили заместителем начальника Веденского а затем и начальником Урус-Мартановского РОВД ЧИАССР. Во время смуты, поднятой исполкомом общенационального конгресса чеченского народа, Бек Мовсарович твердо и решительно занял позицию активного противодействия этому движению. В 1995 г. он был назначен прокурором Чеченской Республики. Исполняя эти обязанности в тревожные годы активной деятельности незаконных вооруженных формирований Бек Мовсарович вел себя мужественно и достойно. Рассказывают, что обнаружив засаду боевиков у дома своего водителя он бесстрашно вступил в пекрестрелку с ними и, хотя был один, сумел понудить боевиков к отступлению. В настоящее время он является министром юстиции Чеченской Республики.

Удостоенный дипломом с отличием об окончании Ташкентской специальной школы милиции, лейтенант Додов Мурат Магометович в 1963 г. был назначен на должность старшего оперуполномоченного ОБХСС Малгобекского городского отдела милиции. Он и я сидели в одном кабинете за приставленными один к другому столами. Имея отличную теоретическую подготовку в области законодательства и оперативно-розыскной деятельности, он быстро приобрел практические навыки борьбы с преступностью и в короткий срок зарекомендовал себя с положительной стороны. Территория района была распределена между нами поровну. Каждый обслуживал свою зону. Никакого соперничества мы друг к другу не испытывали. Успехи и неудачи делили поровну. Оба были холосты и сразу же подружились. Совместно проводили все значимые мероприятия оперативно-розыскного характера. Каждый считал своим долгом поддержать другого. Проявляя постоянную активность в общественной жизни коллектива, Мурат Магометович продемонстрировал организаторские и ораторские способности. Не стеснялся, в интересах службы, критиковать руководство, делать дружеские увещевания товарищам. В его выступлениях всегда прослеживались последовательность и целеустремленность, хотя заранее тексты не готовились.

В 1965г. Додов М.М. перевелся на работу в УВД Краснодарского края. Заочно окончил Высшую школу МВД СССР и в конце семидесятых годов возвратился на службу в МВД Чечено-Ингушской Республики. Несколько лет мы вместе работали в Ленинском РОВД г.Грозного, он – начальником следственного отделения, а я начальником отделения БХСС. И здесь мы также тесно поддерживали друг друга. Спустя два года его перевели на должность заместителя начальника следственного отдела МВД, а с 1985 по 1991 г., полковник Додов М.М. работал в должности начальника этого отдела. После провозглашения Д.Дудаевым самостоятельности Чеченской Республики Мурат Магометович оставил должность и вскоре был назначен координатором органов внутренних дел фактически отделившейся от Чечни Ингушетии. По его же рекомендации я был назначен начальником Назрановского РОВД. И здесь мы работали оберегая друг друга. Отметив проявленные Додовым М.М. организаторские способности действий в непомерно осложненной криминогенной ситуации руководство МВД России назначило его начальником УВД республики. С этой должности он и уволился на пенсию по возрасту и выслуге лет.

Лейтенант Даурбеков Ахмед Саадович начал службу в органах внутренних дел Российской глубинки. В 1965 г. перевелся в Малгобекский отдел милиции на должность участкового уполномоченного. С первых же дней проявил способность к оперативной работе и был выдвинут на должность оперуполномоченного уголовного розыска. Он оказался одаренным сотрудником, постоянно добивающимся положительных результатов борьбы с уголовной преступностью. Его отличительной чертой были трудолюбие, скрупулезность в работе, постоянное стремление оказать бескорыстную помощь сослуживцам. Эти качества способствовали его продвижению на должность заместителя, а затем и начальника Малгобекского ГОВД. Проработав в этой должности до ухода на пенсию в 1991 г. подполковник Даурбеков А.С. ни словом, ни делом не обидел ни одного подчиненного.

Самым младшим из нас был выпускник Бакинской школы милиции лейтенант Коригов Макшарип Мажитович. Еще будучи курсантом школы милиции он в 1963 г. проходил у меня стажеровку по линии борьбы с хищениями и спекуляцией. Приятно удивил своими способностями к оперативной работе, беспредельной принципиальностью и максимализмом, стремительностью и настойчивостью, бесстрашием и бойцовским характером. С годами эти качества проявлялись все отчетливее. Он мог принять любое рискованное решение в интересах службы, быстро ориентировался в обострившихся ситуациях, проявлял решительность. Будучи мастером рукопашного боя смело вступал в схватку с превосходящими силой и количеством правонарушителями, всегда выходил победителем. Начав службу оперуполномоченным уголовного розыска Макшарип Мажитович постепенно продвинулся до поста заместителя начальника Малгобекского ГОВД. На всех должностях постоянно добивался положительных результатов. Несомненно заслуживал выдвижения на более ответственную работу, однако этому препятствовали присущая ему скромность и независимый характер. В 1992 г. подполковник Коригов М.М. предательски убит выстрелом из засады. Так трагически оборвалась жизнь истинного сына Ингушского народа – честного и непримиримого борца с преступностью.

В 1965 г. под руководством начальника милиции Барахоева З.А. был проведен комплекс оперативно-розыскных мероприятий, в результате которых вскрылись многочисленные хищения в Малгобекском колхозе «Кавказ». Организатором этих преступлений оказался непосредственно председатель колхоза, свояк которого являлся заместителем председателя совета министров и одновременно министром сельского хозяйства ЧИАССР. Этот высокий покровитель и первый секретарь Малгобекского горкома КПСС заняли активную позицию противодействия нашим разоблачительным мерам. Создавались различные комиссии и перепроверки, провоцировались жалобы на действия милиции и привлеченных к проверке ревизоров. Попыталась поддержать их и прокуратура республики. Пришлось обратиться в Обком КПСС. Дважды я докладывал материалы заведующему отделом Обкома, а убедившись в отсутствии его поддержки записался на прием к первому секретарю Обкома партии. Проводила к нему и поддержала мою позицию заместитель заведующего сельхозотделом Савельева. В результате препятствия были преодолены. Активно поддержал позицию милиции и редактор районной газеты Зангиев Микаил, опубликовавший развернутую статью о хищениях в колхозе. После этой публикации следственный отдел МВД возбудил уголовное дело, однако прокуратура республики истребовала его в свое производство и заволокитила. Спорить с этим всесильным надзирающим ведомством руководство МВД не захотело. Все ограничилось освобождением председателя колхоза и осуждением вовлеченных им в преступную деятельность второстепенных исполнителей. Фактический организатор хищений в особо-крупных размерах благополучно переехал в соседнюю республику. Обо мне же стало распространяться мнение как о настойчивом преследователе русских. На это прямо указал мне и вновь назначенный начальник ОБХСС республики, работавший до этого в российской глубинке. Проанализировав дела, возбужденные по моим материалам он, без тени смущения, задал вопрос: «почему много дел в отношении русских и очень мало против нацменов»? Удовлетворился разъяснениями факта обслуживания зоны компактного проживания казачества.

В 1966 г. министром охраны общественного порядка Чечено-Ингушетии был назначен заместитель начальника УВД Ставропольского края полковник Елисов Борис Кузьмич. Он оказался высокоодаренным, властным, принципиальным, исключительно трудоспособным, справедливым и очень чутким руководителем. Оценивал сотрудников только по способностям, деловым и нравственным качествам, отличался непредубежденностью к национальным кадрам. При нем началось продвижение чеченцев и ингушей на руководящие должности. Он, в частности, явился инициатором введения дополнительной должности заместителя министра и выдвижения на этот пост начальника Малгобекского отдела Барахоева З.А.

Молниеносное решение этого вопроса ошеломило руководство КГБ республики, не успевшего представить в Обком партии засекреченную информацию, которая могла бы использоваться для отклонения кандидатуры. Уже после свершившегося назначения, КГБ проинформировало Обком КПСС о том, что такого то числа Барахоев заходил в продуктовый магазин, вышел с покупкой, но оплатил он ее или нет неизвестно. Ознакомившись с указанным пасквилем Борис Кузьмич лично направил в КГБ СССР возмущенное письмо на некомпетентные вмешательства республиканского управления данного ведомства.

Начав карьеру с должности рядового сотрудника Кисловодского ГОВД, Елисов Б.К. не по-наслышке был знаком с милицейскими буднями, поэтому решительно отметал необоснованные претензии к сотрудникам, пресекал обывательские суждения в партийных и советских органах. Имея хорошую память и изумительную дикцию мог делать часовые выступления без заглядывания в справки и таблицы. Его речи всегда отличались последовательностью, доходчивой простотой и знанием вопроса. Исключительные способности Бориса Кузьмича высоко оценивались руководством республики и МВД союза.

В 1970 г. Елисова Б.К. перевели на должность начальника УВД Ростовской области, через непродолжительное время назначили начальником управления охраны общественного порядка МВД СССР, а затем и заместителем министра внутренних дел СССР. Преклоняясь пред его профессионализмом зять генерального секретаря ЦК КПСС Чурбанов завел дружбу с Елисовым. После смерти Л.И. Брежнева Чурбанов был освобожден от должности, а за дружбу с ним попал в немилость и Борис Кузьмич. Убедившись в добропорядочности Елисова Б.К. с него сняли все оказавшиеся надуманными подозрения и оставили в должности.

Такого компетентного и добропорядочного руководителя как генерал-полковник Елисов Борис Кузьмич я больше не встречал, хотя только в бывшей Чечено-Ингушетии проработал под руководством еще 8 министров внутренних дел. Работая в ЧИАССР он имел привычку регулярно объезжать районы, встречаться с сотрудниками. После проведения официальных совещаний приглашал отдельных офицеров на индивидуальные собеседования, в процессе которых выяснялось, что он хорошо знал все о служебной деятельности и личной жизни собеседника. Несколько раз он беседовал и со мною. Вероятно оценил меня, поскольку поручил своему заместителю по кадрам продумать целесообразность моего перевода в центральный аппарат МВД.

Согласно этому поручению заместитель министра Башилов (бывший сокурсник по заочному обучению в пединституте) пригласил меня в апреле 1968 г. и предложил должность заместителя начальника Грозненского сельского РОВД. Я согласился. Повторно вызвав меня через несколько дней Башилов сообщил, что имеет лучшее предложение – назначить начальником Первомайского поселкового отделения милиции. Получив категорический отказ стал убеждать в ошибочности такого решения. Бесцеремонно заявил, что являясь представителем коренной национальности и обучаясь во втором высшем учебном заведении я очень, по его мнению, подхожу для предложенного назначения. Оскорбленный такой наглой постановкой вопроса я не сдержался и дерзко спросил: «почему же мне, нацмену, обязательно требуется 2 высших образования для получения должности фактически старшего участкового уполномоченного, в то время как ему, русскому, достаточно одного для руководства кадрами МВД национальной республики?» . Собеседование закончилось угрозой остаться без продвижения и ответом, что переживу его хотя бы по возрасту и после этого буду выдвинут.

Возмущенный поведением Башилова я тут же обратился к министру и пересказал содержание состоявшейся беседы. Через 2 дня меня опять вызвали к Башилову. Передавший приглашение к заместителю министра начальник ОБХСС МВД предупредил, что будет предложена должность рядового оперуполномоченного центрального отдела БХСС. Посоветовал не соглашаться, поскольку министр рекомендовал назначение на должность старшего оперуполномоченного. Так все и произошло. Башилов утверждал, что имеется вакансия только на должность рядового оперуполномоченного. Не сумев убедить меня он позвонил начальнику ОБХСС и сообщил, что я от предложенной должности отказался. Не успел я расстаться с заместителем министра как в его кабинет вошел начальник ОБХСС. Он подтвердил, что предлагал должность старшего, а не рядового оперуполномоченного. Только после этого был подготовлен приказ о моем переводе. Недовольный Башилов настроил против меня своих подчиненных, которые и после его смещения с должности продолжали по инерции вредить мне.

Проявивший открытую заинтересованность в моем назначении на новую должность начальник ОБХСС МВД неприятно удивил холодностью при моем прибытии после сдачи дел в Малгобекском отделе. Два дня не принимал ссылаясь на занятость, а приняв на 3-й день огорошил выражением недоверия по причине полученных известий о работе моего брата на мясокомбинате. Указал что при этом положении я не могу возглавить руководство группой по борьбе с хищениями в мясомолочной и пищевой промышленности. Предложил обслуживание другого направления. Возмущенный таким отношением я отказался от его наглого предложения и посоветовал доложить министру о причинах проявленного недоверия. Одновременно разъяснил, что брат работает рядовым обвальщиком мяса в коллективе, численностью более трехсот человек. Не является материально-ответственным и должностным лицом. Начальник оказался вынужден признать мою правоту и доверить руководство группой. Поняв, что поклеп на меня возвел оперуполномоченный, обслуживающий головной мясокомбинат, я первым делом проверил состояние его работы, которая оказалась безсистемной и крайне неудовлетворительной. Ограничивалась только показателями борьбы с мелкими хищениями. К тому же и такие случаи были явно не значительны. В среднем за квартал задерживалось не более 30 несунов. По результатам подготовил предложения о несоответствии сотрудника занимаемой должности и целесообразности его перемещения на службу, не связанную с оперативно-розыскной деятельностью. Обсуждая это предложение на оперативном совещании начальник обвинил меня в предвзятом отношении, указал на результативность проверенного сотрудника по борьбе с мелкими хищениями. Указал, что я лично не задержал за месяц ни одного мелкого расхитителя, поэтому не знаком со всеми трудностями проведения таких мероприятий. Не воспринял он и мои разъяснения о том, что организация борьбы с мелкими хищениями возложена не на оперативную службу, а на подразделения охраны и участковых уполномоченных. Чтоб доказать несправедливость его обвинений в неспособности борьбы с мелкими хищениями я договорился о выделении комсомольцев и автобуса, подогнал его в конце смены к проходной мясокомбината, впустил рабочих и всех доставил в ближайшее отделение милиции. У 26 рабочих были обнаружены и изъяты похищенные мясопродукты. В итоге начальник признал ошибочность своей позиции и попытался возобновить уважительное отношение. Я это не воспринял, заявил о разочаровании в его переменчивости. Сообщил о намерении перевестись в другой отдел. Это привело к открытому противостоянию, но я добился смещения неугодного сотрудника.

