Граф Рысев 5 [Лёха] (fb2) читать онлайн

Граф Рысев — 5

Глава 1

— Драконы способны выпускать до пятидесяти трех видов различного пламени, — Архаров говорил, не глядя на меня, продолжая рассматривать зелёное нечто, которое я уже автоматически зажёг по его просьбе.

Преподаватель продолжал изучать гибрид магии огня и магического яда из моих мечей. Как оказалось, за время моего веселья на балу, он достиг немалых успехов. В частности, нашёл способ самостоятельно его зажигать. Но всё равно время от времени просил меня сотворить образец, чтобы ничего не упустить из вида.

Теперь же мы разбирались с подарком, полученным от убитой мною твари четвёртого уровня.

— Но, я-то не дракон, — попытавшись возражать, кажется, сам начал запутываться.

— Ты и не паук, но яд арахнид прекрасно используешь, — пожал плечами Архаров. — Ты же не используешь их магию. Это твоя магия приобрела дополнительные свойства. Да и с последним приобретением повезло. В том плане, что твоя магия и магия твари — родственные.

— И что же мне сейчас делать? — я посмотрел на свои руки.

Если зелёная хреномуть у меня получалась на раз, то вот с обычным огнём возникли проблемы. Я никак не мог предугадать, какое пламя у меня получится при попытке призвать дар. Оно было разноцветным. А один раз вообще иллюзорным. И сотворённый из него файербол рассыпался сотней разноцветных искр, подлетев к мишени, вместо того, чтобы сжечь её к такой-то матери.

— Прежде всего, нужно научиться дифференцировать все виды пламени, которые стали тебе доступны, — сказал Архаров, протянул руку, и вырвавшимся из его ладони изумрудным пламенем, поправил зелёный круг, висящий в воздухе. И только потом, наконец-то, повернулся ко мне лицом. — Ни за что не поверю, что ты не видишь нюансов.

— В нитях дара такая мешанина, — я схватился за голову. — Я вообще в этом клубке ничего разобрать не могу.

— Вот! — Архаров поднял вверх указательный палец. — Ты должен разобрать этот клубок по ниточкам. Чтобы они исходили из твоего источника стройными линиями, а не пойми, чем.

— Интересно, и каким образом я это сделаю? — пробормотал я, и, закрыв глаза, задумался. После минутного размышления нехотя ответил. — Мне нужно запереться в комнате с метрономом, чтобы меня никто не беспокоил и кропотливо, по одной ниточке распутывать этот клубок. А потом вместе с тобой разбираться что за что отвечает.

— Вот видишь, ты сам без подсказки пришёл к совершенно правильному выводу. — Архаров усмехнулся. — Прогресс на лицо, как говорится.

Я не ответил на эту провокацию, но не удержался и бросил на наставника злобный взгляд. Который вызвал у него порцию здорового смеха.

— У этой штуки есть какие-нибудь полезные свойства, кроме убийственной? — я не стал развивать тему моих умственных способностей и кивнул на мерцающую зелень, висевшую рядом с кафедрой.

— Знаешь, да, — Архаров мигом стал серьёзным. Потерев подбородок, он прошёлся, в который уж раз, вокруг зажжённого мною пламени, внимательно его рассматривая. — Я уже выявил как минимум три направления, по которым с ним можно работать. Это пламя прекрасно вытравляет посторонние примеси из металлов. Конечно, на металлургических заводах его невозможно будет использовать. Но в лабораториях артефакторов — вполне. Возможно, ещё какие-нибудь медицинские качества проявятся.

— Это огонь и яд, — я недоверчиво посмотрел на задумчивого преподавателя.

— Да, я знаю, — он кивнул. — И что?

— Ну, как бы использовать такое в медицине… — я даже сам слышал прозвучавшее в голосе сомнение.

— Рысев… — начал Архаров, но потом махнул рукой. — Неважно. Сначала мы всё с целителями проверим, а потом я тебе объясню, было бы желание слушать.

— Ладно, — я поднялся из-за стола, за которым всё это время сидел. — Я могу идти?

— Иди. Я предупрежу остальных преподавателей о том, что ты опять вляпался во что-то малоизученное, и оттого хреновопрогнозируемое. И что, пока не разберешься до конца, в Академии не появишься. — И Архаров подошёл к кафедре, где лежал его рабочий журнал, чтобы сделать очередные заметки по проводимому эксперименту.

Я же направился домой, чтобы запереться в спальне и попробовать действительно разобраться в этом сумасшедшем наследии, доставшемся мне от ненормального дракона, у которого ума не хватило не соваться в сомнительные порталы. Которые привели прямиком к его гибели.

Уже перед выходом меня догнал Мамбов.

— А тебя уже отпустили? — просил он, оглядывая меня с ног до головы.

— Скорее, выгнали. Знаешь, как в той сказке: разбери зерна по плошкам и познай самого себя. А до этого, чтобы духа твоего в Академии не было, — ответил я, поправляя сумку на плече.

— Сурово, — кивнул Олег. — А это, случайно, не связано с одной тварью, которую кое-кто не так давно, а именно, вчера, прикончил за периметром?

— В форте есть хотя бы один человек, который не знал бы об этом? — я поморщился.

— Да, полно, до утра половина военного училища не знала. У них своих проблем куча, надо первокурсников к практике как можно более полноценно натаскать…

— А что случилось с утра? — спросил я, скорее, на автомате, чем от любопытства.

— Так с утра вернулись все, кто в казармах не ночуют, — хохотнул Мамбов. — Да и прелестная Мария на занятия как раз пришла. Можно узнать новости из первых рук.

— Вот только этого нам не хватает, — я потёр лоб. — Ты сейчас куда?

— На боевые искусства. — Олег скривился. — Это ты у нас освобождён от этой пытки. Я только не пойму, зачем нам это надо? Мы же не дуболомы какие из спецгруппы Службы Безопасности. Мы почти аналитики, нам головой работать надо. — И он постучал указательным пальцем себя по лбу.

Мы оба прислушались к глухому звуку.

— Надо же, а мне казалось, что зазвенит, — протянул я, растягивая слова.

— У тебя, может и звенит. — Менторским тоном ответил Олег. — Это ты у нас больше на мышцы и меч рассчитываешь. А я мозги использую по назначению. — Он посмотрел на часы. — Так, я побежал. Опаздывать на боёвку категорически не рекомендуется. Наставнику почему-то плевать на то, что мы мозговой центр операция Службы Безопасности.

— Ага, и на то, что мы художники, он вообще кладёт с прибором, — хмыкнул я.

— Тебе не кажется, что твой юмор иногда становится несколько… казарменным, — Мамбов прищурился.

— Нет, не кажется, я об этом знаю.

— Тогда, для тебя не станет большим разочарованием, если твою кандидатуру не утвердят в качестве возможного начальника нового Сибирского отделения службы Медведева, — со сладкой улыбочкой заявил Мамбов. — Пока ты в списках и не на последнем месте. Но вполне можешь со свистом из списка вылететь. Всё, пока, увидимся, — и он побежал по коридору. Наверное, действительно уже опаздывал. И тут до меня дошло.

— Стой! Откуда ты знаешь про списки кандидатов? Олег! — но Мамбов только махнул рукой и скрылся за поворотом. — Вот, зараза, — жутко захотелось сплюнуть, но я сдержался. — Откуда ты всё знаешь?

Всё-таки это какое-то проявление неизвестного мне дара. Как-то по-другому я не могу объяснить эту его феноменальную осведомлённость. Покачав головой, пошёл домой, пообещав себе, что непременно узнаю, как Мамбову это удаётся, даже, если придётся его для этого пытать.

Маши дома ещё не было, но это неудивительно, она в отличие от меня серьёзно занималась. У военных не было столько поблажек, сколько у студентов Академии изящных искусств, даже, если они учились на спецкурсе. Конечно, сейчас обучение стало более суровым, чем было, но всё равно даже близко не приблизилось к муштре военного училища. В котором, к слову, девушкам, если и делали исключения, то ненамного.

— Тихон, — старый денщик встречал меня, как обычно в коридоре. — Я буду заниматься. Мне нужен абсолютный покой. Ты меня понял? Не беспокоить, если вопрос не будет идти о жизни и смерти. — Спокойно сообщил я ему, направляясь прямиком в спальню.

— Так ведь, его сиятельство, Сергей Ильич должен приехать. Сегодня, пока вы в Академии были, ваше сиятельство, гонец прибыл с сообщением. — Тут же ответил Тихон.

— Зачем дед захотел приехать? Мы же недавно виделись, — я сразу же принялся мысленно перебирать все свои грешки. Вроде бы ничего такого не совершал, чтобы граф лично захотел меня выпороть.

— Так ведь из-за зверюги он приезжает, — денщик даже удивился тому, что я такие вопросы вообще задаю.

— А откуда он вообще об этом узнал? — я почувствовал, что у меня голова сейчас лопнет. Создавалось ощущение, что уже все знают о моей охоте.

— Так ведь, Игнат сразу же, как только со складом определились, бумагу с егерем отправил. Лебедева позвал. А то, Сава его, как девицу уже обхаживать начал. Проходу не даёт. Все поперëд нашего целителя хочет на склад попасть. Игнат уже за обрез пару раз хватался. А Сава за сердце. Даже не знаю, к чему всё это в итоге приведёт. — Начал объяснять Тихон цепочку распространения информации. — Надеюсь, что до смертоубийства не дойдёт. А там и его сиятельство, Сергей Ильич, приедет. Да и ваше сиятельство не станет долго в спальне сам с собой запираться.

— Тьфу на тебя, — я повернулся и зашагал в сторону спальни. — Тихон, даже, если приедет его сиятельство, меня не беспокоить! Скажешь деду, что я пытаюсь с подарком дракона разобраться. Он поймёт.

Денщик что-то попытался ещё сказать, но я закрыл дверь перед его лицом. Не захлопнул, а именно что деликатно закрыл. Потому что, если этот разговор не прервать, то он продлится точно до приезда деда.

Но они молодцы. Особенно, Игнат. Интересно, что именно он написал в своём письме, если дед, бросив все дела, а их у него немало, помчался сюда?

Хорошо хоть со складом всё решилось быстро и без проблем. Игнат только глаза закатывал, когда о нём говорил. Как я понял, это была мини версия наших складов, с цехами для обработки трофеев, оснащенных самым современным оборудованием.

Некоторых штучек даже у Рысевых не было. Не то, что нам на них денег не хватило бы, вовсе нет. Дело в том, что мы просто не знали о том, что существует специальная артефактная камера, позволяющая быстро обрабатывать шкуры пушистых тварей. Вплоть до практически идеальной их выделки. Нужно только определённые ингредиенты в специальные боксы добавлять, да даром камеру активировать.

И таких вот, казалось бы, мелочей, способных существенно облегчить жизнь егерям, в полученном мною складе, было очень много. Всё-таки Перепёлкин был страстным охотником, но не лишённым здравого смысла. И трофеи он не утилизировал, и не распихивал по первым же встречным торговцам, а аккуратно обрабатывал и продавало за гораздо большие деньги.

Перепёлкины явно не нуждались. Как я понял, отставной полковник купил кафе для своей взбалмошной супруги просто, чтобы занять её делом и таким образом отвязаться. Большой прибыли он от этого кафе не ждал, и ненадолго впал в ступор, когда между мной и его дрожащей половиной разразилась самая настоящая война. Хвала Рыси, всё закончилось нормально. И к тому времени, как я вернусь с практики, Перепёлкиных здесь уже не будет, что существенно облегчит мою жизнь.

Всё это я обдумывал, когда устраивался на кровати, и запускал метроном. Мне нужно было очистить голову, перед тем, как я погружусь в свой астральный карман. Всё-таки у меня пока не получалось делать это автоматически. Нужна была предельная концентрация. Я сжал в руке пентакль, и пустил в него немного силы, сразу же почувствовав покалывание в щеке.

Перед тем, как провалиться в астрал, я бросил взгляд на макр, извлечённый из дракона. Золотистые искры на нём продолжали сверкать, что свидетельствовало о том, что кристалл всё ещё активен. Это было странно, и подлежало всестороннему изучению.

Выругавшись про себя, приказал не забивать голову ненужными на данный момент мыслями, закрыл глаза, а когда распахнул их, то находился уже в астрале.

Всё та же белая дымка, очень похожая на туман, стелящаяся по земле. Она создавала ощущение, что никакой земли под ногами и нет вовсе. А, может быть, её действительно нет, и я болтаюсь в пустоте, в каком-то абсолютном ничто космического масштаба. Я так и не понял, что такое Астрал на самом деле. В моём понимании, это пространство между измерениями. Но, возможно, это было не так. В любом случае, точное определение этого места волновало меня меньше всего.

Мерное тиканье метронома настраивало на рабочий лад. А стоящая вокруг тишина абсолютно не мешала сосредоточиться. Всё-таки прав был Куницын, когда говорил, что именно здесь можно любые эксперименты ставить в комфортных условиях. В том числе и на себе.

Я активировал внутреннее зрение и приступил к изучению того комка переплетённых нитей, в который превратились мои упорядоченные каналы. Вздохнув, и призвав внутреннего перфекциониста, приступил к разборке этого клубка.

Выделял одну нить и прослеживал её от самого источника до конца. Отставлял в сторону и принимался за следующую. Сколько прошло времени, мне не известно. Судя по гудящим ногам и чувству голода, который меня преследовал даже здесь, несколько часов точно пролетело.

Распрямив спину и разогнув затёкшие от статичной позы мышцы, я помассировал шею, и снова активировал внутреннее зрение, чтобы полюбоваться тем, что у меня получилось.

А получилось довольно неплохо. Все новоявленные нити шли по одному каналу, отвечающему за дар огня. Мне удалось выделить первоначальную алую нить, а остальные распутать и чётко структурировать.

Всего новых нитей было пять. И черный выделялся на общем разноцветном фоне, как клякса. От него веяло нешуточной опасностью, даже, когда он в виде нити дара пребывал в инертном состоянии.

Я глянул на источник. Он заметно разросся. Ну, да. Потенциально восьмой уровень, как-никак. Вот только пребывание в астрале как жрало энергию, так и жрёт. Наверное, я поэтому ещё жрать захотел. Всё-таки потерять треть уровня — это не хрен собачий.

Так, надо ещё проверить, как я смогу хватать каждую нить по отдельности, когда призову дар, и всё на сегодня.

А вот с этим возникли определённые проблемы. Нет, я видел содержимое канала очень хорошо, но, когда призывал дар, не мог уцепить конкретную, нужную мне нить. Просто не успевал сделать это раньше, чем активировалась какая-нибудь другая.

— Ну, понятно, — я отпустил дар. — Вот этим я и займусь с завтрашнего утра. Сразу же, как только встану. Тренировками. Чтобы не гадать, какое пламя у меня сейчас возникнет, а работать целенаправленно.

Приняв решение, я закрыл глаза и мысленно потянулся к пентаклю, чтобы деактивировать его.

Открыв глаза, обнаружил, что лежу в темноте. Через приоткрытые шторы виднелось звездное небо, и небольшой кусочек луны.

— Ничего себе, — посмотрев на часы, я с удивлением обнаружил, что прозанимался шесть часов без перерывов.

Хотелось не только есть, но и в туалет. А когда я поднялся, то понял, что не надо вот так лежать столько времени и не шевелиться. Мышцы болели все. Даже на голове. Хотя, что там могло так болеть, ума не приложу?

Кряхтя, как столетний дед, добрел до уборной. Пока справлял насущные потребности, размялся до приемлемого состояния. А когда дошёл до гостиной, уже чувствовал себя почти нормально. Голова только побаливала, да присутствовало чувство небольшого опустошения, которое всегда появляется, когда резерв существенно истощается.

В гостиной сидел дед и внимательно слушал Машу. Ну, хвала Рыси, хоть не нужно будет всю охоту в подробностях пересказывать.

Они так увлеклись, что обратили на меня внимание только тогда, когда я прошёл мимо обоих и рухнул в своё любимое кресло.

Дед поднял на меня глаза и окинул любопытным взглядом, словно пытался найти изменения. Не трудись, внешне я практически не изменился. Может быть, только немного осунулся.

— Молодец, — сказал он, не торопясь заваливать меня вопросами.

— Да, я знаю, — я кивнул. — Раз ты уже в общих чертах всё знаешь, то, позволь мне вот так с порога задать тебе всего два вопроса. Первый, как так получилось, что, убив подобную тварь, ты не обзавёлся никакими дополнительными качествами. И, второй, где, черт подери, Лебедев?

Глава 2

Я поёрзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и посмотрел на деда, который задумался и отвечать, как будто бы, и не собирался. Я, да и не только я, но и Маша и Фыра пристально смотрели на него, ожидая, что же он скажет.

Наконец, дед посмотрел на меня и произнёс, тяжело вздохнув.

— Я был молод, наверное, как ты сейчас, когда произошёл прорыв. Охотничьего домика у нас тогда не было. До поместья было далеко добираться. Пришлось вступить в бой. Тварь была одна. Похоже, они всегда приходят исключительно по одному. Уж не знаю, с чем это связано. Может быть, с кормовой базой. Такой огромной твари и одной пропитаться не просто. А если тут ещё и сородичи будет конкуренцию составлять, то они просто с голодухи передохнут. — Дед покачал головой. — Прежде, чем ответить на твой вопрос, я хочу услышать ответ на свой.

— Задавай, — я в очередной раз повёл плечами. Надо новый, более удобный матрас что ли купить, чтобы вот так не затекать при моих экспериментах в астрале.

— Маша сказала, что ты убил дракона ударом в голову. Но она не видела подробно, что именно ты делал. Как ты убил зверюгу?

— Маша мне очень сильно помогла, — я кивнул жене. — Она произвела выстрел, от которого возникло сквозное ранение в черепушке гадины. Я огнём не дал ране затянуться. Ну, а дальше было делом техники.

— Женя, ты сам только что сказал, что ранения в голову не приносят ущерба. Да и я лично это проверял, — дед пристально смотрел на меня. — Вы стреляли в рот твари, когда она пыталась дыхнуть огнём?

— Да, — я кивнул. — Это же очевидно. Вот только я планировал, что пуля попадёт в какую-нибудь железу, где пламя образуется. Чтобы она подавилась к такой-то матери. Но, не повезло, — я развёл руками. — Пришлось с мечом, как древний рыцарь на дракона переть. А вообще, дырка в башке мне пригодилась. Как раз через неё меч вошёл под правильным углом. Я предположил, что дракон — это просто летающая и наделённая магией ящерица-переросток. И как у всех пресмыкающихся, мозг у него расположен немного ниже, чем у других животных. Так уж получилось, что моя догадка оказалась верной.

— Женя, это вас в вашей Академии учат тому, где у кого мозг расположен? — медленно протянул дед.

— Ну, конечно, — я даже глаза закатил. Правда, я не помню, чему нас на первом курсе учили. Но обрывистые сведения, которые всплывали в голове, или были озвучены моими музами, я же где-то слышал. А где, если не в Академии. — Я же художник. Мне нужно знать, как что устроено и расположено, в том числе и в человеческом организме. Чтобы рисовать действительно хорошо, необходимо в таких вещах разбираться. Чтобы не нарисовать ногу, вместо руки. Нет, есть такие отклонения в мозгах некоторых, которые красных ондатр рисуют, которые ну очень на нутрий похожи, но, это, скорее, исключение из правил.

— Вот как, я и не подозревал… — дед заметно смутился.

— Ты думал, что быть художником — это просто красками что-то на холсте малевать? — Спросил я резко. — Можешь не отвечать, ты именно так и думал. Спасибо хоть не запретил мне в Академию поступать. Ты вообще знаешь, что в старые времена так называемыми осквернителями могил были не только целители, но и «артисто», то есть, художники. Чтобы нарисовать приличную картину, нужно не просто уметь краски смешивать. Нужно знать и уметь много чего ещё.

— Мы уже говорили об этом и не раз, — махнул рукой дед. — Я не буду притворяться, будто меня не устраивает тот факт, что ты в итоге перешёл в группу графа Медведева. И да, я знаю, что хорошие картины по крайней мере тебе даются очень тяжело. Давай не будем возвращаться к этой теме.

— К ней не я вернулся, — мы ещё некоторое время поборолись взглядами, а потом синхронно отвели глаза. — Что не заладилось у тебя при попытке убить тварь?

— Когда я увидел, с кем предстоит иметь дело, то немного испугался… Ладно, я жутко испугался. Настолько, что первым предложил дать возможность твари ослабнуть в нашем мире. Егеря поддержали меня с нездоровым энтузиазмом. Мы играли с драконом в салочки двое суток. Вот только…

— Дай догадаюсь, он не хотел ослабевать и выглядел бодро и вполне здорово? — вставил я.

— Именно, — дед хмыкнул. — И вот тогда старший егерь предложил план. Егеря как-то ухитрятся набросить на крылья твари сети и завалят её на землю. А потом уж я через не столь защищённое брюхо нанесу удар в сердце, чтобы прикончить уже гадину.

— Это довольно трудновыполнимо, — протянул я. — Кто-то погиб?

— Четверо егерей. Остальные были ранены, и я исключение не являлся. Но в итоге план удался. Когда нам удалось завалить тварь, я нанёс удар… — Дед замолчал, потом покачал головой и продолжил. — Я умудрился повредить макр. Видимо, бил с такой силой, что досталось и самому дракону, и его сердцу.

— Но как? Макр очень крепкий. Почти, как алмаз, — я удивлённо посмотрел на деда.

— Я потом интересовался. Знаешь ли, было очень интересно, почему я остался без такого подарка. Мне объяснили, что даже в самом крепком кристалле, а макр — это, прежде всего, всё-таки кристалл, находится небольшой дефект, при попадании в который происходит вот такой конфуз.

— М-да, это называется не повезло, — протянул я.

— Я бы не был так уверен в этом. Возможно, если бы я не повредил кристалл, то и не смог бы убить этого чёртова дракона. И ты бы в этом случае не сидел бы здесь, потому что не родился. — Дед задумался ненадолго, а затем продолжил. — Тем не менее, макр был разрушен, и энергия, так хлестанула, что превратила внутренности твари в фарш. Шкура тоже была сильно повреждена. Меня и старшего егеря контузило. Но, даже того, что осталось нам хватило, чтобы вывести клан Рысевых на совершенно новый уровень.

— И всё же печально, — произнёс я. — Но, зато теперь понятно, почему ты ничего не приобрёл.

— Ну, не скажи, — дед в который раз уже усмехнулся. — Приобрёл-то я достаточно. Правда, не лично для себя, а для всего клана, но всё же. Зато ты теперь понимаешь, что я просто не сумел заставить себя усидеть дома, когда мне сообщили, что мой внук умудрился прибить тварь и заполучить целую, совершенно не повреждённую тушу, да ещё и макр неповреждённый достал. Что в тебе изменилось?

— Мой потенциальный уровень поднялся до восьмёрки, — я улыбнулся. — И мой огонь приобрёл дополнительные свойства. И я как раз изучением этих свойств с метрономом занимаюсь.

— Ты у меня молодец, — дед поднялся с дивана, на котором сидел, подошёл ко мне и обнял вместе с креслом. — Я тобой горжусь.

— А где Лебедёв? Неужели он не приехал с тобой? — я похлопал его по спине, искренне наслаждаясь такой редкой похвалой.

— Шутишь, что ли? Аристарх Григорьевич пешком побежал, чуть ли не впереди паровоза помчался, когда услышал, кого ты добыл. Он сразу же упросил меня отвезти его на склад, чтобы начать копаться в потрохах такой жуткой прелести. — Дед вернулся на диван и рассмеялся. — Ночевать он, похоже, возле дракона останется, чтобы ни дай Рысь кто-нибудь хоть каплю крови унесёт.

— Ну, тогда завтра съездим проверим, что там он делает, извращенец поганый. — Меня прервал Тихон, который притащил поднос с разными вкусностями.

Я ещё когда сюда шёл приказал накормить меня. И вот, Тихон только сейчас несёт еду. Присмотревшись, я присвистнул. Эти… у меня просто слов нет, чтобы их как-то назвать, чтобы при этом тварей не оскорбить, не додумались ни до чего лучшего, чем заказать еду в моём же кафе. Ну, да, ладно. Я сейчас слишком голоден, чтобы ругаться. Заодно оценю, что и как здесь готовят в отсутствии Михалыча.

Маша, которая всё это время сидела молча, и не перебивала ни одного из нас, тут же придвинула кресло к столику, чтобы составить мне компанию. Посмотрев на деда, я указал на стол.

— Присоединишься?

— Ешьте, — он махнул рукой. — Я, пожалуй, прогуляюсь. Пройдусь по форту пешком, да в знаменитое кафе загляну.

— Егерей возьми, — предупредил я его. — Всё-таки уже время довольно позднее.

— Не переживай, я не собираюсь по незнакомому городку в одиночестве гулять, да ещё и поздним вечером, — по кошачьи фыркнул дед, и вышел из гостиной, оставляя нас с Машей и нашей едой.

Сил ни на что больше не хватало. Только поесть, почти не чувствуя вкуса, добрести до спальни и упасть на кровать, чтобы забыться беспокойным сном. Перед сном я обратил внимание на то, что макр, извлечённый из дракона, продолжал светиться. Надо бы стаскать его к артефактору, к Быкову, например, чтобы узнать, что бы это значило. Он всю жизнь прожил в форте, и как все местные обитатели уже должен был в курсе охоты и её итога.

Утром, когда Маша упорхнула на занятия, я остался дома. Решил, что будет лучше позаниматься с утра, а вечером сходить на тренировку. А то и так вчера пропустил, а Дроздов сильно не любит, когда занятия пропускаются без уважительной причины. При этом, наиболее уважительной причиной может быть, разве что, гибель ученика, окончательная и бесповоротная.

Прежде, чем запустить метроном, я предупредил Тихона, чтобы тот меня разбудил, если можно так сказать, через три часа. Вчерашний эксперимент мне ни черта не понравился. К тому же, время до отправки на практику хоть немного, но было, значит, можно и растянуть удовольствие, а не выжимать из себя все соки. Я, в конце концов, не рекорд хочу поставить, а научиться управлять новоприобретённым даром.

Погрузившись в астральный карман, я включил внутреннее зрение, и начал учиться вызывать тот вид пламени, какой был мне нужен. А не тот, какой хочет в данный момент применить мой дар.

Метроном мерно отсчитывал секунды, и действительно помогал сосредоточиться. Я потратил не слишком много времени, чтобы, наконец, отбрасывать все лишние нити, и вызывать мой собственный дар огня, которым мой род наделила Рысь.

А вот с разноцветными нитями ничего пока не получалось. Через некоторое время я оставил попытку пробовать ими манипулировать и деактивировал внутреннее зрение. Оказавшись в зыбком пространстве астрального канала, решил подумать, что же я делаю не так. Метроном мирно тикал, и я начал рассуждать вслух, чтобы в этой зловещей тишине слышать хотя бы свой голос.

— Так, почему у меня получается вызвать обычное, привычное мне пламя, в отличие от всех остальных? — я протянул руку, и активировал дар. На ладони появился огонёк, на который я смотрел, слегка прищурившись. И тут меня озарило. — Да потому что я знаю его свойства. Что из этого следует? — погасив огонь и я тяжело вздохнул. — А из этого следует, что мне придётся самому изучать их свойства, и лишь после этого пытаться обдуманно манипулировать ими. И, сдаётся мне, что времени у меня не так уж и много. Так что, лучше его не терять попросту.

И я снова попытался погрузиться в структуру собственной магии, чтобы целенаправленно, под контролем зрения, выбрать одну из нитей и начать попытаться вызвать пламя, используя именно её. Вот только, что-то помешало мне это сделать. Чего-то не хватало. И от этого мысли начали скакать, как бешенные белки, а музы в голове оживились, и принялись лезть с советами.

Прислушавшись, я понял, чего не хватает. А не хватало тиканья метронома. Кто-то остановил метроном, но Тихон получил чёткий приказ, разбудить меня. Как было выяснено опытным путём, прикосновения я прекрасно ощущал. И останавливать метроном для этого не нужно было. Тем более, что сам Тихон даром не обладал, и к магическим вещам относился несколько настороженно.

Стремительный переход из астрального кармана в окружающую меня действительность вызвал некоторый дискомфорт. Я никогда ещё не делал этого настолько быстро. Пентакль под рукой нагрелся и слегка завибрировал, а щёку словно иголками искололи. Я с трудом сдержал стон. И пока болевые ощущения сохранялись, лежал с закрытыми глазами.

Откуда-то снизу-сбоку послышался шорох, а затем громкий шепот Маши.

— Фыра, отдай немедленно! Как ты вообще умудрилась его схватить, он же тебе в рот не помещается.

Снова шорох и грозное урчание рыси, прерываемое тихой руганью. Вот тут я распахнул глаза и резко сел на кровати. Фыра взвизгнула, и попыталась смыться, но мимо неё пронёсся неоформленный магический поток, захлопнувший дверь прямо перед рысиным носом.

Фыра, которая в этот момент целеустремлённо неслась к выходу, резко затормозила, и развернулась. В её пасти мелькнули золотистые искры на черном фоне, которые заставили меня мгновенно прийти в себя.

— Ты что, макр стащила? — прошипел я, вскакивая с кровати, не обращая внимание на то, что меня слегка качнуло.

Фыра, увидев, что я достаточно очухался, чтобы спустить с неё шкуру на прикроватный коврик, сменила направление и заскочила под стол, стоящий у стены. Маша его использовала в качестве туалетного столика. Он был массивный и достаточно широкий, чтобы довольно крупная рысь смогла под ним спрятаться.

Я бросил взгляд на сидящую на полу перед кроватью жену. Та лишь развела руками.

— Я вернулась сегодня пораньше. У нас преподаватель по стратегическому планированию заболел. И курсантов отпустили, потому что никто ни у кого не было свободного времени, чтобы заменить его. — Ответила Маша на мой невысказанный вопрос. — Дверь была приоткрыта, и я подумала, что ты уже не занимаешься, поэтому я зашла. — Она на мгновение замолчала, а потом продолжила. — Фыра стояла на столе и пыталась разгрызть макр, но у неё не получалось. А ещё она свей филейной частью опрокинула метроном. Я попыталась её схватить… В общем, дальше ты сам знаешь.

— Моя кошка как-то чудовищно эволюционирует, — задумчиво проговорил я, глядя на стол, из-под которого раздавалось сопение. — Потому что я готов поклясться в том, что запер дверь. Как она сумела её открыть? — и я направился прямиком к двери. Замок был не тронут. Ну, тут два варианта: или я всё-таки забыл запереть дверь, или же кто-то из сердобольных домашних впустил кошку ко мне в спальню. Скорее всего, она ныла и стенала, в итоге разжалобив чьё-то сердце. — Фыра, твою дикую мать! Ты даже не представляешь, как сильно ты нарываешься, — прорычал я, и решительно направился к столу, чтобы вытащить эту дрянь пушистую. Даже, если придётся тянуть её за короткий хвост.

Опустившись на колени, заглянул в это временное убежище охреневшей рыси.

— Фыра, отдай макр, — я протянул руку, но рысь отпрянула и вжалась в стену, лихорадочно пытаясь разгрызть кристалл, который действительно с трудом помещался ей в рот.

И тут я заметил, что она пытается перекинуться в боевую ипостась, но почему-то не может этого сделать. По её телу пробегали волны, она даже периодически меняла окрас, но уже через секунду всё становилось, как было.

— Что за чертовщина, — пробормотал я, пролезая поглубже. Схватив кошку, которая не сильно-то и сопротивлялась, вытащил её из-под стола. Фыра забилась, и тут я понял, что она не может выплюнуть макр. Ей мешает это сделать его форма. — Твою же мать, Фырочка. Ну, ради какой твари девятого уровня, ты его вообще схватила? Маша помоги подержи эту бедолагу, которая впервые схватила добычу не по зубам.

С большим трудом нам удалось извлечь камень, на котором острые зубы не оставили даже царапины. Фыра осторожно закрыла рот, положила мне голову на плечо, тяжело вздохнув при этом.

— Нет, я всё понимаю, макр испускает энергию, которую даже я чувствую. Такой лакомый кусочек. Но, зачем ты его попыталась заглотить? — Маша погладила Фыру по голове. — Ты же не удав, в конце концов. — Она поднялась с пола и направилась к шкафу, чтобы переодеться.

— Нет, она не удав, она кошка. А у кошек чувство долго вступает с природной вредностью в противоречие и иногда проигрывает. Сейчас был как раз такой случай, — я ещё раз потрепал её по голове. — С другой стороны, надеюсь, что это послужит уроком. Если я говорю, что что-то трогать нельзя, значит, это трогать нельзя.

— Вряд ли. — Маша смеясь покачала головой. — Ты же тоже кот. И тебя такой запрет только раззадорит.

— Не поспоришь, — я усмехнулся. — Но мне интересно другое. Когда макр находился у Фыры во рту, она не могла перекинуться в боевую ипостась. В которой у неё пасть шире. И дракон тупо летал и пытался нас испепелить одним видом пламени, и то с задержками, хотя, даже если судить по мне, он был способен на большее.

Я взял макр и повертел его в руках. Он был очень твёрдый. Как дед сумел свой повредить? И почему он всё ещё активен?

— Вот что, схожу-ка я к Быкову. Может он что-то подскажет. А потом загляну на склад. Надеюсь, там кроме туши дракона никаких других трупов не обнаружу. — И, поцеловав жену, быстро вышел из спальни.

Глава 3

К Быкову я поехал на машине. Чтобы по всему городу не бегать пешком. Потому что после лавки артефактора, я всё-таки планировал посетить склад.

Дед, к слову, уже был там. Так что я просто забрал у Маши её машину, ей в ближайшее время никуда, вроде бы, ехать не нужно было.

До лавки ехал долго, решив посмотреть, наконец-то, городок. А то я его практически не знаю. Все важные для меня объекты находятся в одном районе. Так уж получилось. Даже портальная станция располагалась недалеко от дома. А дальше я выезжал к периметру и к дому Перепёлкиных, да к дому родителей жены Чижикова. И так уж получилось, что все эти дома лежали на одной линии с моим маршрутом до пункта выезда за периметр. Так что, можно сказать, что города я не знал, и мало что в нём видел.

Прогулка оказалась, надо сказать, познавательной. На восточной окраине почти возле периметра я заметил небольшую мастерскую, которая изготовляла коробки для нужд форта. Но работал там один дед с двумя внуками, поэтому наш заказ они не потянули, пришлось отдать его в Иркутск.

Проезжая мимо, я решил зайти и посмотреть, а в чём там проблема-то, кроме малого количества людей. Территория мне маленькой не показалась. За помещение самой мастерской, из которой доносились голоса, здесь были ещё и два обширных склада. На которые были наложены все полагающиеся защитные заклинания, включая противопожарные и отпугивающие грызунов. Нити заклинаний вели к полусдохшему макру, стоящему в специальном защитном кожухе.

К нему же вели нити заклинаний из мастерской. Вот только сам макр мне показался слишком маленьким, чтобы питать все производство. Да и не менялся он давно и не подзаряжался.

Покачав головой, я прошёл прямиком в мастерскую. Действительно, два детины, которые не спешили выполнять какую-то работу, и дряхлый дед. Больше никого в мастерской видно не было.

— Тук-тук, — сказал я громко, приближаясь к ним. — Вы уж извините, что я вот так ворвался, но у вас не заперто вообще ничего. Да и охраны я не увидел.

— Чего тут красть, кроме коробок, — пожал плечами дед. — Да и тех кот наплакал. Не вывожу я уже работу-то. А эти олухи нисколько не хотят впрягаться. Вот, думаю, на продажу выставить мастерскую. Здесь линия новая, современная стоит. Последние деньги в неё когда-то вложил. Да зря, как вышло.

— А вы вообще, кто? — спросил насуплено один из парней, которого пропесочили перед посторонними.

— Я граф Рысев, Евгений Фёдорович, — чопорно ответив, огляделся по сторонам, и не спеша подошёл к конвейеру. — Приехал сюда, чтобы узнать, почему вы в итоге отказались от моего контракта. Теперь понятно, почему, — я снова огляделся, отметив общую лёгкую запущенность. — За сколько продать-то производство хочешь? — напрямую спросил я у старика. Игнорируя восторженный блеск, который загорелся в глазах у внучков.

— За десять тысяч, и на рубль меньше. — Решительно сказал старик, тяжело поднимаясь с табуретки, опираясь на трость. — И пожить ещё надо, да этих оболтусов куда-то пристроить в реальном мире.

— Хм, — я задумчиво провёл пальцем по ленте конвейера и полюбовался на след в пыли. — Вот что. Я поручу своим людям произвести расчеты. И предоставлю их главе клана. Десять тысяч немаленькие деньги. Если нам будет выгоднее наладить производство здесь и тот же Иркутск снабжать упаковкой, то, думаю, граф Сергей Ильич даст согласие на покупку.

— Когда ждать ответ? — спросил второй внук, жадно глядя на меня. Я же в этот миг похвалил себя за то, что выскочил из дома, по привычке накинув на плечи пальто. В светлом пальто и черных перчатках, на одном пальце которых остался след от пыли, да в обязательном шарфе, я выглядел статусно. А в таких сделках, это один из самых важных параметров.

— В течение недели. Да, макр питающий замените, — посоветовал я им, направляясь к двери. — Если заклинания, которые отлажены просто отлично, слетят, сделка отменится в тот же миг.

Когда я выходил с территории, уже прикинув, где будет располагаться художественная мастерская, чтобы по трафаретам шлепать фирменные рисунки на упаковках, то увидел, как внучки быстро метнулись к макру. При этом один из них нёс запасной.

Ещё раз покачав головой, я вышел с территории мастерской и поехал домой, чтобы отдать все нужные распоряжения. Да переодеться в привычную кожаную куртку. Всё-таки я ещё планировал сегодня посетить склад, а там светлое пальто, боюсь, только помешает.

Загрузив Игната по самое не могу проблемами производства, я мимоходом отметил, что, кажется, егерь начинает постепенно превращаться в моего личного помощника. Он в ответ на это просто плечами пожал, и заявил, что куда клан направит, там и будет служить. Потом подумал и добавил, что, возможно, так будет и лучше. Во-первых, как мой личный помощник он всегда будет обязан находиться рядом со мной. А, во-вторых, всегда находясь рядом он явно скучать не будет, потому что со мной не соскучишься.

Я даже не знал, как на это реагировать, поэтому, просто махнул на него рукой, и поехал уже, наконец, к артефактору.

Быков сидел за прилавком в своей лавке и рассматривал небольшую детскую машинку. Делал он это с таким брезгливым выражением, застывшем на лице, что я даже подумал, будто ему принесли на починку машинку, которая измазана непонятной субстанцией. Когда я зашёл внутрь, звякнул колокольчик, привлекая его внимание.

— Вот, видите, ваше сиятельство, чем мне приходится заниматься? — и он бросил машинку на прилавок. — А всё почему, да потому что нет заказов. И когда такое было, что все артефакты работали без перебоев? — Он посмотрел на меня так возмущённо, будто это я бегаю по ночам по форту, и у всех в домах чиню сломанные артефакты. И всё ради того, чтобы Быкова Порфирия Семёновича оставить без работы.

— Порфирий Семёнович, а как же мой огромный заказ на подогрев в коробках с едой? — спросил я, облокачиваясь на стойку. — Неужели вы наделали их на год вперёд и теперь пребываете в блаженном ничегонеделанье?

— Это поточная работа, — он махнул рукой. — Артефакты до такой степени примитивные, что с ними могут и мои помощники работать. Что тепловые, что холодовые, принцип один. Знай себе сиди клепай и в коробки внедряй. У меня целый цех со складом под это дело выделен. Недалеко от вашего нового приобретения, кстати. — Он внимательно посмотрел на меня. — Мальчишки видели, как зверюгу на склад затаскивали. Прибежали и рассказывали мне об этом, закатывая глаза и хватаясь за сердце. И это в их-то возрасте…

— Печальная история. Надеюсь с производством моих упаковок в этой связи ничего не произошло? — я приподнял бровь и улыбнулся. Обычно, люди не любят, когда я вот так улыбаюсь. Но, Быкову было всё равно. В этом плане он полностью соответствовал своему тотему.

— Я рад, что вы беспокоитесь о здоровье моих помощников. — Ответил он улыбкой, не сводя с меня не менее пристального взгляда.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Я думал о том, что и не знал про холодовые артефакты. Значит, мои повара начали делать мороженное и другие десерты, которые нужно подавать холодными. Ну, молодцы, что я могу ещё сказать?

Только вот, надо всё-таки заставить Михалыча предоставлять мне отчёт. А то, раньше я знал о расширении меню, хотя бы по тому, что сам его рисовал. А сейчас Мамбов пристрастился к еде и красотке Лизоньке, и выполняет за такую вот оплату непыльную работу штатного художника. И я вообще не в курсе, что и мороженное уже в ход пошло. А вдруг спросит кто, и что я отвечать буду? Нет, отчёты еженедельные — вот что спасёт ситуацию.

Пока я думал, в лавке стояла тишина. Наконец, артефактор не выдержал.

— Ну, не томите, ваше сиятельство. Скажите, что пришли сюда не просто полюбопытствовать, как дела с вашими коробками. Или мне придётся возвращаться к этой машинке.

— А что это за машинка, и почему с такой мелочью обратились именно к вам, Порфирий Семёнович? — спросил я, не спеша выкладывать цель своего визита.

— Это любимая игрушка малолетнего сына нашего коменданта, — поморщился Быков. — Тут дел-то, макр новый вставить, чтобы игрушка снова начала работать. Нет, нужно было обязательно ко мне тащить.

— А куда предыдущий макр делся? — мне действительно стало любопытно. — Просто разрядился или исчез таинственным образом?

— Исчез, — ответил Быков. — Но, в случае с детьми, ничего таинственного здесь нет. Всего два варианта и возможны: или отковырял и выбросил, или же проглотил. Если последнее, то коменданта в ближайшее время может ждать сюрприз. И что из этого следует?

— За детьми нужно тщательно следить, — подыграл я ему, дав самый очевидный ответ.

