Известие о похищении [Габриэль Гарсия Маркес] (fb2) читать постранично, страница - 3

коленям так, что Маруха едва могла дышать. Человек, сидевший рядом с шофером, все время разговаривал по обычному радиотелефону – наверно, со второй машиной. Маруха от растерянности даже не рассмотрела, что за машина прижала их сзади и везет ее теперь; автомобиль, похоже, был новый и классный, судя по приглушенному шороху колес, напоминавшему шум дождя, возможно, даже бронированный. Было душно, сердце выпрыгивало из груди, Маруха боялась, что вот-вот задохнется. Тот с радиотелефоном, видимо, главный, обернулся и заметил ее беспокойство.

– Не волнуйтесь, – сказал он через плечо. – Вы нам нужны, чтобы передать одно послание. Через несколько часов вернетесь домой. А будете дергаться – вам придется плохо, так что сидите спокойно.

Тот, в чьи колени упиралась ее голова, тоже произнес какие-то успокаивающие слова. Маруха попробовала глубоко вдыхать и медленно выдыхать через рот – стало легче. Через несколько кварталов подъехали к забитой транспортной развязке на крутом подъеме шоссе, и атмосфера в машине снова накалилась. Человек с радиотелефоном начал выкрикивать какие-то приказы, которые, судя по всему, водитель второй машины выполнить не мог. Где-то впереди в пробку попали несколько машин скорой помощи, вой их сирен и оглушительный рев клаксонов били по нервам. А у похитителей нервы и так были на пределе, по крайней мере, в тот момент. Стараясь выбраться из пробки, водитель так нервничал, что задел какое-то такси. Не сильно – чуть-чуть толкнул, но таксист начал выкрикивать ругательства, чем еще подбавил нервозности. Главный приказал пробиваться любой ценой, шофер газанул, машина перевалила через тротуар и выбралась на пустырь.

Миновав пробку, начали подниматься вверх. Марухе показалось, что ее везут в сторону Ла-Калера по оживленному в это время суток косогору. Она вдруг вспомнила о зернах кардамона, природного транквилизатора, лежавших в кармане пиджака, и попросила разрешения пожевать их. Мужчина справа помог найти зерна и только тогда заметил, что Маруха обнимает портфель. Портфель отобрали, но кардамон оставили. Маруха тщетно пыталась разглядеть похитителей – было слишком темно. Тогда она решилась спросить: «Кто вы?» Человек с радиотелефоном спокойно ответил:

– Мы из М-19_.

Врет, подумала Маруха, М-19 уже легализовалась и даже участвует в выборах в Конституционную Ассамблею.

– Я серьезно, – повторила она, – вы кто – наркоторговля или повстанцы?

– Повстанцы, – ответил сидящий впереди, – но можете не волноваться: вы нам нужны только для того, чтобы передать послание. Серьезно.

Впереди был полицейский кордон, и командир приказал спустить Маруху с сиденья на пол.

– Пригнитесь, молчите и не шевелитесь, иначе убьем, – предупредил он.

Она почувствовала, как что-то твердое уперлось в бок, а голос над головой произнес:

– Это пистолет, не сомневайтесь.

Десять минут показались вечностью, Маруха собрала все силы, разжеванные семена кардамона постепенно привели ее в чувство, но, согнутая в три погибели, она ничего не видела и не слышала. Марухе показалось, что кордон проехали без вопросов. Подозрение, что ее везут в сторону Ла-Калера, превратилось в уверенность. Она даже не пыталась подняться с пола – так было удобнее, чем прижиматься лицом к чьим-то коленям. Машина свернула на проселок и минут через пять остановилась. Человек с радиотелефоном сказал:

– Вот и приехали.

Вокруг не видно было ни огонька. Марухе набросили на голову пиджак, заставили выйти из машины, опустить голову так, чтобы видеть только собственные ноги, и повели – сначала по двору, потом через какую-то кухню, выложенную плиткой. Когда пиджак с головы сдернули, она оказалась в каморке размером два на три метра. На полу лежал матрас, под низким потолком красным светом горела одинокая лампочка. В комнатке никого не было. Через минуту вошли двое в масках, выкроенных, видимо, из трикотажных спортивных брюк, с дырками для глаз и рта. С этого момента за все время плена Маруха ни разу не видела лиц похитителей.

Вошедшие были явно не из тех, кто ехал в «мерседесе»: те были прилично одеты, а на этих одежда была старая и грязная. Оба не особенно высокие – ниже Марухи (у нее рост метр семьдесят семь); судя по фигурам и голосам, молодые. Один велел Марухе отдать ему драгоценности. «Это для безопасности, – сказал он. – Они никуда не денутся». Маруха отдала кольцо с изумрудами и мелкими бриллиантами, но серьги не сняла.

Тем временем Беатрис даже понятия не имела, куда ее везут. Все время она пролежала на полу машины и не помнила ни крутого подъема по косогору, похожего на Ла-Калера, ни полицейского кордона, хотя, возможно, такси пропустили, не останавливая. Их машина тоже попала в пробку. Шофер кричал в радиотелефон, что не может выбраться – не будет же он ехать по крышам машин, спрашивал, что ему делать, выслушивал какие-то распоряжения, раздражался и кричал еще сильнее.

Беатрис было очень неудобно: нога подвернулась, голова кружилась от запаха куртки. Она попыталась