По указанию ли начальника, или в угоду ему по собственной инициативе, отдельные сотрудники напрашивались в гости, пытались вызвать меня на откровенность, т.е. искали слабинку. Понимая опасность намерений руководителя и я стал интересоваться его слабыми сторонами, связями. Получил сведения о дружбе с армянином, работавшим директором крупного продуктового магазина. Внедрил в его окружение информатора и с его помощью получил сведения о не оприходовании значительной суммы денежной выручки, которая, по данным информатора, направлена на безфактурную поставку вина из Армении. Для фиксации левой поставки требовалось проведение специальных оперативных мер, однако подключение службы негласного наблюдения допускалось только с письменного разрешения начальника отдела. Пришлось избрать другой, хотя и менее эффективный путь документирования растраты. С этой целью подключил госторгинспекцию, зафиксировал с ее помощью обман покупателей и опечатал магазин для проведения инвентаризации. Только после этого доложил начальнику полученные сведения об изъятии выручки и допущенной недостаче. Он, под предлогом оказания содействия в проведении инвентаризации, подключил ко мне сотрудника, с которым был в доверительных отношениях. Тот, тайком от меня, принял во второй день продолжавшейся инвентаризации сверток с деньгами и заявил о его якобы случайном обнаружении. Это могло привести к нулевому результату проводимых мероприятий, однако, по недомыслию противной стороны, деньги оказались завернуты в газету, изданную в день их обнаружения. Я зафиксировал этот факт, подтверждающий попытку сокрытия недостачи и возбудил уголовное дело. Директор магазина был арестован, а затем осужден к 7 годам лишения свободы. После его ареста я не преминул сообщить начальнику об осведомленности в его связях с арестованным. Поняв, что дальнейшая совместная работа невозможна он предложил мне вакантную должность начальника отделения БХСС Заводского РОВД г.Грозного.

Начальник этого РОВД майор Яковчук Владимир Михайлович воспринял мое назначение с настороженностью. Не скрыл, что хотел рекомендовать другую кандидатуру. Дальнейшие события показали, что он оказался порядочным человеком, далеким от слепой предубежденности. Почувствовав мою активность и результативность организационных мер, изменил первоначальное отношение, стал оказывать принципиальную поддержку.

В то время средства массовой информации и партийные органы неустанно критиковали руководство Заводского РОВД за неспособность противостоять разгулу спекуляции на центральном городском рынке. Проанализировав причины этого я установил отсутствие в отделе оперативного учета и накопительных материалов на организаторов преступных групп спекулянтов, оптовых перекупщиков и их связей. Соответственно не обеспечивалось негласное прикрытие таких лиц, а в целом самого рынка и прилегающей к нему территории. В расположенном на рынке общественном туалете и вокруг него ежедневно велась бойкая торговля ювелирными изделиями, однако и это место компактного сосредоточения спекулянтов и сбытчиков краденого не было обеспечено оперативным прикрытием. Оказалось, что бал на рынке правили 2 оперативных работника БХСС и бессменный дежурный по опер. пункту (все трое этнические земляки начальника РОВД). Они имели постоянный актив в составе 15-20 перекупщиков, которые нагло лжесвидетельствовали в отношении сельхозтоваропроизводителей, отказывавшихся от оптовой продажи им товаров. На показаниях таких лиц фальсифицировались материалы об административных и уголовных правонарушениях. Таким образом и создавалась видимая активность борьбы со спекуляцией.

Ознакомившись с моими выводами о целесообразности отстранения таких сотрудников начальник РОВД ограничился строгим внушением, установил им 3-х месячный срок для устранения недостатков. Это не помогло, потому, что по другому работать они просто не умели. Как то помощник прокурора района отозвал от меня одного из этих сотрудников, а через минуту тот побежал в сторону торговых рядов рынка. Возмущенный такой бесцеремонностью я возвратил его и выяснил, что он получил поручение принести клубнику. Пристыдил помощника прокурора. Примерно через месяц после этого я с запозданием был приглашен на заседание райисполкома, рассматривавшего представление районного прокурора о неудовлетворительном состоянии борьбы с хищениями и спекуляцией в районе. Прибыл на заседание с 30-и минутным опозданием. Приглашенный на трибуну для объяснений по существу указанного представления я сообщил, что не знаком с претензиями, а поэтому не знаю какие обвинения должен признать, какие опровергать. Присутствовавшая на заседании первый секретарь райкома КПСС Ляпина В.М. выразила недоразумение постановкой вопроса о моем, как она выразилась, освобождении от должности без предварительного ознакомления с представлением прокурора. Оказалось, что не знал о нем и начальник РОВД. Ляпина потребовала перенести обсуждение на неделю, ознакомить начальника РОВД и меня с представлением, получить разъяснения по приведенным в нем фактам. Как я и ожидал, представление прокурора оказалось сущей галиматьей, а приведенные в нем факты извращены, надуманы и недостоверны. Отдельные из них прямо указывали на авторство обиженных мною этнических земляков начальника РОВД. Я подготовил, а начальник РОВД подписал информацию, аргументировано опровергавшую каждый приведенный в представлении довод. На очередном заседании райисполкома я обвинил прокурора в незнании автором представления законодательства и проявленной лично им невнимательности при подписании такого пасквиля. Прокурор, Андрющенко Александр Андреевич, хотя и был болезненно честолюбив, оказался вынужден согласиться с моими доводами. Признав поражение затаил обиду и неоднократно предпринимал попытки поиска нарушений законности в деятельности руководимого мною отделения. Я был насторожен, а поэтому сам активно вел борьбу с нарушениями, своевременно выявлял и пресекал их.

Осознав причастность своих подопечных к снабжению прокуратуры информацией, начальник РОВД сам добился их освобождения от должностей. Обслуживание рынка было поручено старшему оперуполномоченному капитану Амирханову О.Б., который скрупулезно и основательно создал сеть оперативного сбора и накопления информации. Постоянно проводимые им мероприятия способствовали успешному разоблачению махровых спекулянтов. Эти примеры регулярно освещались в средствах массовой информации, критика отдела прекратилась, я стал уважаемым человеком в райкоме и горкоме КПСС.

В 1970 г. МВД Чечено-Ингушетии возглавил Гусинин Николай Иванович, ранее длительное время работавший начальником отдела уголовного розыска МВД Северо-Осетинской республики. Там у него сложилась определенная предубежденность против ингушского населения, однако, уже работая в Чечено-Ингушетии, он убедился в ошибочности такой позиции. Стал более лоялен, перестал чинить препятствия сотрудникам ингушской национальности. Был суров к своим заместителям. Определившись с конкретной кандидатурой на замещение руководящей должности, никогда своего мнения не высказывал. Просто не соглашался с другими предлагаемыми кандидатурами пока не прозвучит нужная ему фамилия. Но и в этом случае заставлял убедить себя в правильности выбора, перекладывая этим ответственность за назначения на своих заместителей.

Поспешно проведенные им кадровые перемещения отрицательно повлияли на рост преступности и ее раскрываемость. Самые плачевные результаты раскрываемости преступлений оказались в Заводском РОВД г.Грозного. Обреченные в связи с этим заместитель начальника отдела по оперативной работе и начальник отделения уголовного розыска срочно легли в больницу.

Новый начальник РОВД, Карев Александр Андреевич, возложил на меня временное исполнение обязанностей своего заместителя по оперативной работе. Через две недели ушел на больничный и он, оставив меня, при 2-х действующих заместителях, одновременно исполнять и его обязанности. Обремененный такой ответственностью я, по примеру своего бывшего начальника Барахоева З.А., принял жесткие меры контроля и безотлагательного реагирования на каждое совершенное преступление. Требовал эффективности работы следственно-оперативных групп на местах происшествий, безусловного исполнения ими всех неотложных следственных и розыскных мероприятий. Убедил сотрудников в бесцельности укрытия преступлений и затраты для этого драгоценного времени. Объяснил, что безотлагательное и четкое реагирование на каждое сообщение о происшествии не только будет способствовать сбору доказательств, но и эффективной отработке подучетного элемента на возможную причастность к другим нераскрытым преступлениям. Добивался отработки ранее судимых, мест концентрации уголовно-преступного элемента, проверки на возможную причастность к преступлениям оставшихся на свободе связей арестованных и осужденных. Регулярно взаимодействовал с оперативной частью следственного изолятора и т.д.

Много усилий было затрачено мною и на усмирение отдельных работников следственного подразделения. Обиженные предоставлением мне властных полномочий они предпринимали попытки к непредставлению в информационный центр МВД карточек на раскрытие преступлений, хотя виновные в их совершении фактически были установлены. Откровенно заявляли, что понудят меня униженно просить выставить такие карточки в преддверии отчетных периодов. Противодействуя этому я ввел практику регулярного заслушивания таких следователей, обращал внимание на конкретные недостатки в их деятельности и устанавливал сроки для устранения недоработок. Это понудило их к проявлению активности и безотлагательному выставлению карточек на раскрытие преступлений.

Большую помощь в раскрытии преступлений следственным путем оказывали мне следователи отдела Албаков Ибрагим Хусенович (в последствии судья Сунженского райсуда), Чаниев Азамат Лорсович ( в последствии судья Заводского райсуда г.Грозного, затем заместитель председателя Верховного Суда Республики Ингушетия), прикомандированный следователь следственного отдела МВД Берсанов Алихан Хамурзиевич и следователь прокуратуры района Джалиев Нуха Бисанаевич. Их усилиями были обезврежены несколько устойчивых преступных групп и притонов распространения наркотиков, что способствовало оздоровлению оперативной обстановки в районе, снижению темпов роста преступности и улучшению ее раскрываемости. Привлекая общественность к пресечению и раскрытию преступлений я обратил внимание на поразительную осведомленность о нераскрытых преступлениях девочки-подростка, оказывавшей детской комнате милиции содействие в профилактике правонарушений среди несовершеннолетних. Изучив ее личность установил, что не имея родителей, родственников и определенного места жительства, она прилично одевается и питается. Проведенным за нею наружным наблюдением были установлены несколько связанных с нею ранее судимых за квартирные кражи. Поскольку в районе было нераскрыто значительное число проникновений в квартиры через форточки, я пришел к необходимости продолжения за нею скрытого наблюдения. Мое предположение подтвердилось. При очередном проникновении в квартиру она и ее соучастники были задержаны. Расследуя это дело следователь прокуратуры Джалиев Н.Б. доказал около 30 эпизодов краж и грабежей.

Высоко оценив мою активность и достигнутые результаты, начальник РОВД согласовал с райкомом КПСС мое назначение на должность своего заместителя по оперативной работе.

Присутствовавший при этом прокурор района согласился с оценкой моих способностей, однако предпринял попытку устранить мою кандидатуру доводами о противостоянии прокуратуре. Не поддержанный секретарем райкома он обратился с теми же доводами и к министру внутренних дел, однако и тот не нашел нужным посчитаться с ним. В тоже время вопрос об утверждении меня в должности был отложен в связи с поступившим официальным заявлением спекулянтки Башировой о получении мною взятки 50 руб. у жителя г. Грозного Омарова и такой же суммы у жителя г. Сухуми гр-на Месхи. Меня такой поклеп не удивил, поскольку я был инициатором возбуждения уголовного дела по факту спекуляции Башировой ювелирными изделиями. Расследовавшая это дело следователь РОВД (грузинка по национальности) прекратила его по надуманным основаниям. Пришлось организовать повторное задержание Башировой при спекуляции ювелирными изделиями, возбудить еще одно уголовное дело, добиться возобновления прежнего дела и наказания следователя. Оказавшийся сожителем Башировой гр-н Омаров отказался подтвердить ее заявление, но оказался знаком с гр-ном Месхи и дал его Сухумский адрес. Последний также указал, что никогда в г. Грозном не был, но Баширову и Омарова знает как квартировавших у него несколько лет назад во время их отдыха в Сухуми. Соединенные в одно производство уголовные дела по обвинению Башировой находились в производстве следователя РОВД чеченца по имени Мухтар – человека карьерных амбиций и откровенного проходимца. Предположив его возможную причастность к склонению Башировой на жалобу, я обмолвился в беседе с ним, что намеревался рекомендовать его на должность начальника ОБХСС РОВД, но это отпадает поскольку сам вынужден остаться в этой должности. Через 2-3 дня после этого Баширова заявила, что оговорила меня. Я был назначен заместителем начальника РОВД и тут же потребовал от Мухтара перевестись из Заводского РОВД, к чему он и оказался вынужденным прислушаться. Он понял, что я перехитрил его.

После моего утверждения в должности прокурор предпринял ряд попыток противодействия моей деятельности. Более того, узнав о внесенном мною представлении о назначении Албакова И.Х. на должность начальника следственного отделения РОВД открыто воспротивился этому. Причем единственным убедившим руководство МВД доводом послужила нецелесообразность совместной работы в руководстве ключевыми службами РОВД двух ингушей. Возмущенный его поведением я обратился с письмом к руководству МВД, после чего Албакову И.Х. предоставили должность в аппарате министерства. Так же написал официальное письмо и прокурору. Указав на конкретные просчеты в его деятельности, потребовал руководствоваться в дальнейшем не эмоциями, а интересами службы. Ознакомленный с содержанием этого письма, подверг его резкому осуждению и прокурор республики. После этого прокурор сам наладил отношения со мною, результаты работы заметно улучшились.