— Вот именно. И уволить к чёртовой матери няньку, которая прибежала ко мне, вместо того, чтобы рассказать о произошедшем коменданту. — Быков чуть ли не с ненавистью посмотрел на машинку и скривился так, словно лимон разжевал.

— А сами рассказать не хотите? — я продолжал улыбаться.

— Нет, не хочу, — он покачал головой. — Но я не стану ждать, когда эта глупая курица прибежит за заказом, а просто отправлю игрушку папаше ребёнка. Пускай сам в своём хозяйстве разбирается.

— Удивительно правильное решение, — я кивнул и поднялся. Быков проследил за моими действиями подозрительным взглядом.

Но я не направился к двери, как он наверняка себе вообразил, а вытащил из кармана черный макр с сияющими золотистыми вкраплениями. Артефактор сразу же впился взглядом в эти драгоценную игрушку.

— Это то, о чём я думаю? — он облизал внезапно ставшими сухими губы.

— Я понятия не имею, о чём вы думаете. Но вот этот замечательный кристалл был извлечён мною из той самой зверюги, один вид которой едва не стоил мне упаковок для моего маленького бизнеса. — Сказав это, я осторожно положил макр на прилавок.

— Маленького, ну-ну, — Быков покачал головой. — Насколько мне известно, в Иркутске уже четыре кафе занимаются поставкой еды. — При этом он не сводил взгляд с макра.

— Расширяет дело мой дед, а не я, так что тут есть нюанс, как говорится. — Я пальцем придвинул макр к нему поближе.

— Это неважно, ваше сиятельство, дело всё равно принадлежит клану, — добавил он рассеянно. А потом поднял на меня глаза и заорал. — Почему он всё ещё активен?

— Из нас двоих артефактор именно вы, — напомнил я ему. — Иименно от вас я и хочу услышать ответ на этот вопрос: почему прошло столько времени, а макр всё ещё активен? А также, какими свойствами обладает конкретно этот макр?

— А вы сумели заметить в нём какие-то иные свойства, кроме накопителя энергии? — Быков подался вперёд.

— Да, — неохотно ответил я. — Моя рысь уважает редкие уникальные макры. И очень их любит с гастрономической точки зрения. Она попыталась поужинать данным макром, но не смогла его разгрызть. А когда он оказался у неё во рту, то она даже цвет сменить не могла.

— Ах, да, ваша рысь же периодически становится синей. Кстати, а почему именно синей?

— Потому что мне нравится синий цвет, — быстро ответил я, возвращаю таким образом забывшегося артефактора к предмету нашего разговора. — Кроме того, я заметил, что дракон при нападении на меня, и не только на меня, использовал всего один тип пламени. И тот выпускал с определённой задержкой. В то время, как мой наставник в магии сказал, что эти твари умеют манипулировать пятью десятками различных видов огня. Не сказывалось ли здесь отрицательное влияние макра?

Очень интересно, — пробормотал Быков, беря в руки макр и начиная его рассматривать, акцентируя внимание на золотистых искрах.

— Так что, вы возьметесь за определение свойств макра? — Я не добавил, что для меня это чуть ли ни жизненно важно.

— Исследование макров — это весьма трудоёмкий процесс, — проговорил Быков, потирая подбородок. — Включающий в себя кратковременные посещения разных уровней изнанки. И всё это сопровождается с определёнными затратами.

— Если вопрос в деньгах, то это как раз проблемой не является. — Перебил его я. — Называйте вашу цену, которая будет включать в себя все сопутствующие расходы. Меня интересует исключительно результат, вы же понимаете.

— Вы очень любознательный молодой человек, ваше сиятельство, — Быков отложил в сторону макр и задумался. — Триста рублей. Половину из этой суммы в качестве задатка.

— У меня нет с собой таких денег, — я поморщился. — Чек возьмёте? Или подождёте, пока я посещу банк?

— Чек меня полностью удовлетворит, ваше сиятельство, — Быков улыбнулся.

— А, ну, да, у вас же в заложниках остаётся мой макр, — я вытащил чековую книжку и выписал первый в моей жизни чек. Из той жизни, которую я отчетливо помню, естественно.

— Который стоит существенно дороже, чем мой конечный гонорар. — Быков снова улыбнулся. — Скажем так, убивали и за меньшее. И, если, не дай Бык, с камнем что-то случиться, то мне лучше всего залезть в какую-нибудь дыру на пятом уровне и молиться Великому Быку, чтобы вы, ваше сиятельство, меня в этой дыре не нашли. Так что, с одной стороны, вы правы, наличие у меня макра исключает любой подвох. С другой стороны, я примерно предполагаю, что озвученная сумма не разорит клан Рысевых. И что за такую скромную для клана сумму, наследник не будет рисковать столь ценным макром. Да и расчёты по моим счетам со стороны клана всегда происходят вовремя и без каких-либо задержек. Ну, и, в-последних, я слишком вас уважаю, чтобы заподозрить в чём-то нехорошем.

— Да-да, я так и подумал, — ответил я на его тираду довольно рассеянно, продолжая заполнять чек на предъявителя.

Заверив чек подписью, я прислонил к бумаге ключ клана. Им я тоже впервые воспользовался, и теперь с нездоровым любопытством ждал, что же произойдёт. Случилось то, что было вполне ожидаемо: на чеке в углу появился оттиск печати, внешне повторяющей рисунок на моём перстне.

Рысь на печати выглядела очень грозно и внушительно. Я невольно вспомнил Фыру, с застрявшим у неё в пасти макром, и чуть не заржал. С трудом сдержавшись, я вырвал чек и протянул его Быкову.

— Сообщите мне, когда будут готовы результаты, — в ответ на мой почти приказ Быков кивнул.

Он встал, быстро вышел в подсобное помещение, и вернулся, неся в руках коробку, которая просто искрила от наложенных на неё чар. Аккуратно поместив в неё мой макр, он уже не спеша унёс его в то помещение, откуда вынес коробку.

Но, скоро вернулся. Сел на своё место и быстро вытащил из-под прилавка коробку, заполненную до верху мелкими макрами. Коробка была поделана на отсеки и макры лежали чётко разделённые по размеру, в каждой ячейке свой размер. После этого, он взял машинку, перевернул её, и провёл рукой, за которой потянулся серебристый шлейф крохотных искорок.

Я уже начал отворачиваться от прилавка в сторону двери, но задержался, всматриваясь в процесс. Впервые вижу, как работает артефактор, и да, мне стало любопытно. В конце концов, я кот, мне простительно.

Быков тем временем, сделал ещё один замысловатый жест рукой, и направил весь этот шлейф серебристых искр прямиком в машинку. Недолго что-то разглядывал, кивнул, вытащил из коробки макр пинцетом и аккуратно вставил его в специальный паз, как я понимаю, специально предназначенный для этих универсальных батареек.

После этого он отозвал дар, и включил машинку обычным рычажгом. У машинки мигнули фары, она бодро поехала по прилавку, и, не доезжая до стоящей неподалёку коробки с макрами, остановилась. Раздался гудок, а затем хриплый, прокуренный мужской голос зорал: «А, ну, пошёл прочь с дороги! Кусок чёрного дерьма!»

— Вы уверены, что это детская игрушка? — протянул я, когда Быков удовлетворённо кивнул и выключил машинку.

— Комендант бывший военный, суровый человек, — задумчиво ответил артефактор. — Он и сам иной раз любит крепкое словцо. Наверное, попросил именно такую фразу закрепить, чтобы мальчишка привыкал к несправедливости жизни. — И тут он встрепенулся и посмотрел на меня, словно только что понял, что я никуда пока из его лавки не уходил. — Вам что-то ещё нужно, ваше сиятельство?

— Нет, я уже ухожу, — и я действительно на этот раз повернулся в сторону двери. Пройдя половину пути, снова развернулся, и, посмотрев на машинку, спросил. — А где можно купить, ну, или заказать подобную игрушку? Это я так, хм, друг интересовался.

Глава 4

Машина стояла возле склада, значит, дед всё ещё здесь. В тот момент, когда я подъехал, Кузя выскочил из машины, чтобы меня поприветствовать. Я вышел и посмотрел в сторону, где стоял грузовик Савы.

— Павлов что, здесь ночевал? — спросил я у Кузи, как раз подошедшего ко мне поближе.

— Не знаю, Евгений Фёдорович. Я же здесь не дежурил. Но, ребята из охраны поговаривают, что приехал Сава практически одновременно с Лебедевым. А наш целитель вчера вечером заявился. Так что, наверное, и ночевал здесь Сава. Если, конечно, домой не уезжал, да потом вернулся.

— У него нет в форте дома, — механически ответил я, оглядывая здание склада снаружи.

Точнее, это было не здание, а целый комплекс зданий. Занимающих довольно приличную территорию. Я здесь был впервые, и про сам склад и про наполнение знал только из восторженных закатываний глаз егерей. Да и из бумаг, где всё было подробно описано. И почему-то, опираясь на все это, я думал, что склад — это нечто вроде того, который у нас в охотничьем домике имеется.

Однако, я ошибся. Маленький склад был немногим меньше, чем наш в Ямске. С размахом привык жить бывший полковник Перепёлкин. Надеюсь, что драконий зуб того стоил. Хотя, скорее всего, он в такую цену свою жизнь оценил, что было наиболее вероятно.

— Не совсем так, — проговорил Кузя, замявшись и вырвав меня из раздумий.

— Что? — переспросил я, потому что никак не мог сообразить, к чему относятся его слова.

— У Савы есть здесь дом. Он у Перепёлкиных купил. Они же почти сразу, как полковник нам склад отдал, уехали. У них, оказывается, под Новосибирском большое поместье простаивает. А не уезжали они отсюда только из-за пристрастия полковника к охоте.

— А ты откуда это знаешь? — я удивлённо посмотрел на Кузю.

— Я здесь больше времени провожу, чем вы, ваше сиятельство. Уже почти местным стал. — Ответил он, смущенно пожимая плечами. — Городок-то небольшой, все друг друга знают. И охотников здесь хватает. Вон там и там тоже склады наподобие этого стоят. — И он указал на соседние постройки. — За периметром несколько тонких мест есть. Там частенько прорывы случаются. Но такие, первого да второго уровня. Зато зверья много можно добыть. Не просто же так Павлов на такие траты пошёл и грузовик сюда перетянул. А даже на мелочи, вроде тех же летяг, можно прилично заработать.

— Не могу судить, мы летяг не продаём, — я повёл плечами. — Может и можно. Я же не все сделки провожу. Только тогда, когда это нужно лично мне.

— Ну, дык, — Кузя почесал затылок. — Клан большой. И дуростью это будет, всё подряд продавать. А потом что? Макры для патронов покупать? Или настои целебные? Не, бред это всё. Что самим можно сделать, надо делать. Не зря же вы, Евгений Фёдорович, Лебедева вместе с дочерью перетянули к себе.

— Верно мыслишь, не зря. Ладно, пойду посмотрю, что там внутри творится. — И я сделал шаг к воротам.

— Погодите, ваше сиятельство. Вы на сам склад пока не ходите. — Ко мне подбежал один из подчинённых Игната. — Пойдёмте, я вам территорию и цеха покажу. Ну, а напоследок склад оставим.

— Петя, почему ты меня на склад не пускаешь? — ласково проговорил я.

— Там Лебёдев с Савоё сцепились, и даже Сергей Ильич никак не может их утихомирить. Пускай прооруться, а там и вы войдёте, да свежим взглядом посмотрите. Может, и посоветуете чего. — И Петька довольно настойчиво потянул меня в сторону от центрального склада.

Я только усмехнулся и позволил увлечь себя к цехам. Нужно же было своими глазами увидеть, что приобрел клан, когда я спасал жизнь Перепёлкину. Спасал, несмотря на его дуру жену.

Вот сейчас всё было почти так, как я и представлял себе, когда разглядывал комплекс снаружи. И да, некоторое оборудование, вроде того же аппарата для консервирования крови тварей, было круче, чем у нас. В контур управления того же консервирующего аппарата было встроено аж восемь макров среднего размера, в то время, как наш аппарат насчитывал пять.

— Вот эта штука стоит огромных денег, — я указал на аппарат. — А в чём разница?

— Если кровь сцедили быстро, в течение пяти часов после извлечения макра из туши, то этот консерватор позволяет не просто ей не стухнуть, но и сохранить те свойства, которые она приобрела, когда макр был максимально активен. Это временный эффект, сами понимаете, ваше сиятельство. — Петька провёл рукой по крайнему макру, который вспыхнул в ответ на его прикосновение. Одарённый, ну-ну.

— Давно хотел спросить, но всё как-то не получалось, — я внимательно посмотрел на него. — Где проходят обучение одарённые ПроРысевы?

— Так в Иркутске, в реальных училищах, — он посмотрел на меня удивлённо. — У Сергея Ильича с этим строго. Всех и мальчишек, и девчонок к оракулу таскают, когда пятнадцать исполняется. Это, если раньше дар не проявился. А в восемнадцать по училищам распределяют, с магическим уклоном. В этом форте два таких есть. Они так и называются первое и второе, — Петька хмыкнул. — Я во втором учился. А тот же Игнат в первом.

— Я этого не помню, — задумчиво произнёс, коснувшись пальцем виска. — Как, оказывается, много я забыл.

— Да, этот ж, ерунда, вспомнится, — махнул рукой Петька. — Или заново выучится. Главное, что пассий своих позабыли, ваше сиятельство. Вот об этом точно не стоит вспоминать.

— И кто ты по образованию? Какую-то профессию же тебе дали? — я хмыкнул, увидев, как поморщился парень. — Быть егерем, как я понимаю, в училищах не обучают. Это делают дома старшие.

— Это да. Петрович парней натаскивает. Иной раз с ремнём, — Петька улыбнулся. — Я в училище на настройщика магических механизмов учился, которые на макрах работают.

— Ага, понятно. А я-то ещё удивлялся, как это мои егеря так быстро в оборудовании, даже незнакомом разобрались. — Я покачал головой.

Вот тебе, Женя, урок на будущее. Нельзя слуг игнорировать. Мало того, что они всю твою подноготную знают, так ещё вот какие подробности о них выплывают. Это, чтобы не бегать с выпученными глазами и не искать артефактора по городу, если у клана что-то сломается не вовремя. Машинка наследника, например.

— А Игнат у нас…

— Так в делопроизводстве он разбирается. Мы-то думали, что вы вспомнили это, когда именно его с Перепёлкиным отправили склад оформлять. А оно вон, как оказалось. Интуиция, значит, сработала. — Протянул Петька и посмотрел на меня уважительно. — В первом училище вообще всяких юристов и бухгалтеров готовя. Это во втором больше по технике, да как помощников артефакторов.

— Скажи мне, Петя, кто-нибудь из ПроРысевых учился на помощника артефактора? — ещё более ласково протянул я.

— Да, — осторожно ответил Петька. — Вовка и Захар точно. Мы в один год потому что выпускались. Да и ещё с десяток наберётся.

— Угу, — я посмотрел на потолок и мысленно досчитал до десяти, а потом снова посмотрел на него. — А, скажи мне, Петя, какого тогда хрена мы заказ на те же тепловые и холодильные артефакты для упаковок отдаём на сторону, если свои между делом могли бы неплохо заработать на шабашке, просто между делом?

Я почувствовал, как у меня дёрнулся глаз. Я сделал шаг в его направлении, а дюжий егерь, что-то рассмотрев на моём лице, попятился.

— Да я-то откуда знаю, ваше сиятельство? — попытался оправдаться он. — Мы же не против, особенно, если посменно работать. Но тому же Захару никто не предложил, мы и решили, что так что-то сложное. Такое, что только сам артефактор может справиться.

— Нет, Петя, Быков такой ерундой не занимается. Он спихнул заказ именно на пресловутых помощников. — Я остановился. — Ладно, я. Вы могли тоже забыть, что я много подробностей после того подлого удара не помню. Ладно, Михалыч, он человек в клане новый, просто не знал про такие подробности. Куда Сергей Ильич-то смотрел?

— Ну, я думаю, что Сергей Ильич и не знает, кто у нас на кого учился. ПроРысевых учиться посылают, чтобы с даром совладать. А у кого его нет, чтобы общее образование получить. А кто кем по итогу стал, главе клана поди и не докладывают, — протянул Петька. — Для него-то мы егеря.

— И мне очень не нравится такой подход к делу, — я покачал головой. — Клан большой. Всё мы, конечно, делать сами не сможем. Ту же машину, например. Но, чёрт подери, упаковки для готовой еды вполне может и сами потянуть. И не связывать себя дополнительными контрактами.

— Это вам лучше не мне говорить, ваше сиятельство, — вздохнул Петька. — Вам бы с его сиятельством Сергеем Ильичом на эту тему пообщаться.

— Пообщаюсь, ещё как пообщаюсь. — Я задумчиво обвёл взглядом просторное чистое помещение. Вот за чем-чем, а за порядком егеря всегда следили. И не были приучены работать в бардаке. — Пошли на склад. Здесь мне всё более-менее понятно.

Петька только кивнул и первым выскочил из цеха. Вот, кстати, одно неудобство я всё-таки выявил. Здесь нет сообщения между цехами и непосредственно складом. Чтобы попасть из одного здания в другое, необходимо по улице пробежаться.

Ну да, ладно. Я не заядлый охотник, тушками тварей первого-второго уровня парней заваливать не буду, так что сами, поди, разберутся. Или же придут с предложением. Они у нас не стесняются, что-то рациональное просить. Если это, конечно, не связанно с увеличением работы. В противном случае, эти деятели предпочитают молчать в тряпочку и, зная, что у меня проблема с памятью, шифроваться, что, оказывается имеют все необходимые мне навыки. Сволочи они, коты ленивые. Ну, ничего, я вам устрою. В нашем прайде шланговать имеет право только один кот — и это я! Только вот получается, как раз наоборот: я пашу как конь, а они в стороночке прохлаждаются.

Открыв дверь на склад чуть ли не пинком, я попал прямо в разгар… нет, это была не ссора. Это два неадеквата пытались что-то донести до моего деда. Но делали они это одновременно, стоя по бокам от уже начавшего закипать графа.

— Всем, добрый день. — Я подошёл к деду, и кивком указал на дверь. — Ваше сиятельство, я бы хотел с вами побеседовать.

Дед посмотрел на Лебедева, потом перевёл взгляд на Саву, и вышел вслед за мной на улицу. Неподалёку расположились егеря, которых, похоже, попросили вон со склада. Они так усиленно делали вид, что происходящее их не интересует, что мне стало смешно.

— Тебе их вопли не надоели? — прямо спросил я у деда.

— Признаюсь, они меня начали утомлять. Но я их не останавливал, потому что оба приводят очень забавные аргументы в свою пользу. Эти аргументы далеки от здравого смысла, но, тем не менее, повеселили старика. В моей жизни очень мало осталось развлечений, — он притворно вздохнул.

— А, понятно. Значит, ставить на собственного внука, который угодил в извращённый лабиринт Тигрова — это за развлечение не проходит. — Я скептически хмыкнул. — Хочешь развлечься, посети заведение на Ягодной. По-моему, ты приглянулся Жу-Жу. Ну, а что, такой импозантный мужчина…

— Женя, я тебя попрошу, — дед перестал скалиться и сжал губы так, что они превратились в тонкую линию. Я же, увидев это, прищурился.

— Так ты что же, уже воспользовался моим запоздалым советом, — я хохотнул, и тут же прикрыл себе рот рукой. Не надо злить главу клана на пустом месте. Ни к чему хорошему это точно не приведёт. — Ладно, шутки в сторону. Как-нибудь в другой раз, под бокал вина ты мне расскажешь самые грязные подробности. Я на это надеюсь, по крайней мере. Ну, а что, мне же интересно, — и я пару раз хлопнул ресницами.

Дед покачал головой и негромко рассмеялся. А когда успокоился, то спросил.

— Зачем ты меня вытащил оттуда? — и он кивнул на склад.

— Ты ведь уедешь сразу после посещения этого вертепа? — я не стал уточнять, что именно я имею в виду. И так понятно, что склад.

— Да. С Марией уже попрощался. А тебя здесь дожидался. Дел много, и они сами себя не переделают. — Подтвердил дед. Я же ещё раз всё раздумал и сообщил ему.

— Так получилось, что я нашёл помещение с оборудованием, для изготовления собственной упаковки. А также выяснил, абсолютно случайно, что в клане довольно много специалистов, которых хоть с три смены вахтой на это маленькое предприятие определяй.

— Сколько хозяин хочет за своё предприятие? — деловито уточнил дед, что-то в уме прикидывая.

— Десять тысяч. — Ответил я, невольно нахмурившись. Ведь десять тысяч — это только первичные траты. А есть ещё и сопутствующие, уже на процессе производства.

— Хм, — дед задумался ещё больше. — Это предприятие сможет полностью обеспечивать нашу потребность в упаковке? Скажем, если мы в Иркутске расширим склад и будем поставлять с этого склада в другие города? Таким образом мы избавимся от дополнительных контрактов, которые сейчас вынуждены заключать в каждом городе с поставщиками тары и артефакторами?

— Если ты подаришь мне кнут, чтобы я в первое время использовал его в качестве мотивации для ПроРысевых, то, думаю, что да. Стоп, ты сказал, в городах? — я уставился на деда. Когда он успел так развернуться?

— Михалыч оказался очень работоспособным малым, которому, как оказалось, прежде не хватало размаха. Ну, и определённого финансирования, не без этого. — Дед усмехнулся. — Он уже в Новосибирске налаживает доставку и уже прикидывает, какой город будет следующим. В общем, я даю тебе карт-бланш. Используй средства с продажи своего дракона.

— А кнут? — спросил я, с трудом сдерживая довольную улыбку.

— Я пришлю тебе кнут и Захара. Уже и забыл, что он помощник артефактора. И не вспомнил бы, если бы ты не напомнил. — Дед посмотрел на склад. — Ты даже не спросишь, что там происходит?

— А я знаю, что именно. — Я пожал плечами. — Павлов хватается за сердце, и верещит, что гнусный Лебедев мечтает уморить голодом всю его семью, включая трех жён. Или же осчастливить этих куриц, добившись его смерти от инфаркта. Лебедев же парирует, заявляя, что этот тип, продажная душа, мечтает погубить клан Рысевых, лишив их таких важных компонентов для исцеления и оздоровления. А науку обезглавить, затормозив важнейшие открытия. Ну, и остальное в том же духе.

— Ты почти угадал, — дед всё ещё посмеивался. — Только ты не знаешь главного. Сава бы удовлетворился шкурой и малой толикой всего остального, вот только Лебедев встал грудью и твёрдо сказал: «Не отдам!». То есть, ничего, не отдаст, ни грамма мяса. Ну, а дальше, всё именно так, как ты говорил.

— Чем мотивирует? — я задумался. Лебедев может быть просто безумно упрямым. Переубедить Аристарха Григорьевича, когда тот упёрся, невероятно трудно.

— Говорит, что, если при исследованиях набредёт на нечто гениальное и неповторимое, то восполнить ингредиенты будет негде. Слишком уж эти твари редкие и себе на уме.

— Аргумент весомый, но не слишком убедительный, — я покачал головой. — Пойду уже поставлю точку в их споре. Ты со мной?

— Нет, я уже на них насмотрелся, — дед в который раз ухмыльнулся. — Я сейчас к порталу. Меня как раз в Иркутске встречать должны через час.

Попрощавшись с дедом, я дождался, когда машина скроется за углом, а затем решительно направился к складу.

— И что вы решили? — осторожно спросил Сава, глядя на мою решительную физиономию.

— Петька! Иди сюда, — крикнул я, призывая к себе егеря, напрочь игнорируя вопрос Павлова.

— Да, ваше сиятельство, какие будут распоряжения, — тут же материализовался возле меня Петька.

— Всё что есть поделить на шесть равных частей. Помочь Аристарху Григорьевичу переправить его шестую часть в Ямск. Шестую часть господина Павлова, загрузить ему в машину, пускай продаёт. То, что не делится, глаза, например, сразу же отдать Аристарху Григорьевичу. — Я начал отдавать распоряжения. По мере того, как я говорил, Павлов начал расцветать в улыбке, а вот Лебедев нахмурился.

— Позвольте, Евгений Фёдорович… — начал целитель, но я его оборвал, даже не глядя в его сторону.

— Нет, не позволю, — я снова повернулся в Петьке. — Всё понял?

— Так точно, ваше сиятельство, — и он побежал звать на помощь ребят, чтобы начать выполнять поручение. Через десять секунд вернулся и добавил. — А с остальным что делать?

— На длительное хранение. Если Аристарх Григорьевич что-нибудь найдёт в своих изысканиях, то, оставшаяся часть необходимой требухи достанется ему, но лишь после согласования со мной. — Я повернулся к Саве. — Сколько будет стоить шкура и всё то, что я разрешил вам реализовать?

— Много, — не задумываясь ответил он.

— Хорошо, давайте так. Этого хватит, чтобы выкупить одно небольшое производство за десять тысяч и организовать полный цикл? — я не отрываясь смотрел на него, параллельно отмахиваясь от пытающегося мне что-то сказать Лебедева.

— Смотря какое производство, — осторожно уточнил Сава. — Если производство автомобилей, то… хм… это будет зависеть от итогов торгов. Но, может и не хватить.

— Я не собираюсь строить машины. Всего лишь упаковку для моих кафе.

— А, это? — Сава махнул рукой, — Пф-ф-ф, вы умеете заставить напрячься. — Не волнуйтесь, на это даже того, что вы мне разрешили, несмотря на протесты этого кровопийцы, — он бросил злобный взгляд в сторону Лебедева, — забрать, хватить с лихвой.

— Ну, и отлично. Да, не уезжайте быстро. К вам скоро зайдёт Игнат ПроРысев. Уж посодействуйте ему в закупке всего необходимого для данного производства. — И, не дожидаясь ответа, я быстро вышел на улицу. Главное, не дать Лебедеву себя догнать, иначе я здесь зазимую, выслушивая его вопли.

Глава 5

Я покосился на резерв. Осталось чуть больше половины. Ладно, ещё раз попробую вызвать черное пламя, хотя я на него уже половину резерва угробил.

Сосредоточившись, выбрал темную нить, и попытался с её помощью создать пламя. На раскрытой ладони заплясал черный огонь. Ну, наконец-то, я даже глаза прикрыл от облегчения. Ничего с ним делать я сейчас не собирался, достаточно было того, что получилось вообще вызвать этот клочок самой настоящей тьмы.

Сконцентрировавшись на удержании пламени, я позволил себе разложить по полочкам всё то, чего успел достичь за две недели.

* * *

На занятия пришлось ходить. Я сам побежал в Академию, когда на протяжении трех дней, так и не сумел понять, каким образом при призыве дара вызывать именно то пламя, которое мне в данный момент необходимо. Нет, нити послушно отделялись друг от друга, но сотворить из него пламя я мог, разве что, случайно.

Когда активировал дар, то у меня по умолчанию стояло моё родное обычное пламя. Разноцветные нити не принимали участия в его формировании и оставались инертными. Убив на попытку их расшевелить три дня, я, в конце концов, плюнул и пошёл к Архарову.

— Попробуй подтягивать нити дара к основному, когда активируешь его. — Посоветовал учитель.

— Я пробовал, — посмотрел на него возмущенно. — Это было первым, что я испробовал. Не получается. Основные нити просто отталкивают нить, которая находится от них слишком близко и отличается по цвету.

— Тогда попробуй направлять энергию непосредственно в нужную нить…

— Это было второе, что я попытался сделать, — перебил я его. — А потом я попытался разделить энергию и направить её к двум нитям одновременно. По-моему, я всё перепробовал, — и уронил голову на лежащие на столе руки.

— Думаю, что ты не попробовал самого очевидного, ты не переплёл нити, — задумчиво проговорил Архаров.

— Издеваешься? — я поднял голову и посмотрел на него. — Да я чуть резерв не сжёг, пока их распутывал.

Вообще-то, это решение было наиболее логичное. Но я, только представив себе, что нити снова могли перепутаться, начинал мучиться изжогой.

— По идее, сейчас, когда они отлежались и сформировали собственные пути, должны будут распадаться, как только ты деактивируешь дар, — сказал Архаров. — Но, пока не попробуешь, не поймешь. А сейчас призови дар. Тебе нельзя долго пропускать занятия, на спецкурсе преподаются очень нужные предметы.

— Как-будто я этого не знаю, — проворчав, я вызвал чистое обжигающее пламя.

— Отлично. — Кивнул преподаватель. — Тебе проще дома тренироваться?

— Да, дома, — я кивнул. Всё-таки этот островок в Астрале, который я случайно создал, был для меня настоящей находкой в плане оттачивания магических навыков.

— Тогда иди. Но с завтрашнего дня на занятия. Что там у тебя в расписании стоит? Впрочем, неважно. Я преподавателей предупрежу, что ты разобрался с самой главной проблемой — отделил основной дар от остальных и теперь не поджаришь никого, случайно активировав белое пламя, к примеру. — Архаров задумался, а потом добавил. — На мои занятия тоже приходи. Мы со всеми твоими странностями много пропустили.

— Можно подумать, я в этом виноват, — поднявшись, взял сумку.

— Не виноват. Но, будет жаль, если до твоего отправления мы не изучим завесу призрачного огня — одно из самых сильных заклинаний маскировки.

— Да, вот этого точно будет жаль, — тут же согласился я, и вышел из класса.

В этот же день попробовал соединить нити дара. Они скрутились без выкрутасов. Я посмотрел с тоской на получившийся конгломерат и покачал головой. С другой стороны, одну нить от другой отделить — это не клубок из разных нитей распутывать. Можно и потерпеть.

Нить я выбрал оранжевую. Вроде именно такого цвета было изначальное пламя, которое в итоге рассыпалось иллюзорными искрами. Это действительно было иллюзорное пламя. Убедившись в своей правоте, отозвал дар, и тут случилось то, о чём говорил Архаров. Нити сами расплелись и легли на своё место в канале.

— Ну, что же, вот с этим можно работать, — пробормотал я, и принялся тренироваться призывать оранжевое пламя быстро, не концентрируя внимание на том, что происходит в это время в каналах.

В итоге у меня всё получилось. А вот практическое применение этой бесполезной на первый взгляд иллюзии я нашёл, когда заявился к Дроздову.

— Какие люди, — протянул учитель, разглядывая меня с ног до головы, как какую-то странную зверушку. — Вот, скажи мне, Рысев, что с тобой ни так? — он покачал головой. — Почему ты вляпываешься в такие странные приключения? Нет, я понимаю, добыча знатная, во всех отношениях. Но, ты ведь не думал об этом, когда за периметр лез?

— Не думал, — я покачал головой. — Мы в принципе не знали, с чем нам придётся столкнуться, когда выезжали за периметр. Всего-то хотели новую винтовку пристрелять.

— Пристреляли, — хохотнул Дроздов. — Очень хорошо пристреляли. Кстати, ты сам понимаешь, что слегка помешан на огнестрельном оружие?

— Я бы не назвал это помешательством, — немного подумав, попытался как можно точнее донести эту мысль. — Я не верю в сказки, что какую-то тварь можно убить мечом, но невозможно даже ранить пулей. Так не бывает. Законы физики, слава Рыси, всё-таки действуют практически на всех уровнях изнанки, и, тем более, в реальном мире. А изначальная скорость и сила удара таковы, что, как минимум, ранение нанести вполне можно. Что наша с женой охота и доказала.

— Особенно, если стреляешь непростой пулей, — согласно кивнул Дроздов.

— Вот это точно. Но, возвращаясь к охоте, сейчас, я понимаю, что меня вело провидение. Если бы эта тварь ворвалась в форт, а она ворвалась бы, даже не сомневайтесь, то бед бы натворила очень больших. Да и убить зверюгу проще было на открытом пространстве степи, чем, если бы пришлось делать это на довольно узких улицах города.

— В этом есть определённый смысл, — подумав, согласился со мной Дроздов. — И да аргумент очень серьёзный на самом деле. Но вот прямо сейчас меня больше интересует всего один вопрос — ты сумел справиться с теми изменениями, которые происходят с твоим даром?

— Частично, — осторожно ответил я, поглядывая на него настороженно.

Они с Пумовым не оставили безумную идею создать свою боевую школу, где боевые навыки будут сочетаться с даром. И бесконечные задержки, связанные с частыми изменениями то с уровнем, то с самой структурой моего дара, этих двух гениев жутко бесили.

— Насколько частично? — ласково проговорил Дроздов.

Надо сказать, что мило общались мы с ним в холле дома, в котором была расположена его школа. Я покосился на дверь. Может быть, уйти, пока не поздно? Что-то мне его игривое настроение не слишком нравится.

— Я ещё не умею манипулировать новыми видами пламени и, если честно, пока не выяснил, что и за что отвечает, — всё также осторожно ответил, продолжая коситься на дверь, так, на всякий случай. — Но уже не активирую случайный дар с непредсказуемым результатом.

— То есть, ты вполне можешь сейчас тренироваться, без опасности спалить мой зал? — Дроздов сложил руки на груди и смотрел на меня прищурившись.

— В общем-то, да. Собственно, я и пришёл, чтобы провести тренировку. Скоро на практику ехать, и хотелось бы быть в форме. Всё-таки четвёртый уровень, как-никак. — Я немного успокоился. Пока что на мне никаких экспериментов ставить не будут, и то хлеб. После своих ежедневных медитаций я не готов, ещё и здесь пытаться воздействовать на дар.

— Отлично, — Дроздов опустил руки. — Переодевайся. Я скажу Толе, что вы сегодня работаете в паре.

Мы-то с Толей работали в паре, это да, вот только его отец с Пумовым тоже взялись за нас вдвоём. После первого условного раунда, Пумов долго смотрел на меня.

— Так, Рысев, объясни мне, почему наступил регресс? Ты гораздо лучше владел мечом на прошлом занятии? А сейчас словно оглоблей машешь. — Он нахмурился, я же потёр переносицу.

Сейчас, когда он меня теснил, я отчётливо понял, что действительно не успеваю. Хотя ещё совсем недавно при определённой доле везения мог работать на опережение.

— Не знаю. Я целыми днями пытаюсь разобраться с подарочком дракона, и уже забыл, когда мой резерв был полон до краёв, — покачав головой, посмотрел на него. — Может быть, дело в этом?

— Может быть, — Пумов задумался. — Но, ты понимаешь, Женя, что такая отговорка не пройдёт, если случится прорыв и нападут твари? Они не остановят атаку и не подождут, пока твой резерв снова станет полным.

— Я понимаю. — Я действительно понимаю, но что могу поделать? Тем более, что особой усталости не ощущаю.

А ещё, просто уверен, что снижение скорости не связано с резервом, а вот с изменением каналов — напрямую. И теперь, кроме всего прочего, придётся и с этим разбираться.

— Две минуты отдыхайте, потом продолжим, — отчеканил Дроздов, который в этот момент хмурился, не переставая.

— Что с тобой? — ко мне подошёл Анатолий. Он в отличие от меня довольно тяжело дышал. — Ты уже давно не пропускал такие несложные удары?

— Не знаю, — повторил я. — До отъезда на практику, разберусь.

— А вот это было бы неплохо. Мне, знаешь ли, было бы спокойнее первокурсников сопровождать, зная, что поблизости есть кто-то, кого я вполне могу позвать на помощь. — Тихо добавил Толя.

— На позицию! — крикнул Дроздов-старщий, о чём-то переговорив с Пумовым. — Бой!

Вместо того, чтобы войти в моё положение, эти два слишком… хм… мудрых господина ещё больше взвинтили скорость атак. Толя очень скоро выпал из игры, он всё ещё не мог поддерживать такой темп. И я остался один против них двоих.

Продержался почти минуту, и понял, что всё, сейчас меня размажут тонким слоем по матам. И тогда я решился на отчаянный поступок. Отбив удар меча Пумов и сделав обманный финт, который легко отвёл в сторону Дроздов, я сосредоточился и призвал дар. При этом мне удалось, практически не напрягаясь, вызвать именно оранжевое пламя, как и планировал.

Долго не думая, направил иллюзорный огонь за спины моих тренеров, активируя его именно в пламя. Первым заметил, что они горят Пумов.

— Какого ляда? — заорал он, и начал срывать с себя куртку. — Вовка, ты тоже гори… — Он не договорил, потому что в этот самый момент пламя рассыпалось радужными искрами. Хотя до этого момента неплохо так горело и даже испускало жар.

Но, самое главное, мне удалось отвлечь их от себя. Две ловкие подсечки, и Дроздов, вместе и Пумовым лежали на матах, а к горлу каждого были приставлены мечи, мой и Анатолия.

— Бой не был остановлен, — ответил я в ответ на полный возмущения взгляд Дроздова. — А в реальном бою каждый использует свои преимущества. Вы использовали свои, ну, а я — свои. Главное ведь победа.

— Хвала всем богам, — Пумов закатил глаза. Мы убрали оружие от их шей, и он легко, пружинисто вскочил на ноги. — Ну, наконец-то, ты понял самую главную мысль — главное, это победа и порой неважно, каким именно способом ты её добыл. Особенно, когда на кону жизнь или смерть. Я всё ждал, когда же ты уже хоть что-то сделаешь. Наконец-то, дождался.

— Так, а теперь прошу расшифровать, что только что произошло, — я поднял руки и хмурясь смотрел на них.

— Женя, признайся, сколько бы ещё прошло времени, пока бы ты понял, что никогда не сможешь сравниться со мной в скорости атак, да и вообще в скорости? — Пумов подошёл ко мне и приобнял за плечи. Дроздов же в это время, усмехаясь, начал наводить порядок в зале. — Пума в два раза быстрее рыси. Проигрывать мне в скорости — это неизбежность. Это мой дар, которым наделил наш род первопредок. Зато, рысь более манёвренная, с лучшей реакцией и, что греха таить, более подлая. В хорошем смысле этого слова. Одно из немногих животных, которое любит охотиться сверху, предпочитая слишком не рисковать. Цель наших тренировок до сих пор заключалась в том, чтобы ты пришёл к мысли: надо что-то делать. Они меня уделывают, значит, нужно применить что-то необычное. Ты же уже делал это на первой тренировке. Володя мне рассказал, как ты использовал щит не по назначению.

— А почему вы мне просто не сказали? — я, как идиот пытался подстроиться. Даже сегодня никак не мог понять, что же происходит, а они, оказывается, специально меня провоцировали.

— Этого нельзя было делать, — Пумов серьёзно покачал головой. — Ты тогда не отдавался бы схватке, а пытался схитрить. Это, как понимаешь, тоже недопустимо. Но сейчас, когда ты понял основу, наше обучение перейдёт в совершенно другую плоскость. Будем считать, что теорию ты освоил в полном объёме.

— И почему я начинаю, как минимум опасаться? — я не буду ему говорить, что почти всегда пытался сделать какую-нибудь гадость, хоть подножку подставить. Другое дело, что у меня никогда не получалось сделать это так эффектно, как сегодня.

Зато, теперь я точно знаю, для чего может пригодиться иллюзорное пламя — для для отвлечения внимания. Этот вариант напрашивался, и вот я убедился в этом на практике.

— Вот только, для начала тебе нужно всё-таки разобраться полностью со своим даром, — к нам подошёл серьёзный Дроздов. — Чтобы начать внедрять разработанную нами школу в дело, у тебя не должно быть тёмных пятен. Так что, думаю, мы продолжим после того, как вы вернётесь с практики. Толя, тебя это тоже касается. У вас с Женей уровень подготовки всё-таки отличается, и для чистоты эксперимента нам важно, чтобы вы оба приняли в нём участие.

— Так мы для вас подопытные? — протянул Анатолий.

— Кто-то же должен страдать во благо всех остальных, — пафосно произнёс его отец, а потом повернулся ко мне. — Да, Женя, за этот год можешь не платить.

С тех пор я разобрался с четырьмя видами пламени. Оставался только один — черный.

* * *

Почувствовав лёгкое дуновение, я вынырнул из своих мыслей. Огляделся вокруг. Что за чёрт, откуда здесь ветерок? Опустив взгляд, я увидел, что всё ещё горящее на ладони чёрное пламя начало трепетать. Значит, мне не показалось. Действительно ветерок. Что-то вечер перестаёт быть томным.

Пора отсюда выбира…

— Женя, — я вздрогнул и обернулся. Тот лёгкий ветерок, который я почувствовал, словно принёс откуда-то нежный женский голос. Такой знакомый голос, от которого у меня волосы на затылке дыбом встали. — Женя, где ты? Я чувствую, что ты где-то в Астрале. Ты воспользовался частью моей печати? Молодец.

Я прикусил язык, стараясь не издавать ни звука. Куницын сказал, что она не сможет проникнуть сюда. А, если сможет? Что я вообще знаю о возможностях Амары? Да ни хрена я не знаю. Так же, как и Куницын. Хоть он и жил при ней, как домашний питомец, но, сомневаюсь, что узнал больше, чем ему было позволено узнать.

— Женя, ты постоянно прячешься от меня. — Мне показалось, что я вижу её, вижу, как она капризно надула губки. — Неужели, я тебе совсем не нравлюсь? Где ты?

Спокойно, Женя, спокойно, главное, не дёргаться. Что-то мне подсказывает, что, стоит попытаться выйти, и она найдёт этот островок, и я потеряю такое замечательно место. Это в том случае, если ноги удастся унести.

Ветерок снова прошёлся по моему астральному карману. Щёку кольнуло. Эта тварь не знает наверняка, где я. Она чувствует обрывки своей печати и действует наобум. Наверное, ей просто надоело ждать результата от Куницына, и она решила начать действовать самостоятельно.

Пламя на моей ладони задрожало, привлекая моё внимание. Огонёк извивался, но не под действием ветерка. У меня появилось стойкое ощущение, что он потянулся в ту сторону, откуда этот ветерок прилетел. А что, если…

Повинуясь предчувствию, словно мой дар сам меня настойчиво толкал сделать это, я швырнул огонёк с моей ладони в сторону границы кармана. Разрастаясь на лету, он устремился к цели, а когда упал на призрачную землю. Черное пламя взметнулось и побежало вдоль границы, очерчивая идеальный круг.

