Тайна Запада: Атлантида - Европа [Дмитрий Сергеевич Мережковский] (fb2) читать постранично, страница - 2

(I. Фесс. 5, 3).

В нижнем этаже — пороховой погреб фашизма; в верхнем — советская лаборатория взрывчатых веществ, а в среднем — Европа, в муках родов: мир хочет родить, а рождает войну.

Х

Русские изгнанники, крайние жертвы войны, люди с содранной кожей, — чувствительнейшие барометры европейской военной погоды, лучшие оценщики европейских слов о мире.

О, конечно, Россия сама себя погубила; будем щедры, скажем: девять десятых гибели принадлежат ей, но все-таки одна десятая принадлежит и Европе. Девять пудов, наваленных на спину человека, могут его не раздавить, но от десятого — кости хрустнут. Вот этот-то десятый пуд и навалила Европа на Россию и крепко держит, не отпустит, может быть, сама хорошенько не зная, что делает, с благою целью «невмешательства»; но русские знают: если бы чья-то протянутая из Европы, невидимая рука не спасала советскую власть, каждый раз, на краю гибели, то Россия уже была бы свободна.

XI

Русский коммунизм, оледенелая глыба войны, медленно тает под солнцем европейского «мира»: когда же растает совсем, — рухнет на Европу.

XII

Нынешняя Россия — продолжающаяся первая война и готовящаяся вторая, — мост между ними; по тому, как Европа укрепляет его, видно, как ее «ночная душа» тянется к войне.

XIII

«Гляньте, гляньте, земля провалилась!» — «Как? провалилась?» — «Точно, прежде перед домом была равнина, а теперь он стоит на вершине страшной горы. Небосклон упал, ушел вниз, а от самого дома спускается почти отвесная, точно разрытая, черная круча» (Тургенев. «Конец света»).

Это пророческое видение 70-х годов прошлого века исполнилось: Россия — большая часть Европы, шестая часть земной суши — провалилась, и строители европейского дома ищут устойчивого равновесия, «стабилизации», над пропастью.

XIV

Говоря о мире, «ткут паутину» (Ис. 59, 5), но ее прорывает железо войны.

Видимый мир — невидимая война. «Господь излил на них ярость гнева своего и лютость войны: она окружила их пламенем со всех сторон, но они не замечали ее; и горела у них, но они не разумели этого сердцем» (Ис. 42, 25).

XV

Бык, идучи на бойню, жалобно мычит; так Европа, идучи на войну, говорит о мире.

XVI

Можно бы избегнуть второй войны, если бы мы помнили первую, но память наша о ней — тусклая лампада над могилой Неизвестного Солдата.

Миролюбивая Европа — как жена прелюбодейная: «поела, обтерла рот свой и говорит: „Я ничего худого не сделала“» (Прит. 30, 20).

Мы забыли, простили себе войну, но, может быть, война не простила нам.

XVII

Нынешний мир — щель между двумя жерновами, духота между двумя грозами — перемирие между двумя войнами.

XVIII

Десять лет я решаю и все не могу решить, где сейчас душнее, страшнее, — здесь, в Европе, или там, в России. Может быть, равно, только по-разному.

XIX

В самом начале XX века океанский пароход, Титаник, на котором совершали увеселительную прогулку в Европу американские миллиардеры с семьями, столкнувшись ночью, в тумане, с огромною плавучею льдиною, пошел ко дну так внезапно, что почти никто не спасся.

Гибель Титаника — заглавная картинка к новой главе всемирной истории — первой великой войне, а может быть, и ко второй, последней; третьей не будет, или будет уже в истории не нашего человечества.

XX

Только что наш европейский Титаник столкнулся ночью, в тумане, с плавучею льдиною, чудом спасся, полуразбитый, — поплыл дальше, и вот, опять — ночь, туман; опять белеет в нем что-то огромное; льдистым холодом веет в лицо, — вторая льдина, и мы прямо идем на нее. Что же рулевой, — уснул, ослеп, или вместо него правит кто-то другой, Неведомый?

XXI

Чем будет вторая война, мы не знаем, или не хотим знать. Страшно? Нет, скучно: ведь все равно, ничего не поделаешь, — так уж лучше не знать, забыть.

«Народы не догадываются, перед какою ужасающею опасностью стоит человечество, в случае новой войны», — пишет в своем докладе Лиге Наций проф. Collège de France, Андрэ Мейер. «Газы прошлой войны были игрушкой, детской забавой, по сравнению с тем, что мы увидим, если разразится новая война», — добавляет другой эксперт, проф. Колумбийского университета В. Каннон.

XXII

22 апреля 1915 года, были впервые применены немцами на французском фронте удушливые газы: выпущенная на участке длиною в шесть километров волна хлора отравила, в течение двух часов, свыше пяти тысяч французских солдат. «Каиновым дымом» прозвали русские эти желто-бурые пары хлора. Можно сказать, и доныне стелются они над Россией, отравляет ее «Каинов дым» — дух братоубийства бесконечного.

XXIII

Химия войны за годы мира получила развитие огромное. В 1918 году, к концу военных действий, известно было около тридцати ядовитых газов, а в настоящее время их более тысячи.

Один из них, фосген, так ядовит, что случайная утечка его едва не отравила весь Гамбург. Пятьюстами килограммами этого газа, содержимым