Летом 1971 г. для координации борьбы с региональной преступностью на Северном Кавказе, был создан и дислоцирован в г.Моздоке штаб, руководство котрорым поочередно осуществляли заместители министров (управлений) внутренних дел Северо-Кавказских областей и республик. При дежурстве в этом штабе заместителя начальника УВД Ставропольского края генерала Жижина, МВД Осетии сообщило о краже нескольких лошадей и их предположительном содержании в селении Али-Юрт Назрановского района. Поспешно отреагировав на данную информацию, Жижин распорядился провести облаву у этого селения и перегнать в Осетию всех находящихся там лошадей. Получив такое разрешение сотрудники Северо-Осетинской милиции насильственно забрали 67 лошадей, из которых 10 исчезли уже после их доставления в Пригородный РОВД. Срочно проведя опознание по нераскрытым кражам скота, сотрудники милиции Северной Осетии передали всех лошадей в хозяйства района. Это породило поток жалоб в центральные партийные и правоохранительные органы. Для их проверки МВД СССР создало специальную комиссию, в которую от Чечено-Ингушетии должен был войти заместитель министра Буз А.Ф. Поняв, что отстаивая права жителей республики может оказаться в меньшинстве, он согласовал вопрос о его замене в комиссии мною.

Участвуя в этой комиссии я обнаружил несоответствие отдельных протоколов опознаний материалам уголовных дел. Так, например, по уголовному делу о краже мерина, опознана была по его приметам кобылица. По краже в 1968 г. лошади 8 летнего возраста, опознана была изъятая в Али-Юрте лошадь 5 – летнего возраста. По краже в 1969 году лошади, была опознана кобылица и, как записано в протоколе опознания, рожденный ею в 1971 г. жеребенок по кличке «Ингуш» (как могли опознававшие дать такую кличку за два года до рождения этого жеребенка было необъяснимо).

Изучив отчеты по расходованию кормов на содержание конепоголовья одного из совхозов Пригородного района и, обнаружив списание кормов, в том числе на числящихся похищенными лошадей, сообщил руководителю комиссии – старшему инспектору по особым поручениям МВД СССР Ёркину. Указал на необходимость документальной проверки законности списания кормов в хозяйствах Пригородного района СОАССР и Назрановского района ЧИАССР. Он согласился, но определил, что начать нужно в совхозе «Экажевский» Назрановского района. Для объективности проверки прикрепил следователя Пригородного РОВД Илаева, агрессивными действиями которого при изъятии лошадей в Али-Юрте ингуши были особо недовольны. Хотя присутствие этого следователя при проверке совхоза «Экажевский» и провоцировало нагнетание обстановки, все же удалось составить акт о документальном подтверждении законности списания кормов только на числившихся в хозяйстве лошадей. Ознакомившись с этим документом члены комиссии сочли нецелесообразным проведение такой же проверки в хозяйствах Северной Осетии. Убедившись в однобокой пристрастности комиссии я умолчал об обнаруженных манипуляциях с опознаниями лошадей. До составления комиссией итоговой справки никакого участия больше не принимал. Отказавшись подписать выводы комиссии о законности действий сотрудников МВД СОАССР я произвел в итоговой справке пометку о ее необъективности и готовности изложить подтверждающие это доводы. Вопреки этому, член рабочей комиссии от МВД ЧИАССР – начальник инспекции штаба Макаренко согласился со справкой комиссии и этим вступил в конфронтацию со мною. Между нами сложились непримиримые отношения.

Возвратившись в Грозный я составил отдельную справку. Представил ее Бузу А.Ф. Вместе доложили ее министру и оба получили нагоняй, я – за строптивость и стремление обвинить осетинскую сторону, Буз – за непродуманное решение о своей замене в комиссии мною. Через несколько месяцев Буза А.Ф. вызвали в МВД СССР для разбирательства с моими возражениями по справке комиссии. Буз хотел, чтоб с ним поехал и я, но министр отказал – побоялся что и там я проявлю строптивость. Возвратившись Буз сообщил, что моя справка признана достаточно аргументированной. С учетом изложенных в ней доводов принято решение о возврате лошадей ингушам, наказании сотрудника МВД Ёркина и заместителя начальника УВД Ставропольского края Жижина. После этого министр Гусинин Н.И. стал относиться ко мне с уважением, постоянно подчеркивал мою грамотность, профессионализм и добросовестность.

В немалой мере этому способствовали хвалившие меня заместитель министра Буз А.Ф. и начальник РОВД Карев Александр Андреевич. С последним у меня сложились взаимоуважительные отношения, переросшие в семейную дружбу. Я видел в нем старшего товарища, всегда готового к поддержке. Он был умен, честен, умудрен жизнью. Внешне простоватый, на самом деле был очень проницателен, заранее просчитывал каждый шаг, тщательно обдумывал принимаемые решения. Был последователен и несуетлив. Перед вышестоящими руководителями не пресмыкался. По отношению к подчиненным проявлял выдержку и терпимость. Мои решения не отменял, наоборот постоянно поддерживал их.

В семидесятые годы политотдел МВД возглавлял некомпетентный во всех отношениях, но амбициозный и придирчивый подполковник. Он жил рядом с центральным рынком, считал необходимым ежедневно проверять работу оперпункта милиции и на каждом совещании при руководстве МВД критиковал Карева А.А. за мелочные недостатки в работе этого пункта. Александр Андреевич воспринимал критику спокойно, в пререкания не вступал, терпеливо ждал опрометчивого шага со стороны критикана. Как то начальник политотдела оставил на хранение в оперпункте рынка свою покупку. Вернулся за нею в отсутствии дежурного. С его молчаливого согласия милиционеры услужливо отжали дверь от косяка. Случайно узнав об этом, Карев направил одного из своих заместителей для разбирательства со взломом двери служебного помещения. Получив объяснения о причастности к этому начальника политотдела, поручил пригласить его на беседу. Напуганный таким оборотом, в общем то мелкого события, тот начал объясняться и извиняться. Карев спокойно указал ему на постыдность допущенного и, как бы между прочим, сообщил, что пока он начальник – не даст ход материалу, сохранит его у себя в сейфе. Этого оказалось достаточно чтоб начальник политотдела прекратил критику Заводского РОВД.

Принимавшиеся Каревым А.А. последовательные и настойчивые меры мобилизации подчиненных на борьбу с преступностью оказались достаточно эффективными. За два года отдел из самого отстающего превратился в передовой и был признан базовым в республике. Я активно помогал ему в этом в меру своих сил и способностей. Для пресечения постоянных нападок со стороны прокуратуры ввел практику ежемесячного привлечения надзирающего за милицией помощника прокурора к составлению совместных справок об отслеживании состояния учетно-регистрационной дисциплины, своевременности и законности решений по заявлениям и сообщениям о преступлениях. Готовил эти справки я, а ленивый помощник прокурора подписывал их не вникая. Этим лишался возможности принятия запоздалых решений по отказным материалам и отдельным, практически допускавшимся случаям нарушений учетно-регистрационной дисциплины. Он, как и ряд других завистливых сотрудников, предпринимал неоднократные попытки поссорить Карева и меня. В конечном итоге такой случай все же представился.

Как то в октябре 1972 г. один из заведующих отделом редакции газеты «Грозненский рабочий» заинтересовался несколькими случаями зарегистрированных происшествий. Выяснив, что обратившийся возглавляет не отдел писем, а сельхозотдел, Карев возмутился его вмешательством и стал прогонять. Я сгладил конфликтную ситуацию, переговорил с представителем прессы и, получив заверения в лояльности, успокоил Карева. На самом деле оказался обманут сам и невольно ввел в заблуждение начальника – через неделю появилась разгромная статья, в которой со ссылкой на шесть примеров была дана негативная оценка деятельности РОВД. Из указанных шести четыре постановления были утверждены мною. Эти решения, как и 2 остальных были совершенно законны. Я подготовил развернутые обоснования по каждому из них. Доказал какие моменты были в газете преднамеренно искажены. Кареву понравились составленные мною документы, которые и послужили основанием для принятия служебным расследованием решения о законности действий милиции. Согласилась с этим и прокуратура. Спустя 5-6 дней после этого Карев резко изменил отношение ко мне. Стал сдержан в общении, проявлял неприсущую сухость и настороженность. Меня это неприятно поразило и очень обидело. Гордость не позволила спросить Карева о причинах его поведения. Осведомленный о сложившихся отношениях начальник инспекции по личному составу МВД сообщил мне по секрету, что в его присутствии Карев, на вопрос министра кто, по его мнению мог организовать публикации в газете, ответил – мой заместитель Дахкильгов.

Ценой неимоверных усилий я смог получить в редакции газеты материал, послуживший основанием для корреспондентского расследования. Им оказались анонимное письмо с приобщенным вторым экземпляром списка ГАИ республики о зарегистрированных кражах и угонах транспорта. Печатавшая указанный список машинистка ГАИ пояснила, что он был исполнен в 2х экземплярах, из которых первый у начальника ГАИ, второй – у его заместителя. По моей просьбе инспекция по личному составу затребовала оба экземпляра списка, но второго в наличии не оказалось.

Вместе с начальником инспекции по личному составу доложил министру о добытых нами сведениях. Получил заверения министра, что он не сомневался в моей честности.

Показав Кареву анонимку и приобщенный список ГАИ я поинтересовался обоснованностью сделанного им министру заявления о моей причастности к публикации. Каревпризнал, что был введен в заблуждение нашептыванием о моей дружбе с работниками газеты и стремлением занять его место. Попросил забыть опрометчивость своего поступка и продолжить прежние отношения. Не восприняв эти извинения я заявил, что никогда таким образом карьеру не делал и дальше работать с ним не намерен. Тут же обратился с рапортом о переводе. Исполнявший в то время обязанности министра Буз А.Ф. внес на рассмотрение Обкома КПСС предложение о моем назначении начальником Веденского РОВД. Это был отдаленный район и я отказался, попросил найти приемлемую должность в г. Грозном. В ожидании перемещения продолжил работу с Каревым.

В январе 1973 г. по плану МВД, я должен был возглавить одну из специальных групп разгона ингушей, митинговавших на площади перед Чечено-Ингушским Обкомом КПСС. Поскольку предусматривалось применение против мирных демонстрантов резиновых дубинок, отказался участвовать в этом мероприятии. Отказ привел к окончательной ссоре с начальником РОВД и я подал рапорт об освобождении от должности. Оставив это прошение без рассмотрения, министр включил меня в свою свиту для встречи и сопровождения в Назрань председателя Совета Министров РСФСР Соломенцева, министра внутренних дел СССР Щелокова и заместителя министра обороны Соколова.

После их отбытия получил распоряжение оказать Назрановскому РОВД практическую помощь, а через две недели был отозван и назначен на должность заместителя начальника отдела уголовного розыска МВД. До этого и после лица ингушской национальности на такую должность в МВД республики не назначались. Начальник уголовного розыска республики Коряпин А.И. готовился на пенсию, поэтому с первых же дней практически переложил свои обязанности на меня.

Проверив обоснованность отправленных в архив перед моим назначением оперативных материалов я обнаружил накопительную папку сведений о жителях Грозного с нетрадиционной половой ориентацией. Поручив скрытое наблюдение за отдельными из них, получил свидетельства о причастности к этой категории всех сотрудников отделения розыска и курировавшего их второго заместителя начальника ОУР МВД. Доложил об этом министру. Хотя в то время предусматривалась уголовная ответственность за мужеложство, министр не захотел афишировать эти сведения.

Постепенно почти все сотрудники этого отделения были разогнаны, а курировавший их заместитель начальника ОУР спустя несколько лет заразился сифилисом и в связи с этим уволился.

В других подразделениях отдела, курируемых мною, я произвел кадровые перемещения, внес изменения в организацию управленческой деятельности службы, ужесточил требовательность за исполнительской дисциплиной и, в течение нескольких месяцев, добился значительного улучшения результатов оперативно-розыскной работы.

Следует отметить, что совершенствованию борьбы с преступностью способствовала внедренная курирующим заместителем министра Бузом А.Ф. практика ежедневных, перед началом рабочего дня, селекторных совещаний, на которых заслушивались отчеты об оперативной обстановке за прошедшие сутки, вскрывались и устранялись имевшие место недоработки при раскрытии преступлений по горячим следам, контролировалось состояние взаимодействия всех служб. Эти совещания были очень полезны для каждого оперативного работника, следователя, участкового инспектора, руководителя подразделения, так как вынуждали находиться в постоянном напряжении, стремлении сделать все что требуется и не допустить ошибок.

Буз Алексей Федорович, был переведен на службу в Чечено-Ингушетию из управления внутренних дел Кемеровской области. С первых же дней работы в республике проявил себя деятельным и компетентным руководителем, способным организатором взаимодействия с прокуратурой, партийными и советскими органами. Постоянно занимался поисками новых способов борьбы с преступностью, внедрением передового опыта работы в этом направлении. Был сдержан в оценках и гибок в общении. Старательно готовился к каждому заседанию коллегии министерства, выездным совещаниям и республиканским партийно-хозяйственным активам. Являлся очевидным претендентом на должность министра и не скрывал этого, хотя послушно подчинялся воле последнего, был подобострастен в общении с ним (в 1975г. он сменил Гусинина Н.И. на посту министра, а в 1979г. был назначен на должность начальника управления внутренних дел крупнейшего в Северо-Кавказском регионе Краснодарского края).

Соперничество между Бузом и Гусининым нередко ставило меня в сложную ситуацию, при которой действуя по указанию одного, я невольно вступал в противодействие другому. Обстановка складывалась таким образом, что министр считал меня сторонником подсиживающего его заместителя, а у того наоборот складывалось противоположное убеждение. Лавировать между ними было невозможно, поэтому пришлось каждое указание Буза согласовывать с министром и действовать согласно его воле. Это дало трещину в моих отношениях с Бузом.