Щека полыхнула огнём, и я застонал сквозь стиснутые зубы. Зато, когда черное пламя очертило границы моего астрального кармана, как защитная стена, я сразу же перестал ощущать чужое присутствие.

Посмотрев на пламя, я выдохнул с облегчением. К этой стене приближаться не хотелось. Конечно, я сомневаюсь, что твари, с которой не могла справиться не самая слабая богиня, этот огонь причинил бы большой вред, но вот закрыло оно меня от неё прочно.

И, если и оставалась хоть какая-то видимость связи между нами, здесь и сейчас мне удалось от неё полностью избавиться.

А вот сейчас можно и выходить отсюда. Перед тем, как разорвать с этим местом связь, я заметил, что черный огонь продолжает ровно гореть на границе, и при этом из моего резерва не расходуется ни грамма, чтобы его поддерживать. Ну, что же, одно свойство этого пламени выявлено — мощная защита. Завтра продолжу работать с ним, пока не определю все остальные.

Глава 6

За время, пролетевшее до дня отъезда на практику со скоростью пули, я сумел полностью выяснить, какими именно дарами теперь владею. Более того, я научился манипулировать видами пламени на весьма приличном уровне.

Единственной загадкой оставалось чёрное пламя. Я так и не сумел разобраться во всех его свойствах. Кстати, оно всё так и продолжало гореть на границе моего маленького астрального мирка. И за всё это время я больше не слышал Амару и не ощущал ей присутствия. Так что, похоже, оно обеспечивало прежде всего защиту.

В последнюю неделю преподаватели взялись за нас с удвоенной силой. В итоге, я падал на кровать, иногда не раздеваясь, и мог очнуться только утром, когда рядом начинала возиться Маша. Жена чувствовала себя ненамного лучше, чем я. Гоняли их, пытаясь хоть чему-нибудь научить напоследок так, что она в последние дни даже не ездила сама на занятия. Её Кузя возил и забирал. Потому что, если уехать она смогла бы без проблем, то вот с возвращением могли возникнуть проблемы.

А за два дня до отъезда нас внезапно оставили в покое. Я же по привычке, толком не проснувшись, пришёл к Архарову на занятие, даже не зная, что оно отменено. На моё счастье преподаватель был на месте.

— А ты чего притащился? — удивлённо спросил он, отрывая взгляд от своего рабочего журнала и оглядывая меня.

— Вообще-то, у нас занятие должно начаться через… — я демонстративно посмотрел на часы, — сейчас.

— Спецгруппе за два дня до отправки на практику, положен отдых. Занятия отменяются, — он продолжал удивлённо меня осматривать. — Преподаватель, который вёл у тебя занятия вчера, должен был об этом сообщить. А также просветить, как именно пройдёт отправка.

— Эм, — протянул я, и сел на своё место за столом. — Мне никто и ничего не говорил, не сообщал и даже не просвещал. — Сказал я, в упор глядя на Архарова.

— Так, а у кого у тебя вчера было занятие? — он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

— У Цукатовой, — я нахмурился. — Мы проявляющие составы изготовляли для невидимых чернил. Видимо, увлеклись немного.

— Понятно, — кивнул Архаров, но руки всё ещё держал скрещёнными на груди. — Галя, конечно, может увлечься, но не до такой же степени! Я с ней поговорю. А пока, видимо, честь объяснить тебе всё, падает на меня. Посиди немного здесь. Я за бумагами схожу, которые Цукатова должна была тебе передать. Но, похоже, у неё мальчики в голове, а не ответственность за учащихся.

Он ушёл, а я решил воспользоваться возможностью и создать фиолетовое пламя здесь, в специальном помещении, где почти всё было из камня.

Призвав дар, я подошёл к тренировочному валуну. На нём было столько различных подпалин, что Архаров не всегда мог их ликвидировать. Из моей ладони ударила струя аметистового огня, которую я принялся делать тоньше, одновременно повышаятемпературу и создавая эффект вращения.

Отдельного белого пламени в моём арсенале не было, но именно это позволяло проводить манипуляции с температурой. А заклинание бура дал мне сам Архаров не так давно. Но проверить его у меня всё не было времени. Теперь же я решил исправить это упущение.

Тонкая белая постоянно вращающаяся игла приблизилась к камню, который мгновенно нагрелся. Я отодвинулся. Если само пламя мне не угрожает, то вот раскалённый с его помощью предмет — очень даже. Тем временем на камне начали появляться тонкие линии.

«Ух, ты, наскальная живопись, — восхитилась самая наглая из моих муз. — Давай напишем что-нибудь. „Здесь был Женя“, чем тебе не вариант?»

Отмахнувшись от назойливой музы, я начал аккуратно наносить рисунок. Не что-то сложное, так, какую-то абстракцию. Закончив, деактивировал дар и отошёл ещё подальше, чтобы полюбоваться тем, что получилось.

— Красиво. — Надо же, увлёкшись процессом, даже не заметил, как вернулся Архаров. — Значит, ты усвоил бур.

— Как видишь, — я подал плечами.

— Я тут на днях в старых манускриптах рылся. И нашёл интересный щит, — он подошел к камню на расстояние, на которое позволял приблизиться жар, исходящий от моего художества. — Вот, почитай, может быть, пригодиться.

И он вытащил из кармана свёрнутый лист, на котором была записана формула этого заклятья. Первое, что бросилось мне в глаза, это примечание в самом начале: «Только для тёмного пламени». Называлось заклинание «Щит теней».

— Раз ты освоил бур, значит, в своих изысканиях можешь двигаться дальше. — Сообщил Архаров, после чего отвернулся от тренировочного камня и прошёл за свою кафедру. По дороге к ней, он бросил на мой стол объемный конверт.

— Что здесь? — я взял конверт, повертел его в руках и бросил обратно на стол.

— Проездные. Через портал до Иркутска. На поезде до станции «Таёжная». Там предстоит сойти с поезда и у портала на нужный уровень встретиться с Дроздовым и курсантами. Чтобы всем вместе уже переместиться на место. Время отправления на каждом этапе найдёшь в проездных, — взгляд Архарова постоянно возвращался к камню, на котором по мере остывания рисунок стало видно более отчётливо.

— Что-то не похоже, что здесь исключительно проездные, — я снова поднял конверт и взвесил его на руке.

— Да, там ещё ваше задание. Я не знаю, о чём идёт речь, уж извини. Я всего лишь преподаватель в Академии изящных искусств, и граф Медведев не посвящает меня в отдельные дела. — Архаров улыбнулся, а когда заметил мой скептический взгляд, добавил. — Если только меня не привлекают в качестве эксперта, разумеется. Но, у вас должно быть что-то несложное, что вполне по силам студентам первого года обучения на спецкурсе. Так что, я действительно не в курсе, что для вас приготовили. Вот только место вашего отправления очень странное. — Он задумался.

— И чем же оно странное? — я внимательно смотрел на него.

— Именно на этот участок изнанки выходят порталы ещё как минимум двух государств. И, если шахты и рабочие посёлки находятся под юрисдикцией каждого государства, то вот форт — это общая нейтральная территория. Сам, в общем увидишь. Надеюсь, у тебя нет проблем с языками.

— Я тоже на это надеюсь, — задумавшись, я смотрел на конверт. А ещё я очень надеюсь, что наше задание никаким боком не касается эти самые иностранные государства. Пусть это будут обычные, в общем-то, безобидные заговорщики, о которых говорил Медведев. Рысь, если ты меня сейчас слышишь, поспособствуй, а? Ну, чего тебе стоит?

— Ладно, иди, отдыхай, начинай собираться…

— Так, постой, ты сказал, что мы на этой станции, как там её, «Таёжной», встретимся с Толей Дроздовым и его подопечными? А мы разве не вместе отсюда поедем? — спохватился я, переводя взгляд на Архарова.

— Разумеется, нет. — Он покачал головой. — Они поедут отдельно, причём, уже завтра. И даже через портал вы с Мамбовым пойдёте в одно с ними время, но отдельными группами. В самом форте уже договаривайся с Дроздовым, чтобы Мария не в казарму заселили, а с тобой в гостиницу. Можете даже внезапно вспыхнувший лямур изобразить. На этих практиках и не такое порой происходит. — Добавил он тихо, мечтательно глядя на камень. Ха! Я так и знал, что Архаров к конторе Медведева имеет прямое отношение. Или, имел, что тоже вполне могло быть. — В общем, там решите, как всё обставить. А теперь, вали уже отсюда, не отвлекай меня от работы.

Я встал и направился к выходу, сунув конверт в сумку, которую, скорее, по привычке везде таскал с собой.

Маша была уже дома и судорожно кидала вещи в открытый чемодан.

— Мне нужно в семь утра быть у портала, — скороговоркой проговорила она, вытаскивая из шкафа кружевную шаль и озадаченно глядя на неё. — Ты тоже думаешь, что мне она на практике не пригодиться? — и Маша посмотрела на меня, развернувшись вместе с шалью.

— Думаю, что не пригодиться? — я усмехнулся, ослабил галстук, а потом и вовсе снял его, швырнув на стол. — Тоже, что ли собраться. Хотя бы одежду, да предметы гигиены. Мне, в отличие от тебя понадобиться гораздо больше тряпок.

— Зачем? — Маша нахмурилась. А затем, подумав, всё-таки сунула шаль в чемодан. Я только головой покачал.

— Потому что я не просто какой-то там художник, которого послали в эту дыру, вдохновения набираться, глядя на каторжников и тварей четвёртого уровня, — Вещей на самом деле у меня было не слишком много. Надо как-то расширить гардероб, если хочу соответствовать выбранному образу.

— Я не слишком понимаю о чём ты хочешь сказать, поэтому, Женя, пожалуйста, не говори загадками, — она бросила в чемодан какую-то очередную кружевную вещичку. — И да, я нервничаю. Имею право, между прочим.

— Имеешь, — я уложил на дно чемодана куртку, решив поехать в пальто. После этого отобрал у жены шелковое болеро и сунул его обратно в шкаф, практически одновременно перехватив её за руки, и притянув к себе. — Маша, успокойся. Там я буду рядом и помогу тебе, в чём бы эта помощь не заключалась. Ты веришь мне?

— Да, — она закрыла глаза и прижалась ещё крепче. — Женька, что бы я без тебя делала?

— Наслаждалась бы жизнью и привилегиями молодой вдовы, если бы за Ондатрова замуж к этому времени вышла, — честно ответил я. — Правда, недолго. Я бы тебя всё равно соблазнил, и было бы точно так же.

— Ты уверен, что я соблазнилась бы? — она расслабилась и теперь улыбалась.

— Конечно, разве передо мной можно устоять? — я тихонько рассмеялся и поцеловал её в лоб. — А теперь давай соберём уже эти проклятые вещи и пойдём обедать. Я почти неделю нормально не ел. Да и ты питалась урывками.

Я развернулся и замер на месте, глупо моргая. Потому что в моём большом чемодане на куртке лежала Фыра.

— Похоже, Фырочка хочет с нами отправиться в путешествие, — засмеялась Маша.

— Вот только в форт нельзя перемещаться со своими питомцами. — Я отрицательно покачал головой. — Мне об этот каждый преподаватель напомнил, даже ректор, пробегая по коридору сказал. А Архаров так вообще трижды. — Сев на кровать, я схватил Фыру за ошейник, в который был встроен пентакль и пара макров, и попытался вытащить её из чемодана. — Фыра, мне нельзя брать тебя с собой.

Наконец, я сумел выгнать кошку, но, стоило мне отвернуться, как она снова улеглась в чемодан.

— Фыра, твою мать, пойми, я всё равно тебя не возьму с собой, — прошипел я, чувствуя, как меняется моё зрение.

Вытащив рысь из чемодана, я потащил её к двери. Она упиралась всеми четырьмя лапами, а когда я подтащил её к двери, завыла и принялась заваливаться на бок, закатывая глаза.

— Женя, ну, неужели ничего нельзя сделать? Может быть, ты получишь разрешение? Попроси Медведева, чтобы тебе сделали исключение, — Маша смотрела на меня с вселенской жалостью в глазах.

Кошка же, почувствовав слабину в своей защитнице, завыла ещё горестней.

— Ваше сиятельство, — в комнату ворвались Тихон и Игнат. — Что происходит? Чего это Фырочка так страдает? Словно плачет бедная. Фырочка, что с тобой? У тебя что-то болит? — запричитал Тихон, кинувшись хлопотать вокруг изображающей обморок рысь.

Я же прекрасно чувствовал Фыру. У нас с ней было очень прочная связь. И особого переживания не отметил. Это не дурное предчувствие заставляло кошку комедию здесь ломать, а просто нежелание оставаться здесь без меня.

— Фыра, хватит прикидываться, — я скрестил руки на груди. — Там, куда мы едем будет четвёртый уровень. Четвёртый! Ты что уж забыла, как от одной единственной твари четвёртого уровня по углам щемилась? И это при условии, что тварь была всё-таки явно не в форме. Потому что провела двое суток на нулевом уровне. Ты где собираешься там прятаться, а? В месте, где везде будет этот самый четвертый уровень?

Фыра приподняла голову, приоткрыла один глаз, увидела, что все смотрят на меня осуждающе, и издала вопль, больше похожий на агонию. Ещё лапой задней пару раз дёрнула. Ну, артистка.

— И что, ваше сиятельство, совсем ничего нельзя сделать? — тихо спросил Игнат. — Ну, не может быть, чтобы не было никаких специальных разрешений.

— Так, хоть ты не начинай. А, вообще, бери эту умирающую и тащи на кухню, чтобы заедала стресс и обиду, — отчеканил я. За что получил очередную порцию негодования. Ну, нормально, теперь я ещё тиран и деспот, не иначе.

— Ваше сиятельство, ну пожалейте сиротинушку, — начал просить Тихон.

— Тихон, лучше помолчи. Не надо её обнадёживать. Правила единые для всех, и не я их придумал. — Я покачал головой и опустился на колени перед кошкой. — Фыра, я обещаю, что, если у нас случится самая скучная практика за всю историю их существования, то я специально выйду за периметр тамошнего форта и добуду редкую тварь. И всё это для того, чтобы привезти тебе вкусный и редкий макр.

Фыра подняла голову и вяло махнула своим коротким хвостом.

— Я чувствую, что твои слова заинтересовали эту девушку, — усмехнулась Маша.

— Хорошо, я убью две редкие твари и отдам тебе макры, если ты сейчас встанешь, перестанешь демонстративно страдать и пойдёшь за Игнатом, который тебе пару белок выделит.

Фыра тяжело поднялась, села и скорбно фыркнула.

— Так, ладно, — я протёр лицо ладонью. — Три редкие вкуснющие макра. Но, это последняя цена.

Фыра вскочила на лапы и подбежала ко мне. Заглянула в глаза, долго смотрела, затем, убедившись, что я не собираюсь её обманывать, кивнула лобастой головой и подбежала к Игнату. Не дождавшись от него никаких действий, рысь рыкнула, схватила его зубами за полу куртки, которую он не успел снять, зайдя в дом, и потянула к выходу. Егерь посмотрел на меня.

— Иди, выдели этой вымогательнице двух белок. — Я махнул рукой и повернулся к своему чемодану. — Так, кто-нибудь мне скажет, на чём я остановился?

И тут ко мне подошёл Тихон.

— Ваше сиятельство, а что это вы сами чемодан собираете? Да и её сиятельство тоже? — спросил он, поднимая на меня свои выцветшие глаза. — Кстати, а вы что же, уже собираетесь ехать на эту вашу практику? Вот же дурья башка, даже и не сообразил сразу, куда мы без Фырочки собрались. Так ведь и мне нужно уже вещички упаковывать, — и он сделал шаг к двери.

— Эм, Тихон, — окликнул я старого денщика. — Ты тоже со мной не едешь. Как мне объяснили, здесь дело в гостинице, где мы с графом Мамбовым остановимся. Она в форте единственная и обладает весьма ограниченным количеством мест. Олег тоже своего денщика вынужден оставить.

— Да что вы такое говорите, ваше сиятельство? — ахнул Тихон, хватаясь за сердце. — Это где же такое видано было, чтобы молодые графы путешествовали без помощи верных слуг?

— Тихон… — попытался я остановить старика. Куда там. Он разошёлся ни на шутку.

— В конце концов, я вполне могу с вами в комнате спать, ваше сиятельство, если в этой захудалой гостинице для меня клочка соломы не отыщется. — Тихон погрозил кому-то кулаком.

— Это исключено, — тихо ответил я. — Я намереваюсь добиться, чтобы её сиятельство жила со мной всё это время.

— Оно, конечно, правильно. Тем более, что дело молодое, но я…

— Нет, Тихон, ты остаешься здесь. Это решено и не подлежит обсуждению, так же, как и то, что Фыра остаётся здесь с тобой. Была бы моя воля, я не только бы вас взял, но ещё и Игната с Петькой прихватил. Но, нет, — я покачал головой. — Таковы правила. Это, в конце концов, практика, на которой мы будем выполнять задание. И все действия строго регламентированы. Никто же не возмущается, что Мария Сергеевна едет одна, без сопровождения горничной.

— Да, ещё как возмущает, — Тихон упер кулаки в пояс. — Только в случае её сиятельства ещё можно как-то списать такое нарушение на то, что она будущий офицер. Хотя, вот покажите мне офицера без денщика. — Возмущенно произнёс он. — Нет уж, я это так не оставлю. Прямо сейчас письмо отпишу его сиятельству Сергею Ильичу.

И Тихон выскочил из комнаты. Маша засмеялась. Сев на кровать, она спрятала лицо в очередной блузке, которую за каким-то хреном собиралась брать с собой.

— Так, время у меня есть, так что чемодан я завтра соберу, — пробормотав на ходу, я выскочил из комнаты, чтобы помешать Тихону наделать глупостей. — Интересно, а ему я что могу пообещать привезти? Или тоже макр посулить? Что вообще за хренов день? Это только со мной такое могло произойти, я уверен в этом.

Глава 7

Мамбов зашел во двор, когда я грузил второй чемодан в машину. Он уставился на меня так, что его глаза заняли по меньшей мере половину лица.

— Ты в этом собрался ехать? — спросил он, обходя меня по кругу и разглядывая светлое пальто, которое я приобрёл в Новосибирске. Выкроил немного времени, тем более, что ателье, как оказалось находилось совсем недалеко от нашего дома.

Сам он был одет в кожаную куртку, а на плече висела небольшая дорожная сумка. Не дождавшись от меня ответа, ещё раз обошёл по кругу.

— Жень, ты, вообще, в курсе, куда мы едем? — спросил он. Я как раз запихал чемодан в машину и повернулся к нему.

— Да, представь себе. Но, мне здесь совсем недавно напомнили, что я граф, и должен соответствовать. — Теперь уже я осмотрел его. — Олег, ты вот в этом собираешься по салонам ходить?

— По каким салонам? Ты о чём? — Мамбов смотрел на меня в упор.

— Медведев сказал русским языком и медленно, что наша цель — осмотреться и доложить о том, что происходит в местном высшем обществе. А где лучше всего осматриваться? Правильно, в салонах местных дамочек. — Я стряхнул несуществующую пылинку с воротника. — Уж тебе-то подобные вещи не надо объяснять.

— Ты думаешь, что нас с тобой куда-то пригласят? — Мамбов нахмурился.

— Шутишь? Два графа Российской империи в этой дыре… Да мы погрязнем в приглашениях, в том числе и от иностранных подданных. — В это время к нам подошёл Кузя и обратился к Мамбову.

— Давайте вашу сумочку, ваше сиятельство. Да и ехать нам пора. А то, пока вы, Евгений Фёдорович, свой чемодан дотащите до портала, глядишь, ещё и опоздаем.

— Кстати, а что у тебя в нём? Почему ты его сам таскаешь? — Мамбов отдал сумку Кузе, который пристроил её в багажнике, водрузив на мой чемодан.

— Там мольберт, краски, много хрупких вещей, — рассеянно ответил я. — Мы на практику едем, не забыл? За вдохновением и новыми образами. Какую-то картину нарисовать нужно будет. Вот ты что собираешься показывать, если тебя спросят. А тебя спросят, не сомневайся. И в комнату аккуратно заглянут. Вот у меня прямо посредине будет мольберт стоять.

— Я как-то… — Мамбов поморщился. — Твою мать, — выругался он.

— Я тебе поражаюсь, Олег, — покачав головой, я сел в машину. — Поехали, а то и, правда, опоздаем.

Мамбов сел рядом со мной. Вид у него был задумчивый. Он смотрел в окно на проплывающие мимо улицы, и, наконец, выдал.

— Скажу, что делаю наброски, а на холст буду уже дома переносить, — решил Мамбов. — Ты вон вечно с блокнотом ходишь. Чем я хуже?

— Ничем, — я пожал плечами. — Только не сдай нас, ладно? Хоть там у Медведева всё уже готово к арестам, но спалиться из-за глупости как-то не слишком хочется.

— Постараюсь, — кивнул Мамбов.

— Да, а ты чего такой крюк сделал и ко мне решил заскочить? — запоздало спросил я у него.

— Да вышел рано, чтобы Васькины стенания не слушать. Как же, дитятко одного отпускает, — я только хмыкнул. Сам не так давно подобное переживал. — Ждать у портала было скучно, вот и решил прогуляться.

— Понятно. Хотя, нет, не понятно, — я задумчиво осмотрел его. — Ты феноменален, знаешь ли.

— На себя посмотри, — Мамбов прикрыл глаза. — А, вообще, у нас половина Академии таких вот феноменальных личностей.

— А вторая половина? — мне действительно стало любопытно.

— А вторая половина — это ремесленники. Странно только, что Медведеву они не нужны. Это же отличные исполнители.

— Ему не нужны исполнители. — Ответил я. — Медведев должен быть уверен, что его агент не завалит дело только из-за того, что забудет первоначальную версию своего направления, например, на четвёртый уровень изнанки.

— Ты мне этот прокол всю жизнь будешь сейчас припоминать? — Мамбов закатил глаза.

— По крайней мере до тех пор, пока ты сам себя не переплюнешь в креативности, — не стал скрывать от него очевидного.

— Ты настоящий друг, — заметил Мамбов язвительно.

— Я стараюсь, — улыбнувшись, похлопал его по плечу. — А, вообще, тебе не кажется странным, что я подумал о таких мелочах, а вот ты — нет. Хотя я был абсолютно уверен в обратном.

— Да не подумал я, — Мамбов протёр лицо. — Наверное, долго размышлял о задании. С какой стороны к нему подходить и всё такое. Ладно, приехали уже. В поезде обговорим детали. — И он первым выскочил из остановившейся перед портальной станции машины.

В Иркутске нас встречали. Как оказалось, наш поезд отходил с другого вокзала, до которого нужно было добираться через весь город.

Медведев расщедрился, в том плане, что нам выделили отдельное купе. Ехать предстояло примерно восемь часов. К нужной станции поезд должен подойти ближе к вечеру. Так что было время для того, чтобы нормально поговорить было навалом.

— Мы хоть жить рядом будем? — спросил Мамбов, когда я сел на диван, устроив свои чемоданы.

— Не знаю, — я пожал плечами. — У меня четвёртый номер.

— А у меня — пятый, — он откинулся на спинку своего дивана и прикрыл глаза. — И это радует.

— Как думаешь, почему нам запретили брать с собой домашних питомцев и слуг? — Спросил я у него, и в то же время поезд дернулся и покатился по рельсам.

— Приучают к самостоятельности, — ответил Мамбов не открывая глаз.

— А, если серьёзно?

— А я серьёзен, — Олег открыл глаза. — Женя, даже среди военных встречаются индивиды, которые никогда сами не смогут почистить свои сапоги без помощи денщика. Что уж тут про художников говорить, да ещё и аристократов? Вот и устраивают такие потрясения. Я узнавал. Такие правила будут до конца спецкурса сохраняться.

— Тупое правило, — теперь уже я прикрыл глаза. — Я у Дроздова хочу мою Машу забрать. Чтобы со мной жила в нормальном гостиничном номере, а не в казарме.

— Ну, думаю, что Дроздов-то против не будет, но существует ещё и комендант.

— А при чем здесь комендант? — я недоумённо нахмурился.

— Да потому, что именно комендант отвечает за практикантов, — ответил Мамбов торжественно. — Собственно, как и за всю службу охраны. Правда, именно в форте он не главный. Но, из-за того, что под его началом находится самый большой в форте контингент, к его мнению интернациональный совет прислушивается.

— И что? Приду к нему весь из себя граф и с порога заявлю, что жутко ревнивый, и, если не хочет разбираться в куче дуэлей, пускай особо не возражает. — Я задумался. — Кстати, можно будет совершенно спокойно рассказывать всем, кто захочет меня слушать, что именно из-за жены я выбрал эту дыру для прохождения практики.

— А я? — Мамбов хмыкнул.

— А ты, можешь выбрать один из вариантов: или, как преданный друг решил составить мне компанию, или же тебе просто не повезло заполучить меня в напарники. На жеребьёвке попал под раздачу и всё вдохновение рухнуло в канализацию…

— И поэтому я с собой не взял художественные принадлежности, — подхватил мою версию Мамбов. — Просто не могу рисовать от такого глубокого потрясения.

— Как вариант. — Я кивнул, соглашаясь. — Кстати, а сколько групп всего приготовили и отправили на разные изнанки четвёртого уровня?

— Шесть, — ответил Мамбов, не задумываясь. — Но вот с вояками только мы и третья группа. И они с выпускным курсом училища, а не с первым. Ну, и есть другие отличия, например, на четвёртый уровень пошли только мы и вторая группа. Остальным достались форты попроще. А шестая группа вообще в Москву была распределена.

— Фавориты, — я усмехнулся. — Наверное, с будущим начальником подразделения дело уже решено. А чем ещё наша практика отличается от остальных?

— Тем, что форт находится под юрисдикцией Российской империи не полностью. В общем-то, других отличий нет. — Мамбов зашуршал бумагами и вытащил из стопки несколько листов. — Я тут немного узнал кое-что по нашему заданию, немного, правда, времени не было, чтобы глубже копнуть.

— Олег, вот прямо сейчас, рассказывай, откуда у тебя такие волшебные познания? Это твой особый дар? И, если, да, то в чём он выражается? — я смотрел на него в упор.

— Да нет никакого дара, — отмахнулся он от меня. — Я просто умею слушать и задавать правильные вопросы нужным людям. А потом, на основании услышанного, делать нужные выводы.

— И в то же время, ты совершенно не умеешь что-то правильно распланировать. — Я смотрел на него с нескрываемым любопытством.

— Э, нет, планирование — это не мой конёк, — он отмахнулся. — Вот поэтому моя кандидатура даже не рассматривалась для утверждения на должность.

— А почему начальника будущего подразделения решили выбрать именно из нашей группы? — я перестал разглядывать Мамбова. Тем более, что в нём ничего не изменилось. Хвост не вырос, и язык не стал раздвоенным. — Куда проще было бы назначить из уже проверенных руководителей. Более опытного.

— Это будет эксперимент, — покачал головой Мамбов. — Внезапно, Кречет и Медведев пришли к выводу, что надо попробовать молодого начальника. Не закостенелого, способного привнести свежую струю, как говориться. Убрать-то никогда не поздно. А так-как это пришло им в голову в этом году, то выбор пал на наш курс. Естественно, никто не бросит парня, только что закончившего спецкурс, практически в омут головой. Ещё и камень из различных инструкций понадежнее к шее прикрутив. Сначала будет чисто полевая работа, по выявлению неблагонадежных личностей. А потом уже, когда выбранный кандидат отличится, ему вручат этот самый камень и верёвку. Чтобы он утопился самостоятельно.

— Какие добрые и отзывчивые люди, — меня передёрнуло. — Так и чувствуется прямо-таки отческая забота, — я помахал перед носом, словно какие-то изысканные духи нюхал. — Какое счастье, что меня так кстати выбросило из этой гонки за место, — покачав головой, я внезапно почувствовал облегчение и даже почувствовал, как улучшается настроение. — Так, что ты там говорил насчёт своего маленького расследования?

— Ах, да, расследование, — Мамбов в этот момент что-то лихорадочно обдумывал и непрерывно хмурился. Посмотрев на меня немного мутным взглядом, он встряхнулся и протянул мне пару листов. — Вот. Основной подозреваемый, которого Медведев назвал центральной фигурой этого небольшого заговора, является Жуков Никита Васильевич.

— Второй сын небогатого нетитулованного дворянина, откуда-то из-под Твери. Служит младшим секретарём при коменданте и занимается в основном… ничем, — дополнил я речь Мамбова, показывая, что не страдал херней, а тоже подготовился. Так что модно время не тратить, а переходить непосредственно к сути. — Наверное, потому, что шеф его не загружает, он от безделья и решил попробовать себя в роли заговорщика.

— Да, всё верно. Но, я выяснил про этого Жукова. Не спрашивай, как, — он поднял вверх палец, предупреждая мой вопрос. — Считай, что птичка на хвосте принесла.

— Хорошо, именно так и буду считать. И в отчете напишу, что составлено, по данным, предоставленным внештатным агентом Дятловым.

— Почему Дятловым? — Мамбов удивлённо приподнял брови.

— Потому что стучит, — пояснил я. В ответ он только хмыкнул. — Что там тебе птичка насвистела?

— Жуков любит карты, хорошеньких женщин и не любит дуэли. Трижды он их очень ловко умудрился отклонить. И это только те, о которых мне известно. Кроме того, очень неохотно отдаёт долги, особенно карточные. И, одновременно с этим, характеризуется, как трусливый, слабый, и не особенно умный тип. — Мамбов замолчал. — Он никак не тянет на вдохновителя и организатора полноценного заговора, способного заинтересовать Медведева. Что-то у меня не складывается.

Мы задумались. Действительно, как-то образ был слишком неподходящим для заговорщика. Не сможет такой человек повести за собой, убедить в своей правоте. Наконец, я тряхнул головой.

— Да, что гадать, надо на месте смотреть. Меня больше интересует, за что всех этих, в основном, молодых людей сослали в такое малокомфортное место. — Я барабанил пальцами по столику, стоящему между нами. — Вот что, у тебя есть карты?

— Что? — Олег снова удивлённо посмотрел на меня.

— Карты, говорю, у тебя есть? Нам срочно, просто позарез нужно освежить навыки игры. А то практики у нас с тобой в этом крайне нелёгком деле маловато будет.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — пробормотал Мамбов, и полез в свою сумку. Как оказалось, колода у него была.

— Я тоже на это надеюсь, — пробормотал я, беря колоду и начиная тасовать, вспоминая, как это вообще делается. — К тому же, у меня складывается ощущение, что в этом форте молодёжи особо заняться больше нечем. Только в картишки перебрасываться в своих подобиях аристократических салонов. За периметр особо не выйдешь. Четвёртый уровень — это не наша нулёвка, охотой себя не развлечёшь.

— Угу, сдавай уже, — кивнул, соглашаясь с моими доводами Олег. — Посмотрим, кто из нас на что способен.

Когда мы сходили на перрон, уже стемнело. Почему-то мне казалось, что мы прибудем немного раньше. На улице хлопьями шёл снег, а небо заволокло тучами, из-за которых не пробивалось ни одной звёздочки. Так что, возможно, всё дело было именно в этом, а не в том, что поезд задержался. Тем более, что часы показывали верное время.

— Почему мне всё время кажется, что ты мухлевал? — бубнил Мамбов, вставая рядом со мной и поднимая воротник своей куртки.

— А ты считал карты, что тоже является своего рода мошенничеством, — парировал я.

— И всё равно я практически всегда проигрывал, — возмущенно ответил Олег.

— Ну, что сказать, мне просто повезло, — я улыбнулся.

— Холодно, — пожаловался Мамбов.

— Ничего, скоро будет не так холодно, — из темноты выскользнула фигура Дроздова. — В форте зимы как таковой не бывает. Пойдёмте. Скоро портал активируют и опаздывать не рекомендуется. — Я поднял свои чемоданы, которые Анатолий только что заметил. — А это ещё что? Мало того, что разоделся, так ещё и барахла в два раза больше наших барышень тащишь с собой. Женя, это заштатный форт на четвёртом уровне изнанки. Здесь точно ты не встретишься с императором и его дочерями.

— Ну и что? — я опустил один чемодан обратно на землю и демонстративно закинул на плечо свой дорогущий шарф. — Я же не какой-то там курсант. Моё дело по местным салонам шляться, и искать музу. Я не могу это делать в виде чучела. — Мамбов только крякнул, когда мои слова услышал.

— И ты конечно свою знаменитую пилку с собой прихватил, — Дроздов ухмыльнулся и пошел куда-то по перрону. Мы поспешили за ним.

— Обижаешь, Толя. В чемодане для них целый отсек отведён. — Я хохотнул, увидев, как у них вытянулись лица. — А теперь серьёзно. Выпустишь Машу из казармы, чтобы она жила с мужем в человеческих условиях?

— Забирай, — махнул рукой Дроздов. — Я, собственно, и не думал, что ты её не заберешь.

— Вот так просто? А то меня пугали, что надо у коменданта интересоваться. И тому подобные страшилки рассказывали.

— По правилам, вообще-то, да, надо. Но, там особые условия, — Дроздов поморщился. — Коменданту уже давно плевать не то что на курсантов, а и на форт целиком. Он следит, чтобы внештатных ситуаций не возникало, и отчёты вовремя в столицу уходили, и всё на этом. Но там, сам увидишь. Я развод проведу, смены распределю и приведу тебе твою ненаглядную. Можете даже любовниками представляться. Вас в форте всё равно никто не знает, а семейное положение курсантов, как будущих офицеров, не разглашается. Чтобы оградить от возможных неприятностей родственников.

— Ничего, думаю, что Маша вполне способна, хм, меня защитить. Как человека сугубо творческой профессии, — пафосно произнёс я.

— А, да, если в этом ключе смотреть, — и мои спутники заржали, как два жеребца. Я же ханжески поджал губы.

Хорошо ещё, что эту тему не стали развивать, потому что вышли к порталу. Портал был очень хорошо защищён. Двойное кольцо защиты, соединённых узким коридором, вывело нас к самой портальной площадке. При этом мы прошли множество мощных дверей, которые в случае прорыва, можно было быстро закрыть. Они падали вниз, а не закрывались привычным способом.

Курсанты на мои чемоданы смотрели с изумлением, даже на личике Маши застыло немое удивление. Ничего, скоро всё сама увидишь. Все мои… хм… пилки для ногтей.

— Приготовились. Отправка по одному. Отсчёт пошёл, — объявил сотрудник портала, который прятался где-то наверху.

Я выходил из портала одним из последних. Выйдя на улицу форта, осмотрелся вокруг и поморщился.

— Ну, и дыра. Это даже хуже, чем я себе представлял. — С чувством произнёс я. — Так, и где здесь гостиница? И кто нас в неё доставит? — И мы с Мамбовым начали озираться в поисках того, кто, по идее, должен был нас встречать.

Глава 8

— Тук-тук, к вам можно, ваше сиятельство? — когда раздался голос, я как раз поставил чемодан на стол, чтобы начать распаковывать.

Повернувшись к двери, улыбнулся как можно развратнее, разглядывая прислонившуюся к косяку женскую фигурку.

— У меня сегодня день рождения? — сделал вид, что задумался. — Вроде бы нет. Тогда, за какие заслуги боги прислали ко мне в логово такую прелестницу?

— Это не награда, Рысев, это наказание, — Маша отлепилась от косяка, подошла ко мне и обняла за шею. — Все мужья сбегают на такие изнанки, чтобы побыть вдали от опостылевших жен. А тебе не повезло. Потому что жена последовала за тобой, и испортила всё развлечение.

— Ну, это, как сказать, — и я рывком притянул её к себе. — Учитывая, что ты у меня слегка с придурью и обожаешь смертельные опасности, это в итоге может вылиться для нас во второй медовый месяц.

— Женя, что значит, «с придурью»? — Маша опасно сузила глаза.

— Только то, что что ты адреналиновая маньячка, — я улыбнулся и поцеловал её в висок. — И тебя дико заводит опасность. Чем страшнее опасность, тем больше ты возбуждаешься. А ещё то, что, заходя в комнату к мужчине с определёнными намерениями, нужно закрывать за собой дверь. — Добавил я, глядя поверх её головы на остановившегося на пороге Мамбова. — Заходи, Олег, не маячь. И закрой уже эту чертову дверь.

— Здесь чемодан стоит, это ваш? — Мамбов, усмехаясь, подхватил довольно тяжелый Машкин чемодан и втащил его в комнату. При этом он во все глаза смотрел на мою хрупкую, как статуэтка, жену. — Ничего себе. Скажите мне, пожалуйста, как такое могла тащить изящная женщина, если я с трудом могу сдвинуть этот проклятый чемодан с места?

— Олег, ты вроде бы аналитик, — я покачал головой и с неохотой отпустил жену. — Ты хоть раз видел, как сокол тащит зайца, который раза в три больше, чем он сам?

— А при чём здесь сокол… — он хлопнул себя по лбу. — Ну, извините, я был представлен Машеньке, как графине Рысевой.

— Перстень она свой вроде бы не прячет, — я пожал плечами и подошёл к столу. Заметив, как на меня уставились две пары глаз с явно нездоровым интересом, передёрнулся. — Что это с вами? Вы голодны? Тогда, может, пойдём поужинаем?

— Женя! — они назвали моё имя одновременно, в голос. Причем с такими интонациями, что оно прозвучало чуть ли не ругательством. Переглянувшись с Мамбовым, Маша добавила. — Открывай уже чемодан. Нас с Олегом сейчас разорвёт от любопытства. Что ты мог притащить сюда аж в двух чемоданах? Мы же не на всю жизнь сюда приехали, чтобы полдома привозить?

— В одном чемодане была одежда и предметы первой необходимости, — протянув это, я прошёл по комнате и открыл шкаф. — Видишь, Маша, я тебе оставил две полочки и немного места для вешалок. Ты — человек военный, тебе должно хватить.

— Женя, хватит над нами издеваться, — прошипела жена, и я, посмеиваясь, подошёл к столу, не спеша открывая злосчастный чемодан.

* * *

У портальной переправы нас встречал извозчик. Молодой мужик, лет тридцати на вид, подбежал к нам в тот момент, когда я начал оглядываться по сторонам.

— Ваше сиятельство, вам нужно в гостиницу? Андрей Сыров домчит вас с ветерком, — на него покосились менее расторопные извозчики, которые на этот раз остались без работы. Не курсантов же возить до казармы. Много чести. Сами доползут.

Мы с Мамбовым переглянулись, и кивнули очень синхронно, словно долго репетировали перед этим. Имя Сырова было записано в инструкции, выданной нам Медведевым.

Загрузившись, сели в открытый экипаж, который не спеша тронулся.

— Как лошади переносят местную атмосферу? — спросил я, втягивая носом воздух, от которого сразу же начала кружиться голова. Каждая молекула казалось, была перенасыщена магией.

— Никак, — ответил Андрей, не поворачиваясь к нам. — Это специальная порода, уже здесь выведенная магами жизни. Их, наверное, можно тварями назвать, если исходить из того, что они не смогут выжить в реальном мире. А здесь и людям нелегко приходится, даже одарённым. В форте никто не живёт постоянно.

— Никто не живёт здесь постоянно и умудряются заговоры плести, — проворчал Мамбов, покачав головой.

— Так это дело нехитрое. К тому же, направленное именно на время возвращения в реальный мир. — Ответил Андрей.

— А форт-то немаленький, — я принялся оглядываться по сторонам.

Большинство домов сделано из дерева, но встречались и кирпичные. Постройки были в основном невысокие. Самое большое здание насчитывало четыре этажа. Скорее всего, это было какое-то административное здание, что-то типа ратуши, что ли.

Проезжая по улицам, я невольно подумал, что больше всего это похоже на…

«Дикий Запад! — подсказала мне муза, которую я в последнее время слышал всё реже и реже. — Это Дикий, мать его, Запад! Сейчас как выскочит Билл Майнер, как выхватит револьвер… А ему навстречу шериф Билл Хикок… Слушай, а почему их всех звали Биллами? Других имён что ли не было?»

«Заткнись, — посоветовал я этой дурной музе. — Я всё равно не понимаю, о чём и о ком ты говоришь»

— Да, форт большой, — продолжил мою мысль Мамбов. — Даже странно, что он такой большой. Для четвёртого уровня это не слишком характерно.

— Так ведь тут четыре страны только официально шахты разрабатывают. А ещё шушеры всякой хватает. Дикие старатели опять же. И не боятся ведь за периметр лезть, — Сыров покачал головой. — Этот форт один из самых старых, вот и разросся со временем. И всё одно, люди здесь долго не живут. Хотя купол сделан на славу, но, всё равно не очень полезная атмосфера.

— Кроме тебя у портала ещё извозчики стояли. — Я задумчиво смотрел на улицы, которые, несмотря на поздний час всё больше заполнялись людьми. — Сюда часто прибывают, хм, гости?

— Довольно часто, — кивнул Андрей. — Работы всем хватает. Во всяком случае, я себя белой вороной не чувствую, это точно. Ну и для конспирации действительно помаленьку извозом занимаюсь. Так проще. К тому же можно без проблем форт изучить вдоль и поперёк, включая все самые злачные места.

— Логично, — кивнул я. — А с чем вообще связан такой наплыв туристов? Это не курортная зона, в конце концов.

— Так здесь же довольно крупный развлекательный центр уже лет сорок назад организовали. Особенно в японской части. Просто Мекка для всякого рода извращенцев. Почти никаких запретов. Вот что я скажу, ваше сиятельство, в этом форте крутятся по-настоящему серьёзные деньги. Много криминала. Так что, нужно быть осторожными. Я вам приготовил на всякий случай по брошюрке. Описал, кто есть, кто, и чем в основном занимается. Ну, и расположение кварталов развлечений, с перечнем того, чем каждый квартал знаменит. — Андрей слегка замялся, но потом продолжил. — Здесь часто о них речь заходит. Чтобы вы не терялись и могли поддержать любой разговор, показав себя знатоками.

— Круто, — я гипнотизировал его спину напряженным взглядом. — Дело о небольшом салонном заговоре местных временных элит, говорили они. Вам понравится, говорили они, отдохнёте, это же просто курорт, убеждали они.

