Рыцари потустороннего [Олег Дорофеев] (fb2) читать постранично, страница - 2

доберемся.

Я всегда завидовал его бьющей через край энергии.

– Может, хотя бы футбол досмотрим?

Он характерно вскинул руки:

– Вах! Че тут смотреть, слюшай?! Проиграли два-один. Кстати, у меня на дачке неплохой ром зашкерен…

– Поехали, – сдался я.

Человек-ракета. Если бы не Макс, мои семьдесят лет (или сколько там отмерено) проползли бы точно так же, как у десятков миллионов моих сограждан, – буднично и неинтересно. Семь дней в неделю – обойма будней. В промежутках – маленькие узелки памятных событий, которые напоминают людям, что они еще живы. В молодости хочется погромче выстрелить, с годами понимаешь – все патроны изначально холостые.

Макс был стихийным бедствием, постоянно будоражащим мою жизнь. От него невозможно было спрятаться – я принимал его как некую данность, внедренную свыше. Одно присутствие этого худощавого молодого человека с большими, несколько демоническими серыми глазами заряжало меня энергией, а его манера разговаривать и жестикулировать держала в постоянном тонусе. Дабы закрепить впечатление, он постоянно прикасался к собеседнику рукой, но так, что тот даже не обращал на это внимания. Однажды он на спор познакомился с девушкой (пикапер от Бога!) и в ходе разговора постоянно прикасался к ее груди, но она даже не сделала попытки его одернуть. В итоге он так ее загипнотизировал, что чуть не стянул бюстгальтер, благо девушка вовремя опомнилась…

Итак, в восьмом часу вечера мы отправились на дачу. В конце восьмидесятых родительская фазенда выглядела непритязательно: двенадцать соток земли, невнятное строение в стиле дачного постмодернизма и покосившийся сортир с ведром вместо выгребной ямы. Со временем дом видоизменялся: ширился, наращивал кирпичные мускулы, на участке появились баня и другие подсобные строения. Но к тому времени, как Максу исполнилось восемнадцать, его отец полностью охладел к своей первой фазенде. Бизнес, открытый в начале девяностых, шел в гору, денег куры не клевали, и папаша купил роскошный загородный дом, а дачу отдал сыну, в качестве подарка за то, что тот самостоятельно поступил на бюджетное отделение мединститута.

Что и говорить, зависть не обошла меня стороной. В довесок к внешней привлекательности, богатству по праву рождения, легкому характеру и фантастической одаренности, Макс, как магнитом, притягивал девушек. Когда-нибудь двухсотая или пятьсот тридцать пятая наверняка его бы захомутала, но мой друг жил под девизом: брак – давно мутировавшая искусственная социально одобряемая форма сожительства для воспроизводства себе подобных. С таким женихом каши не сваришь…

Первые три года фазенда напоминала дом свиданий. Можно было только догадываться, сколько девушек здесь перебывало. Ходили слухи о таинственной черной тетради, куда Макс записывал все имена и сексуальные секреты своих пассий, но я лично никогда ее не видел. Позже, когда одиночный и групповой виды секса ему наскучили, как черная икра, которую можно ежедневно есть столовыми ложками, господин Крупицкий обустроил на даче собственную лабораторию, где занимался всем, что его интересовало, – от химических опытов до записи собственных музыкальных альбомов.

Когда мы приехали, на востоке поднялась луна, похожая на японский фонарь. Где-то монотонно стрекотали цикады, воздух пропитался тонким ароматом хвои и цветов (соседка по фазенде обожала их выращивать), над безмятежной картиной витала едва уловимая печаль уходящего лета.

Макс загнал машину в подвальный гараж, вышел из машины, безжалостно запулил в эту красоту кольцо табачного дыма.

Мы помолчали, привыкая к безмятежности природы. Хотелось думать о вечном, о бренности жизни, мне вспомнились занятия в морге, молодая девушка, погибшая в автокатастрофе, то странное и немного постыдное чувство, которое я испытал, глядя на ее мраморную грудь…

– Вперед, Влад, нас ждут великие дела!

На втором курсе Макс всерьез увлекался биохимией, фармакологией, токсикологией, поэтому его лаборатория была оборудована со знанием дела. Здесь имелись вытяжка, дизель-генератор, огромное количество химических реактивов, кондиционер и мощная электропечь. Окна прикрывали металлические ставни. На дверях стоял электронный замок с автономным питанием. Остальные помещения, расположенные на двух уровнях, условно разделялись на столовую и спальни.

Далеко не каждый допускался в эту святая святых его пытливого ума. Даже я, его лучший друг. И если Макс на это решился, значит, впереди нас ждут действительно великие дела.

К сожалению, я не ошибся…

Мы спустились в подвал. Здесь, посреди небольшой комнаты, я увидел странное сооружение, намертво прикрепленное к бетонному полу анкерными болтами. Это был симбиоз офисного кресла и электрического стула. От его спинки тянулись провода, запястья фиксировались на подлокотниках лентами-липучками, такая же черная лента крепилась к подголовнику. Все провода соединялись в пучок и вели к разъему в серой коробке, которая связывалась с