Осенью 1973 г. в Грозном прогремел ряд мелких взрывов, создавших только шумовой эффект. На рассвете был взорван памятник покорителю Чечни генералу Ермолову. Причем на ограждении памятника преступник оставил надпись антирусского содержания. Выехавший со мною на данное происшествие Буз А.Ф. склонился к версии о причастности к преступлению националистов. Поручил сконцентрировать все внимание на поисках недовольных Ермоловым чеченцах. Мое же суждение о намеренном оставлении ложного следа для возбуждения античеченской истерии оказалось достаточным для устранения от организации раскрытия данного преступления. Через 7-8 месяцев преступник был установлен и арестован. Им оказался инженер русской национальности. Несмотря на это Буз продолжал считать меня националистом, хотя фактически я всегда руководствовался здравым смыслом и только интересами службы.

Мое упорство в отстаивании собственной позиции без оглядки на национальную принадлежность подозреваемых в преступлении не раз позволяло руководству министерства усомниться в беспристрастном следовании служебным интересам. Так, например, в небольшой речушке на окраине г. Грозного было обнаружено тело молоденькой девушки с признаками насильственной смерти. Потерпевшей оказалась кассир угольной базы, директором которой был ингуш. При обсуждении мероприятий по раскрытию преступления поступило поддержанное Бузом предложение о задержании директора базы в качестве подозреваемого и отработке в камере предварительного заключения. Сообщив, что знаю его как примерного семьянина и добропорядочного человека, я попытался возразить. Одновременно предложил дождаться результатов работы по другим версиям, в том числе о возможной причастности к убийству родственников самой потерпевшей. Буз отклонил мое предложение, намекнув на стремление оградить ингуша. Директора базы посадили, но через 3 суток освободили. У братьев потерпевшей были обнаружены принадлежавшая ей сумочка с ключами и туфли, в которых она ушла с работы в день убийства. После задержания они признались в убийстве. До этого министр и его заместитель имели неосторожность упрекнуть меня в самоустранении от участия в отработке директора базы только по тому, что как и он я был ингушом.

Ярлык националиста наклеивался руководством МВД по всякому мелочному случаю. Так, во время проводившейся комплексной инспекторской проверки министерства за 1974 г. поступила информация о блокировании сотрудниками Малгобекского ГОВД особо-опасного преступника, находившегося более 10 лет на нелегальном положении, совершившего за это время ряд тяжких преступлений. Прибыв с министром к месту проводившейся операции мы оказались очевидцами умелых действий начальника ГОВД Могушкова Шамсудина Хусейновича. Оказавший вооруженное сопротивление опасный преступник был уничтожен. Докладывая руководителю московской бригады о результатах операции я охарактеризовал проявленные Могушковым Ш.Х. оперативные, тактические и организаторские способности. Внес предложение о его представлении к правительственной награде. Министр согласился, но тут же указал на то, что когда вопрос касался принятия такого же решения в отношении начальника русской национальности, я придерживался другой точки зрения. Такой факт действительно имел место. Дело касалось уважаемого мною начальника Гудермесского ГОВД подполковника Панфилова Тимофея, но в том случае именно вследствие неумелых действий сотрудников милиции нелегалу удалось ранить милиционера и уйти безнаказанным. Пришлось еще раз напомнить об этом, но неприятный от разговора осадок остался. В 1975 г. Могушков был заслуженно выдвинут на должность заместителя министра внутренних дел республики. Ему первому из ингушей присвоено высокое звание «Заслуженный работник МВД СССР». В 1993-1995 г.г. полковник Могушков Ш.Х. работал заместителем начальника управления налоговой полиции по Республике Ингушетия.

Весной 1974г. меня, как исполнявшего обязанности начальника ОУР и Буза А.Ф., исполнявшего обязанности министра, вызвали к заместителю министра внутренних дел СССР Шумилину Б.Т. на заслушивание по проблемам борьбы с преступлениями в сфере бытовых отношений. Учитывая важность предстоящего отчета я собрал все статистические данные и подготовил для Буза обстоятельный доклад. По непонятной причине в его выступлении прозвучали только общие сведения о динамике и раскрываемости бытовых преступлений, распространенности огнестрельного оружия. Доклад завершил указанием на сложность оперативной обстановки в связи со специфичностью национальных особенностей, о которых лучше расскажет прибывший с ним исполняющий обязанности начальника уголовного розыска – представитель коренной национальности. Меня пригласили к трибуне, хотя изначально мое выступление не планировалось. Отказавшись подтвердить несостоятельные доводы Буза о специфичности национальных особенностей в сфере бытовых отношений, я доложил статистику, согласно которой нерусскими, в том числе чеченцами, ингушами, армянами и др. было совершено менее одной третьей части всех преступлений на бытовой почве. Данное выступление окончательно испортило взаимоотношения с Бузом, хотя корректность в общении сохранилась.

В конце 1973 г. на должность начальника отдела уголовного розыска республики был назначен начальник Ленинского РОВД г.Ульяновска Дунаев Андрей Федорович (в середине 80-х годов начальник УВД Вологодской области, в 1990-1993г.г. заместитель министра, министр внутренних дел Российской Федерации). Он оказался хорошим управленцем, блестящим организатором с высокоразвитым чувством ответственности и исключительно доброжелательным человеком. Между нами сразу сложилось взаимопонимание, переросшее в тесную семейную дружбу. Так получилось, что Дунаев больше ориентировался на Буза, а министр, в связи с этим, проникся доверием ко мне.

В начале 1974г. МВД СССР определило, что первостепенной и главной задачей милиции является профилактика преступлений. Разработавшего программу этой деятельности начальника организационно-инспекторского управления МВД СССР генерала Лекаря министр внутренних дел страны Николай Анисимович Щелоков окрестил в своем выступлении «отцом профилактики». Щелоков подчеркнул, что одобренный Центральным Комитетом партии и Советским Правительством курс на профилактику преступлений позволит значительно увеличить численность в стране участковых инспекторов милиции и сотрудников инспекций по делам несовершеннолетних, появится дополнительное количество автомобильного транспорта и средств связи, а главное – исполнительная власть выделит и обеспечит содержание требуемого количества помещений под опорные пункты правопорядка, которые навечно будут закреплены за органами внутренних дел. Все так и произошло. Только количество участковых инспекторов увеличилось в стране на 40 тысяч единиц.

В после брежневский период, в угоду Ю.В. Андропову средства массовой информации изощренно пропагандировали версии о нечистоплотности Н.А. Щелокова, злоупотреблении им близостью к Брежневу Л.И. и т.п. Вряд ли тот, кто работал в бытность Николая Анисимовича министром внутренних дел СССР, окажется способным воспринять как действительность такую обывательщину. Мне посчастливилось присутствовать на выступлениях Щелокова Н.А. при его посещении в 1970 г. Заводского РОВД г.Грозного, во время стабилизации в 1973г. обстановки в Чечено-Ингушской Республике, на двух, с его участием совещаниях в МВД СССР. Сложилось очень лестное представление как о человеке с громадным кругозором, государственном мыслителе, прекрасном эрудите – способном без заготовленного текста последовательно, с четкими формулировками дать глубокую оценку происходящим событиям, подвести итоги обсуждениям, обозначить главные направления работы органов внутренних дел в целом и служб в частности. Подписывавшиеся им приказы и ежегодные директивы об основных направлениях борьбы с преступностью были кратки, лаконичны и легко доступны для понимания. По его инициативе ЦК КПСС принял постановление о всемерном содействии органам внутренних дел, популяризации их деятельности, повышении должностных окладов сотрудникам милиции, приравнении их в правах к военнослужащим и работникам КГБ, получавшим надбавки к специальным званиям. Именно это и вызвало противостояние со всесильным председателем КГБ СССР Ю.В. Андроповым, ревностно воспринявшим повышение статуса работника милиции. Именно поэтому пятым отделам КГБ было поручено собирать на сотрудников милиции компрометирующие сведения. В спорах с Андроповым Щелоков указывал на тщетность таких усилий, которые было бы лучше направить на предупреждение участившихся провалов в деятельности разведслужбы органов безопасности. Именно за это, придя к власти, Андропов и посчитался с Щелоковым. Твердо убежден, что если б после смерти Л.И. Брежнева к власти пришел не тяжело больной Ю.В. Андропов, а находившийся в расцвете сил энергичный Н.А. Щелоков, страна не была бы приведена к разрухе Горбачевского периода, развалу Союза ССР.

Созданная в 1974г. служба профилактики вошла в структуру аппаратов уголовного розыска с одновременной передачей в их ведение службы участковых инспекторов милиции. Для руководства этими силами были введены должности заместителей начальников уголовного розыска по профилактике. Полагаясь на мои способности организовать работу на этом новом направлении руководство МВД произвело перераспределение обязанностей в руководстве отдела уголовного розыска, назначив меня заместителем начальника отдела по профилактике. На первоначальном этапе была проведена большая организационная работа по разработке и согласованию с Правительством республики Положения «об опорных пунктах общественности и милиции», подбору для них помещений на каждом административном участке, решении вопросов их финансирования, комплектованию советов общественности, организации контроля за их повседневной деятельностью и т.д.

В марте 1975г. стал вопрос о причинах неисполнения плана МВД СССР за 1973г. об укреплении МВД республики и назначении представителя ингушской национальности на дополнительно введенную в этих целях должность заместителя министра по милиции. В этой связи отделу кадров было поручено подготовить на меня объективку для согласования с Обкомом КПСС представления о выдвижении на указанную должность. Встревоженные моим независимым характером и способностью подчинить своей воле равнозначных по должностному положению лиц, заместители министра объединились и направили в ЦК КПСС жалобу на министра, обвинив его в притеснениях, личном обогащении, нарушениях кадровой политики, в том числе и в моем продвижении при наличии 2-х ранее судимых братьев.

Прибывшие для проверки этой жалобы работники управления кадров МВД СССР приняли к сведению, что решение о моем выдвижении было основано подписанным в январе 1975 г. всеми заместителями министра заключением и мартовским того же года постановлением бюро Грозненского горкома КПСС о включении в резерв на замещение должности начальника Заводского РОВД. Поскольку судимость братьев не являлась препятствием для продолжения службы, проверявшие не нашли нужным даже побеседовать со мною. Лояльно отреагировали они и на другие пункты жалобы, однако оскорбленный их желанием проверить обстановку в его квартире, министр вступил в конфликт с ними, а в телефонном разговоре поругался с начальником управления кадров МВД СССР. В результате, почти закончившаяся проверка была возобновлена и продолжена с особым пристрастием. Проверявшие решили придать негативную оценку и вопросу моего продвижения. Законные основания для этого отсутствовали, поэтому поручили начальнику ОУР Дунаеву А.Ф. и курирующему заместителю министра Бузу А.Ф. подготовить отрицательно характеризующую меня служебную аттестацию. Отказавшись подчиниться этим требованиям, Дунаев сослался на размноженный и уже отосланный приказ 2-х недельной давности о моем поощрении за добросовестное исполнение служебных обязанностей и положительные результаты работы в первом квартале 1975 г. Составивший и подписавший 21 апреля 1975 г. аттестацию Буз А.Ф. перечислил положительно характеризующие меня сведения, однако в конце отметил пассивность отношения к профилактической работе и связям с партийно-советскими органами. Это было очевидным враньем, необходимым для подготовки заключения о моем освобождении от должности. К тому времени Гусинин Н.И. уже пожалел о конфликте с проверявшими и оказался готов исполнить любые их пожелания. Поэтому 21 апреля (в день составления аттестации) подписал приказ о моем освобождении от должности (через 2 месяца был отправлен на пенсию он сам).

Объясняя причину надуманной формулировки оснований моего освобождения Гусинин и Буз сослались на мнение проверявших в связи с судимостью родственников. Поскольку в то время сотрудники МВД были лишены прав на судебную защиту по вопросам трудовых отношений, я обратился в МВД СССР за разъяснениями причин понуждения руководства МВД ЧИАССР к фальсификации оснований моего освобождения от должности. Почему то это обращение было переадресовано в управление уголовного розыска МВД СССР. Заместитель начальника этого управления, Волков Василий Минаевич, предложил мне должность заместителя начальника отдела уголовного розыска формируемого управления МВД СССР на БАМе. На недоуменный вопрос: «почему из-за судимости братьев я не могу работать в ЧИАССР, но, в то же время, вправе занять такую же должность на БАМе? » он дипломатично ответил, что там судимость братьев не помеха. После этого в МВД ЧИАССР было направлено указание о предоставлении мне должности с учетом моих способностей.

Сменивший Гусинина Н.И., Буз А.Ф. признался, что не может представить должность выше начальника отделения, так как остальные согласовываются с отделом административных органов Обкома КПСС. Объяснил, что уже беседовал о моем назначении с новым заведующим этим отделом Дятловым Алексеем Тихоновичем и не получил его одобрения. Напомнил, что тот зол на меня за критику в его адрес. Такой факт действительно имел место. В феврале 1974 г. неустановленными преступниками были расстреляны двое часовых войсковой части в г. Прохладном. МВД и КГБ республики получили указания на сбор сведений о возможной причастности к преступлению жителей Чечено-Ингушетии. В ту же ночь был зарегистрирован случай кражи нового автомобиля «Москвич» у жителя станицы Вознесеновской Малгобекского района. Примерно через 2 недели в МВД поступила подписанная начальником отдела КГБ Дятловым А.Т. информация, согласно которой при убийстве часовых в Прохладном была использована автомашина «Москвич», далее указывался ее цвет, номера двигателя, кузова и шасси, которые совпадали с направлявшейся в КГБ сводкой о происшествиях за те сутки. Указав присутствовавшему на совещании в МВД Дятлову на искусственное создание видимости в осведомленности (через сводку МВД) я задал вопросы: «каким образом его информатору удалось во время перестрелки открыть капот автомашины преступников, осветить табличку, переписать выбитые на ней номера, но не обратить при этом внимания на количество преступников и их характерные приметы?». Естественно, что заданные в присутствии представителя МВД СССР вопросы уязвили Дятлова, он затаил злобу, которую и начал возмещать на мне после своего назначения начальником отдела административных органов Чечено-Ингушского Обкома КПСС.

