КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 714749 томов
Объем библиотеки - 1414 Гб.
Всего авторов - 275153
Пользователей - 125175

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

iv4f3dorov про Дорнбург: Змеелов в СССР (Альтернативная история)

Очередное антисоветское гавно размазанное тонким слоем по всем страницам. Афтырь ты мудак.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
A.Stern про Штерн: Анархопокалипсис (СИ) (Фэнтези: прочее)

Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)

Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)

Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
чтун про серию Вселенная Вечности

Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...

Рейтинг: +2 ( 2 за, 0 против).
Влад и мир про Лапышев: Наследник (Альтернативная история)

Стиль написания хороший, но бардак у автора в голове на нечитаемо, когда он начинает сочинять за политику. Трояк ставлю, но читать дальше не буду. С чего Ленину, социалистам, эссерам любить монархию и терпеть черносотенцев,убивавших их и устраивающие погромы? Не надо путать с ворьём сейчас с декорациями государства и парламента, где мошенники на доверии изображают партии. Для ликбеза: Партии были придуманы ещё в древнем Риме для

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Влад и мир про Романов: Игра по своим правилам (Альтернативная история)

Оценку не ставлю. Обе книги я не смог читать более 20 минут каждую. Автор балдеет от официальной манерной речи царской дворни и видимо в этом смысл данных трудов. Да и там ГГ перерождается сам в себя для спасения своего поражения в Русско-Японскую. Согласитесь такой выбор ГГ для приключенческой фантастики уже скучноватый. Где я и где душонка царского дворового. Мне проще хлев у своей скотины вычистить, чем служить доверенным лицом царя

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Нет памяти о прежнем... [Лев Аскеров] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

снисходительной шутливостью. Мол, хотите верьте, хотите — нет.

3

Мне, как вы понимаете, лежа под буровой вышкой и машиной — было не до шуток. Я резко дернулся, и от дикой боли в левом плече — лишился чувств. Hо потеряв связь с внешним миром, я опять оказался в мире ином. Я там ни с кем не общался. Никого не видел. Я только слышал. Слышал, как невидимая мне женщина сказала:

— Она умирает.

«О ком это она?» — вяло подумал я.

А в голове не возникло даже мысли встать, посмотреть, помочь. Мне было ровным счетом на все наплевать. Словно о таких естественных человеческих чувствах, как сострадание и участие, я никогда не слышал. Словно никогда ни за что и ни за кого не переживал. И потом, что такое для меня было «встать» и «посмотреть»? Hе знаю. Во мне напрочь отсутствовало какое-либо самоощущение. Я не представлял себе, да меня и не заботило, в какой позе и в каком состоянии я находился. Стоял?.. Сидел?.. Лежал?.. Висел?… Hе знаю… Наверное, и то, и другое, и третье. Единственное, что я мог — это слышать. Может, и видеть. Hо глаз я не открывал. А были ли они у меня? Hе знаю… Одним словом, я делал то, что мог. Я слушал.

— Hе паникуй, — сказала другая. — Надо вытащить ребенка. Тогда ей станет легче.

— Она обессилена. Hе выдержит, — настаивала первая.

— Hе каркай, — раздраженно, но с затаенной неуверенностью, говорила другая. — Все в руках Аллаха.

Hе в Божьих руках, а в руках Аллаха. Это я слышал четко. А потом тот же голос, что уповал к Аллаху, потерянно произнес:

— Я ничего не могу поделать. Она отходит. А ребенок жив. Он еще шевелится.

— Да ты делай… Делай что-нибудь. Спасай…

— А что я, безмозглая фельдшерица, могу сделать? Нужно кесарево сечение, а у меня нет инструментов.

И тут я слышу голос мужчины. Мужчина сильно заикался.

— Д-де-лай ч-ч-то х-хо-хо-чешь, но с-с-спаси мне ее или p-pе-бенка.

— Дай твой нож, — решительно требует фельдшерица. — Ей все равно уже ничего не поможет.

И мне стало опять больно. Очень больно. И я снова услышал мамин голос. Он был насмешлив и вместе с тем встревожен.

— Хватит загорать, мой мальчик. Ты можешь сгореть. Огонь почти у бензобака. Стисни зубы и выбирайся… Hу, давай, малыш!

Ш-ш-ш, — что-то у головы шелестит и потрескивает.

Краем глаза вижу, как надо мной бьется оранжевая, с ослепительно синей каемкой, косынка. Она как-то странно привязана к покрышке перевернутой машины. И хотя стояло безветрие, косынка то опадала, облепляя колесо, то снова взметывалась вверх. А над упавшей вышкой, перевернутой машиной и оранжевой косынкой завис силуэт черного чудовища.

Большущий живот, из-под которого не видно было головы монстра, медленно колыхаясь, тяжело ложится на вышку. А вот и морда его. Сытая, обрюзгшая. Она все ниже и ближе. И мерзкое чудище скоро положит черное ухо свое на мою грудь. Послушает: дышу я или нет…

Я, конечно же, дышу и чувствую резкий, удушающий запах. Пахнет горящей резиной. Горит покрышка. И косынка вовсе не косынка. Это такое пламя. А аморфная, черная фигура надо мной — совсем не монстр. Это едкий, черный чад, поднимающийся от горящего колеса.

— Да, мама, надо выбираться, — говорю я вслух, прекрасно понимая, что здесь, в жаровне песков, на заброшенной буровой — я один.

Hо мозги мозгами, а чувства чувствами. Они, между прочим, своей неземной интуицией, тоньше и мудрее. Все-таки кто-то со мной рядом был. Кто-то подбадривал меня маминым голосом. И смеялся маминым смехом. А кому еще я был нужен? С ней-то я и разговаривал. И мне ничего не мерещилось.

Я ясно и четко слышал ее. И всем потрясенным существом своим осязал ее дыхание. Такое холодящее. Обволакивающее. Ласкающее. Я-то знаю свою мать. И помню с далекого-предалекого детства, как в волчью стужу, я млел от теплых рук ее и согревающего дыхания, а в изнуряющий зной меня бодрили мамины длинные, прохладные пальцы и то же дыхание, только свежее и нежное, как рассвет.

Во всяком случае, ни от огня, пылающего надо мной, ни от раскаленного песка и ни от полуденного солнца пустыни мне жарко не было. Я лежал, как в коконе с щадящим микроклиматом. Hо мне надо было выбираться из неподъемного железного завала. И как можно скорее. Иначе меня разнесет вклочья. А клочья в прах сожжет огонь. А прах развеет по пустыни «афганец».

Hа мое счастье этой горой стальных конструкций я был только прижат. Она на меня не давила, но держала мертвой хваткой. Я походил на букашку, на которую случайно легла, обутая в сапог, человеческая стопа. И гигантская нога эта не раздавила букашку по чистой случайности. Малявку защитили рельеф подошвы и сыпучий бархан.

Здоровой и свободной рукой я стал выгребать из-под себя песок. Мне хотелось быстрее, но каждое резкое движение меня жалило острой болью в левое плечо. Да так, что темнело в глазах. Hо, стиснув зубы, я продолжал свое дело, и вскоре бугор, на котором я лежал, настолько уменьшился, что тело мое почти без усилий сползло из-под завала…

— Спеши, сынок. Спеши, — поторапливала