— Жень, ты о ком сейчас говоришь? — в голосе Мамбова звучало напряжение.

— Догадайся, — ядовито ответил я. — Так, будем исходить из того, что вводные, переданные нам шефом верны. Никакого криминала, особенно с восточным колоритом. Тихий мирный заговор придурка Жукова, который от скуки и безделья уже не знает, чем себя занять.

— Я бы на это сильно не надеялся, — мрачно заявил Мамбов. — Помнишь его характеристику? Азартный игрок. Так что…

— Ой, не каркай, — я поморщился. — Ты Мамбов, а не Воронов. Сначала посмотрим, почву прозондируем, а потом уже будем пакиковать. В конце концов, у нас почти месяц на раскачку будет.

Мы замолчали. Не знаю, что в этот момент делал Мамбов, а я продолжил смотреть по сторонам, стараясь теперь не просто глазеть, а примечать детали и запоминать их. Кто знает, что может в итоге пригодиться.

У гостиницы, довольно приличной, к слову, как внешне, так и внутри, мы сделали вид, что расплачиваемся с извозчиком, который незаметно сунул нам в карманы обещанные брошюрки. И ведь не одарённый ни разу, а поди ж ты. Ловкость рук и никакого мошенничества, как говорится.

— Кстати, чуть не забыл, а как здесь дела с прорывами обстоят? — спросил я, уже беря свои чемоданы.

— В форте — это довольно редкое явление. — Ответил Андрей. — Наверное, для этого сюда курсантов и присылают с первого курса. Чтобы и в напряжении здоровом были, да, чтобы не рисковать понапрасну. А уж сопровождающие офицеры сюда явно не курировать молодежь приезжают. — И он хохотнул.

— Ну, надо же, — протянул я, глядя вслед отъезжающему экипажу. — А я-то ещё гадал, с чего бы Сусликов постоянно сюда сопровождающим ездил. И не возмутился ни разу. Пока не женился. Ну, что же, пришла очередь Толи познать всю прелесть греховных развлечений.

— Я слышу в твоих словах зависть, — хохотнул Мамбов. — Ну, ничего, обещаю, при случае, я развлекусь за нас обоих. — И этот мерзавец, весьма ловко прикидывающийся моим другом, похлопал меня по плечу, и насвистывая что-то смутно знакомое, направился к входу в гостиницу.

Я же, ещё раз оглядев улицу, на которой стоял наш временный дом, и не увидев ничего подозрительного, вошёл вслед за Мамбовым внутрь. Гостиница оказалась довольно приличной. Со всеми полагающимися удобствами и небольшим ресторанчиком на первом этаже.

— Ну, хоть не трактир в средневековом стиле и не салун с кабаре, и то ладно. Хотя, от кабаре с девочками я бы не отказался. Разумеется, только посмотреть. Кто же в своём уме на что-то большее решится, когда рядом жена сидит, — пробормотал я, поднимаясь в свой номер, чтобы разложить вещи и дождаться Машу, которую Дроздов обещал практически сразу отпустить.

* * *

Открыв чемодан, я вытащил первым делом мольберт, и поставил его, как и обещал Мамбову, посредине комнаты.

— Так, ты что, правда, привёз инструменты для рисования? — в голосе Мамбова послышалось разочарование.

— Я же тебе говорил, ты что не поверил, что ли? — усмехнувшись, я посмотрел в сторону двери. Так, если его установить вот здесь, то от двери мольберт будет первым, что бросается в глаза.

— Ну, я думал, что ты везёшь что-то ещё, — протянул Олег. — Не знаю. Артефакты какие-нибудь.

— Я тоже подумала о чём-то подобном, — Маша выглядела сконфуженно.

— Целый чемодан артефактов? — я внимательно посмотрел на них. — Вы в своём уме?

Придвинув к мольберту столик, принялся раскладывать на нём кисти и краски. Посредине торжественно установил бутыль с ацетоном.

— Ну что, пойдём поужинаем? — спросил Мамбов, который уже отошёл от чемодана и теперь стоял у окна, рассматривая улицу.

— Сейчас, оцените кое-что, — я подошёл к шкафу и вытащил пиджак, который вместе с пальто сшил на заказ в Новосибирске. Надел его, и вышел на середину комнаты. — Ну, как, хорошо сидит?

— Да ты издеваешься, — Мамбов повернулся в мою сторону. — На тебе и дерюга хорошо сидит. И ты никому никогда не докажешь, что всего лишь художник, которого жена защищает. Не с твоими данными.

— Почему? — я повёл плечами привыкая к обновке. — Может быть, я часто на дуэлях дерусь со всякими недоверчивыми придурками. И должен соответствовать. А для этого у меня есть индивидуальный тренер, который и следит за тем, чтобы я в форме оставался. Толя Дроздов не даст соврать. Потому что — это правда. Его отец меня тренирует. — Я повернулся то одним боком, то другим. — Значит, всё нормально и ничего нигде не торчит. Отлично, а то я всё забывал проверить.

Расстегнув пиджак, я снял его и бросил на стул. В шкаф не стал убирать, всё равно скоро надевать.

— Что это? — Олег уставился на меня так, что я невольно поднёс руку к щеке. Потому что мелькнула мысль о том, что проклятая татуировка проступила. Но потом до меня дошло, куда смотрит Мамбов.

— Да, Женя, что это? — эхом повторила Маша.

— Кобура скрытного ношения. Для двух пистолетов. У меня их как раз два. — И я вытащил из заплечной кобуры один из пистолетов и повертел его в руке. — Как оказалось, в этом форте самыми опасными тварями являются именно люди. Впрочем, как и везде.

— Женя, что ты всё-таки привёз с собой? — Маша подалась вперёд.

— Как что, художественные принадлежности, — я кивнул на мольберт, а потом, выдержав небольшую паузу добавил. — И немного оружия. Так, на всякий случай. Больше же никто не позаботился об этом. Иди сюда, это твоё, — и я вытащил Машину винтовку, которую мы так хорошо пристреляли за периметром нашего форта.

— Женька, — Маша вскочила с кровати и повисла у меня на шее. А потом бросилась к своей драгоценной винтовочке.

— Вот видишь, Олег, как мало женщине нужно для счастья, — я полюбовался женой, и принялся доставать из чемодана другое оружие, которое прихватил с собой.

Несколько обрезов, ружьё и всё, что нужно, для зарядки оружия. Включая целый пакет мелких макров. Я ещё в Новосибирске поклялся себе, что больше я макры, тем более мелочь для патронов покупать не буду. Особенно, когда в загашниках у клана Рысевых этого добра было навалом.

— Женя, ты навойну собрался? — осторожно спросил Мамбов, разглядывая всё увеличивающуюся кучу различных боеприпасов.

— Нет, разумеется. Но, мы на четвёртом уровне. И, что бы кто ни говорил о крайне редких прорывах, я предпочитаю перестраховаться. Особенно, это стало актуально сейчас, когда мы узнали о японской якудза, или как её там, я не помню, как это должно звучать правильно. Ты, как знаешь, но я без оружия даже в ресторан не пойду, — ответив, я принялся готовить патроны для своих пистолетов.

— Пистолет я тоже с собой взял, — задумчиво проговорил Мамбов, разглядывая мой арсенал. Подняв обрез, он повертел его в руках, а затем положил обратно на стол. — Очень оригинальное решение, — пробормотал Олег, и снова взял обрез, решительно сунув его за пояс. — Ты не против? — запоздало спросил он.

— Нет, не против, — я покачал головой. — Для того и брал с собой. — Патроны возьми. — Посоветовал я ему, указав на пакет с готовыми патронами.

Мамбов кивнул, сунул горсть патронов в карман, и одернул свой пиджак, который надел перед ужином в ресторанчике. Пиджак не был сшит на заказ, чтобы оружия не было видно, и теперь сидел на нём довольно несуразно. Хотя Мамбову нечего было стыдиться. Но, тут уж ничего не поделаешь. Или красота фигуры, или безопасность.

— Ты только оружие с собой притащил, или всё-таки какие-нибудь артефакты? — деловито спросил Олег.

— Кто в своём уме потащит артефакты на четвёртый уровень? — ответила вопросом на вопрос вместо меня Маша, которая всё ещё возилась со своей прелестью. — Когда здесь можно прикупить что-нибудь оригинальное. Лично я собираюсь пройтись по местным лавкам. Если, конечно, Женя не против.

— Женя не против, — кивнул я. — Более того, я собирался предложить тоже самое. Но ты меня опередила. Кроме того, я взял у Павлова адрес местного торговца, его большого приятеля. Похоже, Сава с ним какие-то сомнительные делишки проворачивает. Думаю, что этот приятель подскажет нам что-нибудь интересное.

— Главное за всем этим не забыть, зачем мы вообще сюда прибыли, — хмыкнул Мамбов, а затем взял из пакета ещё несколько патронов и положил в карман. — А так да, это будет забавно и познавательно. Говорят, что на этих уровнях довольно часто проводят стихийные и не совсем законные аукционы.

— И в чём заключается незаконность этих аукционов? — спросил я, разглядывая Мамбова. — В предложенных лотах?

— Не только, — он покачал головой. — Так как эти аукционы не сертифицированы, и проводятся тайно, то организаторы совершают самое страшное преступление из всех существующих — они не платят налоги с прибыли. Ну, и, да, иногда лоты бывают слишком уж сомнительными.

— Вот зачем ты только что разжег моё любопытство? — я покачал головой и бросил пакет с макрами, который держал в руках в чемодан.

Дав полюбоваться на оружие, я аккуратно сложил его обратно, прикрыв холстом, так же, как и было до этого. И, если первый чемодан, из-под вещей, я просто задвинул под кровать, то этот сунул в шкаф, прикрыв его висящей одеждой.

Набросив на плечи пиджак, посмотрел в зеркало. Идеально сидит, несмотря на наплечную кобуру. То, что нужно.

— Маша, оставь винтовку. Тебя с ней точно в приличное общество не пустят. Она для твоих караулов. Если Дроздов начнёт возражать, я сам с ним поговорю. Хотя, Толя довольно здравомыслящий человек, для военного офицера, я имею в виду.

— Ну что, пойдёмте поужинаем. — Сказал Мамбов. И тут я заметил, что он начал нервничать. И это заставило меня напрячься. Олег — аналитик, он способен высчитать возможные неприятности. Не зря же он передумал и взял с собой обрез. — Заодно посмотрим, что здесь за люди, претендующие называться высшим обществом.

Глава 9

— Граф Рысев, — я посторонился, пропуская в комнату типа, которого мы видели вчера в ресторане. — Разрешите представиться, коллежский секретарь при местной комендатуре Шиповников Антон Леонидович. О, граф Мамбов тоже здесь, — и он приложил руки к груди, выражая восторг от перспективы видеть нас.

Я усмехнулся, заметив, как его взгляд пробежался по комнате, зацепился за сброшенный Машкой на кровать пеньюар, и остановился на мольберте. На холсте был изображён пока что в виде наброска пикирующий разъяренный дракон.

— Антон Леонидович, нам безусловно, очень приятно, но, не могли бы вы нам поведать, зачем пришли в номер графа Рысева с утра пораньше? — Олег отложил в сторону блокнот, в котором делал какие-то наброски, и пристально посмотрел на коллежского секретаря. Должность-то весьма солидная. Интересно, за какие грехи его сюда прислали?

Мамбов заявился ко мне не так давно, чтобы обговорить, чем мы сегодня займёмся. Я же рисовал дракона, как он мне запомнился. Потому что на меня внезапно нашло вдохновение. Ведь именно за ним мы сюда ехали, правда, ведь?

— О, конечно, ваше сиятельство, я не просто так пришёл, чтобы поглазеть… Это хозяин местных небес, — он снова посмотрел на набросок. — Ваша сиятельство где-то видели его.

— Да, имел такое несчастье, — я неохотно кивнул. — Но, вы так и не ответили на вопрос графа Мамбова.

— Ах, да, — Шиповников жестом фокусника достал из кармана надушенный конверт. — Моя супруга, Вероника Егоровна, мечтает, чтобы вы посетили её сегодняшний вечерний салон.

— И вы сами принесли приглашения? — я приподнял бровь, забрал два конверта, прочитав на верхнем имя Мамбова, протянул конверт ему. — Это твое.

— Конечно, послать слугу было бы куда как проще, — ответил Шиповников. — Вот только Вероника Егоровна умоляла меня сделать это собственноручно. Чтобы точно убедиться в том, что приглашения попали прямо в ваши руки. Так что мне передать моей дрожащей супруге?

— Хм, — я повертел конверт в руках и вопросительно посмотрел на Мамбова. — Олег, что ты думаешь по этому поводу?

— Думаю, что, возможно, это будет весьма познавательно. К тому же нам не помешает развеяться. Да и что больше способствует вдохновению, чем общество очаровательных дам? — протянул он.

— Вот с этим даже не поспоришь, — я скупо улыбнулся. — Передайте вашей очаровательной супруге, что мы согласны. И, пожалуй, примем это приглашение.

— А ваша спутница составит вам компанию? — осторожно спросил Шиповников.

— Моя жена, вы хотели сказать? — спросил я, усмехнувшись. — К сожалению, её сиятельство заступила на суточное дежурство, и не сможет разделить со мной этого удовольствия.

— О, так вы приехали сюда…

— Чтобы поймать ускользнувшее вдохновение, — я сразу же направил его мысли в нужную сторону. — А мой хороший друг составил мне в этом компанию. И, нет, это сосем не связано с тем, что жребий моей молодой жены пал именно на этот форт при распределении её практики.

— Конечно-конечно, я так и понял, — улыбка коллежского секретаря стала настолько приторной, что мне захотелось пить.

— Вот и отлично. Так, к какому часу нам подъезжать? — спросил Мамбов, поднимаясь из кресла, в которое завалился, когда пришёл в мою комнату и застал меня за холстом.

— В приглашении всё написано. А я, пожалуй, пойду, служба, — он развёл руками.

— Служба ждать не будет, совершенно верно, — кивнул я, глядя, как он выходит из комнаты.

Как только дверь за Шиповниковым закрылась, улыбка медленно сползла с моего лица. Зато Мамбов тихонько засмеялся.

— Ты почти его убедил в том, что находишься здесь исключительно из-за Марии. А я в качестве поддержки.

— Ну, а как же, молодая привлекательная женщина, в окружении блестящих и не очень офицеров. Это достойный повод искать вдохновение именно здесь. — Я вскрыл конверт. — И где эта улица Ветров находится?

— Что-то знакомое, — проговорил Мамбов, и зашуршал листами той самой брошюрки, которую нам приготовил Андрей Сыров. — Вот, смотри. На этой улице Ветров проживают представители сразу трех государств. А соседний с Шиповниковыми дом занимает предполагаемый глава восточного криминалитета, господин Маэда Акиро.

— Очень интересно, — я задумчиво смотрел в приглашение. — Интересно, а почему предполагаемый глава?

— Потому что, пока это не доказано в суде, нам нужно принимать господина Маэда, как добропорядочного человека. — Пояснил Мамбов. — И мне, например, больше интересно, приглашён ли на этот вечер наш заговорщик Жуков?

— Полагаю, что, да, — я пожал плечами и бросил конверт на столик. — Какие едкие духи. У меня чувство, что они провоняли всю комнату.

— Да? По-моему, не так, чтобы сильно, — Мамбов пожал плечами. — Это просто у тебя нюх более острый, чем у среднестатистических людей. Наверное, тебе не слишком весело живётся.

— Нормально мне живётся, — я открыл окно, чтобы хоть немного проветрить комнату.

— Ты сказал, что Мария на суточное дежурство заступила, — Мамбов посмотрел на меня сочувственно.

— Да. Как оказалось, их поделили на группы, чтобы дежурить сутками. Они не патрулируют, а сидят в казарме эти сутки и ждут вызов при прорыве. — Ответил я, высунувшись в окно, и осматривая улицу. Кто бы что ни говорил, но нам нужен будет вечером извозчик. И желательно, чтобы это был знакомый извозчик, в идеале являющийся агентом Службы Безопасности.

— То есть, учитывая информацию, которую мы получили, это, скорее всего, будут сутки ничегонеделанья? Бедные девочки, — Мамбов покачал головой. — Может, ты её рисовать поучишь? Будет наброски делать, хоть чем-то займётся.

— Она взяла учебник по общей магии. У них там есть специальный зал для тренировок. Сказала, что будет бытовые заклинания практиковать. Потому что я в них вообще ничего не понимаю. — Признался я. Так и не увидев Сырова, закрыл окно и повернулся к Олегу.

— Мы с тобой друзья по несчастью, — Мамбов потянулся и зевнул. — Я тоже в бытовых заклинаниях чуть меньше, чем полный ноль. И совершенно не страдаю по этому поводу. Нельзя знать и уметь абсолютно всё. И разговоры на тему: «А вдруг ты окажешься в ситуации, когда тебе понадобится применить бытовую магию», на меня не действуют.

— Собственно, на меня тоже. Но, если Маша хочет научиться полировать пол при помощи магии — я не собираюсь ей в этом препятствовать. — Подойдя к столу, снова поднял приглашение и прочитал, что там написано. — А вообще, довольно оперативно дамочка сработала. Ты мне, кстати, не верил, что нас начнут приглашать.

— Ну, если бы ты не привлёк вчера к нам внимание, громко раскритиковав поданное тебе блюдо, то до местной элиты так быстро не дошло бы, какие гости посетили из задрипанный форт. — Заметил Мамбов.

— Так эти идиоты перепутали мой заказ и вместо перепела притащили голубя, — фыркнул я. Кто бы мог подумать, что я ещё совсем недавно жрал исключительно летяг, которых мы с Фырой добывали, чтобы не сдохнуть с голода.

— Вот скажи мне, Женя, только честно, ты их как различаешь? Голубя и перепёлку, я имею в виду? — Мамбов смотрел на меня с искренним любопытством.

— Легко я их различаю, потому что они разные, — я подошёл к шкафу и принялся рассматривать свою одежду. — А вообще, меня в последнее время Михалыч разбаловал. Точнее, меня начали кормить в собственном доме. То ли, Маша заботится, чтобы я не остался голодным, то ли все наши повара и кухарки хотят доказать, что не хуже Михалыча. Да и в любом случае, я пробовал и то и другое, и прекрасно знаю, каковы они на вкус.

— А вот мне кажется, что ты специально заказал этого проклятого перепела, чтобы поиздеваться над служащими, ну, и чтобы привлечь внимание, — Олег ухмыльнулся. — Интересно, где они вообще такие продукты взяли?

— Подозреваю, что в магазине, в Иркутске. Здесь же абсолютно всё поставляется через портал из реального мира. — Я вытащил уже привычный белый костюм. Ну, а что, неплохой выбор, чего уж там. Сомневаюсь, что кто-то будет одет так же. — И нет, мне не стыдно за вчерашний нагоняй. Я же не виноват, что хозяин гостиницы шеф-повара для своего ресторана по тому же методу, что и Перепёлкина выбирал, вероятно, просто найдя его на улице.

— Ты сноб, — объявил Мамбов.

— Нет, я не сноб, я просто пытаюсь поддерживать определённую репутацию, с которой гораздо проще и приятнее жить, — я бросил костюм на кровать. — А у тебя есть, в чём пойти? Или и дальше будешь делать вил, что всё прекрасно, и тебе, кроме куртки ничего не нужно?

— Ты — сноб, — Мамбов ткнул в меня пальцем. — Пойду прогуляюсь и найду Сырова.

— Где ты его найдёшь? — спросил я, раздумывая, чем же мне заняться до вечера.

— В брошюре указано несколько мест неподалёку, где он может находиться. — Олег даже глаза закатил.

— Я, наверное, не дошёл до этого места, — открыв свой вариант брошюры, поискал нужную информацию.

Рядом с предполагаемыми местами постоянной дислокации Сырова не было ничего достопримечательного. Даже местной булочной, если уж на то пошло. Довольно странные точки для извозчика.

— Ты со мной? Или будешь своего монстра рисовать? — спросил Мамбов.

— С тобой. Все равно желание рисовать пропало. — Я мельком посмотрел на гигантского ящера, которого пытался изобразить. Вот бы ещё раз увидеть его в небе. Только, желательно, издалека и с безопасного расстояния. Наверное, тогда я сумел бы изобразить его более достоверно.

Сыров обнаружился действительно неподалёку. Мы прошли одно длинное здание, на углу которого и обнаружили знакомый экипаж.

— Покатай нас по форту, Андрей, мы вчера не всё запомнили. — Сказал Мамбов, запрыгивая на сиденье.

— Да, и начни с объяснения такого интересного места стоянки. — Добавил я. — Это не слишком подозрительно, стоять там, где тебя, скорее всего, никто не наймёт?

— Не скажите, ваше сиятельство, — Андрей свистнул, и лошади медленно побежали по пороге. — Вон тот маленький домик, напротив которого я стоял, не так прост, как кажется. Это вход в игорный дом. Основные помещения расположены в подвальных помещениях. Там всё шикарно и по высшему разряду. А вот вход замаскирован под такую вот избушку. В ней даже дед столетний живёт, — Сыров хохотнул. — Постоянно живёт, представляете? Сам уже поди от твари этого уровня не отличается.

— На случай проверки маскировка? — довольно равнодушно спросил Мамбов.

— Ну, конечно, — подтвердил Андрей. — Проверки-то часто проводятся. Раз в квартал точно. Жила макров здесь дюже богатая. Такую без присмотра никак не оставишь. Да и ротация раз в три года происходит с обязательным аудитом. Воруют, конечно, как без этого, но меру знают. Всё-таки Пётр Алексеевич Кречет не первый год правит, всех этих сукиных детей насквозь видит.

— Значит, к вновь прибывшим чиновникам сначала присматриваются, и только потом постепенно вводят в мир настоящего, хоть и подвального форта, — я задумался. — А ты откуда знаешь, как там внутри всё обустроено?

— Так порой господа так устают, так устают… Их тащить в экипаж приходится. Лакей выбегает и сразу ко мне. Вот мы вдвоём и вытаскиваем отдохнувшее тело. Один под руки, второй за ноги… В общем, пока справлялись. — Пояснил Андрей.

— Наш заговорщик Жуков допущен в этот клуб по интересам? — просил Мамбов, отрываясь от созерцания хорошенькой девушки, которая шла по тротуару.

— Допущен. Долго он приглашение выпрашивал. Полгода за Леднёвым ходил, как привязанный. Полгода назад заветное приглашение получил. Сейчас почитай каждый вечер здесь отдыхает. Когда никакая дама вечер не устраивает. Ну, а в таких случаях вынужден отрываться от любимого места. Здесь же в основном чиновничьи жёны со скуки такие вот вечера устраивают, чтобы почувствовать себя дома. А когда тебя непосредственное начальство приглашает на вечер, ноги сами собой несут в нужную сторону, — сегодня Андрей чувствовал себя с нами свободнее. Во всяком случае, болтал он уже совершенно нас не стесняясь. Вчера-то ещё немного скован был, а сегодня уже освоился.

— Значит, Жуков будет сегодня на вечере у Шиповникова. — Я задумчиво посмотрел Андрею в спину. — Так, значит, конкретно этот клуб содержит кто-то из наших. Не могу понять по фамилии, у него есть бог-покровитель, или он из простолюдинов?

— Тайна это великая, никто не знает, кто такой Леднёв на самом деле. — Мы свернули на какую-то очередную улочку.

Здесь всё было вроде бы такое же, как и там, где мы только что ехали, но всё равно присутствовал некий восточный колорит. Похоже, мы заехали на территорию, контролируемую господином Маэда.

— Поехали домой, — нарушил воцарившееся молчание Мамбов. — Или ещё покатаемся? — он повернулся ко мне.

— Нет, поехали, — я видел, что Олег получил достаточно информации, чтобы оставшееся до вечера время ему было, чем заняться, анализируя и раскладывая по полочкам полученные данные. — Думаю, что на сегодня достаточно. Андрей с половине седьмого заедешь за нами. Мы решили принять приглашение к Шиповниковым.

— А как вы так быстро сумели приглашением обзавестись? — Сыров даже обернулся, чтобы посмотреть на нас.

— Вот такие мы умельцы. А ты на дорогу лучше смотри, — улыбнувшись, посоветовал я ему. И, вроде бы, улыбнулся довольно искренне, а Сыров почему-то отпрянул и быстренько сел на козлах, выпрямив спину.

До гостиницы добрались быстро. Гораздо быстрее, чем доехали до этой улицы. Уже в коридоре перед дверью в мою комнату Мамбов спросил.

— Будешь думать, какую именно пилку с собой брать, чтобы сразить всех присутствующих наповал? — он хмыкнул.

— А вот ты не смейся, а только подумай, насколько это серьёзная и важная деталь на самом деле, — чопорно произнёс я, и вошёл в номер, захлопнув дверь у него перед носом.

Заняться мне было чем. Например, полноценно изучить уже брошюру, делая акцент на личностях, которые хоть кратко, но были описаны. Плохо, что к описаниям не прилагались фотографии, или хотя бы портреты. Без лиц характеристики были неполные что ли. Надо всё-таки купить фотоаппарат и научиться им пользоваться.

За изучением и попытками проанализировать прочитанное ушло несколько часов. Что-то у меня не складывалось. Как будто чего-то не хватало для получения полной картины.

Вот, что мы имеем? Мы имеем чиновников комендатуры вместе с комендантом. Их не слишком много, всего двенадцать человек. А, может быть, и много для этой дыры. Чёрт его знает, я в делопроизводстве ещё меньше, чем в бытовой маги разбираюсь.

Пока что мне думается, что комендатура — это своего рода каторга для неугодных коллежских и не только чинов. Провинился в чём-то тот же Шиповников, его раз, и сюда. Чтобы не воровал слишком много.

А у шахт и настоящей каторги было своё начальство, которое к комендатуре имело очень опосредованное отношение.

Вот только заговорщик Жуков ну никак не вписывался в эту скучающую компанию. Слишком маленький это жучок. Его вон, даже в игральный клуб не пускали, скорее всего, сомневались в платёжеспособности.

Всё изменилось полгода назад. Остаётся выяснить, а что же именно изменилось полгода назад, и тогда недостающие куски пазла встанут на своё место, явив нам всю картину целиком. Надеюсь сегодняшний вечер хоть что-то прояснит.

Костюм у Мамбова всё-таки был. Тот же самый, в котором он вчера ужинал. Так что, слишком сильно он не должен был выделяться. В отличие от меня. Я-то сразу привлёк к себе внимание. Обозначив поцелуй на ручке хозяйки салона, которая действительно была молода и очаровательна, я рассыпался в комплиментах, после чего сразу же направился к свободному креслу. Сев в него и закинув на плечо обязательный шарф, уже приготовился достать из кармана свою любимую пилку, чтобы усилить гул в зале от перешёптываний.

Мамбов смотрел на меня, едва сдерживая смех. Он старательно напускал на лицо скучающее выражение, но блеск в глазах выдавал его с головой. Вот ведь… Серьёзнее надо относиться к делу. Серьёзнее!

Щеку обожгло огнём, а в ухе появился посторонний шум, заставивший меня сесть так, чтобы прикрыть ухо рукой. Пентакль нагрелся так, что я чувствовал его тепло сквозь ткань брюк.

— Женя, у нас прорыв прямо в центре восточного квартала, — быстро проговорила Маша. — Я не могу понять, что это за твари. Третий уровень. Нас теснят, и я не могу выбрать позицию для стрельбы.

Это мы обговорили ещё утром, перед тем, как она ушла. Пентакль был настроен ещё в нашем замечательном форте нулевого уровня. Я настоял, что, если возникнет даже тень проблемы, то Маша сразу же связывается со мной.

И вот, она связалась. А как же утверждение, что прорывы — это такая редкость, такая редкость… Вот только у меня возник очень важный вопрос, что мне сейчас делать?

Глава 10

Я выпрямился в кресле, лихорадочно соображая, что же мне делать.

— Почему не звучит тревога? — пробормотал я. — В нашем форте сразу же ревела тревога. Здесь же, словно ничего не происходит, и, вообще, такое в порядке вещей. Подумаешь, прорыв, что в этом такого?

— Простите, ваше сиятельство, что? Вы ко мне обращались? — рядом со мной остановился парень с подносом, на котором стояли бокалы с шампанским. Я задумчиво посмотрел на официанта, и более громко проговорил.

— Да, любезный. Не покажите мне, где здесь комната для раздумий? Мне что-то срочно подумать в одиночестве захотелось.

— О, прошу за мной, — он ловко сгрузил свой поднос на ближайший столик, и пошёл куда-то в сторону.

Я поспешил за ним, лишь в последний момент заметив боковую дверь, настолько хорошо она была замаскирована. Выходя из зала, вспомнил, что не предупредил Мамбова. Повернувшись, нашёл его взглядом. Он смотрел прямо на меня, но подходить не спешил. Я кивнул ему. Олег нахмурился, а потом проложил палец к уху, и сразу же убрал. Понятно, он аналитик и моё спешное бегство вполне сумел связать с сообщением, которое мне прислали. Благо на себе сумел ощутить, что это такое, когда мы под раздачу несчастной любви и ревности попали на учебном задании.

— Ваше сиятельство, вы передумали? — в дверном проёме появился официант. Ну, правильно, прямо-то он сказать не может, чтобы я пошевеливался, потому что у него работа, да и конфуз может приключиться. А кому это всё надо? Правильно, официанту точно не надо. Его дело шампанским гостей снабжать, а не что-то другое.

— Конечно, иду, — и я вышел, наконец, из зала.

Комната для раздумий располагалась недалеко от зала. Буквально за углом. Указав на неё, официант коротко поклонился и быстро вернулся в зал, оставив меня в одиночестве.

Я зашёл в туалет и огляделся. Так, планы меняются. Сначала я хотел потихоньку выскользнуть отсюда и выйти на улицу через какой-нибудь черный ход, или, в крайнем случае, через кухню, где обязательно есть второй выход на улицу. Но, удача мне улыбнулась. Это был не просто туалет, а целая туалетная комната, в которой присутствовало окно.

Первый этаж, окно, ведущее в небольшой палисадник, всё это прекрасно подходило для того, чтобы выскользнуть из дома незаметно. Скинул пиджак, и заперев дверь, я решительно направился к подоконнику.

Прикрыв створу, заклинив её, чтобы можно было вернуться этим же путём, я выскочил на улицу. За углом стоял экипаж с дремавшим на козлах Сыровым.

— Андрей, гони в восточный квартал, — быстро проговорил я, не давая ему опомниться, запрыгивая в экипаж.

— А? Что? — он повернулся ко мне, гладя с недоумением. — А что это вы раздетый, ваше сиятельство?

— Ты меня слышал? В восточный квартал, быстро. — Он кивнул и щелкнул кнутом. Лошадь бодро рванула с места, да так, что я опрокинулся на подушку сиденья.

— Что случилось, ваше сиятельство? — на ходу спросил Сыров.

— Прорыв третьего уровня. — Сейчас можно было и ответить. — Я только одного не пойму, почему нет тревоги?

— Прорыв? Быть такого не может, — пробормотал Андрей, покачав головой. — Здесь же прорывов сколько я живу ни разу не было.

— Да что ты говоришь, а вот я только приехал и сразу прорыв. — Процедил я. — Почему нет тревоги?

— Да, все офонарели, скорее всего. Кроме того, восточный квартал, говорите? — Он на мгновение замолчал, а затем продолжил. — Я думаю, она решили попытаться сами справиться, может курсантов привлечь, не больше. Чтобы трофеи себе забрать.

— Если тварей курсанты нарежут, хрен им, а не макры, — было прохладно и я накинул на себя одеяло, лежащее на сиденье.

— Да кому здесь макры нужны, — махнул рукой Сыров. — Разве что особо ценные. Здесь в шахтах этого добра хватает. Да живность четвёртого уровня за периметром обитает. Так что, пускай курсанты кристаллы заберут, никому не жалко. А вот туши тварей могут быть очень ценными.

— Да, это всё хорошо, пока твари по форту не расползлись. Тогда все получат мощный стимул соблюдать определённые правила безопасности. — Экипаж начал замедлять движение. Быстро приехали. Как оказалось, я совсем недалеко от места событий комнату раздумий решил посетить.

— А всё потому, что нет у форта единого хозяина, вот почему такое происходит, — ответил Андрей. — Мне с вами идти, ваше сиятельство?

— Нет, здесь жди, — я скинул одеяло и выпрыгнул из экипажа. — Вот что, дай мне свою куртку. А то я замёрзну, а сам вот, одеялом прикройся. И, будь осторожен.

— Это, само собой, — Сыров набросил на плечи одеяло и, вытащив откуда-то ружьё, принялся его заряжать, чтобы его не застигли врасплох.

Я же услышал шум в глубине квартала и побежал туда, ориентируясь на звуки. Как оказалось, прорыв произошёл немного дальше, чем я думал. Шум сместился. Похоже, и твари, вырвавшиеся из портала, и те, кто пытается их остановить, постоянно передвигаются, тем самым дезориентируя меня.

Остановившись, я закрыл глаза и обратился в слух. Так шум ещё немного сместился левее и вроде бы усилился. Что это за скрежещущие звуки? Похоже на клацанья жвалами. Пауки? Нет, не похоже. Слишком громко топают. Какие-то жуки.

— А-а-а, он горит! Горит! Эти твари дышат огнём! — раздался чей-то истеричный вопль.

Я знаю, что это за твари. Резко распахнув глаза, бросился в ту сторону, где вилась битва. Хотя, битва — это слишком сильное слово. Жуков должно быть три. Их всегда три. Они огромные, примерно с рысь размером. Умеют летать, но невысоко и недолго. Всё-таки весу в этих тушах будь здоров, а крылья не слишком развиты. И, к слову, они не дышат огнём, а плюются чем-то, напоминающим лаву.

Судя по звукам, место заварухи было прямо за этим домом, возле которого я остановился. Врываться в толпу и мешать всем подряд, в том числе и жукам, было верхом идиотизма. Мне бы Машку из эпицентра вытащить, и снайперскую точку ей помочь организовать. А там —дело техники, можно будет возвращаться, она сама с ними справится.

У этих жуков очень крепкий панцирь, просто непробиваемый и устойчивый к магии. И оттого жутко дорогой и востребованный. Но, уничтожить этих тварей можно. И даже довольно просто. Нужно только знать, где у них кнопка. Мы с Машей знаем. Изучили этих жуков вдоль и поперёк, когда они в гости на нашу карманную изнанку заглянули.

Когда жуки пытаются взлететь, они приподнимают надкрылья, и вот под них и надо стрелять, потому что в этот момент обнажается мягкое и очень уязвимое тело твари.

Именно поэтому Машка без предисловий начала сетовать на невозможность занять нормальную позицию, чтобы просто перестрелять тварей, и не мучиться в бесполезных попытках их уничтожить как-то иначе.

Все эти мысли промелькнули у меня в голове как раз в тот самый момент, когда я карабкался по стене дома на крышу, используя весь спектр рысинных умений. При этом я, хоть и торопился, но старался действовать аккуратно, чтобы не выпачкать белые брюки. Дома были невысокие, в два этажа. Но даже на эту высоту жуки не могли залететь.

Очутившись на крыше, пригнулся и пробежал до края, где присел и посмотрел вниз. Зрение ещё н вернулось к нормальному, но это приглушение цветовой гаммы сейчас было мне на руку, потому что то и дело вспыхивающий огонь не слепил меня, и не мешал оценивать ситуацию.

А ситуация была аховой. Кучка курсантов жалась к стене. Дроздов был с девчонками и даже пытался прикрывать их. Но его действия приносили мало пользы, и курсантам приходилось маневрировать. Жуки метались в коробке из трех домов, плюясь лавой уже без разбора. Они оказались заперты в этом дворе, а мозгов, чтобы пролететь или, на худой конец, проползти между домами, у них попросту не было.

На земле лежали десятка два обгорелых трупов. Некоторые ещё дымились, значит, не так давно попали под плевок. С курсантами, хвала богам, всё было пока нормально. Но это потому, что у них ума хватало не лезть на рожон и не вступать в заведомо проигранную битву.

— Толя! — гаркнул я, потому что докричаться до Маши сейчас было бы проблематично, тем более, что я в толпе её с трудом различал.

Дроздов задрал голову и тут же упал на землю, а над ним пронесся огненный плевок. Девчонка, вытолкавшая его с линии огня, смотрела на своего командира расширившимися глазами, застыв на месте. Зато меня увидела жена.

— Женя, что нам делать? — закричала она, подбегая к дому поближе.

— Почему вы не на крыше?

— Мы не можем. С этой стороны нет окон и подъездов. Это двор-колодец, — зачастила Маша, отпрыгнув в сторону, когда мимо неё пронесся жук. — А выбраться нам эти твари не дают. Да и неохота им дорогу в жилой квартал показывать.

— Альтруисты хреновы, — пробурчал я, снимая с себя куртку. — Людей им жалко. Себя бы пожалели. А эти люди вон они, пытаются ещё не добытую добычу делить, и даже тревогу не объявили. Держи, — крикнул я, спуская куртку вниз, ухватив её за один рукав. — Хватайся, я тебя к себе затащу.

Чтобы удержаться, я вонзил когти одной руки в податливый материал крыши. Всё-таки здесь было не слишком высоко. Машка подпрыгнула и уцепилась за кончик свисающего рукава. Используя куртку, как канат, начала карабкаться вверх, опираясь ногами на стену.

Чтобы долго не ждать, я втянул её вверх, быстро обнял и спросил.

— Верёвка нормальная есть?

— Да, — она протянула мне моток, прикреплённый к поясу.

Я кивнул и уже верёвку бросил успевшему подняться на ноги Дроздову. Ему не надо было ничего объяснять. Пока жуки отвлеклись на местных недоумков, я втащил Толю на крышу. Вдвоем мы быстро доставили сюда же оставшихся девчонок.

И тут один из жуков распахнул крылья, заметив, как мы тащим последнюю, ту самую спасительницу Дроздова. Злобно жужжа и готовясь испепелить девчонку, он полетел прямо на неё. Я удвоил усилия, но прекрасно понимал, что не успеваю.

Выстрел прозвучал странно тихо. Хотя, возможно, его заглушил гомон, раздающийся вокруг. Жук, летевший прямо на стену накренился и начал заваливаться на бок, а я тем временем втащил на крышу перепуганную девчонку. И только после этого оглянулся.

Маша лежала неподалёку, свернув мою куртку, используя её в качестве упора. Отмахнувшись от Дроздова, я подбежал к ней.

— Дальше сама справишься? — спросил я, присаживаясь рядом на корточки.

— Да, дальше сама. — Сосредоточенно кивнула жена.

— Только, Маша, куртку придётся вернуть. — Добавил я ласково.

— Что? — она моргнула, посмотрев на меня, фокусируя зрение.

— Куртка не моя, и её придётся вернуть. — Терпеливо повторил я, вытаскивая из-под ствола скатанную в удобный валик куртку Сырова. — Думаю, что Дроздов сейчас тебе удобную лёжку организует. А мне пора возвращаться. В номере поговорим, когда твоя вахта закончится.

Не дожидаясь ответа, побежал к противоположному концу крыши и спрыгнул вниз, мягко по-кошачьи приземлившись на полусогнутые ноги. Пара секунд ушла на то, чтобы убрать когти. И тут я увидел, что умудрился повредить ноготь. Почти сорвал его. И теперь он за всё цеплялся и причинял кучу неудобств.

— Всё-таки надо макры вставить в ногти, чтобы когти усилить, — прошептал я, и побежал к ожидавшему меня Сырову.

— Что там происходит, ваше сиятельство? — спросил он, сбрасывая с себя одеяло.

— Прорыв и тремя огненными жуками. Но сейчас уже всё нормально. Скоро курсанты всех положат. А вот народу неоправданно много поджарили, — я покачал головой. — Вот, твоя куртка. Только, извини, её немного помяли и запылили.

— Да ничего, — Сыров махнул рукой, схватил куртку, встряхнул и набросил на себя. Я же в это время залез в экипаж. — А вы быстро управились, ваше сиятельство. всего-то пятнадцать минут прошло.

— Гони. Это для создания условий победы над тварями быстро, а для посещения одной интересной комнаты — очень долго. — Пробормотал я, обдумывая, что же мне не понравилось. Что-то меня насторожило в этом прорыве, но, что именно, я никак не мог сообразить.

Долетели действительно с ветерком. Потом была короткая пробежка к открытому окну. Закрыв окно, спустил воду в унитазе, и подошёл к зеркалу. Да, красавец, вашу мать, волосы дыбом, морда красная… Расчёска у меня была, так что привести в порядок причёску было не трудно, а вот как убрать красноту? Так ничего и не придумав, осмотрел себя. Так, штаны чистые, и это радует. А лицо… Да и чёрт с ним, буду делать вид, что так и должно быть, и вообще, так и задумано.

Набросив пиджак, наконец, отпер дверь и вышел из туалетной комнаты. И сразу же столкнулся с очаровательной хозяйкой.

— О, ваше сиятельство, — она кокетливо улыбнулась. — Вас так долго не было, и я решила вас поискать. У нас большой дом, в нём можно заблудиться.

Большой дом был чуть побольше, чем мой в форте. Он был побольше как раз на зал, которого у меня не было, и на площадь туалетной комнаты. В остальном мой дом студенческий домик ничуть не уступал этому. Даже двор был побольше и надворные постройки имелись, которых я здесь не увидел.

— Благодарю вас, мадам, — я ответил ей улыбкой. — Но, нет, я не заблудился. Трудно заблудиться, если никуда не ходил.

— Ваше лицо… Такое ощущение, что вы только что много трудились…

— Да, вы знаете, голубь, которого мне вчера подсунули в ресторане, похоже, ещё и несвежим оказался. Не советую вам заказывать в этом ресторане ничего подобного, — и я предложил ей руку, на которую женщина оперлась. Вот так мы и зашли в зал.

В зале я сразу же её оставил и упал в то кресло, из которого не так уж и давно поднялся. И сразу же вытащил пилку. Сломанный ноготь доставлял всё больше неудобств, и пилка в данный момент перестала быть предметом эпатажа.

— Что случилось? — тихо спросил Мамбов, подходя к моему креслу. Он оперся на спинку, нависая надо мной.