Вспомнив о сложившихся с Дятловым отношениях я дал согласие на предложенную мне Бузом должность начальника ОБХСС Ленинского РОВД г. Грозного, однако заместитель министра по кадрам, Шейкин Василий Михайлович, попытался воспрепятствовать моему назначению все по той же причине – судимости братьев. Я знал, что родной брат Шейкина имел две судимости и, напоминанием об этом, сбил с него спесь, он быстро подготовил проект приказа и представил министру.

Дятлов воспринял мое назначение с неудовольствием. Обратил внимание министра на необходимость комплектования службы ОБХСС исключительно русскими кадрами. Укрепившись в этой мысли он не постеснялся озвучить ее на одном из совещаний в присутствии 1го секретаря Обкома КПСС Власова Александра Владимировича. Последний отверг такую доктрину высказыванием о полном доверии национальным кадрам.

Все время дальнейшей работы в Обкоме партии Дятлов открыто вредил мне. При собеседованиях с каждым назначаемым на должность начальника РОВД, начальника отдела БХСС республики, министра и его заместителями он ставил принципиальную задачу расправы со мною. Почти каждый из них старался на первоначальном этапе удовлетворить такие требования, однако, убеждаясь в моей добросовестности, большинство руководителей не только отказывались преследовать меня, но и старались оказывать поддержку. В этих условиях я оказался вынужден работать не только честно и добросовестно, но также исключительно результативно и, одновременно, без нарушений законности.

Начальником Ленинского РОВД во время моего назначения работал опытный юрист и отличный администратор Пантелеев Евгений Иванович. Он во всем имел собственное мнение, не пресмыкался перед руководством, был решителен и уважаем как коллективом отдела, так и партийным руководством. Высоко оценивая мои деловые качества он предоставил мне полную самостоятельность, которая у других руководителей подразделений была ограничена. Этим не только подчеркивал уважение к моей работоспособности, но и снимал с себя ответственность за возможные недостатки во вверенном отделении, которое перед моим назначением являлось самым отстающим в республике. Еще большим уважением он проникся в связи с разоблачением подготовленной против меня провокации. Так, в первые дни после назначения я ограничил свою деятельность изучением состояния оперативно-розыскной деятельности сотрудников. В их повседневную работу не вникал, поручив исполнявшему до меня обязанности начальника старшему оперуполномоченному Шукаеву продолжать руководство остальными сотрудниками. С Шукаевым я был знаком по совместной службе в Малгобекском отделе милиции, где он характеризовался склонным к доносительству. В один из дней отделение посетил незнакомый чеченец, попросил разрешения дождаться Шукаева, через несколько минут вышел оставив на стуле имевшийся при нем сверток, возвратился уже с Шукаевым, а затем ушел без свертка. На мой недоуменный вопрос о причинах такого поведения Шукаев ответил, что в свертке ткань, предназначенная мне в подарок. Я тут же пригласил понятых, составил протокол обнаружения двух отрезов ткани и получил у Шукаева объяснения о личности владельца свертка. Им оказался кладовщик фабрики пошива одежды. Организовав немедленный выезд на эту фабрику я опечатал склад для проведения ревизии. Вскоре появился тот кладовщик в сопровождении двух сотрудников ОБХСС МВД, которые попытались воспрепятствовать проведению ревизии. Поняв, что против меня замышлялась провокация я тут же потребовал вмешательства прокуратуры. Добился проведения ревизии и возбуждения уголовного дела по ее результатам. Оказавшегося в сомнительном положении Шукаева перевели в другой район, а затем в аппарат министерства, что явилось очевидным подтверждением его причастности к подготовке провокации с ведома и по поручению руководства МВД.

Укрепив дисциплину и добившись смещения недобросовестных подчиненных я в течение года вывел подразделение на 1-е место, которое удерживалось в течение последующих 8 лет. Единственный из несмещенных мною оставался старший оперуполномоченный майор Лобазанов Адам Абдулхалимович. Это был высокопорядочный, образованный и исключительно трудолюбивый сотрудник. Ему можно было доверить любое дело и быть уверенным, что оно добросовестно будет доведено до конца. Он хорошо ориентировался в любой ситуации, умел быстро и безошибочно принять единственно верное решение. Был надежным и преданным товарищем. Лобазанову А.А. неоднократно намекали на возможность назначения начальником отделения в случае моего освобождения от должности. Он не только отвергал такую перспективу, наоборот, после моего рапорта об уходе отказался от исполнения обязанностей начальника и по собственному желанию перевелся на другую работу.

Старший оперуполномоченный отделения Даурбеков Заурбек Японцевич являлся хорошим специалистом пищевой промышленности. С первых же дней проявил свою незаменимость в оперативном обслуживании данной отрасли. При проверках демонстрировал отличное знание технологических и лабораторных процессов производства. Отличался высокой дисциплинированностью, трудолюбием, неподкупностью и принципиальностью. Также инициативной, трудоспособной и хорошо знающей оперативно-розыскную деятельность была майор Буренко Нина Александровна. Она активно добывала оперативную информацию и кропотливо реализовывала ее. Имела пытливый ум и уравновешенный характер. Общительная и целеустремленная постоянно добивалась значительных результатов служебной деятельности. Нина Александровна являлась женой высокопоставленного сотрудника КГБ республики. В связи с этим меня предостерегали об опасности ее осведомленности. Бояться было нечего. Я знал, что она не способна на выдумки, а информацию о фактическом состоянии дел в отделении я ни от кого не скрывал.

Пытаясь, в угоду Дятлову, повлиять на результативность возглавляемого мною отделения, руководство МВД сокращало наши штаты при одновременном их увеличении в соперничавших отделениях, но это приводило лишь к потогонной системе. Наше отделение все же оставалось самым результативным.

Вместо переведенного в МВД Пантелеева Е.И., начальником Ленинского РОВД был назначен Кудаев Анатолий Андреевич – бывший секретарь парткома МВД. Сообщив о поручении Дятлова добиться моего смещения Анатолий Андреевич в дальнейшем не только не чинил препятствий моей деятельности, наоборот оказывал всяческое содействие и поддержку. Не имея опыта руководства оперативно-следственными подразделениями – всегда советовался со мною. Дважды вносил представление о моем выдвижении на должность своего заместителя по опер. работе, но эти ходатайства, как я и предрекал ему, не рассматривались.

Благодарный Анатолию Андреевичу за поддержку я старался создавать о нем впечатление перед хорошо относившейся ко мне первым секретарем райкома КПСС Галковой Галиной Федоровной. Её уважительное отношение ко мне зародилось еще в 1973г., когда я работал заместителем начальника ОУР МВД.

В частности, после осуждения январского 1973г. ингушского митинга в г.Грозном пленум Обкома КПСС потребовал подтвердить такую оценку и на районных партконференциях. Меня, как представителя этой национальности, записали для выступления на конференции Ленинской районной парторганизации. Охарактеризовав в выступлении состояние оперативной обстановки в республике я ограничился перечнем принимаемых мер для нормализации ситуации. От ожидавшегося осуждения организаторов и участников многодневного митинга воздержался. На заданный вопрос об оценке событий указал, что она записана в решении пленума Обкома партии. Оказалось, что Галковой понравилась моя позиция по обсуждавшейся теме. В последствии она не раз подчеркивала это.

Галина Федоровна была умным и компетентным партийным руководителем. Уделяла пристальное внимание деятельности правоохранительных органов, оказывала им решительное содействие. По ее личным поручениям я неоднократно привлекался для проверок жалоб на отдельных руководителей предприятий и учреждений района. Не было случая, чтоб она отвергла или поставила под сомнение вносившиеся мною предложения.

Зная о моей ссоре с Каревым А.А. и, полагая что тот захочет свести со мною счеты, Дятлов добился его назначения начальником ОБХСС МВД. Сразу же поставил задачу разобраться со мной. Первое что Александр Андреевич сделал после этой беседы – приехал ко мне домой, рассказал о разговоре с Дятловым, заверил в сохранившемся уважении ко мне и стремлении возобновить семейную дружбу. Мы помирились. Вопреки ожиданиям Дятлова, Карев не только открыто поддерживал меня, но не побоялся перевести к себе и моего младшего брата. Проработал Карев в должности начальника отдела МВД менее года. Оказавшийся неугодным Дятлову - был отправлен на пенсию.

Назначенный после Буза, новый министр Шуть Леонид Афанасьевич, с первых же дней работы откровенно настойчиво занялся поисками возможностей моего освобождения от должности. По его поручению специально созданная группа почти месяц пыталась отыскать недостатки в деятельности возглавляемого мною подразделения. В то же время я обнаружил, что нахожусь под негласным сопровождением, а за домом ведется скрытое наблюдение. Это ничего не дало и тогда появилась анонимка о строительстве дома на не трудовые доходы и наличии судимых родственников. Полагая, что одного факта судимости близких родственников окажется достаточным для расправы, Шуть решил предварительно организовать мое отстранение от общественной деятельности. Явившись в качестве члена Обкома КПСС на отчетно-выборное собрание парторганизации РОВД, добился исключения моей фамилии из списка кандидатов в члены партбюро. Через несколько дней после этого я был ознакомлен с проектом приказа об освобождении от должности по основаниям судимости родственников. Эта поспешность свидетельствовала о неуверенности министра в законности предполагаемого решения. Я обратил его внимание на это, а когда он неосторожно сослался на согласованность с Обкомом КПСС – пошел к Дятлову. Передал состоявшийся с министром разговор и потребовал прекратить спекуляцию на судимых родственниках, тем более, что уже незаконно подвергался репрессии за это. Пригрозил обжаловать в ЦК КПСС его и министра действия. Дятлов позвонил министру, после чего Шуть прекратил преследовать меня.

Не ожидавший такого поворота событий и успевший продать мою должность другому, заместитель министра по кадрам заинтриговал Леонида Афанасьевича сообщением о моем намерении сделать в ЦК КПСС анонимный донос. На обеспокоенный вопрос министра об этом я сообщил, что удовлетворен сложившимся пониманием. Порекомендовал дать своему заместителю утечку информации о не имевшем место событии и проверить будет ли это фигурировать в ожидаемой анонимке. Он прислушался и получил подтверждение моих предположений.

Нужно признать, что Шуть оказался всесторонне одаренным руководителем, хорошо знавшим специфику всех служб органов внутренних дел. Он отличался требовательностью, умением безошибочно определить основные задачи текущего момента, а так же на долгосрочный период. Обладал хорошей памятью и жестко контролировал исполнение своих поручений. Вместе с тем, находился в алкогольной зависимости, а поэтому в постоянном страхе перед Обкомом КПСС (Дятловым). Страсть к «зеленому змию» и невоздержанность при общении после потребления спиртного погубили его. В частности, возвращаясь из Осетии и будучи в нетрезвом состоянии он заехал в Назрановский райком КПСС и стал там разглагольствовать оправдывая законность выселения в 1944 г. чеченцев и ингушей. Говорят, что возмущенный этой беспардонностью первый секретарь райкома Мякиев Асхаб доложил Обкому свою оценку высказываниям руководителя МВД и это послужило основанием для увольнения последнего.

Только успевший защититься от нападок министра я неожиданно оказался в немилости у первого секретаря Грозненского горкома КПСС Семенова Николая Ивановича, ранее относившегося ко мне доброжелательно, поручавшего проведение ответственных проверок и всегда довольного их результатами.

Николай Иванович Семенов, до январских 1973г. выступлений ингушей на центральной площади г.Грозного, работал первым секретарем Шахтинского горкома КПСС Ростовской области. Вероятно состоял в резерве парт. номенклатуры и поэтому, после указанных событий, был назначен заведующим организационным отделом Чечено-Ингушского Обкома КПСС. Проявленная им активность и принципиальность в комплектовании руководящих кадров республики наталкивала на мысль о его предстоящем на очередном пленуме избрании первым секретарем областной парторганизации. Как ни странно, но на этот пост был рекомендован не Семенов, а неизвестный республике А.В. Власов, Семенова же избрали первым секретарем Грозненского горкома КПСС. В этой должности он проявил бурную деятельность, увенчавшуюся значительным благоустройством и озеленением города. Под его руководством были расширены центральные площади и улицы, убраны трамвайные линии. Выстроен троллейбусный парк и организована его повседневная деятельность. Построены крупнейший на Северном Кавказе театрально-концертный комплекс и кинотеатры. Осуществлено возведение крупных жилищных микрорайонов. Он постоянно находился на строящихся объектах жилищно-коммунальной сферы и сферы обслуживания. Кроме того, уделял пристальное внимание деятельности правоохранительных органов, однако от прямого навязывания собственной воли воздерживался. Мог лишь вскользь намекнуть на не устраивающие его проблемы. В частности, на одном из очередных совещаний с правоохранительными органами слегка покритиковал меня за излишнюю, по его мнению, придирчивость к руководителю горпищеторга. Попросившись на прием я довел до его сведения находящиеся в производстве проверочные материалы о хищениях в данном торге. Спросил, что делать с ними. Осознав, что оказался введен в заблуждение, он поручил продолжить бескомпромиссную проверку и, в течение месяца, лично доложить о результатах. Получив обобщенную справку вынес вопрос на бюро горкома и принял решение об освобождении директора торга от должности. С тех пор упреков в мой адрес за принципиальность не делал.

