Власть молнии [Олег Евгеньевич Авраменко] (fb2) читать постранично, страница - 187

деревьев больше не качались от его обжигающе-ледяных порывов. От лютого холода воды Днепра, в которых бесследно кануло несметное число татар, скрылись до весны под новеньким панцирем пока ещё тонкого льда, сиявшего нетронутой белизной в лучах зимнего солнца. Несмотря на крепкие морозы, казалось, что и природа вместе с русичами радуется победе над ордой. Особенно усердствовали невзрачные серые воробьи, наполнявшие воздух звонким чириканьем…

А внутри храма вершилось торжественное действо. Сначала состоялись похороны Ярослава Всеволодовича и Ростислава Володимировича. Тела павших на поле брани великих князей согласно обычаю привезли в Софию на санях и опустили в вырытые прямо в соборе могилы рядом с могилами их славных предков. Затем одетый в шитую золотом ризу митрополит Иосиф отслужил по ним длинную панихиду. Среди присутствующих выделялась группа суздальцев, провожавших в последний путь своего земляка. Разумеется, был там и сын Ярослава Андрей, и его брат Святослав Всеволодович. Это он подбил дружину суздальцев к мятежу, породил сумятицу в татарском арьергарде и внёс тем самым посильный вклад в общую победу русичей над ордынцами. И при всём своём несогласии с князем Киевским, самозванно объявившим себя государем Руси, Святослав гордился тем, что благодаря его сговору с Данилой Романовичем честь северян была спасена. Кроме того, была спасена честь семьи. Ярослав Всеволодович погиб, сражаясь против татар, а не на их стороне; он похоронен, как герой, в стенах Святой Софии, и уже никто не вспоминал о его вынужденном предательстве. А у Святослава Всеволодовича появились шансы вступить на освободившийся со смертью брата великокняжеский престол…

Воздав надлежащие почести мёртвым, живые обратили свои помыслы к настоящему и будущему. После небольшого перерыва митрополит Иосиф начал грандиозный благодарственный молебен за избавление земли Русской от величайшей опасности. Теперь лица присутствующих посветлели, плечи расправились, и вслед за хором монахов-певчих все в едином порыве подхватывали хвалебные песнопения торжественной литургии.

По окончании благодарственного молебна настал, пожалуй, самый ответственный момент этого дня — примирение Данилы Романовича с северными князьями. На всякий случай Карсидар приготовился защитить государя от любой опасности — хотя, если ни одна из сторон не будет делать глупостей, всё должно было закончиться тихо-мирно. Данила Романович несколько раз советовался с приближёнными насчёт того, стоит ли пытаться подчинить себе владимиро-суздальские уделы прямо сейчас. Ведь он с Божьей помощью победил татар, а два года назад северяне не выдержали их натиска. Спору нет, Киев сильней Владимира. Как же теперь не потребовать покорного подчинения суздальцев единой власти русского государя?!

И всё же, во избежание серьёзных неприятностей, советники не рекомендовали Даниле Романовичу настаивать на принесении суздальцами присяги. «Это должен делать самый главный из князей, — говорили они. — Ярослав Всеволодович пал в битве, так кто же присягнёт? Святослав Всеволодович? Андрей Ярославович? А может, стоит отрядить посланца в Великий Новгород и вызвать Александра Ярославовича?» Ведь если князь Александр имеет виды на отцовское наследство, а Данила Романович принудит суздальцев к присяге, то, чего доброго, не миновать усобной войны меж двумя извечными соперниками на Руси, Киевом и Новгородом, что сейчас крайне нежелательно… Похоже, государя убедили. Но неизвестно, что взбредёт в голову Даниле Романовичу, сумеет ли он в последний момент устоять перед соблазном. И хоть помыслы северян в данный момент были мирными, Карсидар, тем не менее, держал ухо востро.

К счастью, никаких неожиданностей не произошло и всё окончилось благополучно. Вопрос о подчинении Владимиро-Суздальской земли киевскому престолу не поднимался, а взамен оба северных князя в весьма обтекаемой форме признали за Данилой Романовичем титул государя (правда, так и осталось неясным — всей или не всей Руси). Святослав Всеволодович и Андрей Ярославович торжественно поклялись на могиле брата и отца никогда не выступать против Киева и сплотившихся вокруг него земель, уважать власть Данилы Романовича, а также его соправителя и преемника Льва Даниловича и всех их потомков. У присутствующих отлегло от сердца.

Государь покинул собор, за ним вышли и остальные. Начинался «пир на весь мир», как выражались русичи. Виночерпии готовились выбить днища у невероятно больших пузатых бочек, самые заправские пьяницы жадно глотали слюнки. Скоморохи, гусляры и гудошники готовились начать веселить народ. Все ждали лишь слова Данилы Романовича. Между тем, оставалось ещё одно маленькое дельце…

В конце улицы, ведущей в Старый Город, раздалось приближающееся цоканье конских копыт, звон металла и крики ненависти. Карсидар крепче обнял за плечи Милку, которая посмотрела на него обеспокоено и шепнула:

— Что?..

— Ничего, моя лада,