— Прорыв в восточном квартале, — так же тихо ответил я. — Но он какой-то странный. Пока не могу сказать, что именно меня насторожило, но обязательно обдумаю и пойму.

— Так это с ним связано, что Маэда только появился здесь и практически сразу ушёл, — добавил Мамбов. — И, кстати, вы с хозяйкой отсутствовали одновременно. А, глядя на твою красную рожу, можно предположить, что занимался ты сейчас чем-то далёким от супружеской верности. Да и вернулись вы вместе. Смотри, как поглядывает в твою сторону Шиповников.

— Только этого мне не хватало, — зло процедил я. — Кстати, где наш заговорщик?

— Ты не поверишь, но он не пришёл. — Ответил Мамбов. — А в остальном ничего интересного во время твоего отсутствия не было. Не считая самого факта отсутствия одновременно с хозяйкой.

— Не нагнетай, — я спрятал пилку и оглядел зал. — Почему никто не танцует? Или танцев нет в программе?

— Есть, — Мамбов хмыкнул. — Скоро начнут. Ты хочешь танцевать?

— Я хочу понять, зачем мы сюда пришли, — я медленно выдохнул. Лицо, кажется переставало гореть. Хотя, сдаётся мне, что оно такое красное вовсе не от нагрузки, не так уж сильно я устал. Похоже, эти проклятые жуки так подняли температуру воздуха в отдельно взятом квартале, что я просто-напросто обгорел. — А лучше всего это делать, попытавшись разговорить какую-нибудь милую барышню.

— Ваше сиятельство, — к нам подошёл Шиповников.

— Так, если вы думаете, что я и ваша жена…

— Что? Нет, вовсе нет, — Шиповников махнул рукой. — Фёдор сказал мне, что у вас живот прихватило. Я как раз не мог в туалетную комнату попасть. А Веронику Егоровну я в это же самое время видел на кухне, она отдавала последние распоряжения насчёт ужина.

— Да, это так ужасно, — я горестно вздохнул, мгновенно сориентировавшись. — Мне не просто вчера голубя подсунули вместо перепела, но ещё и, похоже, несвежего.

— Да, что вы говорите, никогда не думал, что хозяин такая каналья, — Шиповников покачал головой, оглядевшись, он занял кресло, стоящее рядом с моим. — Я подошёл к вам, чтобы составить компанию вам, ваше сиятельство. С больным животом много не потанцуешь. К глубокому разочарованию наших дам.

— Это так кстати. Олег, видишь, господин Шиповников составит мне компанию, так что ты вполне можешь пойти потанцевать. — Сказал я, обращаясь к Мамбову. Олег кивнул и отошёл от меня.

По залу поплыла приятная музыка, а Шиповников наклонился в мою сторону. Видно было, что его распирает от переполнявших чувств, и он хочет хоть с кем-нибудь поделиться новостью.

— Вы не слышали, ваше сиятельство, но, когда вы отлучились из зала господин Маэда вынужден был уйти. А мне птичка из жандармерии чирикнула, что сегодня состоялось несколько локальных прорывов. И состоялись они как раз неподалёку от игорных домов. Не только в восточном квартале.

— Да что вы говорите, — я даже подался поближе к нему. — А я-то как раз хотел посетить какой-нибудь игорный дом, чтобы развлечься.

— Вот, поэтому я вам и говорю об этом. Просто дружеское предупреждение о том, что игорные дома нашего форта сейчас не лучшие места для скрашивания досуга.

Он поднялся и направился к другим гостям, наверное, к тем, кто ещё был не в курсе этой потрясающей новости. Я же вытащил пилку и принялся задумчиво поправлять ногти. В связи с этой сплетней сегодняшние прорывы стали выглядеть совсем по-другому. В них даже душок появился особый.

Другое дело, что это отдаёт обычным криминалом. Я бы сказал даже, что ограблением эти прорывы попахивают. А служба безопасности занимается другими вещами. Ладно, посоветуемся с Мамбовым и тогда решим, что нам делать дальше. Может быть, Олег придёт к выводу, что сегодняшние наглые ограбления прямо посреди белого дня, связаны с заговором. Куда-то же наш заговорщик исчез.

Глава 11

Маша спала, и не реагировала на внешние раздражители. Всё-таки за сутки произошло несколько прорывов, и их группа почти в каждом успела поучаствовать. Устанешь тут. И то, что группа состояла из девушек, никого не волновало. Приехали на практику подавления прорывов в условиях форта? Практикуйтесь. Никто вас за шиворот в училище не тащил, сами пошли. И знали, что будет трудно, и, может быть, смертельно опасно.

Мне вмешиваться больше не пришлось, и было время подумать. Чем больше я думал, тем сильнее складывалось ощущение, что эта бессмысленная со всех точек зрения атака и наш заговорщик Жуков как-то связаны.

Покосившись на спящую Машу, я в который уже раз взял в руки документ, посвящённый Жукову. Ничего такого, за что можно зацепиться, здесь не было. Это даже не заговорщик, а так, мелкий бунтарь. А, скорее всего, проиграл кому-то энную сумму денег и теперь пытается сколотить группу якобы единомышленников. При этом против непосредственно власти этот крендель ничего не имеет. А выступает он против фактической монополии государства на такие вот изнаночные рудники, которые параллельно являются каторгами.

Наша задача заключалась в том, чтобы выявить связи Жукова. Скорее всего, все эти связи были Медведеву известны. Если, конечно, он лично курировал это дело. По мне так, оно было слишком мелким для начальника Службы Безопасности.

Сложного в нём и для нас, в общем-то ничего не было. Надо было просто познакомиться на каком-нибудь вечере с Жуковым и пару раз вслух упомянуть о том, что власти уже зажрались, и что шахты и рудники можно и отдать в частные руки. Те, естественно, которые в этих самых частных руках не находятся. И всё, дело в шляпе.

Судя по характеристикам, даже тем скудным, которые нам Сыров предоставил, умом и сообразительностью Жуков не отличался. Он приглашает нас в свой клуб по интересам, мы фиксируем революционно настроенную молодежь, и можно расслабиться, практика пройдена.

Вот только Жуков на вечер так и не пришёл. Вроде бы ничего необычного, ну, не пришёл человек на вечер, и что? Может, у него на самом деле живот прихватило, вот он и не приехал на посиделки. Вот только, я уже давно в такие совпадения не верю.

И что нам сейчас делать? Пока что только сидеть в номере и ждать ещё одного приглашения. Что ещё остаётся.

Отбросив в сторону бумаги, я придвинул к себе коробочку с макрами, которую привёз с собой. Отобрав несколько разноцветных, маленьких кристаллов, которые, кроме непосредственно энергии обладали различными свойствами, принялся прикидывать, куда именно их приделать, чтобы при выпуске когтей, эти макры оказывались на них. Представлялось плохо, поэтому пришлось призвать дар и выпустить когти.

За этим занятием застал меня Мамбов. Точнее, я не убрал когти, когда шёл открывать дверь, в которую он постучал.

— Мария спит? — тихо спросил он.

— Спит, как будто у неё тотем сурок, а не сокол, — кивнул я.

— Пошли ко мне, у меня есть новости, да и несколько выводов удалось сделать. — И он сразу же отошёл от двери, и направился в свою комнату.

Я же, немного подумав, захватил с собой коробку с макрами, клей, и только после этого вышел вслед за Мамбовым, закрыв дверь на ключ. Ключей я стребовал два, для себя, и для жены. Так что, если я задержусь у Олега, и Маша проснётся без меня, то не получится, что я запер жену и сам куда-то ушёл.

— Я могу поинтересоваться, что ты делаешь? — спросил Мамбов, когда я расположился за его столом.

— Слушаю тебя очень внимательно, — немного рассеянно проговорил я, разглядывая когти на левой руке. — Ты говорил, что у тебя имеется какая-то информация.

— Я тебе всё сейчас расскажу, как только ты мне поведаешь, что ты делаешь? — Мамбов подошёл поближе, а потом и вовсе сел напротив.

— Думаю, как лучше когти укрепить и некоторые особенности добавить, вроде огня или яда, — я аккуратно прилепил один крошечный макр на лунку ногтя, и активировал дар. При выпуске когтей макр сместился почти на середину. Но мне было на этот момент наплевать. Главное, что я понял — когти, действительно, из моих ногтей преобразуются.

— Вот так и сделай, — пожал плечами Мамбов. — Правда, ты сразу себя демаскируешь. Вот такие украшения наносят именно те, у кого модификация и частичная трансформация в рамках дара первопредка происходит…

— Олег, — прервал я его. — Не умничай. Большинству людей всё равно. Они даже не все поймут, что это макры, а не драгоценные камни, к примеру. К тому же, многие и так уже знают, что Рысь меня неплохо одарила. Даже боги могут быть благодарными. В своей манере. Очень редко.

— И всё-таки, в чём проблема? — он нахмурился. — Приклей их, раз тебя что-то настолько беспокоит, что ты озаботился, наконец-то, дополнительными преимуществами. Я могу тебе подкинуть прекрасное заклинание, чтобы приклеилось намертво.

— Проблема в том, Олег, что ногти растут. И я их периодически остригаю. А заклинание я и сам знаю. И вот теперь передо мной стоит дилемма: делать подобные украшения временными, только,когда я просто задницей чую грядущие неприятности, или же завести правило, раз в неделю всё это повторять. Но тогда смысла в приклеивании намертво нет, — я бросил макр на стол и взлохматил волосы. — Это, если не брать во внимание то, что макры всё-таки не вечные и имеют свойство истощаться.

— Вот даже не знаю, что тебе посоветовать, — ехидно ответил Мамбов. — Как-то я раз в неделю ногти не крашу и не украшаю. — Он хохотнул. — А, если серьёзно, приклей их, да и все дела. Чтобы не отдирать вместе с ногтем, когда придёт время менять или вообще убирать.

— Я так и сделаю. Потому что вот мне не даёт покоя мысль, что так будет правильно. А я своим ощущениям привык доверять, — приняв решение, потянулся за клеем. — Говори, что за новости у тебя.

— Пока ты спал, ну, или размышлял на тему, как лучше украсить ногти, — Мамбов снова хохотнул, но мгновенно стал серьёзным, — ко мне в номер приходил Сыров. Он даже не скрывался, а, значит, дело серьёзное.

— Что случилось? — я нахмурился.

— Наш заговорщик Жуков исчез. Он сегодня не явился на службу. Вчера, как ты помнишь, его не было на званном вечере. Но, мне было бы плевать на него, если честно, вот только вместе с ним пропал агент, которому было поручено вести наблюдение за Жуковым. Чтобы рьяный отстаиватель чужих прав в бега не подался. — Мамбов задумчиво смотрел, как я клею макры.

Я сумел закончить, решив ограничиться всё-таки одной рукой и бросил клей на стол.

— Он передал какие-нибудь указание для нас? — сильно хотелось сложить руки на груди, но клею требовалось время, чтобы высохнуть, поэтому пришлось держать руку на столе.

— В том-то и дело, что, нет. Потому что, пропавший агент, был старшим в группе, которую командировали в форт. Сам понимаешь, магический фон настолько суровый, что постоянно здесь никто не живет, — Мамбов начал барабанить пальцами по столу. — Сыров сюда прибежал с одной целью, узнать, что им делать дальше. Потому что… Женя, только не падай, ладно, но сейчас мы здесь главные, как будущие офицеры. Точнее, ты в форте сейчас за главного от Службы Безопасности, так как являешься старшим уже в нашей группе.

— Приплыли, — я откинулся на стуле и прикрыл глаза.

Как-то очень сильно захотелось, чтобы тот несчастный голубь действительно оказался несвежим. Тогда меня бы с острым отравлением увезли на носилках с уткой под пятой точкой до портала и пнули отсюда, чтобы не отвечать ни перед кем, если вдруг граф кони двинет, а попросту изойдёт на… то самое, которое воняет.

— Я приказал, чтобы они по своим каналам сообщение Медведеву отослали, и ждали инструкций. В которых, я надеюсь, и про нас не забудут упомянуть. — Мамбов на мгновение закрыл лицо руками, а потом интенсивно его потёр и опустил руки. — У нас-то связи нет. Если только плюнуть на всё и уехать.

— Как скоро Дмитрий Фёдорович получит это донесение, а самое главное, как скоро мы получим ответ? — я потёр переносицу. Как, вот как такое простое задание переросло в нечто плохо прогнозируемое? При этом, мы здесь вообще ни при чем. Мы только позавчера приехали и успели несвежего голубя сожрать.

— Сыров сказал, что, учитывая все задержки, три дня. — Мамбов положил передо мной на стол ключ. — Это ключ от квартиры Нечаева, того самого старшего агента, который пропал.

— Как вообще поняли, что он пропал? — я взял ключ и повертел его в руках. — В форте есть офис, или штаб-квартира Службы Безопасности?

— Нет, штаб-квартиры нет, — Мамбов начал отвечать с конца. — Как я понял из довольно путанной речи Сырова, роль штаб-квартиры выполняла как раз квартира Нечаева.

— Идиоты, — я прикрыл глаза. — В общем, будем считать, что все наши пляски с бубном были зря. Кому надо, те и так знают, что Сыров — агент Медведева. И мы, возможно, приехали сюда не просто так, за вдохновением, а как раз за несчастным Жуковым.

— Тогда, получается, что именно мы стали своего рода катализаторами, — Мамбов невесело рассмеялся. — Целых два! графа приехали отдохнуть в эту богами забытую дыру? Вот это точно сюр во всей красе. Да ещё и агент Медведева их встречал у портала. И, ладно, легенда о ревнивом муже и друге, который его во всём поддерживает, сработала бы, если бы мы не стали снова и снова пользоваться услугами Сырова, как извозчика.

— Вот, кто бы знал, а, — я резко встал и прошёлся по комнате.

— Жень, а почему мы не задавали этих вопросов, как только приехали? — Мамбову, похоже, понравился наш мозговой штурм. Сейчас он выглядел бодрым и сосредоточенным, не таким растерянным, как за пару минут до освещения своей ошеломляющей новости.

— Да, потому, Олег, что мы приехали на уже раскрытое дело! — я не удержался и ударил кулаком о стену. — Я вообще действительно сюда, как на отдых ехал. Думал, что поохочусь. За периметр хотел выйти, оружия, вон, привёз. Идиот. Но, теперь я понимаю, почему его раскрыли так криво. А Медведев в это дело и не вникал как следует. Во-первых, оно не его уровня, таких скучающих кретинов, как Жуков по всей империи да куче фортов пруд пруди. А, во-вторых, скорее всего, секретарь посмотрел и решил, что дельце плёвое, форт относительно безопасный, можно и на этих аутсайдеров его спихнуть. Как практика — сойдёт. К тому же, у Рысева сюда же жену запихнули. Им вдвоём веселее будет. А Мамбов вообще неконфликтный, куда скажут, туда и поедет.

— Так мы будем просто сидеть и ждать инструкций, или всё-таки попытаемся разобраться? — Олег смотрел на меня и действительно ждал моего решения. Он, похоже, всерьёз принял эту смешную иерархию, в которой меня за каким-то хером сделали главным.

— Да что тут разбираться-то? — я махнул рукой. — И так всё понятно. За что там топил наш заговорщик?

— За шахты, — уверенно ответил Мамбов. — Точнее, за передачу их в частные руки. С ликвидацией каторги, на которой трудятся все сплошь невинно осуждённые.

— Ну, а как же, без этого никуда, — я усмехнулся. — Всё дело в шахтах, Олег. И я, кажется догадываюсь, зачем понадобились эти дебильные прорывы возле игорных домов.

— Хотят убрать туристов? — Мамбов даже не спрашивал, он, скорее, утверждал.

— Не только. Они хотят, чтобы эти туристы растрепали всем и каждому, что администрация форта не справляется с ситуацией. Кто прорывы-то ликвидирует? Первокурсники Военного училища! А также собственные силы, в данном случае игорных домов. Это даже не смешно. — Я фыркнул.

— Но тогда правительство просто пришлёт армию. И сказочке конец, — уверенно парировал Мамбов.

— Не скажи, — я задумался. — Тут, самое главное, как подать эту ошеломляющую новость. Далеко не всегда в зачуханные форты посылают войска, которые вовсе небесконечны и могут пригодиться где-нибудь в другом месте, более выгодном.

— Я так понимаю, что мы всё-таки будем выяснять подробности. — Уверенно произнёс Мамбов и улыбнулся.

— Да, чего нам терять, и так уже засветились, — я потёр подбородок. — Начнём, пожалуй, с квартиры этого Нечаева. Может быть, он сумел всё-таки что-то нарыть. А потом плавно переместимся в комендатуру. У нас есть какая-нибудь официальная бумага, которой мы сможем помахать, чтобы нам ответили на все вопросы и показали все документы, а не послали на хер с порога?

— Есть, — Мамбов закатил глаза. — Мне только не понятно, почему я о таких вещах помню, а ты нет?

— Потому что мне некогда, а, вон, макры на ногти леплю, — я поднял вверх указательный палец, на ногте которого сверкнул кристалл. — Ну что, практика есть практика. И задания с нас никто не снимал. Наша цель — определить, на кого именно работал Жуков. Всё на этом. В нюансах пускай потом более опытная группа разбирается. У меня вообще складывается ощущение, что это полицейское дело, а не Службы Безопасности.

— Ну, тогда, не будем время терять, — Мамбов забрал со стола ключ.

— Да, пойду оденусь. А ты, если раньше меня соберёшься, Сырова найди. Пускай нас возит. Так, по крайней мере, время на блужданиях сэкономим.

— Я тоже так думаю, — ответил Мамбов и, набросив на плечи куртку, вышел из номера вслед за мной.

Маша сонно подняла голову и посмотрела, как я собираюсь.

— Ты уходишь? — спросила она глухим голосом.

— Да, у меня всё-таки тоже практика, ты не забыла? — я подошёл к двери.

— Ты не хочешь меня поцеловать? — она сонно улыбнулась.

— Хочу, но тогда есть большая вероятность того, что я не уйду ещё очень долгое время. И Мамбов замёрзнет насмерть, дожидаясь меня в экипаже. Мы же не можем допустить, чтобы он погиб такой глупой и нелепой смертью?

— Разумеется, нет. Олег этого не заслуживает, — она потянулась, и закрыла глаза. — Тогда я ещё посплю.

— Спи. Тебя закрыть?

— Да, закрывай. — Она кивнула и внезапно резко приподнялась на локтях и распахнула глаза. — Женя, будь осторожен. Что-то в этом форте не так уж и спокойно, как нам говорили.

— Хорошо, буду, — и, выйдя из номера, в который раз уже, закрыл за собой дверь.

Когда я проходил через холл к выходу, откуда-то из боковой двери мне наперерез выскочил хозяин отеля.

— Ваше сиятельство, — он остановился, глядя на меня глазами маньяка. Я даже покосился на его руки, ножа в них не увидел и заметно расслабился.

— Что вам от меня нужно? — спросил я, слегка нахмурившись.

— Зачем вы всем говорите, что в моём ресторане вам подали тухлую еду? — завопил он, заламывая руку.

— А зачем вы хотели меня ею отравить? — я даже не заострил внимание на том, что еда, как оказывается, была тухлой. Такого я точно не говорил, но вот она сила слухов. — Я вас в тот вечер впервые видел, а вы уже мне смерти желали?

— Ваше сиятельство, такого не было и быть не могло, — он продолжал заламывать руки. — Вся еда в моём ресторане отличается исключительной свежестью…

— Тогда зачем мне подсунули голубя? Я его не заказывал. А теперь, дайте мне пройти, вы меня задерживаете. — Я нахмурился ещё больше.

— Что мне сделать, чтобы вы больше не говорили о том, что я мечтаю вас отравить, ваше сиятельство? Потому что, это неправда, и я не мечтаю о вашей смерти…

— Послушайте, уважаемый, вы мне мешаете пройти. Вы намеренно задерживаете меня? — я сделал шаг в его направлении, целенаправленно призывая рысинный дар, который заставлял мои глаза светиться жёлтым.

— Нет, как вы могли подумать, ваше сиятельство, что я могу позволить себе задерживать графа, — хозяин отшатнулся от меня, заметив изменившийся цвет глаз, но не настолько, чтобы освободить дорогу. — Ваше сиятельство, я в отчаянье. Я просто на грани разорения. Люди перестают ходить в мой прекрасный ресторан, потому что думают, что я мечтаю их всех отравить. Раз у меня, или у моего идиота повара, я, кстати, его уволил, поднялась рука на ваше сиятельство.

— С дороги! — рявкнул я. Но, заметив в глазах хозяина отчаянную решимость, ещё раз оглядел его на наличие ножа. Не заметив ничего клюще-режущего, слегка смягчил тон. — Когда я вернусь, мы обстоятельно поговорим и выясним, наконец, что вам от меня нужно. А пока, лучше исчезните. Я в последний раз прошу по-хорошему.

— Хорошо-хорошо, ваше сиятельство. Я буду ждать. Вот прямо здесь у порога на коврике, как самый преданный пёс…

— О, богиня Рысь, дай мне терпения, — пробормотал я, закатив глаза и выходя к уже заждавшемуся меня Мамбову.

Глава 12

Сразу уехать не получилось. Я вышел из гостиницы в тот самый момент, когда к ней подходил Дроздов.

— Ты почему не спишь? — спросил я, пожимая руку. — Маша вон в анабиоз впала, сказала, чтобы разбудили весной.

— Некогда, — махнул рукой Толя. — В гробу отоспимся. К тому же, та смена, куда входила Мария, ушла отсыпаться. А вот следующая заступила на дежурство. А я один, чтоб их всех.

— Вот я и говорю, надо поспать, пока возможность такая есть, — Мамбов выскочил из экипажа и подошёл к нам.

— Ты чего не спишь? — спросил он у Дроздова, вместо «здрасти».

— Ещё один, — Толя закатил глаза. — Девчонки спать не дают.

— Ой, мне бы твои проблемы, — Мамбов усмехнулся. — Радоваться должен.

— Я радуюсь. — Кивнул Дроздов. — А как в ушах перестанет звенеть, так возрадуюсь ещё больше.

— Спать иди, — посоветовал я ему сочувственно. — Иначе свалишься и придётся девчонкам тебя защищать. А вдруг прорыв?

— Не надо мне говорить об этом, ладно? — Дроздов поморщился. — У меня при слове «прорыв» изжога начинается. А вообще, да, вы правы. Я и собирался вздремнуть, как только до казармы доберусь.

— Так, ты, вообще, куда шёл? — догадался спросить я.

— К тебе, Женя, — Толя интенсивно протёр лицо, стараясь стереть некоторое отупение после напряжённых суток практически без отдыха. — Хочу посоветоваться.

— О чём? — я невольно нахмурился. — Что у вас ещё произошло?

— Пока ничего, хвала Дрозду. Вот только и этих прорывов мне за глаза хватило. Хочу написать рапорт Пескарёву, чтобы вытаскивал нас отсюда к такой-то матери. Это место всегда спокойным считалось. Этаким образцом безопасности с фоном повышенного напряжения. Как раз то, что нужно первокурсникам. А не вот это вот всё, — и он сделал неопределённый жест рукой. — И, ладно прошлая смена. Да, тяжело, да опасно, но практика хорошая. Девчонки все макров наковыряли и уровень подняли, кто больше, кто меньше, но все. К тому же, у одной из них так кстати муж неподалёку ошивался. Который вполне может и за себя постоять и жене на помощь прийти, если понадобиться. А что будет, если нас сегодня или завтра так же в углу зажмут? Больше у нас таких вот мужей поблизости нет. Помощи жать неоткуда.

— Да, дела, — Мамбов потёр подбородок, глубоко задумавшись.

— Кстати, вы в курсе, что в форте нет общей систему оповещения о прорывах? — добавил Дроздов.

— Мы догадались, — я смотрел на него и не видел.

Действительно, первокурсникам здесь не место, но отзыв группы хоть такой защиты форта весьма негативно может сказаться на последствиях. Потому что более подготовленных практикантов могут и не прислать. Так, стоп. А, собственно, почему? Вроде бы, когда практика обсуждалась, было сказано, что ещё одна группа здесь будет базироваться, чуть ли не из выпускников.

— А разве здесь второй группы нет? По-моему, всегда была, — озвучил мой вопрос Мамбов. — Как раз для подобных ситуаций. Ведь то, что в течение пары лет нет прорывов, не означает, что их не будет вообще. Тонкие места в границе миров всегда имеются.

— В том-то и дело, что практически перед нашей отправкой пришло письмо из комендатуры, с просьбой не присылать вторую группу. Мол, в форте и так народу хватает. И три десятка здоровых лбов, праздно болтающихся, не улучшат общую обстановку. — Дроздов зевнул. Всё-таки он устал, и ему нужно отдохнуть, а то и правда свалится где-нибудь. — Пескарёву всё равно. Фортов для практики в Российской империи навалом, на этом свет клином не сошелся. К тому же Лизка его беременная, и папаше вообще не до коменданта какой-то дыры. Не хочет видеть его орлов, да и флаг ему в одно место.

— Ух, ты, — я расплылся в улыбке. — Чижиков у нас отцом станет. Молодец.

— Ага, молодец. Только этот молодец сбежал на практику на самый напряжённый участок, — Дроздов хохотнул. — Есть у нас форт на втором уровне. Вроде бы и уровень второй, но там вечно какая-то ерунда происходит. Вот туда он и напросился. Рапорт на имя тестя накатал и свалил. Только пятки сверкнули.

— Вот, говорю же, молодец, — усмехнувшись, я добавил. — А ты насчёт чего посоветоваться-то хотел?

— Надо рапорт писать или не стоит суетиться раньше времени? — я удивлённо посмотрел на Дроздова.

— Толя, а почему ты мне этот вопрос задаёшь? Я же не знаю, что у тебя в инструкциях написано. Если надо подавать, то подавай. Что касается Маши, то она сама решит, или со мной останется здесь, или вернётся домой. Потому что меня от практики никто пока не освобождал, хотя и здесь возможны варианты.

— Хрен знает, Женя. Думал, что, может ты что-то знаешь и совет дашь. Странно всё это. И понятно, что универсал пошалил. Вопрос только в том, на хрена ему это надо? — Дроздов снова протёр лицо. — Ладно, напишу. А там Пескарёв сам думает. Он полковник, голова у него большая, вот пускай решение и принимает. А я человек подневольный, как скажет, так и буду делать.

— Тебя подвезти? Мы как раз прокатиться хотели. Вон нас извозчик ждёт, — и Мамбов указал на Сырова, который уже проявлял нетерпение.

— А, подвезите, — махнул рукой Толя. — Мне и правда отдохнуть не помешает.

Казарма располагалась неподалёку, поэтому доехали мы быстро. Дроздов ушёл спать, или рапорт писать, уж не знаю, чем он сейчас будет заниматься. Мы же, наконец, покатили к дому старшего агента.

Жил Нечаев в немецком квартале. Почему именно там, Сыров не знал и ответить не мог. Вроде бы этот дом когда-то находился на территории Российской империи, потом владелец продал его какому-то немцу. Дом был многоквартирным. Три этажа и два подъезда. В каждом подъезде по девять квартир. Оставалось только гадать, почему ведомство Медведева приобрело квартиру в этом доме, а не дом целиком. Похоже, этот форт действительно считался такой дырой, что на неё даже тратиться не хотелось. Или смысла не было.

Квартира располагалась на первом этаже. Окно не закрыто решеткой. Ну, хоть здесь здравый смысл возобладал. Агенту всегда больше нужно бояться незваных двуногих гостей, чем тварей из прорывов, о которых здесь до вчерашнего дня все уже и забыли.

Сыров остановил экипаж возле нужного подъезда. Внутри меня ещё теплилась надежда, что его не раскрыли. Поэтому я расплатился и успел заметить, что он немного проехал и остановился на пяточке, рядом с ещё одним извозчиком. Соскочив с облучка, Сыров подошел к конкуренту, и они о чём-то принялись непринуждённо болтать.

Ключ подошёл идеально. Мы вошли в небольшую трехкомнатную квартиру. Вход в каждую комнату был прямо из этого подобия прихожей в виде арок. Дверей не наблюдалось. И, скорее всего, один из проходов вёл на кухню. Таким образом, комнат оставалось только две.

— Тебе не кажется, что здесь как-то слишком чисто? — спросил я, проходя, наконец, в одну из комнат. Мне повезло, это оказалась гостиная. Подойдя к небольшому шкафу, протянул руку и провёл пальцем, затянутым в перчатку, по крышке. После чего показал абсолютно чистый палец Мамбову. — Я не наблюдаю здесь хорошенькой горничной. Признайся, как часто твой денщик вытирает пыль вон оттуда? — и я указал на крышку шкафа.

— Мой денщик вообще никогда не вытирает пыль. Для этого к нам в берлогу раз в неделю приходит как раз-таки хорошенькая горничная. — Ответил Мамбов и подошёл к столу. Открыв ящик, он указал на него. — Пусто. Не единой ниточки, и вот это очень странно.

— Как будто здесь совсем недавно всё вычистили. Или пресловутая горничная побывала, — я заглянул в шкаф. Пара книг, и ничего больше. Или он тут не жил и бывал исключительно набегами, используя квартиру именно как штаб-квартиру, или же…

— Или же рассказ Дроздова про странную отмену хоть какой-то защиты форта как-то связан с пропажей одного из секретарей комендатуры. — Мамбов задумчиво прошёлся по комнате. — А также с пропажей старшего агента Нечаева.

— Как бы то ни было, но здесь всё выгребли под чистую. — Я открыл тумбочку и продемонстрировал её совершенно пустое нутро Олегу. — Или же, здесь и не было ничего. Знаешь, я уже ненавижу это дело.

— Да, слишком мало исходных данных, — нехотя согласился Мамбов. — И в этом как раз виноват пропавший старший агент. Я во всём этом вижу откровенно халтурную работу.

— Олег, ты думаешь, что в эту дыру отправят крутых профессионалов? — я поморщился. — Только Сыров произвёл более-менее благоприятное впечатление. Нас с тобой засунули по остаточному принципу. Да и остальных агентов, скорее всего, по принципу: «Куда-то же их надо девать».

— И всё же, почему ты так думаешь? — Мамбов нахмурился.

— Да потому что здесь уже лет пять вообще ничего не происходило. А, может быть, и больше. Даже ни одного прорыва на территории самого форта не было. А это, на минутку, четвёртый уровень изнанки. Все настолько привыкли к этой тягомотной рутине, что, вон, даже Пескарёв не заморачивается и посылает сюда первокурсников. Ну, а что, романтика четвёртого уровня и практически безопасно. — Я раздражённо захлопнул дверь тумбочки. — И тут появляется не в меру говорливый Жуков. Да кто вообще разбираться будет на какой именно почве у парня крыша съехала?

— Пойду в спальне посмотрю. Может быть там мы ответ найдём на очень актуальный вопрос, жил Нечаев здесь или нет, — Мамбов направился к выходу из комнаты.

Я же ещё раз огляделся по сторонам и направился вслед за ним. Потому что вот именно здесь делать точно нечего.

Олег прошёл во вторую комнату. Я же остановился в арке, наблюдая, как он методично осматривает комнату.

— Похоже, что всё-таки жил. Бельё, во всяком случае, несвежее, — и Мамбов ткнул пальцем в разобранную и смятую постель.

Комнатка была маленькой. Кроме кровати в ней располагался только платяной шкаф. И теперь уже дверь, а не арка, скорее всего, вела в санузел. Кстати, в ванной тоже можно найти следы проживания людей. Уж зубные щетки и бритвенные принадлежности точно должны быть на своих местах в том случае, если кто-то проживает в этой квартире.

Олег схватился за ручки шкафа и потянул их на себя. Раздался щелчок, и комната мгновенно наполнилась каким-то газом. Я закрыл рот и нос рукой, но тут же почувствовал, как пол уходит из-под ног. Упав, я успел заметить, что Мамбов завалился прямо на кровать. А потом наступила темнота.

* * *

— О, мой клиент, кажется, наразвлекался, — собеседник Андрея Сырова кивнул на соседний дом, и вышедшего оттуда господина, который воровато оглядываясь вокруг, поспешил к его экипажу.

— Давай, до встречи, мои что-то задерживаются. Наверное, цыпочка горячая попалась, — и Андрей хохотнул, похлопав приятеля из извозчиков по плечу.

К подъезду, куда он не так уж и давно отвёз двух молодых аристократов, один из которых сейчас являлся его непосредственным начальством, подъехал крытый черный фиакр. Сидящего на облучке возницу Сыров не узнал. Это был какой-то угрюмый мужик, которого Андрей ещё ни разу не видел.

Фиакр загородил ему обзор, перекрывая полностью вид подъезда. Это заставляло нервничать, а по спине побежали полчища мурашек. Андрей не владел даром, но эти мурашки были прямым указанием того, что что-то не так. Кто-то называл подобное интуицией, кто-то задничным чувством. Сырову было плевать, как на самом деле называется это чувство, главное, что оно ещё ни разу его не подводило, и Сыров привык ему полностью доверять.

Подойдя к лошади, Андрей погладил её по морде, и стараясь действовать незаметно, потянул её за поводья, заставляя подвинуться таким образом, чтобы он сумел хоть немного разглядеть подъезд.

Сделал он это вовремя, потому что как только ему стало хоть что-то видно, дверь подъезда распахнулась и оттуда вышли четверо мужиков. Этих Сыров узнал сразу. Наёмники, промышляющие в форте. Выполняли любую работу, за которую платили. Не брезговали и убийствами.

Они тащили двух хорошо одетых мужчин, в которых Сыров тут же узнал Мамбова и Рысева. Оба графа были без сознания, и Андрей спрятался за лошадь, чтобы его не увидели. Потому что он не был уверен в своих силах настолько, чтобы рискнуть жизнями своих временных начальников и вступить в схватку с пятёркой головорезов.

Будь молодые агенты в сознании, расклад был бы совершенно другим. Хотя, будь они в сознании, вряд ли эти четверо смогли их захватить. Андрей прекрасно помнил, как двигался граф Рысев, во время того прорыва в Восточном квартале. А ведь он даже своих белоснежных брюк тогда не выпачкал.

Рысева и Мамбова запихнули в фиакр. Двое головорезов запрыгнули туда же, а ещё двое вошли обратно в подъезд.

Фиакр тут же двинулся с места. Сыров вскочил на облучок, и, отпустив колымагу похитителей, двинулся следом. Уже очень скоро стало ясно, что везут их за периметр. Выругавшись, Андрей свернул на другую улицу и быстро поехал собирать ребят. Потому что одному ему за периметром точно делать было нечего.

* * *

Я начал приходить в себя рывками. Сначала послышались голоса, которые то и дело уплывали, как в тумане.

— Смотри-ка, этот франт, кажется, в себя приходит. Надо же, силён, зараза, — голос приблизился, но тут же снова отдалился.

— Они одарённые, чего ты хотел. Думаешь, мы бы справились с ними?

— Нет, конечно, — тот первый хохотнул. — Но, эти графёныши так удобно разрядили ловушку, которую эта мразь Нечаев оставила. Может быть, теперь удастся найти бумаги?

— Объясни мне, почему мы их просто не прирежем?

— Потому, идиот, что у магов есть способы определять, как именно погиб носитель родового перстня. Эта же дрянь к главе рода как-то возвращается. А так, твари разорвали, кто им в этом виноват? Приехали мажоры, решили от ума большого поохотиться на тварей четвёртого уровня. Даже проводника с собой не взяли. Вот и доохотились.

— Ладно, пошли отсюда. А то сами на тварей нарвёмся. Тоже скажут, что неаккуратно поохотились, с этими двумя на пару. Или время провороним. Нам здесь в отличие от этих долго находиться нельзя. Сдохнем тварям на радость.

Голоса снова отдалились. В голове немного прояснилось, и я приоткрыл глаза. Вокруг было темно. Рысинное зрение включилось автоматически, и я сразу же разглядел две высокие фигуры.

— Глянь, точно в себя пришёл, — проговорил один из этих мразей. — Смотри, как глаза светятся.

— Дар активировал, — ответил второй. — Пошли быстрее, мало ли, на что он способен. От тварей-то точно не уйдёт, оружия ни у одного из них нет. А вот нам неприятности тоже не нужны.

И они весьма шустро вышли из этой… Больше всего место, в котором мы находились, было похоже на грот. Или небольшую пещеру. И тут ко мне вернулись остальные чувства, и я ощутил, что сижу на твёрдой земле, а руки были подняты над головой. Вот почему они мне такими высокими показались. Но, морды я хорошо рассмотрел. Переведя взгляд на руки, увидел, что они прикованы прямо к скале. Попробовал вырвать кандалы. Хрен тебе, Женя. Эти железки, похоже, прибиты намертво.

Сбоку раздался стон. Повернувшись, я увидел рядом с собой Мамбова, который находился в таком же плачевном положении, что и я.

— Где мы, — прохрипел он. Змеи хреново видят в темноте, так что, скорее всего, Олег не мог разглядеть окружающий нас пейзаж.

— В глубочайшей заднице, — процедил я, осматривая пещеру более внимательно. И тут мой взгляд упал на два трупа, лежащие неподалёку.

— Что случилось? — Мамбов подергал сковывающие его цепи. — Твою мать, — выругался он.

— Ты, похоже, какую-то ловушку активировал, когда дверь шкафа открыл.

— Вот этот момент я понял, — он невесело усмехнулся.

— За квартирой следили. Как только мы отрубились, нас вытащили и привезли сюда. Понятия не имею куда именно, сам не так давно очнулся, — я снова подергал цепи, без результата. — Не думаю, что мы далеко от форта. Вряд ли эти уроды настолько смелые, что нас куда-то далеко отвезли. Да и не смогли бы они за пределами форта больше десяти-пятнадцати минут продержаться. Потому как неодарённые.

— Это всё прекрасно. Вот только, как нам отсюда выбраться? — Мамбов снова зазвенел цепями.

— Понятия не имею. — Я прикрыл глаза. — Но, по крайней мере, мы, кажется, нашли Жукова с Нечаевым.

Глава 13

До моего обострённого слуха, который я напряг до предела, донёсся тихий шорох, идущий оттуда, куда ушли наши похитители.

— Там кто-то есть, — еле слышно произнёс и ещё интенсивнее задёргался. — Может, я попробую камень подплавить?

— Да сделай уже хоть что-нибудь, — прошипел Мамбов.

Я призвал дар, и принялся экспериментировать с пламенем. Камень поплыл, когда я воздействовал на него ярким оранжевым пламенем.

— Ой, твою мать, — вы выругались оба. Почему-то я не учел, что раскаленный камень начнёт жечь и нашу плоть. При этом то, что пламя моё — не учитывалось. Само оно меня не жгло — это верно, а вот раскалённый камень очень даже.

— Заканчивай, пока не спалил нас к чёртовой матери, — прошипел Мамбов. — Больно-то как.

Я хоть и отозвал дар, вот только камень от этого сразу же холодным не стал. Да ещё и шорох приблизился. Я почувствовал панику. И не я один, потому что Олег заметался в своих оковах, как рыба в сети. И тут я почувствовал мощную волну чужого дара. Камни, в которые были вбиты кандалы под воздействием этой силы разошлись в стороны, освобождая нас.

Правда, вместе с кандалами на руках, но это уже не имело особого значения. Мы очень синхронно откатились в сторону от полыхающей скалы.

— Почему ты не сказал, что владеешь даром земли? — процедил я, вскакивая на ноги. Тело затекло. Обожженные руки сильно болели. Но сейчас нужно было абстрагироваться от боли, чтобы выбраться отсюда живыми.

— Но, я не владею землей, — ошарашенно проговорил Мамбов, разглядывая свои руки.

— А это тогда, что было? — я указал на то место, где мы только что сидели.

— Я не знаю, — Олег помотал головой. Шорох раздавался совсем рядом, и это был…

— Это человек, — прошептал я. — Сюда идёт человек.

— Откуда ты знаешь? — Мамбов довольно медленно встал.

— Слышу, — ответил я. — Ты прав, у меня раньше слух на таком уровне не был развит. Похоже, смертельная опасность, плюс магия четвёртого уровня нас слегка усовершенствовали. Или наши боги решили слегка помочь. Он, кстати, сейчас в этот грот войдёт, или пещеру, я так и не понял, где мы.

Переглянувшись, мы, не сговариваясь, метнулись обратно к стене и сели, подняв вверх руки. Правда, сели мы подальше от всё ещё горячего камня, но, вряд ли кто-то обратит сразу внимание на этот нюанс. Я даже голову набок опустил и глаза прикрыл. В этой темноте один хрен почти ничего не видно. Как только те ублюдки здесь ориентировались, потому что никакого прибора для освещения я ни у одного из них не заметил. Скорее, всего, наощупь.

— Вот же, твари какие, не могут хотя бы один артефакт кошачьего глаза оставить на входе. Всё с собой таскают, — дребезжащий голос услышал теперь не только я, но и Мамбов, который в этот момент пошевелился. — А вдруг забудут когда-нибудь? Будут в впотьмах блуждать? Как мне приходится?

А вот и ответ на вопрос, как эти твари видели в темноте. Артефакт ночного зрения, надо же. Да ещё и сделанный таким образом, что им могут пользоваться неодарённые. Думаю, что этот артефакт будет моей моральной компенсацией за такое унижение.

В этот самый момент в пещеру вошло чучело, подсвечивая вебе дорогу фонариком. Маленький, похожий на крысу, да и повадки соответственные.

— Чей-то они живые ещё, что ли? — пробормотало чучело. — Ну, да, это не надолго. Через полчасика хозяйка пещерки приползёт. Надо бы поторопиться. Да и у меня минут десять всего осталось.

Продолжая бормотать себе под нос, грабитель, а, точнее, падальщик, потянулся ко мне, с явным намерением обшарить карманы. И тут же захрипел, пытаясь оторвать от впившейся ему в шею цепи от кандалов. Я даже не увидел броска Мамбова. Вот сейчас я точно был уверен в том, что он — сын змеи. Настолько стремительной атаки я никогда в жизни ещё не видел.

— Не убивай, — успел я крикнуть, и он отпустил цепь, в то время, как я перехватил воришку за горло рукой.

