Второй глаз Полифема [Харлан Эллисон] (fb2) читать постранично, страница - 2
- Второй глаз Полифема (пер. Геннадий Львович Корчагин) (а.с. Рассказы) 20 Кб скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Харлан Эллисон
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
была слишком хорошо воспитана, чтобы таскаться с ними по шумным ночным гулянкам, и мужчины уплывали обратно к своему одиночеству, разделяемому с другими такими же неудачниками. Кто-то из них даже посоветовал ей соблазнить ее «платонического друга», обходительного паренька, вступившего в борьбу со своей сексуальностью, – дескать, потом можно будет иметь с тобой дело. Она попросила советчика оставить ее в покое.
Через неделю Брубэйкер повстречал жену заместителя начальника производственного отдела издательства, где все они работали, – та сказала, что девушка из Мэна записалась на курсы чечетки.
Потом они снова увиделись на вечеринке и отошли к окну, свесили головы над пропастью в тридцать один этаж, прячась от болтовни и дыма. Он сразу понял, что она выбрала его. Воспитание не совладало с действительностью – она решила капитулировать. Он проводил ее до дома, и она сказала «Заходи, угощу печеньем “Грэхем”, мне его девать некуда». Он спросил: «А который час?» Его часы показывали 12.07. «Ладно, посижу до четверти первого». Она смущенно улыбнулась: «Я агрессивна. Думаешь, это легко дается?» Он ответил: «Не хочу засиживаться. Могут быть неприятности». Он это говорил в буквальном смысле. Она ему нравилась. Но она была беззащитна. «Разве у тебя в первый раз будут такие неприятности?» Он ответил с ласковой улыбкой: «Нет, это у тебя они будут в первый раз».
Но отказаться от нее он не смог. Он был нежен, все сделал как надо, взял грех на душу, – в надежде, что она еще встретит человека, для которого себя берегла, и узнает настоящую любовь. По крайней мере он оградил ее от пижонов, которые женятся только на девственницах, и от хищников, которые тоже высматривают девственниц, но вовсе не для женитьбы. Для нее – такой хрупкой, ранимой – и у тех и у других было чересчур мало доброты.
И когда на следующее утро он уходил, тоже болела голова. Такие же мучительные уколы, ритмичные удары чуть выше переносицы. Расставаясь с девушкой из Мэна, он почувствовал в себе перемену. В точности как сейчас. Неужели он слабеет?
Почему его находят несовершенные люди? Почему их к нему так тянет?
Он не был ни мудрецом, ни благородным рыцарем – и знал об этом. Он был не добрее большинства людей, – дай им шанс, они без труда заткнут его за пояс. Но отчего-то все, кто нуждались в доброте, не могли пройти мимо него. А сам он ни в чем таком не нуждался. Ни в ласковых словах, ни в нежных прикосновениях. Сколько себя помнил.
Мыслимо ли – всегда отдавать и ничего не хотеть взамен? Отдавать, сколько б ни попросили? Это все равно что жить за анизотропным стеклом: ты их видишь, они тебя – нет. Полифем, одноглазый узник своей пещеры, желанная дичь для одиссеев, выброшенных на берег волнами... И разве на Брубэйкера, как на того полузрячего великана, не охотятся жертвы житейских кораблекрушений? Есть ли предел тому, что он способен им дать? Все, что он узнал о желаниях, он узнал от них. На свои собственные потребности у него не хватало зрения.
Ветер крепчал и уже потряхивал верхушки деревьев. Пахло чистотой и свежестью. Как от нее. По Ист-Ривер скользила темная тень; подумалось об одинокой лодке с останками, не принятыми морем, – она несет их по течению к безымянной могиле, где поджидают слепые рыбы и многоногие твари.
Он встал со скамьи и зашагал по парку.
Справа, на пустой детской площадке, ветер толкал детские качели. Они скрипели и повизгивали. Южнее, в сторону затаившегося во мраке острова Рузвельта удалялось темное пятно. Брубэйкер решил пойти в эту сторону. Сначала хотел идти вперед до конца парка Шурца, пересечь аллею Джона Финли, но потом решил свернуть. Его заворожило черное пятно. Насколько он мог судить, к этому пятну он не имел никакого отношения. И форма его ни о ком и ни о чем не напоминала. Может, потому-то и надо пойти за ним?
У Семьдесят девятой улицы, южной границы парка, авеню Ист-Энд упиралось в гостиницу «Ист-Энд». Слева, на западе, против оконечности острова Манхэттен, низкая металлическая изгородь обрывала Семьдесят девятую, отделяла ее от шоссе. Он прошел до изгороди. Дальше виднелись река и остановившееся черное пятно.
Мимо, как разогнанные в циклотроне частицы, проносились автомобили, их огни сливались в сине-красно-бело-серебристые ленты и напрочь отрезали путь. Путь? Куда? За шесть полос ревущего транспорта и полосу безопасности, которая никого и ни от чего не оберегала. Брубэйкер сошел с тротуара и сам не заметил, как перелез через ограду и окунулся, словно в воду, в сплошной поток скованных лучами фар машин.
Как нож сквозь масло, он прошел через три полосы, ведущие к центру города, переступил линию безопасности и двинулся дальше. Потом оглянулся на лавину транспорта. Он выбрался из нее целым и невредимым, но почему-то это не казалось странным. Удивляться мешали боль, к этому моменту жутко распухшая в голове, и ощущение неполноты.
Брубэйкер одолел невысокий стальной барьер и встал на узкий бетонный парапет. Под ним лежала Ист-Ривер. Он сел на бетон и свесил ноги.
Последние комментарии
30 минут 30 секунд назад
2 часов 40 минут назад
1 день 15 часов назад
1 день 20 часов назад
2 дней 4 часов назад
2 дней 7 часов назад