В 1985г. Николая Ивановича избрали вторым секретарем ЦК компартии Киргизии.

Получив подготовленные мною информации о злоупотреблениях в молочной и винодельческой промышленности республики Семенов Н.И. высказал неприсущую ему неудовлетворенность состоянием оперативной работы на объектах этих объединений. Не воспринял мои объяснения о том, что они обслуживаются непосредственно центральным аппаратом министерства. Потребовал тщательно разобраться с обстановкой в молочной промышленности. Выполняя это указание и организовав оперативное прикрытие находящегося в районе гормолкомбината я установил, что притесняемый директором этого предприятия руководитель тарной базы жаловался Семенову на поборы со стороны работников ОБХСС (вероятно это и озлобило секретаря горкома). Проведенной мною проверкой данной базы был вскрыт ряд эпизодов хищений при закупках стеклотары. Против директора базы было возбуждено уголовное дело. Одновременно удалось задокументировать многочисленные факты присвоения денежных сумм, выделявшихся сельхозпредприятиям республики под закуп молока. Доложив об этом Семенову, я и начальник РОВД Егоров Юрий Павлович попросили оказать содействие в проведении документальной ревизии комбината и поставщиков молока. Только тогда Семенов понял что поборами на молкомбинате занимались не работники Ленинского РОВД. Примерно через час после этой беседы меня и начальника РОВД вызвали в Обком к Дятлову. У него уже находились Семенов с министром внутренних дел и прокурором республики. Я доложил им о вскрывшихся хищениях в гормолкомбинате и в сельхозпредприятиях республики, обосновал необходимость проведения документальной ревизии. Учитывая масштабность проверки и возможные ее последствия для экономики, положительное решение вопроса было принято только после обсуждения у первого секретаря Обкома КПСС, Власова А.В. По материалам ревизии и расследования уголовного дела осуждены к длительным срокам лишения свободы директор комбината и его соучастники.

Необходимо отметить, что первый секретарь Чечено-Ингушского Обкома КПСС Власов Александр Владимирович постоянно поддерживал правоохранительные органы, уделял повышенное внимание их обеспеченности. При его содействии был создан крупнейший на Северном Кавказе учебный центр МВД, построены новые административные здания министерства и всех районных отделов внутренних дел г.Грозного. После Чечено-Ингушетии он некоторое время возглавлял Ростовский Обком КПСС, а в 1986г. был назначен министром внутренних дел СССР. При нем была прекращена сложившаяся в органах внутренних дел обстановка нервозности и не стабильности кадров. Вскоре Власова А.В. назначили председателем Совета Министров РСФСР, где он и работал до развала Союза ССР.

В 1982 г. министерство внутренних дел Чечено-Ингушской республики возглавил выходец из УВД Ростовской области Миценко Юрий Юрьевич. Характеризуя его по работе в Ростове сотрудник МВД СССР указал на нерешительный характер Миценко, отсутствие у него собственного мнения, склонность к слепому повиновению партийным органам. Эта характеристика оказалась очень точной. Щуплый, маленький, сморщенный, с постоянно потухшим взглядом, он производил впечатление жалкого человека. Его выступления были велиречивы, многословны и несодержательны, поручения – расплывчаты и противоречивы, мнения – постоянно изменчивы.

С первых же дней Миценко попал под влияние Дятлова и беспрекословно подчинялся любым его требованиям, даже при очевидной их незаконности. Связанный многолетней дружбой со своим заместителем по кадрам, обязанный ему протекцией в управлении кадров МВД СССР, Миценко беспринципно добился его освобождения от должности, получив поручение об этом от Дятлова. В угоду тому же Дятлову он начал преследовать и меня, однако поддержка райкома партии, райисполкома, начальника РОВД и высокие показатели оперативно-розыскной деятельности объективно препятствовали возможности предъявления мне обоснованных претензий. С целью занижения показателей возглавляемого мною отделения, по поручению Миценко, ежеквартально вносились изменения в рейтинговые таблицы оценочных баллов, однако и это ничего не дало. Не помогло и отнесение к другим районам показателей центрального аппарата БХСС МВД. Не смогли они обогнать показатели моего отделения и за счет увеличения численности. Дошло до того, что на обслуживаемом Ленинским РОВД республиканском вещевом рынке всем другим городским отделам внутренних дел был разрешен свободный поиск спекулянтов, в том числе независимо от адресов их проживания. По поручению Дятлова прокуратура незаконно разрешила регистрировать уголовные дела не по месту задержания спекулянтов, а по учетам осуществивших их задержание территориальных РОВД. И этими мерами сбить показатели моего отделения не удалось. Пойдя на крайность Миценко потребовал снять с учета в информационном центре все приостановленные и просроченные следствием уголовные дела по линии БХСС одного только Ленинского РОВД. Этими нарушениями не подчиненных мне следователей, намеревался исказить показатели. Данное самоуправство ему также не удалось. По отчету за 1983 г. Ленинским РОВД было возбуждено 147 уголовных дел по линии БХСС или более 40 % показателей всех 4х отделов города. Из них 92 дела о хищениях и спекуляциях или 41,6 % таких дел по городу. Несмотря на это, при подведении итогов за год, министр распорядился признать лучшими в республике показатели отделения БХСС Октябрьского РОВД, по материалам которого было возбуждено всего 44 дела или в 3 раза меньше.

Являясь секретарем парторганизации отдела я вынес на рассмотрение партсобрания вопрос об исключении из членов КПСС и освобождения от должности начальника следственного отделения РОВД Чернявского, очевидными действиями которого были сфальсифицированы материалы нескольких уголовных дел. Проведенной партийной комиссией проверкой было установлено и взяточничество по отдельным из них. Несмотря на это Чернявский срочно был назначен начальником Назрановского РОВД. Получив составленную на него отрицательную партийную характеристику зав. отделом Обкома КПСС Дятлов оставил ее без должного реагирования только потому, что она была подписана мною. Более того, он активизировал мое преследование.

Устав от не прекращавшихся в течение 9 лет преследований со стороны всесильного заведующего отделом административных органов Обкома КПСС и подвластных ему угодников в лице таких руководителей как Миценко, я подал рапорт о переводе на должность рядового оперуполномоченного. При собеседовании обратил внимание министра на его предвзятое отношение ко мне и одновременное ущемление этим всех остальных сотрудников отделения. Это было время Андроповского периода повышенной требовательности, державшей руководителей в напряженном состоянии. Вероятно опасаясь жалобы министр от немедленного принятия решения по рапорту воздержался, адресовал его на усмотрение начальников РОВД и отдела БХСС МВД. Убедив министра в отсутствии оснований и целесообразности моего освобождения от должности указанные выше руководители произвели в рапорте записи об этом. Через день – два после данного события появилось сообщение о смерти Андропова. Миценко осмелел и поручил подготовить приказ о моем освобождении от должности с зачислением в распоряжение отдела кадров. Работавшие до этого в моем подчинениисотрудники вздохнули с облегчением, поскольку их действительно тяготила излишняя, по их мнению, повседневная требовательность. Они расслабились и, менее чем за 2 года, оказались вынуждены расстаться со своими должностями.

Отказавшись от предложенных должностей я обратился в МВД СОАССР с рапортом о переводе. При собеседовании с министром Комиссаровым В.С. рассказал об отношениях с Дятловым и Миценко. Переговорив с последним и получив положительный отзыв Комиссаров назначил меня руководителем аналитической группы ОУР МВД республики. Снявшись в Грозном с партийного учета, я зашел к Дятлову, высказал все, что думаю о нем, в том числе и об известном мне факте списания объединением «Консервплодовощь» 20 тысяч рублей на ремонт его квартиры, из которых в кассу внесено всего 67 рублей. Испугавшись возможной жалобы Дятлов добился через МВД СССР моего откомандирования обратно, якобы для допроверки поступившей анонимки. Одновременно договорился с партийными органами Осетии о возвращении моей учетной карточки члена КПСС. Только после всего этого поступила анонимка, проверку которой поручили одному из изгнанных мною ранее за педерастию бывшему сотруднику уголовного розыска и его начальнику, с которым я находился в неприязненных отношениях с 1971 г. Располагая сведениями о присвоении одним бесхозного мотоцикла и незаконном получении другим служебной квартиры при наличии собственного домовладения, я сообщил об этом министру и потребовал перепоручить проверку другим сотрудникам. Этим только способствовал усилению рычагов давления министра на них. Проверка, нужных Дятлову и Миценко результатов не приносила, поэтому волокитилась более 4-х месяцев. Закончилась она только после моей телеграммы в комитет партийного контроля при ЦК КПСС. Меня все же обвинили в наличии судимых родственников, превышении на 4 кв. метров жилой площади при возведении домовладения в 1975г. и управлении с 1981г. по доверенности автомобилем родного брата т.е. нарушении в течение 3-х лет указания МВД СССР от 4 января 1984г. о запрете сотрудникам милиции управлять не принадлежащими им транспортными средствами. Получалось, что в 1981-1983г.г. я обязан был предвидеть поступление отмеченного выше указания. На основании только этих обвинений было подготовлено заключение о возбуждении перед МВД СССР ходатайства о моем увольнении из органов внутренних дел. Опасность поспешного принятия такого решения без разбирательства была очевидной, поскольку перешедшие из КГБ СССР министр Федорчук и его заместитель по кадрам Лежепеков бесцеремонно проводили чистку кадров, лишенных прав на судебную защиту. Исходя из этого я срочно вылетел в Москву. Принявший меня заместитель начальника отдела управления кадров МВД СССР Нестеров стал убеждать в правомерности постановки вопроса об увольнении, хотя сослался при этом только на телефонный разговор с Миценко и Дятловым. На мои вопросы: каким пунктом Положения о службе можно обосновать такое решение и какими правовыми актами МВД руководствовались при моем откомандировании из МВД СОАССР, Нестеров ответить не смог. Поняв, что я намерен добиться приема в ЦК КПСС обеспокоился и обещал разобраться. Вечером того же дня сообщил, что если я согласен продолжить службу в МВД Осетии, то указания об этом будут даны немедленно. Это обещание исполнил, мое личное дело вернули в Осетию. Там меня восприняли уже с настороженностью, назначили рядовым оперуполномоченным районного отдела внутренних дел с одновременным прикомандированием в ОУР МВД республики.

Позже выяснилось, что Нестеров и заместитель министра внутренних дел Осетии Болиев заключили соглашение о моем непродвижении по службе. Подчиняясь этой договоренности Болиев постоянно вредил мне, а при назначении в феврале 1985г. на должность начальника отделения ОУР, не зарегистрировал этот приказ.

Не добившийся обещанной поддержки управления кадров МВД СССР Дятлов воспрепятствовал моему снятию с партийного учета в ЧИАССР и добился привлечения к партийной ответственности по обвинению в наличии судимых родственников, управлении автомобилем брата и превышении нормы жилой площади. Когда же большинство членов парткома проголосовало против предложения о моем наказании, организовали повторное голосование в мое отсутствие и приняли решение об объявлении строгого выговора с занесением в учетную карточку. Партийная комиссия провела 4 заседания, но не смогла склонить меня к признанию вины. На бюро райкома КПСС было принято постановление об отмене решения парткома МВД, однако опять вмешался Дятлов. Постановление пересоставили и согласились с парткомом. Я понял тщетность споров и не стал жаловаться на очевидную подтасовку.

Первоначально в МВД Осетии мне поручили обслуживание линии борьбы со скотокрадством. Со злорадством напомнили о моей справке по изъятию в 1971г. лошадей в с.Али-Юрт. Тщательно изучив состояние оперативной обстановки на закрепленной линии обслуживания я составил и доложил руководству объективную справку о существенных недостатках в предупреждении и раскрытии краж скота. Отметил в частности что 65% состоящих на учете скотокрадов являются жителями не Северо-Осетинской, а Чечено-Ингушской республики, хотя по 560 зарегистрированных за 5 лет краж скота только 12 похитителей являлись жителями соседней республики. Согласившись с выводами и предложениями по справке министр Комиссаров В.С. назначил меня оперуполномоченным отдела МВД и откомандировал для временного исполнения обязанностей заместителя начальника по оперативной работе Правобережного РОВД. Молодой начальник отдела, Бадтиев Феликс Васильевич (в последствии начальник ОБХСС МВД), воспринял меня доброжелательно, пообещал оказывать поддержку и предоставил свободу действий. Общими усилиями мы в течение 4-го квартала 1984 г. добились улучшения раскрываемости на 12 % и сумели вывести отдел из числа отстающих.

В феврале 1985 г. Комиссарова Вячеслава Сергеевича перевели заместителем начальника управления уголовного розыска МВД СССР (позже 1й заместитель министра внутренних дел РСФСР). Перед отъездом он позвонил мне и сообщил о назначении на должность начальника отделения ОУР МВД по борьбе с преступлениями против личности. Начальник отдела Быковский Василий Павлович и его заместитель Зангиев Марат Закаряевич (позднее 1й заместитель министра внутренних дел республики) были добросовестными руководителями, целиком отдавались работе, стремились к повышению служебной и исполнительской дисциплины. Они уважительно отнеслись к моей служебной деятельности. Оказывали поддержку, не стеснялись советоваться. В то время МВД СССР положило начало озабоченности проблемами распространения организованной преступности, требовало поиска новых способов борьбы с нею. Хотя этим должны были заниматься все отделы и службы министерства, однако организация этой работы и ее координация были дополнительно возложены на возглавляемое мною отделение, которому одновременно подчинили и аналитическую группу. Хорошо относился ко мне и сменивший Комиссарова В.С. новый министр Мацокин Александр Дмитриевич.