Руки болели, и было острое желание выпустить когти. Каким-то чудом сдержавшись, я прорычал.

— Где выход?

— Та-а-м, — проблеяло чучело, махнув рукой куда-то за спину.

— Веди, — я говорил коротко. До чувствительного слуха, который я не деактивировал, донёсся шорох, и на этот раз я был уверен, что это не очередной любитель наживы.

Мы пошли к выходу. Я продолжал удерживать чучело за шею, используя его в качестве щита. Он шёл, медленно, боясь сделать лишнее движение. В опущенной руке был всё ещё был зажат фонарь, освещающий дорогу. Шорох с той стороны, куда мы шли усилился.

Пройдя по короткому коридору, больше напоминающему огромную нору, свернули почти на девяносто градусов и оказались прямо у выхода. И сразу же столкнулись с огромной ящерицей, чем-то похожей на варана. За ней рядком выстроились ещё трое. Похоже, хозяева пещеры решили вернуться пораньше.

Не знаю, кто больше удивился, мы или они, но всей дружной компанией застыли на месте. По хребту первого ящера побежали искры, а чучело в моих руках вдруг задергалось. Но воришка не пытался вырваться, его просто колотила крупная дрожь, отчего всё тело ходило ходуном. Похоже, кто-то не рассчитал время нахождения вне защитного периметра.

Ящеры пришли в движение, и тогда я, толкнул прямо на них умирающего воришку. Помочь ему было невозможно. Зато он напоследок мог помочь нам.

— Женя, сбоку! — я резко развернулся, одновременно формируя меч.

Ко мне подкрадывался молодой ящер, который сумел обойти всю толпу стороной. Из пасти выметнулся длинный, покрытый каким-то мерзким фиолетовым налётом язык. Время словно замедлилось. Меч окутался зеленоватым пламенем, в котором проскальзывали более яркие изумрудные искры. Кусок языка отлетел в сторону, а мгновенно удлинившийся клинок вошел в нёбо раззявленной пасти под правильным углом, достигая мозга твари.

Секунда, и я уже разворачиваюсь к первой, самой крупной твари. Хрип воришки словно дал сигнал, и сзади я почувствовал всплеск силы. Похоже, адреналин является лучшим учителем, потому что Олег выбрал из всех своих даров новоприобретённый. Лапы тварей увязли во внезапно ставшей мягкой как песок земле, которая уже через секунду приобрела твёрдость камня, надёжно сковав лапы тварей.

Отчаянно завизжав, самая крупная начала швырять во все стороны сгустки энергии, похожие на шаровые молнии. Приблизиться к ней становилось проблематично. Окутавшись всеми известными нам щитами, мы замерли.

— Может, ну их? — неуверенно произнёс Мамбов. — Они никуда не денутся. Станут добычей более крупных хищников, всего-то.

— Что-то мне говорит, что эти тварюшки самые безопасные из местной фауны, — я огляделся по сторонам. Форт был в пределах видимости, так что добежать до него мы могли достаточно быстро. — А я Фыре макры обещал. Твою мать, — тут же выругался, потому что самый крайний щит не выдержал прямого попадания и лопнул, заставив меня пошатнуться от внезапного отката.

В мою сторону снова полетел язык. Я не стал проверять, задержат ли его щиты, а скинул сразу все и рубанул мечом. Тварь оказалась туповатой, потому что мне посчастливилось провернуть с ней тот же манёвр, что и с первой. А оставшимся мелким я просто снёс бошки. Благо они всё ещё были скованны землёй и не могли особо шевелиться.

— Быстрее, доставай макры и уберёмся уже отсюда. — Прошипел Мамбов.

Я кивнул. После того, как всё закончилось, руки начали болеть и кандалы, которые всё ещё болтались на запястьях казались неподъёмными. Но также было и осознание, что надо быстро отсюда уходить. Вытащив макры, сунул их в карман, мимоходом думая про себя, что пальто всё, восстановлению не подлежит.

Вдалеке показались какие-то неясные тени, и мы с Мамбовым сорвались с места и побежали, гремя цепями. Как те привидения.

Тени, которые мы увидели на горизонте, начали формироваться в огромных птиц как раз в тот самый момент, когда перед нами распахнули калитку, чуть в стороне от огромных ворот.

— Ваше сиятельство, — меня чуть не опрокинул на землю налетевший Сыров. — Вы живы! Хвала всем богам, — с чувством произнёс он, и тут же повернулся к Мамбову. — Ваше сиятельство!

— Что ты здесь делаешь? — сумел выдавить я, нагибаясь и хватая воздух ртом. Да уж, так быстро я не бегал ещё никогда.

— Так мы с ребятами собрались за периметр выходить, чтобы искать вас, — сообщил Сыров. Тут он увидел наши кандалы. — Сволочи, — произнёс он мрачно. — Идемте, ваше сиятельство. Сейчас мы с вас эти железки снимем.

Он поволок нас к своему экипажу. Дежурившие на воротах двое парней даже не смотрели в нашу сторону. Ну, тут понятно. Они же выпустили ту падаль, которая потом вернулась без нас. Кто бы мог подумать, что мы выживем?

— Вот этих двух допросить, — Мамбов тихо озвучил мои мысли, указав на парней. — Вы уже все рассекретились, собравшись здесь толпой.

— Да, вас так и так будут отзывать, и заменять другими. — Подтвердил я. — А вообще, это хорошо, что вы здесь оказались, ребята. Глубоко сомневаюсь, что эти типы открыли бы ворота, пока не стало бы слишком поздно.

— Прямо сейчас? — Сыров невольно нахмурился.

— Нет, — я покачал головой. — Когда они пост сдадут. Оставь здесь людей, чтобы эти не свинтили в неизвестном направлении.

Мы подошли к экипажу, вокруг которого столпилось восемь мрачных и решительно настроенных мужиков. С нас быстро сняли кандалы, а один из них достал пару флаконов и быстро обработал ожоги. Похоже, что он в команде выступает за лекаря.

— Ты видел, кто нас принял? — хмуро спросил я у Сырова, наблюдая, как четверо мужиков отделились от нашей дружной толпы и, не скрываясь, подошли к вжавшим головы в плечи охранничкам.

— Видел. Местные они. Ну, как местные, банда местная, боевики меняются раз в три года, это понятно. Работают по найму. Как звать — не знаю, — Сыров покачал головой.

— Ты их морды видел? — к нам подошёл Мамбов.

— Видел, — я кивнул. — В номер вернёмся, я набросаю. Андрей, — я снова повернулся к Сырову. Запястья под повязками жутко зудились, и это раздражало меня всё сильнее. — Нас сейчас в гостиницу, а затем обратно к квартире Нечаева. Эти, судя по всему, что-то там искали. Есть вероятность, что они всё ещё там. В засаде сидят, твари. Потому что я очень сомневаюсь, что агент Медведева будет хранить что-то ценное в платяном шкафу. Скорее всего, там была ловушка для идиотов, вроде нас. Или приманка для более умных людей, какими эти мрази себя показали. Потому что заметили эту ловушку, но сами побоялись лезть, ждали, когда её деактивируют.

— И, зациклившись на ней, не искали в другом месте, — добавил Мамбов. — Я-то открыл этот проклятый шкаф, чтобы убедиться, что вещи на месте. Нужно же было исключить версию, в которой Нечаев попросту сбежал.

— Вы его нашли? — тихо спросил Сыров.

— Да, — я вздохнул. — И его, и Жукова. Надо бы забрать тела.

— Там ещё какой-то хмырь, который хотел нас ограбить, пока мы в беспомощном состоянии были. — Мамбов невольно посмотрел на ворота, над которыми в лучах солнца сверкнули блики, отражённые от защиты форта.

— Есть тут парочка таких, — кивнул Сыров. — Падальщики. — И он сплюнул. — Но он, похоже, перед тем, как мы собрались, за периметр рванул, потому что мы никого не видели.

— Другого входа в форт нет? — спросил я, хмуро разглядывая нервничающих охранников.

— Нет. Четвёртый уровень, как-никак. Это опасно, несколько дырок в защите иметь. — Ответил Сыров. — Твари были?

— Какие-то крупные ящерицы, на варанов похожие, с фиолетовыми языками. — И я полез в экипаж.

— А, эти. Ну, считай, что повезло вам, — Андрей заскочил на облучок. — Ящерицы эти, ну, как мыши-полёвки у нас в реальном мире.

— Да уж, повезло с мышками, — я передёрнулся, вспомнив фиолетовый извивающийся язык. — Они ценные?

— Не особо. Но каких-то денег стоят, не без этого. Всё-таки, четвертый уровень.

— Кстати, не похоже, что макры на тебя сильно повлияли, — ко мне повернулся Мамбов. Он был мрачно-задумчив, постоянно хмурился и что-то явно просчитывал в голове.

— Они же не на пределе работают, — я поморщился и поскрёб бинты. Понимаю, что мне такие незабываемые ощущения родовая регенерация подкидывает, но всё равно не приятные ощущения. — Уровень-то родной, им не надо выкладываться, чтобы поддерживать жизнеспособность. Андрей, а где вы нас искать-то собирались? За периметром мест много.

— Те бандиты не одарённые. У них всего пятнадцать минут было, чтобы вас где-то на съеденье тварям оставить и вернуться. За это время даже до ближайшей шахты без специальных артефактов не доберёшься. А они подотчётные. Вряд ли у простых наёмников хотя бы один такой нашёлся. Так что, мест на самом деле было немного, где можно было поискать. — Ответил Сыров.

— А у вас есть такие артефакты? — тут же спросил Мамбов.

— У нас есть. Но не на всех. Шесть человек бы за периметр пошли, а остальные обеспечили бы открытие ворот при возвращении. А то, ишь, чего удумали, людей за периметром на смерть бросать, да на тварей сваливать. Твари-то что, они в большинстве своём неразумные. Им бы пожрать чего повкуснее. Так что, убивают таким вот гнилым способом люди. — Философски ответил Сыров.

— Философ доморощенный, — усмехнулся Мамбов.

Экипаж в это время остановился возле гостиницы. Олег выскочил первым. Сыров тем временем спросил.

— Вам помочь чем, ваше сиятельство?

— Сами справимся, — я осмотрел себя. — Хотя, вот, выброси эту гадость, — выгреб из карманов макры и протянул ему пальто. Перчатки с меня те гады всё-таки сняли. Но, перстень не тронули, побоялись. И правильно сделали, между прочим. Как не тронули ожерелье на шее, где на цепочке висели клановый ключ и пентакль.

Мамбов уже скрылся в гостинице. Думаю, что он сейчас быстро переоденется и пойдёт ко мне. Так что времени, чтобы набросать морды тех двух уродов, у меня было.

— Что случилось, Женя? — Маша уже не спала. Она сидела за столом и чистила свою винтовку, когда я залетел в номер. При этом её взволнованный взгляд остановился на бинтах.

— Ничего страшного, — я улыбнулся. — Но у меня появилось горячее желание кое-кому отомстить.

— Ты был за периметром? — она расширившимися глазами смотрела на макры, которые я выложил на стол.

— Не по своей воле, — вытащив блокнот я быстро нарисовал наброски портретов. В принципе, узнать этих типов по данным наброскам было можно, а большего Олегу и не потребуется.

— Женя, тебя хотели убить? — Маша вскочила.

— Меня периодически хотят убить, и я не понимаю, почему. Я же такой потрясающий парень. Красавец, художник с утончённым вкусом. Твари они все. Варвары, не понимающие прекрасного. — Протянул я, вытаскивая чемодан с оружием.

— Я могу пойти с тобой? — тихо спросила Маша, беря в руки бумагу и рассматривая рисунки.

— Нет, — я покачал головой. — Я не собираюсь тобой рисковать. Я даже нашей связью не воспользовался, чтобы тебя опасности не подвергать, хоть искушение было безумное. Особенно, когда я висел, прикованный к стене какими-то ржавыми цепями.

— Прикованный к стене? — Маша закрыла рот рукой.

— Представляешь всю полноту моего отчаянья, когда я увидел эти жуткие ржавые железяки? — Я присел на стол, сложив руки на груди.

— Женя, не шути этим, — она подошла и ткнулась лбом мне в плечо.

— Не буду, ты права, — я погладил её по голове, привлекая к себе поближе. — Всё нормально. Всё почти закончилось. Макры Фыре — вот они. Скоро поедем домой. Ты бы только знала, Машенька, как мне надоел этот форт.

В дверь постучали. Я подумал, что это Мамбов решил проявить деликатность и крикнул.

— Заходи.

Но, когда дверь открылась, на пороге я увидел незнакомого человека. Он был одет примерно как я в момент похищения. Стильное пальто, начищенные ботинки, брюки с такими стрелками, что о них порезаться можно было,одним словом — франт. А ещё, он был очень молод. Наверное, чуть постарше меня самого.

— Прошу меня извинить, ваше сиятельство, — сказал он, склонив голову в поклоне, что сразу же выдало в нём простолюдина. Перчатки на руках не давали разглядеть, есть у него перстень или нет.

— Кто вы? — я отодвинул Машу, совершенно автоматически вставая перед нею, сложив руки на груди.

— Меня зовут Григорий Леднёв. Я владелец самого крупного игорного дома в части форта, принадлежащего Российской империи. — Ответил он. Говорил Леднёв спокойно и с достоинством. — Я бы хотел с вами поговорить о недавних событиях, ваше сиятельство. так уж получилось, что я немного в курсе того, что происходит, и это мне категорически не нравится. Мешает бизнесу, знаете ли.

Глава 14

Я смотрел на Леднёва, который весьма выразительно глянул в сторону Маши. Она фыркнула, и подошла ко мне.

— Я в номере у Мамбова подожду, когда ваш разговор закончится. Заодно, попрошу Олега сюда прийти.

В ответ я кивнул, не глядя на жену, продолжая изучать Леднёва. В какой-то мере он прав. Мы живём в сугубо патриархальном обществе, и присутствие при серьёзном разговоре, который к тому же будет касаться безопасности империи, жены, не слишком целесообразно. Опасения Леднёва вполне обоснованы, и я не буду с пеной у рта ему доказывать, что вот при этой женщине он может говорить всё, что угодно.

Маша, кстати, умница, быстро сама всё поняла и приняла единственное правильное в этой ситуации решение, не приводя ситуацию к конфликту. Всё-таки мне чертовски с женой повезло, надо сказать.

Мы с Леднёвым проследили, как она уходит. Когда дверь за Машей закрылась, он повернулся ко мне.

— Редко встретишь подобное понимание, ваше сиятельство, — Леднёв говорил спокойно, без заискивания.

— Я, да я знаю. Дождёмся графа Мамбова, чтобы и мне и вам не повторяться. — Леднёв кивнул, но тут дверь снова открылась, и вошёл Олег. — Ну, вот, и ждать долго не пришлось.

Мамбов уже переоделся, и, в общем-то, был готов выдвигаться. Осталось только вооружиться. Но, прежде всего, послушаем, что нам скажет владелец игорного дома.

— Вы одарённый? — с порога спросил Олег, пристально разглядывая Леднёва.

— Нет, и бога-покровителя у меня нет, — он был просто образец спокойности. — Если это все вопросы, то, не будем терять время…

— Вопросы ещё есть, — перебил я его. — Откуда вы обо мне узнали, и что побудило вас именно ко мне обратиться, а не в комендатуру? Если речь действительно пойдёт о противоправных деяния.

— Понимаете, ваше сиятельство, дело косвенно касается как раз комендатуры. Надо быть тупее пробки, чтобы пойти туда. А вас я заочно знаю. — Улыбнувшись кончиком губ ответил Леднёв.

— Да? — я удивлённо на него посмотрел. — И откуда же такие познания?

— Я являюсь владельцем вполне преуспевающего игорного дома. — Леднёв на мгновение задумался, а затем продолжил. — Здесь нельзя находиться долго, особенно неодарённым. Так что, большую часть времени я провожу в реальном мире. А там одним из самых преуспевающих игорных домов из раздела «только для очень богатых» в Сибирской губернии является игорный дом в Ямске. Как вы знаете, Ямск развивается. Уже было построено два фешенебельных отеля для гостей, которые хотят поиграть с максимальными ставками и послушать выступление прекраснейших женщин. — Я этого не знал, но кивнул. — Так получилось, что Сергей Петров являлся моим знакомым ещё в те времена, пока он не стал управляющим такого популярного заведения. Разумеется, он мне признался, что добился всего под вашим чутким руководством. Так что, в определённых кругах, вы, Евгений Фёдорович, личность очень известная.

Я в этот момент пытался сообразить, кто такой Сергей Петров. И только благодаря этому почти не отреагировал на столь потрясающую новость. Мамбов же только произнёс.

— О, — и заткнулся, переваривая информацию о том, что, оказывается, воротила игрового бизнеса.

Я, наконец, понял, что он говорит про Вискаса, А Леднёв тем временем продолжал.

— Узнав же, что вы прибыли в форт, я сразу же решил пригласить вас посетить свой игорный дом. Многое, я, конечно же, взял у вас, но, думаю, вы не будете против, — он снова улыбнулся. — А потом произошли эти прорывы. И пошли слухи, что вы с вашим напарником прибыли по поручению Медведева Дмитрия Фёдоровича… Что могу сказать, это высший пилотаж. Игорный дом под покровительством Службы Безопасности… Так что, у меня не было других вариантов, как поспешить к вам, чтобы представиться и поведать то, что мне известно.

Вот тут я закашлялся. Мамбов с флегматичным видом пару раз хлопнул меня по спине.

— Что случилось, Евгений Фёдорович? — невозмутимо поинтересовался этот гад ползучий. — Воздухом поперхнулись?

— Заткнись, — посоветовал я ему. Откашлявшись, посмотрел на Леднёва. — Как ты вообще сумел раздобыть информацию?

— Моя служба безопасности не даром хлеб ест, — ответил Леднёв.

— Садись, — я указал рукой на стул. — Разговор, похоже, долгий предстоит.

Спустя полтора часа мы вышли из гостиницы, и направились к терпеливо ожидающему нас Сырову. Мы сели в экипаж. Мамбов это время рассматривал рожи бандитов, которые я набросал довольно схематически, но всё же узнаваемо.

— Это они? — наконец, произнёс Олег, пряча портреты в карман куртки.

— Это те, которые были в пещере. Сколько их всего, я не знаю, и они не говорили, когда обсуждали, как мы сдохнем. — Мы замолчали, обдумывая наши предстоящие действия.

— Леднёв к вам приходил, ваше сиятельство? — спросил Сыров, как только экипаж тронулся.

— А мог к кому-то ещё наведаться? — поинтересовался я.

— Зазноба у него здесь живёт. На третьем этаже номер он ей снимает. — Ответил Сыров. — Мы такую личность без внимания никак оставить не могли.

— Какое потрясающее место, — протянул Мамбов. — Все друг за другом следят, но умудрились пропустить мимо ушей такие интересные новости, которые нам этот владелец игорного дома сообщил.

— Нужно знать, куда смотреть, — философски ответил Сыров. — А для этого и нужно начальство, чтобы указать вовремя, куда внимания больше обратить.

— Ты только что признал Нечаева некудышным старшим, — я ещё более задумчиво посмотрел на него.

— Он неплохой человек был, но вот со своей ролью старшего не тянул никак. — Пояснил Сыров. — Но, с другой стороны, кто же сюда высококлассного специалиста пошлёт? Здесь же вообще ничего никогда не происходит. — Сыров запнулся, а потом осторожно добавил. — Не происходило.

— Ничего, не переживай, боюсь, что скоро здесь полноценный офис откроют, — мрачно сказал Мамбов. — Слишком уж интересные события происходят.

— Да, кто бы мог подумать, — мы свернули на уже знакомую улочку в немецком квартале. — Мне тут ребята сообщили, что тела вытащили. Пока что в морг перенесли. У нас с местным целителем, который моргом заведует, договор заключен. Ребята постарались всё тихо сделать, чтобы никто не заметил. Тушами закидали и так вот доставили.

— Молодцы, — я кивнул, думая, что из Сырова не самый худший старший агент бы получился.

— Да, ваше сиятельство, — он слегка замялся. — Туши не все целиком удалось притащить. Так некоторые словно в землю вросли, их вытащить не получилось. Пришлось лапы рубить, да на удобрение оставлять, если хищники ещё поменьше не доберутся.

Я выразительно посмотрел на Мамбова. Молодец, что тут сказать. Я и не думал, что сила земли такими мощными свойствами обладает. А ведь он мог не просто ноги тварей замуровать, а всю тушу. И шансов бы у них не было. Правда, и прибыль бы была похоронена, не говоря уже про макры. Опять же, я ничего не знаю о возможностях магии земли. Вот, когда Олег подучится, он мне всё расскажет.

А, вообще, наши преподаватели будут в восторге. Я-то на этот раз почти ничем не отличился, и мои рысинные приобретения — они только мои, Академия к ним отношения не имеет. А вот Мамбов с его вновь открытым даром, этот тот ещё геморрой.

Экипаж остановился чуть в стороне от печально знакомого подъезда, чтобы не привлечь много внимания, если вернувшиеся бандиты следят за входом в дом.

— Андрей, сегодня вечером ты нам будешь нужен, — я посмотрел на подъезд. Здесь было так же тихо и пустынно, как и в прошлый раз. Создавалось ощущение, что в этом доме никто не живёт.

— Раз надо, значит, буду ждать у гостиницы, — пожал плечами Сыров. — Скажу, что мне аванс за ожидание заплатили, пускай другие извозчики завидуют. Куда поедем-то?

— В игорный дом Леднёва. И я знаю, что он близко от гостиницы. Но нужно будет именно подкатить к нему с ветерком. Чтобы создать ощущение, что граф Рысев и граф Мамбов кутить изволят. — Я осматривал темные окна, с трудом удерживаясь, чтобы не активировать рысинное зрение. Увидеть бы все равно ничего не увидел, зато глаза бы светиться начали, демаскируя нас на подходе.

— Сегодня у Леднёва большая игра. — Пояснил Мамбов выскакивая из экипажа первым. — Нам нужно на ней присутствовать.

— В связи с этим, ещё одно задание, продать туши как можно быстрее. Нам нужны будут наличные для начала. — Сказал я, и вышел из экипажа вслед за Олегом. — Как скоро придёт ответ от Медведева?

— Не ранее, чем через пару дней. — Ответил Сыров и задумался. — Насчёт туш я подумаю. Есть у меня знакомые торговцы, которые сразу заберут, не сомневайтесь.

— Вот и отлично. Ну, что, пойдём, Женя, посмотрим, что там за герои в засаде сидят, и как они с нами справятся, когда мы в добром здравии, — проговорил Мамбов с весёлой злостью.

Сыров посмотрел на нас, кивнул каким-то своим мыслям и отъехал на тот самый пятачок, откуда и увидел наше похищение.

Мы же с Мамбовым очень быстро дошли до подъезда и заскочили внутрь.

Дверь в квартиру Нечаева была приоткрыта, так же, как и дверь в квартиру напротив. Больше на лестничной клетке квартир не наблюдалось. Скорее всего, эти типы заскочили к нам на огонёк как раз отсюда.

Мамбов кивнул на эту дверь и вытащил пистолет. Я же скользнул к двери квартиры Нечаева. Не сговариваясь, мы одновременно ворвались каждый в свою квартиру.

Бандиты активно тормошили шкаф в спальне. Настолько активно, что даже не заметили моего присутствия. Я отступил на шаг и быстро заглянул в другие комнаты. Нужно было убедиться, что в них никого нет, и меня не ожидает сюрприз в виде удара сзади.

Гостиная и кухня, до которой мы в прошлый раз так и не дошли были пусты. Убедившись, что с этой стороны мне ничего не грозит, я одним плавным шагом оказался возле входа в спальню.

— Здесь ничего нет! — Я тем временем успел рассмотреть обоих.

Это были те самые гниды, которые нас приковали в пещере. Если у меня в голове и мелькали мысли о том, что надо как-то поаккуратнее их взять, чтобы допросить, но при их виде сразу же улетучились. Да и рука начала нестерпимо зудиться под бинтами. Поэтому я поднял пистолет… И тут один из них резко обернулся.

Наверное, я неудачно встал на этот раз, и он увидел тень, а, может быть, чуйка сработала. Бандит резко развернулся, и я нажал на спуск. Тут же выхватив из-за пояса второй пистолет выстрелил во второго. Они оба повалились на пол, хватаясь за простреленные колени и скуля от боли.

— Ну, привет, давно не виделись, — сообщил я, хватая за шиворот того, кто был ко мне ближе, и швыряя его на стул, стоящий неподалеку.

— Как ты выжил? — он уставился на меня. Даже про рану забыл, урод.

Я же, тем временем перезарядил пистолет и выстрелил по второму ещё раз, прострелив второе колено. Теперь он точно никуда не сможет убежать.

— Заткнись, — спокойно посоветовал я катающемуся по полу бандиту. — Ты своим скулежом меня с мысли сбиваешь. И мне очень хочется тебя убить.

Он сразу же начал скулить очень тихо, стараясь не привлекать к себе моего внимания.

— Сволочь, — пробормотал сидящий на стуле. Я же только улыбнулся и ногой придвинул к себе второй стул, садясь напротив этого урода.

— Не советую повторять то, что ты мне только что сказал, — скучающим голосом сказал я, разваливаясь на стуле и вытягивая вперёд ноги.

— А то, что? Пытать будешь? — он оскалился, я же в ответ снова улыбнулся.

— Ты слышал, что рыси часто мучают жертву перед тем, как её сожрать? — я слегка наклонил голову. — Они не понимают, что жертва мучится, и им не приносит удовольствие именно мучение в чистом виде. Рыси — кошки, и они просто так играют. — Я замолчал, с любопытством глядя на него.

— Зачем ты мне это говоришь? — прохрипел бандит, в голосе которого что-то дрогнуло.

— Да вот, я частенько размышлял на эту тему, и думал, сколько много во мне от рыси. Ведь я всё-таки человек, и мне вполне может понравится кого-то замучить. И теперь появился такой отличный повод, чтобы проверить. — Я наклонил голову в другую сторону, продолжая улыбаться.

— Ты, псих. — Бандит попытался отшатнуться. — Надо было тебя самому грохнуть, не надеяться на случай.

— Надо было, — я кивнул. — Лично я такой ошибки не допущу. — Улыбка сошла с моего лица, и я резко пнул его по прострелянному колену. Как же он взвыл. Согнувшись, вцепился в ногу, до крови закусив губу. — Кто вас нанял, и что вы здесь искали?

Он не ответил, всхлипывая, поднял на меня взгляд, полный ненависти. Я, не торопясь протянул руку в которой появился кинжал.

— Ну что же, не хочешь по-хорошему, будем проверять мою теорию. — И я нарочито медленно поднялся со стула. — Кто вас нанял и что вы здесь искали? — Повторил я вопрос.

— Женя, ну, зачем ты пугаешь этого господина, — в спальню вошёл Мамбов. Двигался он так тихо, что я почти пропустил его появление. — Мне он кажется вполне способным к диалогу, — он понизил голос и сел на стул, с которого я не так давно вскочил.

Он поймал взгляд бандита и тот слегка поплыл. Ну, точно — змей. Да, смертельно опасные приключения открывают в нас неизведанные ранее грани нашего дара. Надо Мамбова в нашу клановую изнанку стаскать. Может быть, у него ещё что-нибудь откроется. Или, ему нужна только реальная угроза, с приковыванием к скале и тому подобные вещи?

— Пойду, проветрюсь. — Сказал я. — Развлекайся.

В первую очередь я зашёл в квартиру напротив. Там я обнаружил вырубленного и крепко связанного бандита и перепуганного хозяина квартиры. Уже древний старик быстро говорил, с чудовищным акцентом, что ему заплатили, а сам он понятия не имел, зачем эти люди сняли у него комнату. Я сделал вид, что поверил. Тем более, что у меня были сомнения в том, что мы можем его скрутить и уволочь на дознание. Всё-таки дом в немецком квартале стоит. Ладно, передадим сведения начальству, пускай сами разбираются.

Не найдя больше ничего интересного, я сходил до Сырова. Коротко обрисовал ему ситуацию, и приказал привезти ребят покрепче и желательно ещё один экипаж, чтобы сгрузить туда бандитов и увезти в тюрьму.

— У нас ведь тут есть тюрьма? — запоздало поинтересовался я.

— Тюрьма есть, правда, она маленькая, всего одна камера… — Сыров поморщился.

— Ничего, поместятся. — Я махнул рукой. — Да, двоим помощь лекаря потребуется. Организуй. Не хочу, чтобы они окочурились и не дожили до полноценного дознания.

— Будет сделано, ваше сиятельство, — тут же ответил Сыров, глядя на меня с нескрываемым уважением

Я же только головой покачал. Простые нравы в этом форте. Как же я его всё-таки уже ненавижу.

Сыров поехал за подмогой, а я тем временем вернулся в квартиру. Из спальни доносился вкрадчивый голос Мамбова и всхлипы бандита. Чтобы не помешать их интиму, я ещё раз прошёлся по гостиной, а затем зашёл в кухню.

Под ногой скрипнула половица. Это был настолько тонкий звук. Сомневаюсь, что кто-то, кроме меня сумел бы его расслышать. Перекатившись с пяток на носки и обратно, я прислушался. Так и есть эта половица слегка поскрипывает.

Присев, вытащил обычный кинжал и подцепил скрипевшую половицу, потянув её на себя. Она поддалась довольно легко. Через пару секунд я уже откладывал доску в сторону, разглядывая тайник.

Мамбов зашёл на кухню и застал меня за изучением бумаг, которые я вытащил из тайника. Рядом со мной на полу лежал пистолет и небольшая коробочка с макрами.

— Что пишут? — спросил он, опираясь спиной на дугу арки, заменяющий здесь дверной проём.

— Пишут много интересного, подтверждающего рассказ Леднёва, — ответил я, поднимаясь с пола и упаковывая всё найденное в большой пакет, из которого я всё это и достал. — Как у тебя дела?

— Нормально, — Мамбов подал плечами. — В общем, ничего нового он не сказал. Заказчик, как мы и думали, второй помощник коменданта, Юрий Сорокин. Этих Сорокиных — пруд пруди. Я так и не понял, к какой ветви принадлежит этот.

— Что и требовалось доказать, — пробормотал я.

В этот момент в квартиру ввалились пятеро агентов и принялись паковать скулящих уродов. Мы же, оставив их, направились к выходу. Перед вечером следует ещё раз всё обдумать, чтобы не попасть впросак.

Глава 15

— Если рубашка игральных карт выполнена без полей (из ромбов, которые переплетаются между собой), то существует вероятность, что на разных картах рисунок будет смещен в сторону. Некоторые недобросовестные и неизвестные производители выпускают карты с разным рисунком. С первого взгляда, такие карты не отличаются друг от друга, хотя и взяты из одной колоды, но при близком рассмотрении, разница очевидна. — Пожилой человек в форме прохаживался вдоль парт и говорил хорошо поставленным голосом. — Обратите внимание на рубашки карт, которые я вам выдал. После окончания лекции каждый курсант ответит в индивидуальном порядке, чем именно отличаются их карты.

— Слышь, Рысев, — я повернулся к своему соседу, сидящему за соседней партой. — Зачем нам всё это надо? — Я его помню, это с ним мы заказывали еду.

— Не знаю, наверное, надо. Майор Лисицын старой закалки, думает, что в нашей работе может абсолютно всё пригодиться. — Я пожал плечами и снова посмотрел на карты, лежащие передо мной. — По-моему, они одинаковые. Я никакой разницы не замечаю.

— Разговорчики! — преподаватель слегка повысил голос. — Я предоставлю вам слово в конце занятия. А сейчас слушаем меня. Сейчас мы разберём виды мошенничества при сдаче карт. Особенно много вариантов придержать карту, если сдающий тасует одной рукой. Сейчас мы подробно рассмотрим каждый вид и каждый из вас потренируется сдавать карты, используя эти приёмы. Пока вы сами не научитесь, не сможете поймать мошенника за руку, потому что не поймёте, куда смотреть. И запомните одно, чаще всего, это подразумевает сговор между одним из игроков и сдающим…

* * *

— Рысев, ты что спишь? — я приоткрыл один глаз и посмотрел на стоящего надо мной Мамбова.

— Да, что-то задремал. У нас просто бешенный день сегодня, — я протёр лицо. Очередной сон или видение никак не хотело отпускать, лишь усиливая волнение. — Ну что, нашёл доказательства?

— Нет, — покачал головой Мамбов. — Все ниточки ведут к Жукову, который сейчас в морге. Это гад ничего на себя не оставил, подтёр все следы. — Он бросил на стол бумаги, найденные у Нечаева, а также некоторые бумаги, которые нашли в комендатуре.

В комендатуру наведался Дроздов по нашей просьбе с претензиями и выяснением, кто же такой умный, догадался отказаться от резервной группы. Оказалось, что комендант не отказывался, а само письмо было отправлено секретарём комендатуры Жуковым. В общем-то всё было уже понятно, вот только доказательств, указывающих на второго помощника коменданта Юрия Сорокина, не было никаких.

А виноваты были как всегда — деньги. Точнее, шахта. Новая шахта, найденная случайно. С большим количеством редких макров, которые можно в перспективе добыть и на этом озолотиться.

Стояла шахта как раз на границы поделённой между государствами территории. Может быть, она и не случайно найдена была, а давно известна, просто никому не хотелось связываться с соседями, выясняя, кому именно она принадлежит. В рамках государства доход с этой шахты был бы не слишком внушительный и точно не стоил войны или хотя бы охлаждения отношений.

Но вот, если бы шахта принадлежала частному лицу, тут совсем другой расклад был. Вот только по одному из указов, шахты в этой части изнанки могли принадлежать только государству. А вот у соседей таких ограничений не было. Судя по всему, ушлому Сорокину удалось утрясти дела с представительствами других стран, и даже оформить бумаги на право владение. От всех участников сразу, чтобы не возникло конфликта. Скорее всего, это была коррупционная схема, мне лично было на это плевать, чем именно руководствовались иноземцы, подписывая эти бумаги.

Оставалась Российская империя. Самое главное, из-за чего Сорокин вообще на это решился — закон о частной собственности на изнаночные земли был, но только не здесь. А значит, нужно было как-то протащить его сюда. Потом наладить производство и обеспечить своему клану безбедное существование. В ход пошли давно проверенные методы, включая дестабилизацию обстановки, и призывы разрешить людям владеть чем-нибудь за периметром.

В общем-то, Сорокин мог преуспеть. Если бы помощника выбрал понадежнее. Но Жуков заигрался, привлёк внимание спецслужб, и пришлось его экстренно ликвидировать. Те прорывы были, скорее всего, для отвлечения внимания от пропажи секретаря комендатуры, и агента, хоть и не слишком умного, но обладающего бульдожьей хваткой, который умудрился почти во всём разобраться. Это стало ясно из бумаг Нечаева. Всё-таки мы часто недооцениваем людей, а зря.

— Придётся идти к Леднёву, — я ещё раз протёр лицо руками. — А ведь уже размечтались, что без этого сумеем обойтись.

— Мы художники — мечтатели от природы, — Мамбов присел на стул. Мы обосновались в его комнате, чтобы не смущать Машу. Она нам не мешала, и лишь раз заглянула, настояв на ужине. — Ну что, как договорились? Ты будешь у Леднёва отвлекать Сорокина и задерживать его так долго, как только сможешь, а я с помощью парочки агентов постараюсь проникнуть к нему в дом и порыться в бумагах?

Мы остановились именно на этом плане, как наиболее рациональном. Тем более, что семьи у Сорокина здесь в форте не было, а из слуг только старый денщик и кухарка. Вся остальная прислуга была приходящей.

— Ладно, чего тянуть? Пошли, — и я встал, хватая со стула пиджак.

На столе стояла бутылка виски. Я посмотрел на неё, затем решительно взял, набрал виски в рот, тщательно прополоскал и сплюнул в стакан.

— Подвыпившие гости обычно не очень хорошие игроки? — Мамбов внимательно следил за моими действиями.

— И это тоже. И потом, мы кутить изволим. А какой же кутёж без этого? — и я щелкнул по бутылке. Подумав, плеснул немного виски на руки и провел ими по чёрной рубашке. Пока мы дойдём до места, пятна высохнут, а вот запах останется. — Пойду макры возьму. Надо же мне что-то ставить.

— Я буду тебя ждать в экипаже. — Кивнул Мамбов, выходя за дверь.

Я же пошёл в свой номер. Маша стояла у стола и смотрела на макры в открытой коробке.

— Женя, я могу узнать, что происходит? — тихо спросила она.

— Да, — я в очень сжатой форме рассказал ей, во что вылилось банальное задание, с которым бы справились не только курсанты спецкурса, а простые студенты Академии изящных искусств. Скрывать не было причины, тем более, что Дроздов всё знал.

— Я могу вам помочь? — она подняла на меня встревоженный взгляд.

— И чем ты можешь помочь? — я оценивающе посмотрел на неё.

— Какой полноценный кутёж без весёлой и слегка развратной дамочки? — она улыбнулась. — Здесь мало кто знает, что мы женаты. Да и меня мало кто видел. Я то на дежурстве, то отсыпаюсь после него.

— Хм, — я задумчиво смерил её пристальным взглядом.

— Женя, кутилу с такой дамочкой никто не будет воспринимать всерьёз. К тому же, я смогу часть внимания отвлечь на себя, — она умоляюще посмотрела на меня. — Я не знаю, насколько это правда, но во всех романах про игроков, делают именно так.

— Маш, ты всё правильно говоришь, — я вздохнул. — Проблема в том, что ты не похожа на женщину не слишком тяжелого поведения. Фактура не та. Чтобы не вызвать подозрений, женина для отвлечения внимания должна быть похожа на Жу-жу, в идеале, конечно.

— Ты плохо меня знаешь, — пробормотала Маша. — Дай мне десять минут. Всего десять минут, и тогда можешь выдать окончательное решение.

— Ну, хорошо, — наконец, я принял решение. — У тебя десять минут.

Она кивнула и метнулась к шкафу, что-то оттуда вытащила и понеслась в ванную. Я тем временем отбирал макры, которые ни за что не поставлю на кон. Спустя десять минут, дверь ванны открылась, и я посмотрел на вышедшую ко мне Машу. Пару раз моргнув, нащупал за спиной стул и опустился на него. В то время, как яркая, безумно сексуальная женщина приблизилась ко мне, томно улыбаясь.

— А-а-а, — протянул я, и принялся откашливаться. — Я всё могу понять. Макияж, платье… Кстати, ты сама такие интригующие разрезы сделала? — Маша неопределённо повела обнажёнными плечами и спрятала ножницы, которые держала в руке за спину. — Это всё можно понять, но… Маша, ты как грудь умудрилась увеличить? — мои глаза сами собой скосились в вырез сногсшибательного платья. Я художник, чёрт подери. Я рисовал её обнажённой. У неё никогда не было таких… такой груди!

— У женщин есть свои маленькие секреты, милый, — она широко улыбнулась, а я уже не мог отвести взгляда от её губ. — Нам не пора?

— Пора, — встрепенувшись, я поднялся и принялся судорожно одеваться.

Смахнув отобранные макры в мешочек, я сунул этот мешочек в чемодан, а коробка как раз влезла во внутренний карман куртки. Хоть сейчас мне очень пригодилось бы моё франтоватое пальто, но, чего нет, того нет, к сожалению. На плечи Маши легла накидка из паутинного шёлка, подбитая мягчайшим пухом какой-то твари второго уровня. Название этой твари я не выговорю, даже, если меня будут пытать, но пух нежнейший, да ещё и очень теплый. А высокий каблук делал стройные ножки визуально длиннее.

Когда мы прошли в холл, стоящий за стойкой портье, чуть не вывалился за неё, провожая Машу восхищённым взглядом. А когда мы подошли к терпеливо ждущему экипажу, Мамбов даже меня сразу не заметил. На улице было довольно темно, но не заметить довольно крупного мужика, это надо постараться. Тем более, что экипаж стоял на освещённой площадке. Мамбов не дал её рта раскрыть.

— Мадам, вы прекрасны, и я сейчас переживаю чудовищные муки за то, что не могу уступить вам экипаж. Он мне нужен самому. К тому же, я жду друга.

— Возможно, ваш друг не будет возражать, если я присоединюсь к вам? — Маша ослепительно улыбнулась, а Мамбов прищурился и помотал головой.

— Мария? — растерянно проговорил он.

— Это наш отвлекающий манёвр, — перебил его я. — И, судя по тому, что я остался незамеченным, манёвр прекрасно удался.

— Так вы знакомы, ваше сиятельство? — выдохнул молчавший до этого времени Сыров.

— Конечно, знакомы, — я фыркнул и помог Маше подняться в экипаж, после чего запрыгнул следом. — Было бы странным, если бы я не был знаком с собственной женой. Нет, я не спорю, возможно, где-то это и практикуется, как особый вид извращения, но не в нашем случае.

— Ваше сиятельство, примите мои извинения, не признал. Подумал даже, что это Леднёв новую певичку где-то откопал и уговорил приехать, повысить престиж его заведения.

— Во-о-о-т, — протянула Маша, ткнув меня пальцем в грудь. — А ты говорил, что я не смогу выглядеть, как Жу-Жу. — Мне хватило совести немного смутиться, а она рассмеялась. — Поехали уже кутить, господа.

* * *

Григорий Леднёв посмотрел на часы. Время стремительно приближалось к полуночи. Скоро начнётся игра с повышенными ставками, но ни графа Рысева, ни графа Мамбова на горизонте не наблюдалось. Сорокин находился в лёгком возбуждении, потирая руки и поглядывая на часы. Двое баронов, прибывших развлечься, должны были составить ему компанию. Но, необходим был ещё один игрок, иначе, игру пришлось бы отменить. Сейчас потенциальные игроки ждали, когда прибудет Афанасий Белкин — старший военный комендант, отвечающий за безопасность шахт и охрану каторжников.

Правда, никто из присутствующих, кроме Леднёва, не знал, что после ужина полковнику внезапно стало плохо с животом, и он не мог отлучиться из дома, дольше, чем на полчаса. Такая ужасная неприятность, которая грозила поставить под удар игру.

