Где золото роют в горах [Владислав Ромуальдович Гравишкис] (fb2) читать постранично, страница - 2

побрал, глазастого! Никогда не знаешь, какой фортель он выкинет. И приструнить нельзя. Носятся с ним, как с писаной торбой, — талант, самородок, умелец и всякое такое! Поступает всегда как вздумает, говорит, что в башку взбредет. Погоди, погоди, Григорий Смехов, доберусь и до тебя.

Наконец сборы закончены, мать и сыновья отправляются в разные стороны: Раиса Матвеевна — с гидравлистами на смену, а ребятишки. — в школу, начинать учебный год. То и дело оглядывается Раиса Матвеевна и следит за тремя детскими фигурками, важно шагающими по широкой приисковой улице...

2

До гидравлики два километра. По размокшей глинистой дороге звонко чмокают восемь резиновых сапог. За обочиной — белоствольная березовая роща. Каждый день идут мимо берез гидравлисты и видят, как все больше и больше становится светло-желтых прядей в листве. А сегодня и совсем густо высыпало желтой, огненной седины — скоро, скоро вся порыжеет роща! Поредеет листва, и станет роща прозрачной, светлой. А там, глядишь, белые мухи, льдины на пруду — и конец сезону!

— Дождлива осень, шут ее подери! — говорит Краюшкин. Он отчаянно размахивает руками, чтобы удержать равновесие на осклизлом глинистом откосе. — Опять придется в совхоз на выручку ехать, картошку копать. Не управятся сами, поди!

Он шагает вторым. Первым, конечно, идет Костерин — он считает своей непременной обязанностью руководствовать бригадой везде и всюду. Третьим, затолкав руки глубоко в карманы и строго разглядывая глинистую дорогу, точно и в ней нашел какую-то неисправность, идет Григорий Смехов. Как обычно, он молчит и даже не слышит Краюшкина.

Замыкает колонну, тоже как обычно, Раиса Матвеевна. Она улыбается своим мыслям: должно быть, представляет себе, как три ее сына стоят сейчас в строю на школьной линейке. Букеты в руках, чистенькие, принаряженные. Ох, сыны, сыны! Поймете ли вы когда-нибудь, как вас тяжко ро́стить?

— Я договорился, никуда мы нынче не поедем, — властно говорит Костерин. — У самих сезон, упустишь — не догонишь. Пускай канцеляристы едут. Нечего им штаны в кабинетах просиживать.

Все знают, что Костерин тут ни при чем. Директор прииска Торбин и секретарь партийного бюро Азначеев ездили в райком партии договариваться, чтобы на уборочную в совхоз не посылать рабочих с гидравлик, и там согласились с приисковым руководством. Однако никто не возражает бригадиру. Пускай похваляется, потешит душеньку!

— «Волга» твоя что? Опять в ремонте? — спрашивает Краюшкин.

Костерин — владелец старенького мотоцикла «ИЖ», приисковыми насмешниками прозванного «Волгой», той самой «Волгой», которую страстно мечтает купить мониторщик.

— Грязищу-то видишь? Так заляпаешь машину, что и не отмоешь потом...

— Этак тебе и вовсе ездить не придется. Дожди идут каждый день, — усмехается Краюшкин.

— Похожу пешком, не развалюсь, зато машина целее будет. А тебе-то что?

Далеко внизу, на дне долины, видна гидравлика. Немудреное сооружение, а заменяет добрую сотню землекопов. По краям похожего на ущелье забоя стоят два монитора и двумя сильными струями размывают пески. Размытые пески — пульпа — стекают в зумф. Из него пульпу забирает приемник землесоса и по трубам подает наверх, на шлюзы. Там оседает тяжелое золото, а пустые породы — хвосты — стекают в отвалы позади гидравлики.

То ли дождь здесь сильнее был, то ли ветром обдувало хуже, но дорога на склоне горы совсем скользкая. Костерин плюхается в грязь и медленно, полулежа сползает вниз. Раиса Матвеевна подхватывает его и ставит на ноги.

— Держись, начальство!

Костерин с досадой отталкивает от себя женщину и, не удержавшись, снова падает.

— Пошла ты... — рычит он, когда Раиса Матвеевна вновь пытается ему помочь.

— Так я же ничего... Я только помочь... — смущенно говорит Раиса Матвеевна. Она огорченно смотрит на Костерина и растерянно улыбается, точно виновата в том, что так сильна и высока — на целую голову выше своего щуплого бригадира.

— Ну, чего лаешься? Бессовестный! — одергивает его Краюшкин. — Точно с цепи сегодня сорвался...

— К черту! — огрызается Костерин и широким шагом, почти бегом, чтобы не упасть, опережает товарищей.

На прииске знали, что Костерин совсем беспричинно невзлюбил Раису Матвеевну. А что было делать? Не назначать же из-за такой мальчишеской неприязни другого бригадира. Азначеев, секретарь партбюро, узнав про такое дело, наказал Краюшкину:

— Ты у нас один коммунист в смене — присмотри за Костериным. И Смехову скажи. Держите в узде мальчишку! Чтобы Раису не смел обижать!

Смехов и Краюшкин старались, как умели, ограждать Раису от наскоков Костерина. Не всегда это удавалось...

Однажды в понедельник Костерин приказал всем остаться после смены. Объявил собрание открытым и предложил обсудить поведение члена бригады товарища Окуневой.

— Какое такое поведение? — удивился Краюшкин.

Смехов искоса наблюдал за Костериным, — как наблюдают