Проявлявшееся ко мне уважение, естественно, вызывала зависть отдельных сотрудников и я чуть не стал жертвой их интриг. Так, работавший до меня начальником отделения по борьбе с преступлениями против личности Химелонов Вячеслав был в 1985 г. командирован для оперативной отработки содержащегося в местах лишения свободы чеченца Анзорова, который до ареста проживал в г. Орджоникидзе. Возвратившись Химелонов доложил Быковскому, Мацокину и прибывшему в командировку Комиссарову о моем знакомстве с Анзоровым. Для подтверждения представил сделанную им выписку агентурного сообщения. Согласно этой фальшивки, вызванный агентом на откровенность, Анзоров сообщил: «ряд преступлений совершил в г. Орджоникидзе, находясь под покровительством начальника отдела по борьбе с убийствами Дахкильгова Муссы». Прочтя эту выписку Комиссаров выразил сожаление о моем поспешном выдвижении, однако Быковский успокоил его разъяснением, что Анзоров был арестован еще в октябре 1984 г. когда отделение по борьбе с преступлениями против личности возглавлял не Дахкильгов, а Химелонов, Дахкильгов же был назначен на эту должность через 4 месяца после ареста Анзорова. Это убедило их в недостоверности представленных Химелоновым сведений.

В 1986 г. министра внутренних дел ЧИАССР Миценко и его заместителя по кадрам Вихлянцева изобличили в злоупотреблениях, выразившихся в списании крупных сумм на ремонт их квартир, не состоящих на балансе МВД. По этому факту выступила центральная газета, весь тираж которой был скуплен в Союзпечати республики приближенными к Миценко сотрудниками МВД. Эта акция также была освещена средствами массовой информации. В результате были отправлены в отставку Вихлянцев и, покровительствовавший ему Дятлов. В отношении Миценко ограничились дисциплинарным и партийным взысканиями.

В вязи с освобождением Дятлова от должности я обратился в управление кадров МВД СССР с рапортом о переводе в МВД ЧИАССР. По указанию руководства заместитель начальника управления кадров Нестеров оказался вынужден дать Миценко указание о предоставлении должности, одновременно направил мне сообщение об этом. Миценко предложил должность начальника спецкомендатуры Ленинского района г.Грозного полагая, что я откажусь от нее. Объяснив, что разгадал его замысел, я дал согласие. Одновременно выразил надежду на получение достойного предложения после его смещения. Через 2-3 месяца его отправили на пенсию.

Новым министром внутренних дел Чечено-Ингушетии назначили так же ростовчанина – Чернышева Павла Павловича. Внешне суровый, порывистый, резкий в движениях и поступках, жесткий в общении он оказался и высокоодаренным специалистом – управленцем. Вместе с тем, за этими показными чертами скрывались хитрость, изощренность и лукавость. В первые месяцы службы он посетил все органы внутренних дел и самостоятельные подразделения служб МВД. В каждом из них провел расширенные совещания, запугал начальников выдвижением новых кандидатур на замещение их должностей и записал замечания о нечистоплотности руководителей среднего звена. Как ни странно, но вскоре почти все опасавшиеся смещения руководители заручились его опекой. Открыто воспротивился такой кадровой политике Чернышева только один из его заместителей – Базгиев Якуб Ибрагимович (в последствии начальник управления налоговой полиции Республики Ингушетия). Его возмутила ничем не обоснованная защита Чернышевым начальника Наурского исправительно-трудового учреждения Мацаева Магомеда Ахмедовича, допустившего многочисленные нарушения режима содержания осужденных и хищений материальных ценностей. Все время совместной работы Базгиева и Чернышева сопровождалось открытым противостоянием друг другу. Базгиев Я.И. был трудоспособным, требовательным, принципиальным руководителем и кристально честным человеком. Этими качествами он заслужил уважение и поддержку коллектива, всегда находившегося на его стороне в принципиальных разногласиях с Чернышевым.

В 1989г. Базгиева Я.И. попытались спровоцировать подложив в кабинет пакет с деньгами. Обнаружив их он поручил мне заблокировать выходы из здания МВД (для вычисления провокатора и его задержания), вызвал дежурный наряд для оформления находки и тут же предъявил Чернышеву претензии в организации подлога. С этого времени министр прекратил споры с ним.

На проведенном Чернышевым первом собрании в Ленинском РОВД коллектив почти единогласно одобрил мою кандидатуру на замещение должности начальника отдела, однако министр к этой теме не возвратился. Вскоре после этого собрания меня пригласил заместитель министра внутренних дел СОАССР по кадрам Гребеньков Геннадий и передал предложение Мацокина А.Д. возглавить создаваемый в республике отдел по борьбе с организованной преступностью. Поблагодарив Мацокина и отказавшись от предложения я узнал, что он имел беседу с Чернышевым и тот якобы сообщил, что намерен предложить мне подходящую должность.

Через непродолжительное время начальник отдела по исправительным делам предложил мне, от имени руководства министерства, должность заместителя начальника по режиму и оперативной работе Наурского исправительно-трудового учреждения. Полагая, что это делается по поручению Чернышева и, думая о возможности получения другой должности при собеседовании с министром, я не стал отказываться, хотя и согласия на предложение не дал. Вместо ожидавшегося собеседования получил сообщение о состоявшемся назначении на указанную выше должность. Приступив к работе выслушал недовольство начальника по существу несогласования с ним вопроса о моем назначении. С первых же дней ощутил его скрытое воспрепятствование моим действиям и понял, что не имею права на ошибку. Разобравшись, установил полнейшее отсутствие оперативной осведомленности на режимном объекте, сложившуюся практику постоянного незаконного привлечения осужденных на сверхурочных работах в ночное время. Причем производимая при этом продукция не учитывалась, списки участников ночных смен не составлялись, а на территории промышленной зоны построено несметное количество ночлежек. Принятые мною меры по устранению этих нарушений, ужесточению режима содержания и наведению порядка в личных делах осужденных натолкнулись на откровенное противостояние с начальником учреждения, опекаемыми им авторитетами зоны и руководством военнослужащих внутренней охраны учреждения. По жалобам начальника министр дважды пытался обвинить меня в непослушании, однако оба раза вынужден был соглашаться с законностью моих действий.

В один из дней отсутствия на работе начальника учреждения, я получил оперативную информацию о готовящемся бунте осужденных и намеренном в связи с этим снятии внутренних постов охраны. Убедившись в достоверности ожидаемых событий я срочно собрал весь авторитет зоны, в их присутствии позвонил в МВД и войсковую часть, потребовав срочно прислать силы для усмирения осужденных и укрепления охраны учреждения. Затем собрал всех старост и коптерщиков, поручил им проведение с осужденными бесед о возможно тяжких последствиях бунта и целесообразности уклонения от участия в нем. Этими мерами были предотвращены ожидавшиеся массовые беспорядки. Доложив о назревавших событиях я поставил перед министром вопрос об ответственности командования войсковой части, однако не получил ожидаемой поддержки. В ходе беседы министр дал понять, что не был намерен использовать меня в службе по исправительным делам и приказ о назначении на занимаемую должность не подписывал. Осознав, что записан министром в сторонники противостоявшего ему заместителя, я немедленно подал рапорт об отставке и получил назначение на должность старшего инспектора по особым поручениям штаба МВД.

Начальник этого штаба, Дакаев Ахмед Саидович, являлся выдвиженцем первого секретаря Обкома КПСС Завгаева Доку Гапуровича и поддерживался им. Вместе с тем не злоупотреблял этими отношениями, проявлял уважительность и послушание министру, был дисциплинирован и требователен. Убедившись в моей работоспособности попытался выдвинуть на вышестоящую должность. Пока этот вопрос обсуждался, я выявил многочисленные факты укрытия преступлений в Ленинском РОВД, начальник которого, Чернявский, находился в приятельских отношениях с Чернышевым. Оскорбленный моим отказом смягчить справку по результатам проверки, министр отложил внесенное Дакаевым представление о моем выдвижении. Оно было рассмотрено сменившим Чернышева на посту министра, Алсултановым Умалтом Ахмадовичем (первым представителем коренной национальности в этой должности).

Его приход к руководству министерством и мое назначение заместителем начальника штаба совпали с набиравшим силу общественным недовольством властью. Органы внутренних дел пытались противодействовать им, однако достаточными физическими и техническими возможностями для этого не располагали.

Начатое исполкомом объединенного Конгресса чеченского народа (ОКЧН) противостояние с Верховным Советом республики развивалось при очевидном содействии высшей власти Российской Федерации.

Ее не устраивал руководитель Чечено-Ингушетии Завгаев Доку Гапурович. В 1989 г. он первый из представителей коренной национальности был избран первым секретарем Обкома КПСС. Причем сделано это было вопреки установке ЦК КПСС, высокопоставленный представитель которого привез на пленум секретаря ЦК компартии союзной республики, его же тщетно пытался провести голосованием на пост руководителя парторганизации Чечено-Ингушской республики. Недовольство центральной власти Завгаев Д.Г. вызывал и активной деятельностью по возвращению в состав республики Пригородного района СОАССР. Центральная власть полагала, что организовав смещение неугодного ей Верховного Совета Чечено-Ингушской Республики Конгресс чеченского народа ограничится выполнением поставленной задачи. На это прямо указывало вмешательство в ситуацию, особо приближенного к президенту России государственного секретаря Бурбулиса и прибывшего в республику Председателя Верховного Совета РФ Хасбулатова Р.И. Эта тройка не оценила превосходные умственные и организаторские способности Джохара Мусаевича Дудаева, его прозорливость, дальновидность и стратегию. Таким образом, именно высшая власть России оказалась причастной к созданию в г.Грозном вооруженных формирований, переделу сфер влияния, разграблению воинских частей, незаконному захвату административных зданий, бунту в следственном изоляторе. Достаточно сказать, что организатор этого бунта, а затем приближенный к Дудаеву, Лабазанов, оказался в последствии действующим подполковником Федеральной службы безопасности. Обращает на себя внимание и тот факт, что, отказавшийся по требованию Дудаева блокировать взбунтовавшийся следственный изолятор командир войсковой части – 3394 Шепилов был после этого выдвинут на должность командира бригады, а затем назначен начальником управления внутренних дел Ставропольского края. По ходатайству исполкома ОКЧН (общественная организация) министр обороны Союза ССР маршал Шапошников прикомандировал к Дудаеву действующего подполковника Советской Армии. Первое что сделал этот подполковник - сформировал под руководством Дудаева спецназ. Им же был организован захват административного здания КГБ республики. После этой акции, указанному офицеру вручили в здании министерства обороны СССР погоны полковника. Позже Дудаев присвоил ему воинское звание генерал-майор, звание было Правительством России признано законным.

Совершенно непонятны и обстоятельства получения Дудаевым сведений об архивной (а возможно и действовавшей) агентуре спецслужбы республики. Под угрозой разоблачения, такие осведомители оказались послушным инструментом новой власти.

Ориентируясь на позицию высшей государственной власти России, стал осторожно сотрудничать с исполкомом ОКЧН и министр внутренних дел Алсултанов. Проведя в один из субботних дней встречу с представителями этого исполкома, он собрал руководство служб министерства и поставил задачу подготовить, а мне, как исполнявшему обязанности начальника штаба, обобщить и к 13-00 часам представить план мероприятий по разблокированию удерживаемых боевиками административных зданий. Я успел выполнить это поручение на час раньше. Выйдя в коридор, заметил подъехавшие 2 автобуса и хлынувшую из них толпу для захвата здания министерства. Успел с помощью постового заблокировать вход и предотвратить проникновение этих сил. Ровно в 13–00 час. они сумели захватить соседнее с МВД здание КГБ республики. Стало понятно, что по воле Алсултанова мы чуть не оказались заложниками нападавших.

С этого времени, до избрания Дудаева президентом республики, министерство внутренних дел находилось в постоянной блокаде.

В первых числах октября 1991 г. Алсултанов был отстранен, обязанности министра возложены на командира Пятигорской воинской бригады Ибрагимова Ваху Магомедовича. Мне приходилось каждодневно докладывать ему оперативную обстановку, состояние охраны административного здания, формирование средствами массовой информации общественного мнения и т.п.

Сложилось впечатление о твердости его характера, знании штабной работы, способности справиться с повседневными задачами. С подачи организаторов захвата власти, его окрестили кровавым генералом, жаждущим уничтожения собственной нации. На самом деле он оказался предельно доброжелательным и неконфликтным человеком. Он знал, что любое, даже случайное , применение оружия может привести к непредсказуемо катастрофическим последствиям и постоянно предостерегал от этого. Регулярно проводил встречи с представителями противной стороны, духовенством и митингующими. В самый критический момент объявления Президентом РФ Ельциным режима чрезвычайного положения в республике, отказался подписать подготовленный представителями МВД РФ проект приказа о применении силовых мер против сторонников Дудаева. Этим предотвратил опасность массового кровопролития.

Через 10-12 дней после отстранения от должности Алсултанов появился в министерстве с группой вооруженных граждан, занял кабинет министра и попытался продолжить исполнение его обязанностей. Возмущенные таким поступком, все заместители министра и руководители служб собрались в кабинете Базгиева Я.И., приняли решение о непризнании притязаний Алсултанова, объявили ему об этом и выдворили из здания. После этого Алсултанов попытался спровоцировать массы на захват министерства, а 8 ноября 1991г. подогнал 2 бензовоза и угрожал поджечь здание. На следующий день Дудаев Д.М. принял присягу в качестве Президента республики, после чего представители МВД России и Ибрагимов покинули г.Грозный

В январе 1992г. отколовшееся от России МВД Чеченской республики возглавил бывший член Верховного Суда Чечено-Ингушетии Албаков Султан Хабилович. Имея многолетний опыт работы в судебной системе он всячески стремился к соблюдению законности и, на тот момент, оказался самой удачной кандидатурой, хотя порой был вынужден исполнять и противоречащие законодательству требования новой власти.