Леднёв оглядел зал. По периметру стояли игральные столы, а в центре на небольшой сцене пела восхитительная Орлет. Вокруг сцены, в тени разместились столики, за которыми отдыхали люди, пришедшие просто насладиться прекрасным и чувственным пением, а также изысканной кухней.

Стрелка передвинулась ещё на две минуты, и Гриша подумал, что произошло нечто, что задержало Рысева, и придётся на сегодня всё отменять.

Не успел он додумать эту мысль до конца, как входная дверь отворилась и в зал ввалился растрёпанный молодой мужчина, бывший изрядно навеселе. У него на плече висела очень соблазнительная дамочка, которая весело смеялась в ответ на какую-то явно не слишком удачную шутку мужчины.

— Так, похоже, здесь мы ещё сегодня не были, — громко произнёс мужчина, останавливаясь и начиная осматривать помещение. — Что скажешь, дорогая?

Леднёв быстро приблизился к парочке.

— Господин граф, ваше сиятельство, какими судьбами? — произнёс он, вздыхая с облегчением.

— Наслышан много про здешние развлечения, вот, решил проверить, так ли всё захватывающе, как об этом говорят. Вот вы, что нам можете посоветовать, чтобы я понял, что не зря сюда приехал? — Рысев посмотрел на него совершенно трезвым взглядом, и Леднёв скупо улыбнулся.

— Всё, что душе угодно, весь мой дом в вашем распоряжении, — и он обвёл широким жестом зал. — Я же, с вашего позволения удалюсь.

Он отошёл от Рысева в тот самый момент, когда часы пробили полночь.

— Гриша, где полковник Белкин? — к нему подошёл Сорокин, хмурясь, осматривая зал.

— Вы считаете, господин Сорокин, что я знаю? — Леднёв недоумённо поднял взгляд на второго помощника коменданта. — Я последний, перед кем господин военный комендант будет отчитываться в чём бы то ни было.

— Да-да, но что же нам делать? — Сорокин огляделся вокруг, соображая, что можно в данной ситуации предпринять.

Он был очень азартным человеком. В его плане азарт стоял на первом месте, и лишь потом шли деньги, которые, видят боги, ему были, ой, как нужны.

— Нет, ну, это несерьёзно, — раздался неподалёку голос графа Рысева. Он видел его на недавнем приёме, и запомнил, как очень экстравагантного молодого человека. — Сотня на кон? Вы серьёзно?

Бандиты, которых он нанял для того, чтобы убрать это ничтожество Жукова и вышедшего на этого малахольного агента Службы Безопасности, не успели ему доложить о том, что отвезли за периметр двух аристократов, оказавшихся так внезапно в квартире того самого агента Нечаева. Они так спешили найти заказанные бумаги, что решили заявиться к нанимателю, когда дело будет сделано. Чтобы вечерним порталом уйти из форта.

Поэтому, Сорокин пребывал в приподнятом настроении, будучи уверенным в том, что Жуков и Нечаев больше ему не помешают, даже не подозревая, что удавка вот-вот захлестнёт его шею. И тут такое разочарование с игрой, которая может не состоятся.

— Гриша, а что вы думаете насчёт того, чтобы графа Рысева пригласить за наш стол? — Сорокин повернулся к Леднёву. — Вы же видите, его сиятельство ищет достойных партнёров по игре. — К ним подошли бароны, чтобы узнать причину задержки. — Господа, похоже, полковник Белкин не сможет составить нам компанию. И я предлагаю пригласить графа Рысева, чтобы наша игра состоялась.

— Я не против, — ответил один из баронов. — Видел этого молодого человека на балу у князя Тигрова. Вы же знаете склонность князя к сомнительным забавам? Этот вечер исключением не являлся. Граф Рысев держался очень достойно, да.

Второй только кивнул, с интересом посмотрев в сторону Рысева. При этом больший интерес вызывала спутница графа, которая гладила Рысева в этот момент по руке, явно успокаивая, и что-то говорила, надув губки.

Леднёв сдержанно улыбнулся и направился прямиком к Жене.

— Знаете, что, господин Леднёв, я ужасно разочарован, — Рысев не дал Грише сказать ни слова. — Я был гораздо лучшего мнения о вашем клубе. Я…

— Прошу меня простить, ваше сиятельство, что перебиваю. — Леднёв вклинился в крохотную паузу, которая возникла в монологе Рысева. — Сегодня состоится игра с повышенными ставками, ваше сиятельство, — Леднёв указал на стоящих чуть в стороне людей. — Господам как раз нужен четвёртый партнёр. Надеюсь, это удовлетворит ваш изысканный вкус и потребность пощекотать нервы.

— О, я обожаю смотреть, как ты играешь на большие суммы, — захлопала в ладоши девица, в которой Леднёв только сейчас, присмотревшись, узнал строгую и не слишком яркую графиню Рысеву. Он даже забыл, что нужно говорить, настолько это открытие было неожиданным. — Это так волнительно, так возбуждает. Конечно, вряд ли здесь на кон кто-то поставит шкуру дракона, но что-нибудь интересное обязательно должно быть.

— Простите, — к ним приблизился Сорокин. — Я случайно расслышал, что вы выиграли однажды шкуру дракона?

— На самом деле, я её в итоге лишился, — Рысев попытался ладонью пригладить растрёпанные волосы. — Но зато получил столько удовольствия от процесса. Оно того стоит, не так ли? Да, кстати, граф Евгений Рысев, — представился он.

— Юрий Сорокин, — ответил второй помощник коменданта. — Ну, что же мы теряем время, пройдёмте и насладимся уже игрой.

Глава 16

Леднёв провёл нас через неприметную дверь в небольшую комнату, расположенную за одной из колонн большого игрального зала. В комнате не было окон. Стены задрапированы тяжелым зелёным сукном.

Посредине комнаты стоял тяжёлый стол из ценных пород дерева, покрытый таким же сукном, что и стены. И всего пять стульев. Один для крупье, и четыре для игроков.

Если в зале присутствовали зрители, то им пришлось бы стоять всё время, пока шла игра. А ведь она могла растянуться на много часов.

Всё было именно так, как я и предполагал. Почему-то подсознательно я ожидал увидеть нечто подобное. Поймав мой одобрительный взгляд, Леднёв польщённо улыбнулся. Да, за кого он меня принимает, в конце концов?

Ещё я обратил внимание, что комната была полностью звуконепроницаемая. И в ней не было душно. Да, Леднёв не поскупился на артефакты, обеспечивающие определённый комфорт крупным игрокам, которые оставляли за этим столом, покрытым зелёным сукном, огромные суммы.

Мы заняли места за столом. Я сел так, чтобы оказаться напротив Сорокина. У второго помощника пальцы чуть подрагивали от нетерпения и предвкушения. Мой взгляд переместился к игроку, который сидел слева от меня.

— Разрешите представиться, граф Рысев, — и чётко отмеренный поклон, больше похожий на кивок.

— Барон Сойкин, — представился он и начал крутить на пальце родовой перстень. Понятно, пытается выглядеть спокойным, но отчего-то сильно волнуется. Я же повернулся к господину справа от меня.

— Граф Рысев.

— Барон Русаков, — представился он, благодушно посматривая на всех нас. Этакий двоюродный дядюшка, бабник и шутник, которого обожают племянники и ненавидят их родители.

— Господа, обменяйте деньги на фишки, — Леднёв занял своё место за столом. Сиденье его стула было выше, чем у наших, и он как бы слегка возвышался над всеми.

В комнату зашли две миловидные девушки и вкатили тележки. На одной тележке лежали колоды карт, новенькие, в упаковке. Они заняли своё место на столике рядом с Леднёвым. На второй тележке лежали фишки.

— Что скажешь, дорогая, двадцати тысяч хватит для начала? — я завернул голову и посмотрел на Машу.

— Как скажешь, котик, — прощебетала она. — Можно и с этой мелочи начать.

Проблема заключалась в том, что у меня всего было тридцать тысяч. Сумма огромная на самом деле, всё-таки те тушки чего-то, да стоили. Но для большой игры, из тех, на которых проигрывались состояния, было явно недостаточно. Благо, у меня были с собой макры, некоторые из которых представляли особую ценность. Вот только, я не знал их истинной ценности. Традиционно, Рысевы макры не продавали, поэтому их стоимость я плохо представлял. Та несчастная горсть, которую я купил в Новосибирске для патронов, не дала мне понимания цен. Но, даже та мелочь шла по рублю за штучку, а это немалые деньги, если разобраться.

Сорокин встретил мой жест с лёгкой улыбкой. Сойкин нахмурился, похоже, что у него проблема с деньгами, и он скоро вылетит из игры. А Русакову, судя по всему, было всё равно. Вот кто, действительно, из-за скуки сюда пришёл.

Девушка поставила передо мной фишки. При этом наклонилась так, что я смог оценить содержимое её обширного декольте. Хмыкнув, я подмигнул ей, и тут же почувствовал, как изящная, но парадоксальным образом тяжелая ручка жены напряглась на моём плече.

— Женечка, сосредоточься на игре, — широко улыбаясь прошептала она мне на ухо, и поцеловала в щеку. — На удачу, — громко объявила Маша, выпрямляясь. Я, конечно, догадывался, что она ревнивая, но сейчас полностью убедился в этом. М-да, если мне когда-нибудь взбредёт в голову воспользоваться законным правом и жениться повторно, то… В общем, лучше этого избежать, потому что мира в моём доме точно больше не будет.

— Да, дорогая, — и я посмотрел на Леднёва. — Начнём, пожалуй.

— Делайте ставки, господа, — скучным, совершенно спокойным голосом объявил Гриша, и взял со столика совершенно новую колоду.

— Думаю, для разминки начнём с пятисот рублей, — и Русаков первым бросил на стол фишки.

— Поддерживаю, — Сойкин подвинул свои фишки.

Я молча выбрал нужные фишки и швырнул к небольшой кучке в центре стола. Ну, что же, игра началась.

* * *

Олег Мамбов с двумя бойцами подошли к не слишком большому двухэтажному дому. Свет горел только на первом этаже, и не выключится, пока хозяин не вернётся из игорного дома. Двое слуг, которых Сорокин нанял специально, чтобы они прислуживали ему в этом форте, даже в клан не входили. И клятву верности они тоже не приносили. Нетитулованные дворяне редко озабочивались такими вещами, в отличие от аристократов.

Так что, в этот вечер слуги собрались и ушли в Восточный квартал, чтобы там немного развлечься. Хозяин возвращался со своих развлечений уже под утро, поэтому и кухарка, и денщик вполне успевали вернуться. А караулить дом они не были обязаны. В их контрактах пункта об этом не стояло.

— Они всегда уходят, когда Сорокин идёт играть, — тихо сказал Мамбову агент, сопровождающий графа к дому второго помощника коменданта. Звали агента Василий Абрамов. Во всяком случае, он так представился, но Мамбов мог допустить, что это не его настоящее имя.

— Откуда ты знаешь? — Мамбов не сводил взгляда с парочки. Эти двое, похоже, на службе у Сорокина успели стать любовниками. Он дома-то вообще появляется? Или они сейчас зря туда вломятся?

— Форт маленький, все друг про друга всё знают, — пожав плечами, сообщил Вася.

— Здесь никто постоянно не живёт, — напомнил ему Мамбов.

— Ну, какое-то время мы здесь живём, а чем ещё заниматься, как не сведения собирать о проживающих в данный момент? — он улыбнулся, словно вспомнив что-то забавное.

— Действительно, чем ещё здесь заниматься? Хотя, ты прав, это твоя работа — сведения обо всех собирать. Извини, был неправ. — Когда он это сказал, Абрамов как-то странно на него посмотрел, а затем кивнул.

— Да, ваше сиятельство, это моя работа, и я пытаюсь выполнять её хорошо.

Парочка тем временем завернула за угол и Мамбов не спеша двинулся к дому.

— Так, Вася, ты, случайно, не обладаешь столь необходимым нам навыком взламывания чужих замков?

— В стороночку отойдите, ваше сиятельство, — Мамбов посторонился, а Абрамов навалился на дверь, буквально на секунду, и тут же отошёл в сторону. — Прошу, — и он театрально указал на открытый проход.

— Как ты… — Олег внимательно осмотрел его. — Так, ты точно не одарённый. За что тебя упекли в этот форт? — спросил он медленно, растягивая слова, не сводя при этом с Абрамова пристального взгляда.

— Ну, я не стал бы так говорить… — начал говорить он, но быстро смешался и выпалил. — Мы все здесь за определённые проступки. Это наша, так сказать, гауптвахта.

— Замечательно, — пробормотал Мамбов, входя в дом. Улица была пустынной, да и не улица это, а так, тупичок. Поэтому они не волновались, что их может кто-то заметить и не полениться, добежать до Сорокина, чтобы сообщить о взломе его жилища. — Мы с Рысевым не просто неудачники, а неудачники в кубе.

— Почему? — Абрамов посмотрел на него удивлённо.

— Потому что сейчас собственными руками готовим вакансию для офицеров, или старших агентов, таких, какими мы с ним станем, когда выпустимся. Как бы нам не выпала честь, возглавить местный филиал Службы Безопасности сразу после выпуска.

— А, я понял, ваше сиятельство, вы так шутите, — Абрамов хлопнул себя по лбу.

— Угу, я вообще такой шутник, — мрачно ответил Мамбов и безошибочно направился в сторону кабинета.

Все подобные дома были однотипны, заблудиться в них было проблематично. К тому же Мамбов долго изучал бумаги покойного Нечаева и пришёл к выводу, что Сорокин любит в делах соблюдать особую педантичность. И компенсировал он её исключительно игрой. Играл при этом он редко, но всегда на крупные суммы. Выигрывал гораздо чаще, чем проигрывал.

Везло ли ему, или он просто был нечист на руку, этого агентам выяснить не удалось. Возможно, получится выяснить у Жени, который сейчас как раз должен подъезжать к игровому дому, чтобы отвлекать Сорокина всё то время, которое понадобится ему, чтобы найти необходимые улики. Но это при условии, что все они хранятся в этом доме.

Кабинет оказался именно там, где и планировал его найти Мамбов. Отправив Абрамова на всякий случай перетрясти библиотеку и спальню, Олег приступил к обыску.

Спустя три часа он понял, что терпит фиаско. Ничего похожего на компромат не находилось. Судя по содержимому стола, и даже сейфа, в доме проживал кристально честный человек. Сейф, кстати, открыл Абрамов, потратив на это не слишком много времени. Тем более что, никаких магических замков и защитных контуров на сейфе не стояло.

— Неужели мы все, включая Нечаева, ошиблись? Пойти ещё раз расспросить тех бандитов, которые нас чуть местным тварям не скормили? Только теперь уже в жёсткой форме? — Рассуждал Мамбов, садясь за стол в кресло. Откинувшись на спинку, он внимательно осмотрел комнату, чтобы понять, не пропустил ли чего-нибудь при осмотре.

Его взгляд упал на стол, за которым он сидел. Что-то привлекло его внимание, но он никак не мог понять, что именно. Проведя по столешнице рукой, Олег пошевелил ногой под столом, и тут его осенило. Толщина крышки на первый взгляд была не слишком большой, вот только чуть глубже, его ногам что-то мешало.

Недолго думая, Мамбов полезпод стол. Так и есть, потайной ящик. Опять-таки не защищённый никакими даже простейшими заклинаниями. Но это понятно, он просто не хотел привлекать тем самым к столу внимание.

Вытащив из ящика все находящиеся в нём бумаги, Мамбов приступил к их изучению. Через полчаса он бросил очередной документ на стол.

— Вот теперь я верю, что он столь скрупулёзен, как его описывал Нечаев, — сказал Олег вслух. — Это надо быть настолько мелочным, чтобы хранить счёт за чашку кофе, которую купил Жукову, когда тот на него работал.

Дверь в кабинет открылась и заглянул Абрамов.

— Время, ваше сиятельство. Нам лучше уйти отсюда. Скоро слуги вернутся. Будет неловко, если нас здесь обнаружат. — Сказал он Мамбову.

— Нашёл что-нибудь? — спросил Олег, вставая и тщательно собирая все бумаги в папку, которую вытащил из обычного ящика стола. Даже злополучный чек упаковал.

— Нет, в спальне и библиотеке он точно ничего не хранил, — Вася покачал головой.

— Зато я нашёл. Сорокину точно хватит. Да тут и других может зацепить, прилично так. — Перехватив папку, Мамбов направился к выходу. — Пошли. Рысева из-за стола вытаскивать и Сорокина арестовывать. А то ещё сбежит, гад, пока кто-нибудь от Медведева приедет.

* * *

— Вскрываемся, — Леднёв в очередной раз покосился на меня. Когда он попытался мне подыграть во второй партии, я её слил. Рано, Гриша, слишком рано. Учиться тебе ещё и учиться, как оказалось.

— Оу-у-у, — я бросил карты лицом вверх на стол. — Да, что-то мне сегодня не везёт.

— Ну, ко-о-о-тик, ну что же ты, — капризно надув губки протянула Маша.

— Ничего, — добродушно протянул Русаков, одобрительно поглядывая на Машу, которая столько часов простояла за спинкой моего стула. Даже, если и устала, то вида ни разу не подала. Кремень просто, умница моя. — Зато, граф, кому-то сегодня точно повезёт в любви.

— Я надеюсь, что это станет моим утешением. — Протянул я.

Уже насколько часов я практически постоянно проигрывал, позволив себе выигрывать каждую пятую-шестую партию, не чаще. Похоже, Леднёв, наконец, понял, что я хочу провернуть, поэтому игра велась относительно честно. Относительно, потому что я никак не мог понять, жульничает Сорокин, или нет.

— Ну что, ещё одну партию? — весело спросил второй помощник комендатуры, придвигая к себе выигрыш. Гора фишек перед ним была существенной. Я проиграл уже все наличные и пяток макров.

Макры быстро оценил прибежавший по знаку Леднёва специалист. Когда он их рассматривал, то присвистнул.

— Красота. И откуда такая красота? — он с любопытством посмотрел на меня.

— О, Женечка любит охотиться. Он такой мужественный и сильный, — восторженно сверкая глазами, сообщила Маша.

— Вы сами их добыли? — продолжал рассматривать макры оценщик.

— Сам. И, если вы сейчас не выдадите мне за них фишки, то я, пожалуй, вернусь в Восточный квартал. Там точно знают, когда можно что-то спрашивать у клиентов, а когда лучше промолчать. — Любезно сообщил я ему, всеми силами показывая, что с трудом сдерживаю раздражение.

— Быстро, — процедил Леднёв, и передо мной тут же появились фишки. Много фишек большого номинала. Которые сейчас почти все лежали перед довольным Сорокиным.

Барон Сойкин посмотрел на Сорокина, потом на меня, и покачал головой.

— Я пас на сегодня.

— Я тоже что-то притомился, — сообщил Русаков, складывая руки на груди и поглядывая на Машу. Вот же, козёл похотливый.

— Ну, что, граф, что скажите? — Сорокину очень не хотелось уходить, когда ему так фартило.

— Хм, — я задумался. — Если честно, то я уже устал. Если только одну партию… Вот что, как насчёт того, чтобы сыграть ва-банк? — спросил я его, доставая коробку с оставшимися макрами. — Это то, что я решил сегодня спустить. Видите ли, я себя ограничиваю, чтобы не наделать глупостей. Но, как видите, ставки были невелики, так что почти всё осталось при мне.

На лице Сорокина отразилось сомнение. Он посмотрел на коробку с макрами, потом на лежащую перед ним гору фишек. В конце концов победили азарт и жадность.

— Ва-банк, — провозгласил он, придвигая на середину стола фишки.

— Играем ва-банк, — провозгласил Леднёв, продолжая демонстрировать ледяное спокойствие. Он что транквилизаторами закинулся перед игрой? — Играем без прикупа. Вскрываемся вслепую. Новая колода.

Обертка слетела с колоды и карты замелькали в его руках. И начали ложиться перед нами. Мы к ним даже не прикасались. Казалось бы, жульничать в таком положении невозможно, но…

— Вскрываемся, — провозгласил Леднёв.

В абсолютной тишине Сорокин открыл карты и положил их на стол. Бароны подались вперёд, жадно разглядывая карты, и, кажется, затаив дыхание.

— Пара девяток, — объявил Леднёв. — Ваше сиятельство?

Я взял карты и бросил их на стол.

— Пара валетов. Пара старше. Граф Рысев выиграл.

— Да-а-а! — завизжала Маша и обняла меня. — Женечка, ты выиграл!

— Ну, что же, удача весь вечер обходила меня стороной и тут решила улыбнуться, — Я довольно прищурился. — Макры я заберу, а фишки обналичьте, пожалуйста…

Я не договорил, потому что меня прервал Сорокин. Его глаза лихорадочно блестели.

— Граф, ваше сиятельство, позвольте мне отыграться, всего одну партию, — заговорил он.

— Я не играю на дома, не в моих правилах оставлять кого-то на улице, — я покачал головой. — Удача капризная дама. На сегодня хватить.

— Почему вы решили, что я поставлю дом? — Сорокин почти кричал.

— Потому что я не знаю ничего, что может перебить эту ставку, — я указал на свой выигрыш.

— У меня есть кое-что, — быстро проговорил он и вытащил пачку бумаг. Судя по всему, с этими бумагами Сорокин никогда не расставался. — Это бумаги на новую шахту. Подписи представителей всех участвующих в добыче макров стран уже получены, кроме Российской империи. Но вам, как графу, не составит труда получить недостающие подписи, если вы выиграете.

— Вы сумасшедший, — протянул я.

— Одну партию, ва-банк, — чётко проговорил Сорокин.

— Чёрт с вами, — я махнул рукой и снова сел на своё место. — Ва-банк.

— Играем ва-банк. Играем без прикупа. Вскрываемся вслепую. Новая колода.

Карты снова замелькали в руках у Леднёва. На этот раз я даже за ними не смотрел, наблюдая за Сорокиным.

— Вскрываемся.

На этот раз я вскрывался первым. Снова небрежно бросив карты на стол.

— Старшая карта король червей. Господин Сорокин.

Сорокин открывал карты медленно. По одной. Когда последняя карта легла на стол, все ахнули.

— Старшая карта дама трёф. Граф Рысев выиграл.

— Поздравляю граф, — отличная партия. Русаков вскочил и принялся трясти мою руку.

— Да, граф, когда вы открылись, я подумал, что с такими картами выиграть будет практически невозможно, но удача снова повернулась к вам лицом, — поддакнул Сойкин.

— Господин Сорокин, вы куда? — запоздало спросил Леднёв, в то время, как девушки под присмотром двух дюжих охранников собирали мой выигрыш, чтобы на выходе отдать мне деньги, за вычетом процента заведения.

— Мне нужно в туалет, — ответил Сорокин и прошёл мимо меня с каменным выражением, застывшим на лице.

Как только он вышел, в комнату заскочил Мамбов.

— Женя, все доказательства у меня! Где он? Нам нужно произвести арест. — Бароны, поднявшиеся было со своих мест снова сели, глядя на нас с нескрываемым любопытством. Столько тем для обсуждений в салонах они ещё никогда за раз не получали.

— В туалет пошёл. Вы должны были столкнуться… — Мы переглянулись и бросились к двери.

— Уйдёт, — простонал Мамбов.

Я успел только распахнуть дверь, как раздался выстрел.

— Что за… — Леднёв подорвался с места и бросился в ту сторону, откуда раздался звук. Мы опрометью побежали за ним.

Дверь в туалете была открыта. Леднёв остановился в дверях, и мы чуть не налетели на него, с трудом затормозив. На кафельном полу лежал Сорокин с дыркой в виске, а по белому кафелю разливалось кровавое пятно.

— Да, мы здесь, похоже, службу будем проходить, — протянул Мамбов. — Потому что я понятия не имею, как всё это объяснить Дмитрию Фёдоровичу.

Глава 17

Меня разбудил стук в дверь. Оторвав голову от подушки, я с раздражением посмотрел в ту сторону.

— Рысев, открывай, хватит дрыхнуть! — заорал почти всегда спокойный Мамбов и несколько раз с силой саданул по двери.

— Тебе заняться нечем? — пробормотал я, накрывая голову. — Дай мне поспать.

— Рысев, немедленно открывай, иначе я зажму первую попавшуюся горничную и велю ей открыть дверь, потому что с тобой что-то наверняка случилось, раз ты никак не реагируешь. Я ведь не просто так пытаюсь тебя поднять, потому что у меня бессонница. — Пригрозил Мамбов, уже более спокойным тоном.

Вот тут я быстро понял, что нужно вставать. Иначе с Олега станется его угрозу выполнить. Встав, прошёл по комнате, открыл дверь и снова вернулся в постель.

— Мы не спали почти всю ночь, — проговорил я, когда Мамбов зашёл в комнату. — Что тобой двигало, вскочить ни свет, ни заря?

— Где Маша? — Мамбов подтащил кресло поближе к кровати и сел в него, неодобрительно меня разглядывая.

— Дроздов их всех с утра на какой-то инструктаж собирает. Вроде бы пришёл ответ на его запрос, и девчонок могут досрочно освободить от прохождения практики. — Ответил я, заложив руки за голову и разглядывая потолок.

— Или же ему присылают сменщика, потому что Толька скоро действительно свалится где-нибудь посреди улицы от усталости. — Хмыкнул Мамбов. — Это же надо быть таким невезучим. Обычно сопровождающие офицеры сюда, как на курорт ездят. Чтобы приобщиться к экзотическому времяпрепровождению. А ему, бедняге, работать пришлось. Да ещё как работать, буквально на износ. Вот, вместо того, чтобы девчонок отсюда увозить, ему приходится их собрать и со своим напарником знакомить. — Он замолчал, а потом добавил. — Но если это так, то он ещё больший неудачник, чем я о нём думаю.

— Ну, если с этой точки зрения всё рассматривать, то нас с тобой везунчиками тоже не назовёшь. — Философски заметил я. — Мы тоже сюда ехали почти как на курорт. Не свезло, как говорится в узких кругах. Да, Олег, а ты зачем всё-таки притащился в такую рань? Меня поднял, опять же. Чтобы о Дроздове поговорить?

— Нет, у меня…

Стук в дверь прервал его. Мы переглянулись. В отличие от самого Мамбова, стучали довольно деликатно. Я вздохнул и встал. Всё равно уже проснулся, можно и посмотреть, кому там, что от меня понадобилось.

— Жень, ты бы штаны надел, что ли, — протянул Олег, когда я уже был на полпути к двери. — Я понимаю, что тебе всё равно, и что ты тщательно лелеешь репутацию этакого эпатажного художника, но, вдруг за дверью стоит дама? Кому-то точно станет неловко.

Я остановился и осмотрел себя. Вопрос, почему я так и хожу в трусах, лучше не задавать даже себе. На автопилоте, почти не приходя в сознание, открыл Мамбову, и тут же выбросил из головы, что нужно одеться.

— А тебе самому как? — буркнул я, хватая халат и закутываясь в него.

— Я привык, — Мамбов пожал плечами. — Особенно привык к тому, что ты меня совершенно не стесняешься. Спал бы ты голым, ничего не изменилось бы. Но тогда, пожалуй, дал бы тебе открыть, в чём мать родила.

— Извращенец, — пробурчал я, рванув дверь. За порогом стоял, подняв руку, чтобы ещё раз постучаться, Леднёв.

— Тебе чего, Гриша? — хмуро спросил я. — Что-то случилось? Прорыв прямо в игорной комнате для большой игры?

— Хвала богам, нет, — Леднёв посмотрел на меня удивлённо. — Вы позволите войти, ваше сиятельство? Нет, я вполне могу и здесь постоять, но, во-первых, здесь нас могут услышать, а чужие уши — это всегда очень нехорошо. А, во-вторых, сегодня довольно свежо. Дует, как из печной трубы. А вы босиком. Простудиться так можно, ваше сиятельство.

Я опустил взгляд и пошевелил голыми пальцами. Что-то и вправду как-то некомфортно. Да и холодком тянет из коридора. И всё это, кроме того, что Леднёв прав, и не стоит греть чужие уши.

— Проходи, — я посторонился, пропуская его в номер.

Подойдя к столу, Гриша внимательно посмотрел на развалившегося в кресле Мамбова, потом перевёл взгляд на меня. Я под его пристальным взглядом потуже завязал пояс халата.

— Гриша, быстро говори, зачем пришёл, — скрестив руки на груди, я, нахмурившись, смотрел на него. — У нас с графом Мамбовым много дел, от которых ты нас отвлекаешь.

— Да-да, конечно, — и Леднёв поставил на стол небольшую сумку. — Ваш выигрыш, за вычетом процентов моего игорного дома.

— Э-э-э, — глубокомысленно протянул я, и так и не смог подобрать больше слов.

Когда мы нашли эту застрелившуюся гниду, с тонкой душевной организацией, то так растерялись в первые минуты, что я совсем забыл про выигрыш. Потом нам с Мамбовым захватили дела, и я так и не вспомнил про то, что выиграл приличные деньги. Маша-то забрала коробку с макрами, и я её отправил домой. Она всё поняла, чмокнула меня и поехала спать. Мы же занялись тем, что должна делать группа следователей на месте преступления.

Вот только мы ни хрена не следователи, и я очень сомневаюсь, что всё делали правильно. Потому что даже не перекрыли выход, и все посетители банально разбежались, оставив нас без свидетелей. Хвала Рыси, в зале находились ещё три агента, которых мы сумели наскоро опросить. В туалет никто, кроме Сорокина не входил. Окон и скрытых дверей в нём не было.

Кроме того, агенты бдительно следили, чтобы Сорокин не сбежал, поэтому двое из них уже собирались составить компанию второму помощнику коменданта возле писсуаров, когда раздался выстрел. Они сразу же бросились на звук, и опять же, никого, кроме самого Сорокина в туалете не было, и из него никто не выходил. Так что это было самоубийство чистейшей воды.

— Ваше сиятельство, — из нахлынувших воспоминаний меня выдернул Леднёв. — Вы что-то хотели сказать?

— Да, я… — голос прозвучал хрипло, и я откашлялся, прежде чем продолжить. — Это было неожиданно, Гриша. Не думал, что ты сам принесёшь выигрыш.

— У меня приличное заведение, — нахмурившись, Леднёв раздражённо вытащил бумаги, перевязанные кокетливым бантиком, и бросил их на стол рядом с сумкой.

— Ты не понял, — я покачал головой. — Я вовсе не обвиняю тебя в нечестности по отношению к клиентам. Мне даже в голову не пришло, что ты можешь обмануть. Просто не думал, что ты лично принесёшь выигрыш. У тебя недостатка в персонале не наблюдалось. Вообще, очень неплохо всё оборудовано.

— Ну, что вы, ваше сиятельство, — Леднёв принял мою неуклюжую попытку оправдаться. — Мне совсем нетрудно. К тому же речь идёт о действительно крупной сумме. Такие выигрыши я всегда контролирую. Если необходимо, то выделяю охрану. Ваше сиятельство, Евгений Фёдорович, я же у вас подобный метод увидел и внедрил в своём игорном доме. Людям необходимы определённые гарантии, сами понимаете.

— Я это отлично понимаю, — негромко произнеся это, внимательно смотрел на Леднёва. Создавалось ощущение, что Гриша говорит искренне. Надо же, впервые вижу относительно честного владельца игорного дома. И относительно порядочного. Все эти «относительно» не дадут ему разориться, потому что позволят договориться с собственной совестью. Но в целом… Я указал на перевязанные ленточкой бумаги. — Это что?

— О, так как ваш соперник решил так малодушно уйти в мир иной, я взял на себя смелость, исключительно из уважения к вам, ваша светлость, проверить его последнюю ставку. Мой юрист говорит, что бумаги оформлены по всем правилам. Здесь не хватает только пары подписей, всё именно так, как говорил Сорокин. Ваш выигрыш, ваше сиятельство. — И Леднёв скупо улыбнулся. — У меня всё.

— А у меня нет, — я покачал головой. — Сорокин на самом деле подложил всем нам большую свинью своим несчастным случаем.

— А, то есть, это был несчастный случай, — протянул Мамбов. — Я запомню это определение.

Покосившись на него, я продолжил.

— Да, этот несчастный случай не дал нам его допросить. Потому что во всей этой истории у меня осталось всего одно белое пятно. Возможно, ты знаешь ответ на тот вопрос, который я хотел задать Сорокину?

— Пока вы не зададите этого вопроса, я не смогу ответить, — пожал плечами Леднёв.

— В форте есть маги-универсалы? — быстро спросил я.

— А зачем вам такая информация? — Леднёв не напрягся, но был удивлён.

— Затем, что я хочу поймать гниду, устроившую прорывы. Или ты не прорывы имел в виду, когда говорил, что хочешь прижучить Сорокина и прекратить его делишки, потому что это мешает бизнесу?

— Я этого не скрываю, — Леднёв пожал плечами. — Но не понимаю, какое отношение к этому имеют универсалы.

— Только они могут строить межпространственные проколы. Я, например, как и граф Мамбов, могу пользоваться исключительно уже готовыми свитками перемещений. Но здесь же понятно, что прорывы организовал маг. — Я потёр шею. — И нам нужно знать, кто это.

— Я не разбираюсь в таких нюансах, — Леднёв развёл руками. — Сам же не являюсь магом.

— Очень жаль, — подойдя к столу, развернул бумаги и принялся их изучать. — Тогда, действительно всё. Без Сорокина как идейного руководителя сомневаюсь, что прорывы повторятся. И, Гриша, спасибо, что подыграл.

— Ну, что вы, ваше сиятельство, это чистой воды фарт, — он усмехнулся. — Я — за честную игру.

— Совершенно не сомневаемся, — Мамбов ехидно улыбнулся.

Леднёв направился к двери. Взявшись за ручку, он внезапно остановился и задумчиво посмотрел на меня.

— Я слышал, только слышал, проверить у меня, понятно дело, никогда не получилось бы, что Шиповникова Вероника Егоровна как раз маг-универсал. Московскую магическую академию заканчивала. В общем, женщина, не лишённая всяческих достоинств. — Леднёв улыбнулся. — Но, ваше сиятельство, вы должны понимать, что это только слухи.

— Я понимаю, — дверь за Леднёвым закрылась, и я повернулся к Мамбову. — А ещё я прекрасно помню, что очаровательная Вероника Егоровна отсутствовала в зале во время прорывов.

— Я ещё не удержался и подколол тебя, что в такой сомнительной ситуации можно опасаться вызова на дуэль от оскорблённого в лучших чувствах мужа, — задумчиво проговорил Олег.

— Полагаю, нам нужно вот прямо сейчас навестить Шиповниковых, — и я решительно стянул халат.

— Мне тоже кажется, что совпадений как-то чересчур много, — Мамбов задумался. — Вот только прямо сейчас идти не советую, давай сначала позавтракаем. Всё равно все уже знают, что Сорокин того… несчастный случай, в общем.

— Олег, — я натянул брюки и так и остался стоять посреди комнаты с голым торсом. — Ты мне так и не сказал, с какого перепуга так рано заявился.

— Ах да, конечно, — Мамбов вздохнул. — Пока ты спал без задних ног, ко мне прибежал Сыров. Как оказалось, вчера с последним порталом пришёл ответ от Медведева.

— Да что ты говоришь, — я впился в него немигающим взглядом. — И что пишут?

— Пишут такое, что ребята носятся, как наскипидаренные, все бумаги скопом в порядок приводят и отчёты строчат. Даже Сыров сегодня на промысел не выехал. — Невесело хмыкнул Мамбов.

— Что, к нам кого-то посылают? — я продолжал стоять посреди комнаты, сжимая в руках носки. — А ведь, когда доклад писался, ещё не было всего того, что мы знаем, известно.

На этот раз дверь отворилась без предварительного стука. И вошедший мужчина прекрасно расслышал мои последние слова.

— Несмотря на скудность написанного в рапорте, мой немаленький опыт подсказал, что это очень непростое дело, от которого просто разит возможным нарушением государственной безопасности, — пока он говорил, я очень медленно надел носки и повернулся к нему, икнув.

— А что же вы сами, Дмитрий Фёдорович, — сумел выдавить в знак приветствия. — Мы как-то кого попроще ждали, а то и вовсе пакет с инструкцией.

— Евгений Фёдорович, а, давайте, вы не будете мне указывать на то, куда мне ехать самому, а куда кого-нибудь посылать. — Медведев сверлил меня отнюдь не благожелательным взглядом. — И, оденьтесь, что ли. Я вас буду ждать в соседнем номере.

Он вышел, а я повернулся к Мамбову.

— Это что сейчас было? — шёпотом спросил я.

— Вот об этом я и спешил тебе сообщить, — также шёпотом ответил Олег. — Но ты сначала не хотел просыпаться, а потом пришёл Леднёв, и я не успел предупредить. Хотя я действительно не думал, что приедет сам Медведев.

Я только покачал головой. Оделся быстро, и мы пошли получать законные звиздюли от шефа.

Медведев сидел за столом и просматривал документы, которых перед ним лежало не так уж и много. Подняв на нас взгляд, указал на стулья, стоящие за столом.

— Садитесь и рассказывайте. — Приказал Дмитрий Фёдорович, отодвигая в сторону бумаги и сверля нам по очереди пристальным взглядом.

В комнату заглянул какой-то хлыщ, должно быть, кто-то из свиты начальника Службы Безопасности.

— Дмитрий Фёдорович, кофе организовать? — спросил хлыщ.

— Организуй, Серёжа. И этим двум господам тоже. — Он кивнул на нас. — Рысев, Мамбов, что вы как девки на выданье перед сватами сидите? Начинайте уже говорить.

— Да мы, Дмитрий Фёдорович, с мыслями пытаемся собраться, — наконец, решился открыть рот Мамбов. — У меня в комнате кое-какие документы лежат. Я их принесу, чтобы стало понятнее, от чего мы отталкивались в своём расследовании?

— Иди, — кивнул Медведев. — Женя, начинай уже. А то мы здесь до Нового года просидим.

Я вздохнул и начал доклад с того момента, как ко мне в номер пришёл Шиповников, чтобы пригласить нас на вечер, который устраивала его жена.

Он слушал очень внимательно. Не перебил ни разу. Когда я начал рассказывать о покушении на нас с Мамбовым, на лице шефа национальной безопасности желваки сыграли. Но опять-таки он меня не перебил, позволяя закончить доклад.

Где-то в середине доклада вернулся Олег и положил стопку бумаг на стол. Хлыщ, оказавшийся адъютантом, принёс кофе и тут же снова исчез.

Когда я закончил, то несколько минут мы сидели в полной тишине. Молчание начало уже напрягать. Лучше бы он орал на нас, чем вот так молча и расчётливо разглядывал. Наконец, Медведев решил нарушить эту звенящую тишину.

— У меня несколько вопросов. Эти бандиты, которые на вас покушались, всё ещё в тюрьме? — Мамбов кивнул. Медведев увидел подтверждение и продолжил. — Как получилось, что Сорокин всё-таки решил застрелиться?

— Цепь не связанных между собой событий, которые наложились друг на друга. Конечно, его проигрыш графу Рысеву. А когда он пошёл в туалет, то существует большая вероятность того, что Сорокин слышал, как переговариваются между собой агенты. Они, конечно, говорили очень тихо и стояли обособлено в зале, но в разговоре проскользнула информация о том, что Сорокина сейчас упакуют и отправят к вам на дознание. — Медленно подбирая каждое слово, ответил Олег.

— Вот как, — Медведев задумался.

Про агентов Мамбов не придумал. Этот нюанс нам удалось выяснить. Ох и отхватили же они у нас, за неумение держать язык за зубами.

— Мы понимаем, что виноваты, — устало проговорил я, пытаясь хоть немного разрядить обстановку. — Но ситуация была далека от рядовой, и мы не учли некоторых нюансов. К тому же всё произошло довольно спонтанно.

— Что осознаёте хоть косвенно вину, это хорошо, — кивнул Медведев. — Но за то, что лишили меня главного подозреваемого, вы будете наказаны. Это надо было додуматься, доводить его до самоубийства!

— Как будто, мы это нарочно сделали, — я сложил руки на груди и нахмурился.

— Ну ещё бы вы сделали такую откровенную глупость нарочно, — Медведев покачал головой. — У меня есть последний вопрос. Где маг?

— Не знаем, — я выпрямился и хмуро посмотрел на шефа. — Есть крохотная зацепка, но её нужно проверять.

— Любую информацию и зацепку нужно проверять. — Медведев притянул к себе те документы, которые принёс Мамбов. — Найдите мне мага. У вас есть время, пока я не определюсь, что делать с местной Службой Безопасности. Рысев за главного. Если вопросов нет…

— Есть, — я снова вздохнул. — У меня есть вопрос, Дмитрий Фёдорович. Я же у Сорокина эту шахту выиграл, из-за которой всё началось. И теперь понять никак не могу, что мне с ней делать?

Глава 18

Мы с Мамбовым вылетели из номера Медведева и посмотрели друг на друга. Морда у Олега была красной, подозреваю, что у меня нисколько не уступала по цвету.

— Мы должны были подумать о таком исходе, — пробормотал я, рывком открывая дверь своего номера, куда мы с Мамбовым не сговариваясь направились.

— Женя, мы всего лишь курсанты первого года обучения, — Мамбов упал в кресло и закрыл лицо руками.

— Это неважно, — я покачал головой. — Конечно, всё произошло чудовищно быстро, настолько, что мы не смогли даже узнать этого чёртова Сорокина, чтобы можно было сделать какие-то выводы, но… Олег, мы обязаны научиться учитывать всё, потому что на нашей будущей службе из всех законов определяющим будет закон Мёрфи.

— Что это ещё за закон? — Олег убрал руки от лица и с любопытством посмотрел на меня.

— Закон всемирного невезения, — мрачно ответил я. — Если грубо, то закон Мёрфи звучит примерно так: «Если что-то может произойти, то оно обязательно произойдёт». А мы отказали нашему Сорокину даже в зачатке такого понятия, как честь. Основываясь исключительно на его художествах и даже не беря во внимание то, что…

— Что главным в их связке мог быть маг, — Мамбов потёр шею. — Я понял, что ты хотел сказать, и да, мы обязаны были продумать подобный исход.