В день образования Ингушской республики 04.07.92г. я был назначен начальником Назрановского РОВД, коллектив которого длительное время лихорадило отсутствие руководителя. Оперативная обстановка находилась в исключительно осложненном состоянии. За полугодие в районе было совершено 60 вооруженных разбойных нападений, что превышало количество таких преступлений, зарегистрированных на всей территории Чечено-Ингушетии за такой же период предшествовавшего года. В пять раз увеличилось число умышленных убийств, в 6 раз краж государственной и личной собственности. Было допущено безнаказанное вмешательство различных движений и вооруженных формирований в хозяйственно-распорядительные и управленческие функции органов власти. Ряд сотрудников РОВД отсиживался дома.

В этих сложных условиях удалось быстро сплотить коллектив, восстановить возможности оперативной осведомленности в уголовно-преступной среде, организовать достаточно активную работу по пресечению и раскрытию преступлений, особенно убийств, разбоев и грабежей. Полупустые ранее камеры изолятора временного содержания стали переполняться. Масса арестованных размещалась так же в следственном изоляторе г.Пятигорска. Сотрудники РОВД трудились не считаясь со временем, проявляли чудеса героизма и самоотверженности.

Высокие организаторские способности, верность долгу и несгибаемость проявили мои заместители Абадиев 5И.А. и Шанхоев И.Т.

Абадиев Иса Абдул-Вагапович оказался непревзойденным специалистом оперативно-розыскной службы. В совершенстве владел обстановкой в районе, умел грамотно сосредоточить усилия подчиненных на наиболее важных направлениях борьбы с преступностью. Сам возглавлял проводимые сложные операции и, как правило, добивался положительных результатов. Отличался бесстрашием и напористостью, умением внедрения оперативно-технических средств. Личным примером воодушевлял подчиненных, стойко отстаивал их интересы, пользовался заслуженным уважением. В последствии полковник милиции Абадиев И.А. был выдвинут на должность начальника управления республики по борьбе с организованной преступностью. В этой должности так же характеризовался положительно.

Характеризуя своего бывшего заместителя по следствию – заслуженного юриста республики Шанхоева Ибрагима Тугановича хочу подчеркнуть его исключительную грамотность, доброжелательность, высокую дисциплинированность, личное мужество и стойкость. Умело направляя деятельность подчиненных, жестко контролируя их и проявляя отеческую заботу, он постоянно добивался положительных результатов расследования уголовных дел, пресечения нарушений законности. Несмотря на большую загруженность принимал к своему производству дела особой важности и успешно расследовал их. Помню как по одной незначительной зацепке он лично сумел разоблачить организованную группу разбойников, совершивших серию тяжких преступлений. Арест этой и ряда других преступных групп способствовал резкому сокращению разбойных нападений не только на территории Назрановского, но так же в сопредельных Сунженском и Малгобекском районах. В Шанхоеве И.Т. я видел надежного соратника. Позже полковник Шанхоев И.Т. был выдвинут на должность начальника следственного отдела – заместителя министра внутренних дел республики. В этой должности так же имел исключительно лестные отзывы.

Так же достойным и заслуживающим уважения являлся начальник отделения ГАИ Назрановского РОВД Озиев Ваха. Активный, бескомпромиссный, дисциплинированный и стойкий офицер, он отличался беспримерной преданностью службе. Лично возглавлял мероприятия по борьбе с разбоями на дорогах. Отличался мужеством и находчивостью. Принимал деятельное участие во всех проводимых операциях. Службу в органах внутренних дел полковник Озиев В. продолжил в должности начальника ОГИБДД республики.

Положительно проявил себя на руководящих должностях и ряд других выдвиженцев из Назрановского РОВД. В их числе, мои бывшие заместители Агиев Мухарбек Магомедович, Гиреев Исса Хизирович и Горбаков Хусейн Ахмедович. Агиев М.М., в частности, в 1993 г. был назначен первым заместителем министра, а с 1995 г. по 1998 г. возглавлял МВД республики, имеет звание генерал-майор милиции. Полковник Гиреев И.Х. до 2002 г. работал заместителем, первым заместителем министра. Полковник Горбаков Х.А. ушел на пенсию с должности начальника штаба МВД.

Приятно сознавать, что некогда возглавлявшийся мною Назрановский райгоротдел оказался кузницей руководящих кадров органов внутренних дел республики.

Самоотверженным трудом перечисленных выше офицеров и ряда других сотрудников Назрановского РОВД удалось в смутное время приостановить рост преступности и повысить ее раскрываемость. Немаловажная роль в этом также принадлежит, проявлявшим высокую активность прокурорским работникам. В их числе: Беков Борис, Мержуев Гилани, Оздоев Мурат, Торшхоев Ахмед, Ужахов Амир и Цечоев Ахмед. Большой вклад в оздоровление оперативной обстановки и координацию действий по борьбе с преступностью внес, работавший в тот период прокурором района, старший советник юстиции Яндиев Ахмед Магомедович. Он лично выезжал на каждое убийство и другие тяжкие преступления. Добивался согласованных действий участников следственно-оперативных групп, контролировал полноту и качество проводимых мероприятий, принимал личное участие в допросах, смело санкционировал аресты обоснованно подозреваемых в преступлениях. Одним словом, был активным и способным организатором борьбы с преступностью. Часто принимал непосредственное участие в подготовке значимых мероприятий. Подчеркивал необходимость защиты участников операций.

Остерегаясь потерь среди личного состава и руководство РОВД избегало спонтанного проведения предупредительно-поисковых мероприятий, тщательно подготавливало каждое из них. В то же время, незначительная штатная численность и плохая техническая обеспеченность существенно препятствовали безопасному предотвращению разбоев на дорогах, особенно на федеральной автомагистрали. К сожалению, при проведении таких мероприятий была обстреляна опергруппа, а оперуполномоченный ОБХСС Галаев Азит получил огнестрельное ранение. Напористость данной группы явилась подлинным свидетельством боевитости и способности бесстрашно противостоять вооруженным разбойникам.

Мужество и несгибаемость сотрудников отдела проявлялись и на других примерах повседневного противостояния преступности. Так, проведенными под руководством исполнявшего обязанности начальника уголовного розыска Костоева Магомеда мероприятиями, на рынке города были задержаны трое торговцев оружием, у которых изъяты пистолет, боевые гранаты, а также большое количество стрелкового снаряжения и патронов. С целью отбития указанных средств, толпа вооруженных граждан активно блокировала административное здание РОВД, однако натолкнулась на несгибаемость и стойкость сотрудников милиции. Только вмешательство прибывших с миротворческой миссией авторитетных старейшин района предотвратило возможное кровопролитие.

С благодарностью вспоминаю, что в этот напряженный момент на помощь милиции пришли, узнавшие о событии, работники прокуратур района и республики, а председатель районного Совета народных депутатов, полковник в отставке Могушков Шамсудин Хусейнович, до конца, длившегося несколько часов противостояния, не покидал здания РОВД.

В начальный период становления республики, численность всего личного состава ингушских органов внутренних дел, выполнявших также функции созданной позже структуры по борьбе с чрезвычайными ситуациями, составляла в пределах 300 единиц, в их числе один участковый на всю Джейрахскую зону, являвшуюся административным участком Назрановского района. Сейчас количество сотрудников ингушской милиции превышает то количество более чем в 20 раз (не считая дополнительно приданных сил министерства внутренних дел России). В условиях ежедневно осложнявшейся оперативной обстановки назревавшего конфликта на межнациональной основе в Пригородном районе и г.Владикавказе, мы настойчиво возбуждали ходатайства о прикомандировании хотя бы одного батальона милиции, однако не были услышаны.

Произошедшие 31 октября 1992г. события в Северо-Осетинской республике поставили ингушскую милицию перед необходимостью отвлечения значительных сил на охрану жизненно важных объектов, а так же на содержание и охрану почти ежедневно доставлявшихся заложников. Приходилось обеспечивать сопровождение различных представительств и делегаций, выделять сотрудников для Временной администрации и военного коменданта республики. Такая напряженность заставляла экономить каждую минуту, поэтому я старался не появляться на различных совещаниях, куда, между тем, стекались различные подхалимы, сплетники и лидеры группировок отрицательной направленности. Естественно, что на этих республиканских мероприятиях где, конечно, затрагивались вопросы правоохранительной деятельности, участвовал начальник управления. Я участия в таких совещаниях не принимал. Оказывается это обижало главу Временной администрации. Обратив внимание на уклонение от участия в совещаниях, он одновременно упрекнул меня в стремлении поменять участок работы. На самом деле инициатива о перемещении на должность начальника создаваемого отдела по борьбе с организованной преступностью исходила от комплектовавших его представителей МВД России. Присмотреться к моей кандидатуре на указанную должность им рекомендовал находившийся в Назрани заместитель министра внутренних дел РФ по кадрам генерал Турбин.

Назначенный начальником УВД республики бывший до осетино-ингушского конфликта преподаватель Владикавказского военного училища полковник сообщил мне о согласованности назначения на указанную выше должность и предложил использовать очередной отпуск до поступления из Москвы штатного расписания создаваемого отдела. Получил рапорт о предоставлении отпуска и доложил его главе Временной Администрации в Ингушской Республике. Находясь в отпуске я узнал об отстранении от должности. Согласно приказа основанием послужил мой рапорт, со ссылкой на который я одновременно обвинялся в неспособности остановить рост преступности. Указанная оговорка была надуманной и очевидно несостоятельной, поскольку во время моего руководства Назрановским РОВД общая преступность сократилась на 23%, в том числе в 2 раза разбои и в 5 раз убийства. Я конечно, вовсе не утверждаю, что одна только активность возглавляемого мною РОВД способствовала достижению этих результатов. Естественно, что здесь плоды труда прокуратуры, райсовета, его исполкома и других структур органов управления. Вместе с тем, сам факт значительного сокращения преступности и повышение ее раскрываемости являлся достаточно очевидным и противоречащим сделанной в приказе ссылке на неспособность противостояния преступности. Обратил на это внимание начальника УВД, оказавшегося автором проекта приказа, вступил с ним в противостояние. Это привело к его уклонению от подписания приказа о моем назначении начальником отдела по борьбе с организованной преступностью. Более того, он тайно внес в МВД РФ представление о моем увольнении на пенсию по формальным признакам наличия выслуги и достижения 50 – летнего возраста.

Узнав об указанном представлении я возвратился в Грозный и там был назначен заместителем начальника городского УВД, открыто противостоящего режиму Д.Дудаева. Через пару месяцев, оппозиционные этому режиму силы организовали бессрочный митинг на театральной площади города. После смертельного ранения на этой площади племянника Д.Дудаева нависла угроза захвата его сторонниками оппозиционного УВД города. Обратив внимание на его слабую защищенность я разработал обоснованные расчеты по расширению границ противодействия незаконным вооруженным формированиям, но не был поддержан городским собранием. Не пожелав продолжить работу в обреченном на захват здании – покинул его. Менее чем через неделю оно было разгромлено, а находившиеся в нем сотрудники пленены боевиками.

В том же 1993г. новый министр внутренних дел Республики Ингушетия полковник Аушев Б.М. пригласил меня и предложил должность начальника штаба министерства. Поблагодарив его отказался от предложения и подал рапорт об оформлении пенсионного обеспечения.

Как в свое время я, так и четверо моих сыновей продолжили милицейскую династию Дахкильговых.

Узнав, что я остался без работы, начальник управления налоговой полиции по Республике Ингушетия генерал Базгиев Я.И. предложил мне должность начальника следственного отдела, а в 1997г. добился назначения своим заместителем. По его же представлению мне было присвоено звание заслуженного сотрудника налоговой полиции России. В октябре 1999 г. я уволился на пенсию, но до упразднения органов налоговой полиции продолжал поддерживать связь с полюбившимся коллективом. В этой связи хочу подчеркнуть, что возглавляемый Базгиевым Я.И. коллектив был сплоченным и способным для результативной борьбы с налоговыми правонарушениями, высоко ценился руководством Федеральной службы России. В числе сотрудников этого управления был ряд высококвалифицированных специалистов. Особо запомнился молодой следователь Мальсагов Заурбек Арсамакович. Это был сотрудник беспримерной дисциплинированности, честности и добросовестности, постоянно работавший над повышением профессиональных знаний. Он был способен безошибочно и быстро разобраться в хитросплетениях налоговых правонарушений. Дела расследовал качественно и наступательно. Трудился не считаясь со временем, постоянно помогал товарищам по работе. Отлично зарекомендовал себя Заурбек Арсамакович и после выдвижения на должность начальника следственного отдела управления. Проявил высокие организаторские способности, умение мобилизовать подчиненных на добросовестное и результативное исполнение служебных обязанностей. В настоящее время Мальсагов З.А. является старшим помощником прокурора республики, характеризуется исключительно положительно.

Отрадно сознавать, что в лице таких как Заурбек Арсамакович выросло достойное поколение правоведов, способных эффективно противостоять преступности.

Заключая повествование хочу подчеркнуть, что единственной его целью явилось стремление объективно рассказать правду о милиции, надзорной и судебной системах, подавляющее большинство представителей которых служили собственному народу бескорыстно и добросовестно. Совсем не их вина в том, что отдельные функционеры внедрили порочную практику протекционизма при выдвижении некоторых проходимцев на руководящие должности, а те, в свою очередь, засоряли кадры угодниками и стяжателями. К счастью, они составляли незначительное меньшинство но, как ложка дегтя в бочке меда, повлияли на формирование о милиции в целом негативного общественного мнения.

 20 октября 2007 г.

М.А. ДАХКИЛЬГОВ