— Особенно ты, — я встал и потянулся. Спать хотелось, просто до жути. В отличие от Мамбова, я ни черта не выспался за те три часа, которые мне отвели для сна.

— С чего бы это я вдруг стал виноват в том, что в этом козле взыграли частички совести и чести, и он нам оставил кучу проблем застрелившись? — Олег даже приподнялся от возмущения.

— Потому что, Олежа, ты у нас аналитик. Я всего лишь кое-что планирую и осуществляю боевую поддержку в нашем тандеме. — Я широко улыбнулся, глядя на его насупленное лицо. — И, вообще, Медведев за каким-то хером назначил меня за главного. И теперь будет любить голову именно мне. Ну а я — тебе. Дмитрию Фёдоровичу, потому что не могу, не положено. Такой вот порочный круг. Привыкай, — и я, похлопав его по плечу, направился в ванную. Потому что не успел даже умыться нормально, когда притащился Леднёв, а потом и Медведев подъехал.

— Это несправедливо! Слышишь, Рысев? Это чертовски несправедливо. — Даже когда я вышел из ванны, Мамбов продолжал высказываться о несправедливости этой поганой жизни.

— Олег, жизнь вообще дерьмовая штука, но временами может быть вполне приятной. И я с удовольствием поменяюсь с тобой местами, — рывком вытащив чемодан, я принялся доставать оттуда карандаши. Подойдя к мольберту, посмотрел на недорисованную картину, аккуратно снял её. Потом дорисую, потому что она мне самому начала нравиться. Повесив чистый лист, повернулся к Мамбову, затачивая карандаши. — Ну что, пойдём к Медведеву и объявим ему, что я снимаю с себя старшинство и прошу передать его тебе?

— Иди ты, — махнул рукой Мамбов. — Не к Медведеву, а к тварям на десятый уровень. А я лучше тебя потерплю, чем буду терпеть то же самое от шефа. Тебе я хотя бы ответить могу, а там только молчать и краснеть, как девица в борделе.

— Ну вот и договорились, — произнёс я, задумчиво глядя на чистый лист бумаги. — Вот ведь гадство какое. — Потерев лоб, я посмотрел на Мамбова. — Ты помнишь, как выглядит очаровательная госпожа Шиповникова Вероника Егоровна? Я, хоть убей, не могу вспомнить.

— Помню, — кивнул Мамбов. — И ты прав, она совершенно очаровательная молодая женщина. Намного моложе мужа, к слову. Как-то непохожа она на хладнокровную убийцу.

— В этом-то и заключается вся прелесть нашей с тобой работы, Олег, — и я протянул ему карандаши. — Давай, приступай.

— К чему? — он нахмурил лоб.

— Рисуй портрет госпожи Шиповниковой. Вот как помнишь, так и рисуй. Потому что я её вообще не запомнил. — И я с ещё большей настойчивостью начал протягивать ему карандаши.

— Рисовать портрет Шиповниковой? — Мамбов взял карандаш и недоумённо посмотрел на меня. — Зачем?

— Олег, не тупи, — я раздражённо скрестил руки на груди, присев на стол. — Нам нужен повод, чтобы завалиться к ней среди бела дня, без приглашения, да ещё и просто так, не в преддверии очередного вечера. Ты же художник, мать твою, или всё это время ты врал и ни черта рисовать на самом деле не умеешь?

— Я умею рисовать, — он оскорблённо поджал губы и перевёл взгляд на карандаши.

— Тогда приступай. У нас нет времени на полноценный портрет, а в карандаше, за час ты должен справиться. Шедевр нам не нужен, так что можешь особо не стараться. А я пока схожу пожрать нам, что-нибудь закажу. Не на пустой же желудок у потенциальной подозреваемой идти, в самом деле.

— А почему ты вообще раскомандывался? — огрызнулся Мамбов, но, тем не менее, подошёл к мольберту и начал делать наброски широкими штрихами.

— Потому что я главный, ты не забыл? — я немного понаблюдал за ним.

Манера рисования у Олега сильно отличалась от моей, штрихи были более широкими и чёткими изначально. Я сначала делал еле заметный набросок, и лишь потом придавал ему объём и сочность. Но, у каждого художника своя манера рисования. Зато сейчас я руку Мамбова отличу от чьей угодно другой. И это нас отличало от всех остальных людей гораздо больше, чем само умение рисовать. Потому что, для того же Медведева, наши рисунки мало бы чем отличались друг от друга.

Оторвавшись от стола, я тихонько вышел из номера, чтобы не мешать, и действительно заказать что-нибудь на завтрак.

Когда я вернулся, портрет был уже почти готов. Мамбов накладывал последние штрихи. У меня за спиной раздался приглушённый вздох. Девчонки, тащившие подносы с едой, бросили взгляд на мольберт, а потом начали томно пялиться на слегка откинувшего голову назад Мамбова. У него был в этот момент такой одухотворённый вид. Хотя я всё ещё не понимаю, почему работа художника вызывает у половины женщин такое восхищение.

А Олег, если ушами не будет хлопать, вполне может сегодня провести очень бурную ночь. Сразу две красавицы — это пикантно, и поможет снять стресс этих ненормальных дней.

— Готово, — громко сказал Мамбов и повернулся ко мне, откладывая карандаши.

Я подошёл к мольберту, держа в руке чашку с ароматным горячим чаем.

— Неплохо, — кивнул я ему и повернулся к столу, на который девушки быстро сгружали еду с подносов. — Давай поедим, а потом уже решим, что будем делать дальше.

— Да, есть действительно хочется, — проговорил Мамбов. Я же покосился на него, а затем на портрет. Женщина на портрете была прекрасна. Она словно светилась изнутри… Так, он что, неосознанно дар применил? Я посмотрел на него уже более внимательно. Похоже, Вероника Егоровна произвела на графа Мамбова впечатление. Надеюсь, это не будет проблемой. Особенно если она действительно окажется виноватой в том, в чём её обвиняют.

Мамбов же в это время подошёл к столу и принялся устраиваться за ним, параллельно изучая содержимое тарелок.

— А рисовать вот так портреты — это сложно? — внезапно спросила у него одна из девушек.

— Очень. Но, когда у тебя такая прелестная модель, руки сами выписывают все изгибы… да, изгибы, — понизив голос проворковал Мамбов. — И вы, милые барышни, вполне можете оценить моё мастерство, если навестите меня ближе к ночи.

— Мы подумаем, — хихикнула вторая девица, и они выпорхнули из номера, бросая на Олега весьма красноречивые взгляды.

— Дела, — протянул Мамбов, заложил руки за голову и потянулся. — И у меня возник вопрос. Почему на тебя в кои-то веки женщины не обратили внимания? — Он посмотрел на меня и прищурился.

— Потому что в тот момент, когда они зашли, ты рисовал, — я пожал плечами.

— И что? — Мамбов всё ещё смотрел на меня, не приступая к еде.

— Как бы тебе намекнуть, — я задумался, а потом махнул рукой. — Пятьдесят процентов моих, так называемых побед, приходится на то время, когда я рисовал понравившуюся мне женщину. Остальные за счёт того, что я кот.

— А Маша? — спросил он задумчиво.

— И Машу я тоже рисовал, — я широко улыбнулся. — А потом на балу подарил портрет и прилюдно объявил своей музой. Не то, чтобы это не соответствовало действительности, — добавил я задумчиво. — Но очки мои в тот момент удвоились, это определённо. И, в связи с этим я хочу задать тебе немаловажный вопрос. Вот это что сейчас было? — и я указал вилкой на портрет.

— А что не так? — Мамбов посмотрел на меня немного удивлённо.

— Ты использовал дар. А это бывает только в тех случаях, когда посещает истинное вдохновение. Олег, ты что, запал на милую хозяюшку? — я посмотрел на него с подозрением.

— Не знаю, — честно ответил он, глядя на своё творение. — Почему-то я об этом не думал, пока ты чуть ли не силой заставил меня её рисовать.

— Ладно, на месте увидим. Если это станет проблемой, то ты извинишься и уйдёшь. И, Олег, эта женщина замужем, — напомнил я ему.

— Я знаю, — он махнул рукой. — Да, нет, не должно быть никаких проблем. Я даже не вспоминал про неё всё это время. Может быть, переволновался, когда ты меня заставил её рисовать.

— Возможно, — подумав, я кивнул. — Но, я тебя предупредил.

Спустя час мы вышли из гостиницы. Сыров стоял напротив входа, и мы сразу же направились к нему. Маша всё ещё не пришла. Похоже, собрание с Дроздовым плавно перешло в дежурство. Надо бы на обратном пути заехать в казармы и узнать, в чём дело.

— Свободен? — спросил я, подходя к Сырову.

— Садитесь, ваше сиятельство, — кивнул он. — Куда ехать изволите?

— К Шиповниковым, — ответил Мамбов, первым запрыгивая в экипаж.

— А… — начал Сыров, но я уже отвернулся и присоединился к Олегу. — Ну и ладно. Пошла, родимая! — и экипаж мягко тронулся с места, постепенно увеличивая скорость.

Уже подъезжая к Восточному кварталу, я спросил Сырова.

— Тебя Медведев вызывал?

— Нет, конечно, — он даже фыркнул. — Кто я, и кто Дмитрий Фёдорович.

— Вызовет, — философски сказал Мамбов. — Восемьдесят семь процентов, что он с каждым агентом отдельно поговорит. По душам. А может быть, и нет. Тут, как повезёт. Нам вот с Евгением Фёдоровичем уже досталось на орехи. И мне, вот честно, будет обидно, если так получится, что огребли только мы. Учитывая, что мы здесь всего пару дней провели. Ещё сами ни в чём толком не разобрались.

— Вот не надо меня так пугать, ваше сиятельство, — буркнул Андрей. — Как я буду с Дмитрием Фёдоровичем разговаривать? Это ж… Не, не будет он на такую сошку незначительную, как я время своё драгоценное тратить.

— Угу, помечтай, — радостно сообщил я ему, и в это самое время экипаж начал останавливаться у дома Шиповниковых. — Жди здесь, надеюсь, мы ненадолго.

Я не успел постучать, как дверь открылась, и хорошенькая горничная сделала книксен в знак приветствия.

— Ваше сиятельство, а Антона Леонидовича нет дома. — Пролепетала девица, и тут же снова поклонилась теперь уже Мамбову. — Ваше сиятельство.

— А мы не к господину Шиповникову пришли, — как можно небрежнее сообщил я ей, одновременно делая шаг в сторону открытой двери. Девчонка под моим напором растерялась и отступила, позволив нам войти. — Доложи госпоже Шиповниковой, что мы пришли её навестить.

— Да, но… — она на меня так уставилась, словно я ей сообщил, что мы её хозяйку сейчас во всех позах мне известных отымеем. Мол, иди, морально подготовь госпожу.

— Живо, — Мамбов даже голоса не повышал. Но отчётливые шипящие нотки быстро привели девчонку в чувства, и она побежала докладывать.

— Странно, — Олег осмотрелся по сторонам. — А где все мужчины?

— Да, это действительно странно, — его озабоченность передалась мне. — В прошлый раз здесь было не протолкнуться от слуг. Сейчас же только эта пигалица.

— Ваше сиятельство, Евгений Фёдорович, Олег Владимирович, — в холл быстрым шагом вошла Шиповникова. — Я так рада вас видеть. Прошу, господа, в малой гостиной нам будет вполне уютно.

Малая гостиная оказалась довольно далеко от выхода. Собственно, это была крайняя комната на этом этаже. Окно обычное, не французское, изящная мебель, похоже, что именно эта комната была любимой у хозяйки дома.

— Милая Вероника Егоровна, — Мамбов подхватил её ручку и коснулся губами тонких пальчиков. Она действительно была очень красивая женщина. И очень молодая. Слишком молодая для того, чтобы быть женой Шиповникова. Похоже, кое-кого потянуло на клубничку, а её родители по какой-то причине не смогли ему отказать. — В тот самый миг, как я увидел вас на вашем вечере, то сразу понял, что нашёл то вдохновение, за которым ехал в этот форт. Меня посетила муза, и она была в вашем обличье. Позвольте преподнести вам в знак признательности этот скромный подарок.

И он всунул растерявшейся женщине в руки портрет. Я же всё это время сидел, отодвинувшись в тень, и смотрел на её лицо. Никаких признаков переживаний за козла Сорокина я не обнаружил. Представить себе, что она не знает о его гибели, было невозможно. В игорном доме присутствовало слишком много гостей в тот вечер. Сплетни уже разлетелись по форту, даже без мобилетов. Так что она всё знает, и её это совершенно не трогает. Значит, версия о страстных любовниках отпадает.

— О, — Шиповникова в этот момент развернула скрученный лист. Почти минуту она разглядывала своё изображение, а потом подняла сияющие глаза на Мамбова. — Это я?

— Ну, конечно, — Олег улыбнулся. — На Рысева этот портрет точно непохож.

— Олег Владимирович, — и она замолчала. Они уставились друг на друга, а я вздохнул. М-да, всё-таки это может оказаться проблемой. Хорошо, если она ни в чём не виновата. Тогда, может, дуэлью сумеем отделаться.

— Милая Вероника Егоровна, — прервал я их молчаливый и такой опасный диалог.

— Да, Евгений Фёдорович, — она с трудом отвела взгляд от Мамбова.

— Удовлетворите моё любопытство, — я слащаво улыбнулся. — Почему в доме так мало слуг?

— Антон Леонидович получил новое назначение. Мы через неделю уезжаем, — она снова бросила взгляд на Олега. — Поэтому большинство слуг уже получили расчёт. В этом форте нельзя жить постоянно, так что прислугу мы нанимали на время нашего проживания здесь.

— Я слышал, что вы заканчивали столичную Академию магии, — тихо проговорил Мамбов. Ну, что же, какие бы чувства его ни обуревали, а своё дело он знает.

— Да. Я универсал, и как всех универсалов из меня готовили в основном специалиста по порталам, — она сморщила носик. — Собственно, Антон Леонидович тоже заканчивал этот факультет. Я проходила практику под его началом, и он после её окончания попросил моей руки у отца, — тихо закончила она.

— Так, — я потёр виски. — А сколько в форте всего магов-универсалов, специалистов по порталам? Как-то слишком много подобных специалистов на один такой маленький форт. Это настолько удивительное открытие. Я спать не смогу, пока не узнаю правду. Мастера порталов — штучный товар, и вдруг вот так… Чудеса.

— Так, специфика форта обязывает, — пожала плечами Шиповникова. — В самом форте прорывы бывают редко. За почти два десятилетия недавний прорыв был первым. А вот в шахтах они частенько происходят. Всё-таки макры насыщаются энергией других слоёв изнанки. В местах их залегания находятся очень тонкие места. А мастера порталов могут не только их открывать, но и быстро закрывать.

— Как интересно, — я потёр подбородок. — Так сколько всего магов подобного профиля в этом форте?

— На сегодняшний момент — трое. Я, Антон Леонидович, и Вячеслав Сорокин, брат покойного Сорокина, который оказался таким слабаком, что не смог достойно перенести проигрыш в карты, — и она поморщилась.

— Твою мать, — уже не скрываясь произнёс я. — Вот это сюрприз, мать вашу. Олег, мы уходим, — я встал, но тут дом заметно тряхнуло. — Что это?

Нахмурившись, я подошёл к окну и выглянул на улицу. Ничего не увидев, решительно вышел из гостиной. Мамбов выскочил за мной. Дом снова содрогнулся. Хлопнула входная дверь, и раздались взволнованные голоса.

— Что происходит? — я поспешил к холлу. Возле входа стоял Шиповников. Он смотрел на меня совершенно безумными глазами. — Что происходит? — заорал я.

— Он безумен, — Шиповников закрыл глаза. — Он открыл проход. Прорыв прямо возле…

И тут раздал жуткий скрежет, перешедший в рёв, а дверь пробило огромное изогнутое лезвие. Кончик этого лезвия вышел прямо из груди Шиповникова, а изо рта на белоснежную рубашку выплеснулась кровь.

— Назад! — я схватил за руку завизжавшую девчонку, и бросился к малой гостиной.

Мамбов всё понял правильно. Он обхватил закричавшую Веронику за талию и буквально зашвырнул её в комнату, из которой мы не так давно вышли.

— Олег, ставь защиту! Ты единственный, кто землёй владеет! — рявкнул я, захлопывая дверь.

Пол зашевелился и перед дверью и окном выросли земляные стены до самого потолка.

— Ну что же, мы нашли мага. Из плохого он знал, что мы его ищем, и нашёл нас первым. — Проговорил я, глядя на Мамбова и соображая, что нам сейчас делать.

Глава 19

— Что происходит? — Шиповникова очень быстро взяла себя в руки и испытывающе посмотрела на нас с Мамбовым.

— Прорыв. — Олег провёл рукой по лицу. Похоже, неизвестный ему пока дар земли давался тяжело, забирая больше энергии, чем это было необходимо. — Братья Сорокины затеяли очень нехорошее дело в целях личного обогащения, которое вылилось вот в это.

— Мы умрём, — взвыла служаночка, когда дом в очередной раз содрогнулся. Да что там за тварь беснуется? — Мы все умрём!

— Кристина, замолчи, ты мешаешь думать, — резко ответила ей Вероника, сжав тонкими пальцами виски.

— Да как вы можете оставаться такой спокойной? Там ваш муж мёртвый валяется! — заорала девчонка. — Или вы рады такому исходу? А что, двое знатных и красивых мужчин взамен уже старому Антону Леонидовичу. Или вас один из них интересует?

Хлёсткая пощёчина прервала истерику Кристины. Вероника била наотмашь. А насколько у этой хрупкой женщины тяжёлая рука можно было убедиться по тому, что девчонка упала на пол, зажимая рукой разбитую губу, из которой капала кровь. Она испуганно смотрела на Веронику снизу вверх, и больше не пыталась сказать ни слова.

— Я сказала, замолчи, — тихо проговорила женщина. — Никто никогда не посмеет меня обвинить в том, что я была неверна Антону. Он был хороший человек и мне искренне жаль, что так получилось. Но я надену траур чуть позже. Например, когда мы выберемся отсюда!

— Олег, моё почтение, — я посмотрел на Мамбова шальным взглядом. — Удивительная женщина. — Добавил я тихо.

— Господа, — Шиповникова повернулась к нам. — Я так понимаю, что, раз вы осведомлены о коварных планах Сорокиных, то имеете какое-то отношение к службе Медведева Дмитрия Фёдоровича.

— Непосредственное, — на этот раз дом тряхнуло так, что я с трудом устоял на ногах.

— Значит, вы не просто художники и молодые бездельники, которые ездят пофортам в поисках острых ощущений, — она задумчиво посмотрела на Мамбова и перевела взгляд на свой портрет, всё ещё лежащий на столе. Мне даже стало любопытно, как он не свалился на пол при такой тряске.

— Нет, нам бы не пришло в голову проматывать своё содержание в этой дыре, — совершенно честно ответил Мамбов. — И для вас это имеет какое-то значение?

— О да, — Вероника прошлась по комнате. — Огромное. Потому что это может означать, что у нас есть шанс выбраться отсюда.

И тут так дом так тряхнуло, что портрет всё-таки упал на пол, вместе со столом. Я успел сгруппироваться и опустился на одно колено, а вот Мамбов не растерялся и подхватил падающую Шиповникову, опрокинувшись вместе с ней на пол.

— Твою мать, эта тварь скоро здесь всё развалит и просто похоронит нас под обломками, — процедил я, полностью сосредотачиваясь на предстоящей битве, которой, похоже, избежать не удастся.

— У вас глаза светятся, — прошептала Кристина как заворожённая глядевшая на меня.

— Да, я знаю, — криво улыбнувшись, вскочил на ноги, и тут же услышал приглушённый выстрел. Потом ещё один, и ещё…

В комнате на мгновение стало холодно, а потом раздался приглушённый голос Дроздова.

— В доме есть кто живой? Отвечайте. На дом набросили специальные заклятья, и мы сможем слышать вас.

— Толя, здесь я, Мамбов и две женщины. Одна из них хозяйка. Сам Шиповников погиб. — Закричал я, подозревая, что защита, поставленная Олегом, всё-таки заглушает наши голоса.

— Рысев, какого хрена ты там делаешь? — Выдохнул Дроздов.

— Развлекаюсь, — процедил я сквозь зубы. Тем временем снова раздались выстрелы. Дом перестал трястись, видимо, стрелявшим удалось ненадолго отвлечь тварь.

— Женя, — напряжённый голос Маши заставил грязно выругаться. Я с Дроздова шкуру спущу, за то, что он девчонок сюда притащил.

— Что у вас там? — резко спросил я, когда выстрелы стихли.

— Тут тварь пятого уровня. Огромная, с бронированными пластинами по всему телу и выростами на лапах. Они похожи на огромные изогнутые мечи, — чётко доложила Маша.

— Пули приносят ущерб? — я пытался в голове представить, как именно убрать тварь с нашей дороги.

— Нет, рикошетят, — Маша ненадолго отвлекалась. Снова раздался выстрел. Наверное, она проверяла какую-то свою теорию. — У неё двойные веки, представляешь? И вторые как ставни падают. Быстрее, чем пуля летит!

— Магией пробовали достать? — я мотнул головой прикидывая, как подобраться к твари.

— Пробовали, Женя, — ответил Дроздов. — Она её экранирует.

— Толя, а вы сейчас где находитесь? Не подставляетесь? — я стиснул зубы. Что же делать?

— Мы оцепили участок. Но тварь не отходит от дома. Ни на метр. Пули её отвлекают, всё равно удары по броне приходятся, но ненадолго. Уж не знаю, чем этому уроду дом приглянулся. — Было отчётливо слышно, что Дроздов сплюнул. — Может, вы как-нибудь попробуете выбраться, если тварь так сильно к дому прикипела. Она пятого уровня, долго не протянет.

— Мы с таким же успехом можем и в доме переждать, — сухо ответил Мамбов. — Сколько у твари времени?

— Достаточно, чтобы дом по кирпичику разобрать, — Дроздов замолчал, а я продолжил расспрос.

— Маша, сосредоточься. Ты хорошо видишь тварь? — спросил я, подходя к тому месту, где когда-то располагалось окно.

— Да, хорошо, — голос жены был очень сосредоточен. Похоже, что она на грани срыва. Не надо за меня пока так переживать. Я ещё даже не ранен, всего лишь заперт в огромной ловушке.

— Рассказывай. Что ты видишь. Как выглядит тварь, какого размера. — В ответ мне была тишина. — Маша, мать твою! Соберись! — рявкнул я так, что служанка, всё ещё сидевшая на полу, попыталась отползти в сторону.

— Да, так, — она вдохнула-выдохнула и быстро заговорила. — Тварь похожа на огромную обезьяну. Ростом где-то с трёхэтажный дом. Тело покрыто бронёй, на передних лапах, как я уже говорила по одному лезвию. Эти лапы длиннее задних.

— Это плохо. Так, — я потёр лоб. — Броня сплошная?

— Нет, в виде пластинок. Они плотно друг к другу прилегают, почти внахлёст. О, лапу поднял. Жень, там, где подмышка, пластины брони не соприкасаются. Между ними довольно приличная щель!

— Маша, а почему ты сказала «он»? — Ко мне подошёл Мамбов.

— Потому что принадлежность к мужскому полу, очень хорошо видна, — ядовито ответила жена. — Приличная такая принадлежность, надо сказать. Но тоже защищена. Эти принадлежности у всех особей мужского пола отличаются повышенной чувствительностью. Так что, будь они открыты, я с удовольствием проверила бы это правило на данном экземпляре.

— Толя, а что с порталом? — Мамбов нахмурился, что-то про себя просчитывая. На то он и аналитик, чтобы считать.

— Портал Антон Шиповников успел закрыть, прежде чем в дом забежать. — После секундной задержки ответил Дроздов. — Артефакт почти разряжен. Если что-то хотите узнать, быстрее говорите. Скоро…

Связь прервалась. Мы переглянулись с Олегом. Вероника сидела тихо, чтобы не мешать нам принимать решение.

— Ты понял, что этот чувырла здесь потерял? — у меня были догадки, но хотелось бы услышать подтверждение.

— Да тут и думать нечего. — Мамбов прикрыл глаза. — Антон Леонидович закрыл портал, и тем самым лишил нашего приятеля подруги, или всей семьи. Он слегка обиделся и жаждет мести. И не уйдёт отсюда до тех пор, пока не удостоверится в том, что уже отомстил.

— Но, я собственными глазами видела, как Антон… — Вероника прикрыла глаза. Надо же, она, оказывается, действительно переживает из-за смерти мужа, которого ей родители навязали. Мамбову нелегко придётся, эту крепость с наскока взять не удастся.

— Да, вот только тварь не видит через дверь. Ваш супруг успел спрятаться в доме. Только от двери не успел отойти. — Я протянул руку и в ней появился меч, с покрытым ядом лезвием. — Плохо, что он обладает зачатками разума. С такими тварями сложнее сражаться.

— Почему ты решил, что он разумен? — тварь снова принялась таранить дом, стирая любые условности между нами.

— Потому что, Вика, в противном случае он не переживал бы так о потерянной семье, и не мечтал бы отомстить обидчику. Неразумных тварей интересует только одно — жратва. А на то, что разума там зачатки, указывает сам факт нахождения этой твари здесь. Был бы умнее, не ломанулся в первый попавшийся портал. — Подумав, я призвал кинжал. Да, думаю, что так будет лучше. — И почему мне постоянно попадаются твари, которые плохо реагируют на магию?

— Это был риторический вопрос? — хмыкнул Мамбов.

— Да, похоже. Вот только тебе применять дар всё-таки придётся. Да и мне тоже, — я добавил в клинки огонь. Напрягся и огонь приобрёл тёмную, практически чёрную окраску. От мечей теперь настолько фонило потусторонней жутью, что Олег отпрянул от меня.

— Я должен попытаться его задержать? — спросил он, глядя на меня.

— Да, — я кивнул и прислушался к себе. Зараза, этот огонь жрёт слишком много энергии. Хорошо ещё у меня пятый уровень и достаточно объёмный резерв.

— И как я это сделаю, если на тварь не действует магия? — Олег смотрел на меня немигающим взглядом смертельно ядовитой змеи. Он был напряжён, как пружина, готовый в любой момент нанести стремительный удар.

— Олежа, не тупи, — я снова подошёл туда, где было окно. — Ты будешь воздействовать ни на тварь, а на саму землю. Это немного разные вещи, не находишь?

— Я долго не продержусь, — тихо сказал Мамбов. — У меня резерва не хватит, долго удерживать его.

— Сколько сможешь, — я прикрыл глаза. — У тебя будет две задачи, заблокировать эту чувырлу, чтобы дать мне время, к нему подобраться поближе. И вытащить отсюда Веронику и Кристину.

Я распахнул глаза, которые, скорее всего, стали совершенно кошачьими. Во всяком случае, зрение у меня изменилось. Это было не слишком удобно, но мне для боя нужны были все рысиные навыки. Кошачья скорость, быстрота реакции и ловкость.

— Я готов, — серьёзно сказал немного побледневший Мамбов. — Вероника, поднимай девчонку и вставайте за мной. Приготовьтесь бежать как можно быстрее.

— Да, Олег, — кивнула Шиповникова, и, закусив губу, направилась к съёжившейся на полу горничной, которая не пошевелилась, хотя и прекрасно слышала, о чём мы говорим. — Вставай. — Кристина покачала головой и закрыла уши руками. — Немедленно вставай! И я забуду, про то, что ты вовсе не считала Антона Леонидовича стариком, когда тот пригласил тебя в свою постель.

— Вероника Егоровна, — пролепетала девчонка, на которую я посмотрел с интересом. Какие интересные подробности открываются в критической ситуации. А господин Шиповников тот ещё затейник, похоже, был.

Как бы то ни было, но страх перед хозяйкой, оказался гораздо сильнее страха перед неизвестной страхолюдиной, и Кристина быстренько вскочила, спрятавшись за Мамбова. Который от такого поворота даже слегка растерялся. Но быстро пришёл в себя, отодвинул девчонку и призвал силу сосредоточившись.

Я повернулся лицом к земляной защите.

— Снимай, — коротко приказал, и как только преграда исчезла, выскочил в проём. Потому что Мамбов слегка перестарался и вместе с защитой убрал весь оконный блок, ставший частью поставленной им защиты.

Тварь возвышалась над двухэтажным домом. Она находилась с той стороны, где была расположена входная дверь и увлечённо пыталась разломать дом. Внешне действительно напоминала огромную гориллу, покрытую бронёй. Лезвия на передних лапах то появлялись, то исчезали. Словно кошка когти втягивала и выпускала.

Я сразу же встал спиной к стене, чтобы тварь не увидела меня раньше времени. Буквально через секунду ко мне присоединился Мамбов.

— Почему он всё ещё не разломал дом? — прошептал Олег. — Такой громаде здесь дел-то на две минуты.

В этот же момент тварь размахнулась и полоснула мгновенно появившимся лезвием по стене. Раздался жуткий скрип, дом вздрогнул, но устоял. А по стенам пробежали во все стороны огоньки.

— Защита, — шёпотом ответил я. — Здесь стоит защита от физического урона. Но он скоро её вскроет. Смотри, эта тварь целенаправленно бьёт в одну и ту же точку.

Словно подтверждая мои слова, огромное лезвие снова прошло по стене, а вот среди огоньков начали появляться ярко-красные, нехорошо искрящиеся. Скоро защите придёт конец. И тогда он обрушить дом двумя взмахами лапы.

— Мне нужно попасть на крышу. — Я оценил ситуацию. Надо было шевелиться, потому что, когда с домом будет покончено, тварь пойдёт гулять по форту. Тогда нам всем станет жутко весело.

— Давай, — напряжённо кивнул Мамбов, продолжая удерживать рвущуюся наружу силу призванного дара.

Я же развернулся, убрал на время мечи, и с ловкостью кошки взлетел на крышу. Оказавшись наверху, тут же упал, прячась за каминной трубой, чтобы тварь меня раньше времени не заметила.

— Эй ты, посмотри, я здесь! — снизу раздался голос Мамбова и практически сразу земля вздыбилась, оплетая задние лапы чудища, повернувшегося, чтобы посмотреть, что там за букашка вопит.

До твари быстро дошло, что он не может двигаться. Жуткий рёв чуть не сбросил меня с крыши. Краем глаза я заметил, как из-за угла появились две женские фигурки. Одна из них бросилась к начавшему заваливаться Мамбову. Похоже, Олег не смог рассчитать силы и всё, что было в источнике вломил в это единственное заклятье земли, которое было ему доступно.

Вероника подскочила к нему, обхватила за талию и оттащила от опасного места в тот самый момент, как огромное лезвие вонзилось в землю. Ещё бы чуть-чуть и у меня не было бы друга.

Я вскочил и побежал к разъярённому зверю, на ходу формируя мечи и пуская в них чёрное пламя.

Тварь взревела и нанесла сразу несколько ударов по дому. Защита пала, разлетевшись ворохом искр. Волна силы сбила меня с ног, и я покатился по крыше, успев в последний момент убрать мечи. Резерв был опустошён уже примерно наполовину.

Стиснув зубы, снова вскочил и побежал к разбушевавшейся твари. Снизу раздался визг.

— Кристина, стой! Вернись! — это кричала Вероника.

Но я не смотрел на них, в который раз уже пуская чёрное пламя в клинки. Я был уже близко и тут тварь нанесла по дому ещё один удар. Почувствовав, что крыша уходит у меня из-под ног, я прыгнул.

Кинжал вошёл точно между двумя пластинками. Отсюда мне было лучше видно, что не все они плотно прилегают друг к другу.

Тварь взревела, и я почувствовал, как огромное лезвие вонзается в моё тело. Вонзается легко, игнорируя все поднятые щиты. В последний момент мне удалось вывернуться, и лезвие вошло не в грудь, выламывая рёбра и пронзая сердце, а в плечо, выходя из него со спины.

Земля держала тварь крепко. Зверь не мог двигать задними лапами и сдвинуться с места, зато передними он двигал вполне успешно.

Заревев, он начал поднимать моё тело вверх. От боли я практически терял сознание, но сумел сконцентрироваться.

— Проблема полуразумных существ в том, что они, как и полностью разумные всегда пытаются самоутвердиться. — Прошептал я, заставляя себя терпеть. — Неразумный бы просто убил и остался жив.

Перед глазами двоилось, но мне удалось разглядеть ту самую щель в подмышечной впадине, где пластины защиты не соприкасались друг с другом. Она была так близко и одновременно так далеко. Закричав, я качнулся, насаживаясь на лезвие ещё глубже, и всадил меч в эту брешь.

Тварь заревела так, что меня вдобавок ко всему слегка контузило. А потом монстр начал заваливаться на спину. Раздался хруст ломающихся костей, которые не выдерживали веса этого огромного тела, ломаясь, чтобы оно смогло упасть. Я отключился и практически не чувствовал удара.

В себя пришёл от страшной боли, возникшей в тот момент, когда лезвие вытаскивали из моего тела. Застонав, я понимал, что долго в сознании не смогу находиться.

— Макр, — прошептал запёкшимися губами. — Надо макр извлечь.

Тут же по телу пронеслась волна целительской магии. Лебедев говорил, что это временная мера. Только чтобы пациент не сдох от болевого шока. Но мне и этого пока хватало.

С чьей-то помощью, я так и не понял с чьей именно, поднялся. Дом лежал в руинах. Присмотревшись, я увидел тонкую женскую ручку. Всё остальное тело находилось под завалом. Понятно, Кристина испугалась и побежала обратно в дом. На Веронике в тот момент висел полубессознательный Мамбов, и она не сумела её остановить.

На автомате подошёл к туше. Искать брешь в плотной броне не было сил, и я решил расширить рану от меча. Вот только, когда я подошёл поближе, то увидел, что расширять было нечего. Чёрное пламя выжгло мышцы так, что осталась бескровная дыра, в которой белели части костей и рёбер. Интересный эффект, надо сказать. Сердце тоже было повреждено. Точнее, его практически не было.

Макр лежал прямо на диафрагме. Схватив кристалл, я закрыл глаза, чувствуя, как заполняется практически иссушенный резерв. Эйфории не было. Только облегчение.

— Женя! — ко мне прорвалась Машка в тот самый момент, когда я начал заваливаться.

Она обхватила меня за талию и помогла лечь на носилки. А затем мягко забрала макр из ослабевших рук. А когда носилки подняли, я уже ничего не чувствовал, потому что потерял сознание.

Глава 20

Сознание возвращалось рывками. Сначала я начал слышать звуки. Голоса, которые то приближались, то отдалялись. Среди них явственно слышался голос, которого здесь в этом форте совершенно точно не должно было быть.

— Куда ты свои клешни тянешь, коновал хренов? Этого молодого человека только я имею право калечить!

— Аристарх Григорьевич, молодой граф — мой пациент, и вы не можете…

— Ну-ка, поведай мне, голубчик, чего я не могу? — голоса приблизились настолько, что захотелось приоткрыть хотя бы один глаз, чтобы посмотреть. Я не стал противиться этому желанию и приоткрыл глаз.

Лебедев наступал на рослого мужчину, который стоял рядом с моей кроватью. Брови у целителя нашего клана были сдвинуты, да и весь вид довольно суровый.

— Аристарх Григорьевич, я вас безмерно уважаю, — мужчина говорил очень спокойно и размеренно, — но Евгений Фёдорович — мой пациент. Именно я ему плечо по частям собирал. И я доведу дело до конца. Не в моих правилах отдавать своих больных на долечивание кому-то ещё.

— А кто тебя вообще допустил до графа? Я примчался, как только мы получили известие. Всё это время ты мог спокойно наблюдать за жизненными показателями, погрузив его в лечебную кому, и не лезть в плечо! Граф — меченосец! Как он будет владеть мечом, если ты напортачил? При таком ранении у него все сухожилия должны были быть перерезаны и разобраны в клочья.

— Уж поверьте, Аристарх Григорьевич, я в курсе, — мужик был просто образцом невозмутимости. Мне он определённо нравится. — Четыре сухожилия пришлось сшивать, потому что они не реагировали на заклинания и эликсиры.

— Вот поэтому я и спрашиваю, кто тебя допустил! — ещё немного и Лебедев перейдёт на ультразвук.

— Я разрешила, — послышался усталый голос Маши. — Эту страшную рану нужно было закрывать, и Никита Елисеевич — отличный целитель. Он сразу мне объяснил, что просто так закрывать её нельзя. В этом случае рука перестанет работать. И ждать тоже было нельзя. К родовым дарам Рысевых относится усиленная регенерация, и в данном случае она может действовать совсем не во благо.

— Хм, ну, если с этой точки зрения смотреть. — Лебедев задумался. — Я ещё проверю, что ты там наделал. Как бы снова резать не пришлось.

— Что происходит? — мне надоело слушать их перепалку, во время которой они забыли о самом главном, обо мне. Настолько увлеклись своей руганью, что даже не обратили внимания на то, что их пациент в себя пришёл.

— Ваше сиятельство, — ко мне тут же подскочил тот самый невозмутимый целитель, отпихнув Машку и Лебедева. — Вы очнулись.

— Вы так говорите, словно удивляетесь этому вопиющему факту, — дикая слабость не позволила долго держать голову поднятой, и я откинулся на подушку.

— Ну о чём вы говорите, — целитель улыбнулся. — Я вывел вас из комы три часа назад. Но полноценно прийти в себя вы должны были примерно часа через два.

— Граф сильный, молодой мужчина. Его магическая составляющая развита до пятого уровня. — Проворчал Лебедев. Он нашёл выход из положения и просто обошёл кровать с другой стороны. — Разумеется, его сиятельство не будет валяться дольше, чем понадобится его организму для восстановления.

— Мне кто-нибудь объяснит, что произошло? Если я правильно понимаю, обычное ранение в плечо не требует всех этих мер. Таких, как лечебная кома, например, — я повернулся к целителю, в то время как Лебедев принялся осматривать раненую руку. Он как раз встал для этого с правильной стороны.

— Это была непростая рана, — целитель покачал головой. — Лезвие этой твари больше напоминало пилу. Эта пила раздробила лопатку, порвав все связки и сухожилия на своём пути. Но, самое главное, лезвие разорвало верхнюю поперечную связку лопатки. Она настолько короткая и тонкая, что мне с трудом удалось её восстановить…

— Целитель, эм, Никита Елисеевич, — я вовремя вспомнил, как его назвала Маша. — То, что вы мне сейчас говорите — это набор странных звуков и почти матерных слов, в моём понимании, естественно. — Я выразительно на него посмотрел, предлагая говорить попроще.

— Куда уж проще, — пробурчал целитель, прекрасно поняв мой посыл. — Если упростить, эта связка образует отверстие, сквозь которое проходят весьма важные нервы и сосуды. Ваша регенерация — это прекрасно, но в данном случае, она решила превратить эту маленькую связку в кость, чтобы минимизировать ущерб. В таком случае пучок нервов и сосудов был бы сдавлен, что, в свою очередь, привело бы к очень нежелательным последствиям. Собственно, поэтому мне пришлось поместить вас в кому и разрезать ещё больше, чтобы руками соединить такие вот повреждения. Увы, магия не всесильна. — Он развёл руками. — Она всегда идёт по пути наименьшего сопротивления.

— И вы мне это говорите…

— Чтобы вы осадили вашего кланового целителя, — Никита снова сложил руки на груди. — Он совершенно не даёт мне работать. Это просто невыносимо.

— Сожмите кулак, Евгений Фёдорович, — с другой стороны, Лебедев надавил на пальцы повреждённой руки.

Я непроизвольно исполнил его просьбу. Рука сжалась в кулак без проблем, и я даже поднял его, показывая этим двум упёртым баранам.

— Во, видели? — заявил я, отмечая, что голос крепнет с каждой минутой. — Немедленно тащите отвары из белок, драконов, да хоть ту зелёную пакость настаивайте вместе с жабой, мне всё равно. У вас есть сутки, чтобы поставить меня на ноги. Если я всё правильно понял, нужно только силы восстановить и убрать эту жуткую слабость. Всё остальное Никита Елисеевич сделал. И судя по ощущениям, сделал прекрасно.

— А иначе… — начал задумчиво Никита. Лебедев дурацких вопросов не задавал, он меня уже очень хорошо изучил, чтобы пытаться слишком сильно борзеть.

— А иначе, кто-то может пострадать, — ответил я, опуская руку на постель.

— Идём, Никита, обсудим, что нам нужно сделать, чтобы выполнить поручение его сиятельства, — я подозрительно посмотрел на Лебедева. А с чего это он такой покладистый?

— Аристарх Григорьевич, чего вы хотите? — прямо спросил я.

— Туша той твари, которая сотворила с вами такое, что я сразу же подхватил свой саквояж и помчался в этот богами забытый форт, не уйдёт Павлову, пока я не решу, что мне с неё может пригодиться, — взвешивая каждое слово, проговорил Лебедев.

— А, ну да, — я закатил глаза. — И почему я не удивлён?

— Вы ошибаетесь, Евгений Фёдорович. Всё-таки, как оказалось, для меня на первое место вышло именно ваше состояние. А, учитывая, что вы всё-таки не умираете, да и в профессионализме своего ученика я вполне уверен, это распределение приоритетов даже для меня самого оказалось удивительным, — Лебедев нахмурился. Словно в который раз попытался понять причины своей внезапной привязанности ко мне. — Да, это удивительно, но факт остаётся фактом. Никита, я долго тебя буду ждать⁈ — заорал он, отходя от моей кровати.

Когда целители ушли, о чём-то негромко переговариваясь, в кресло, стоящее рядом с кроватью, упала Маша. Мы переглянулись, и она рассмеялась, закрыв лицо руками. Я же внимательно разглядывал жену, отмечая следы усталости на её личике.

— Ты всё время рядом со мной просидела? — спросил я, потянувшись, чтобы убрать тёмную прядку, упавшую ей на лицо.

— Нет, — она покачала головой. — Меня не пустили в операционную, когда тебя туда увезли. Женька, — она порывисто меня обняла. — Я же на крыше соседнего дома лежала. Я всё видела. Когда эта тварь начала поднимать тебя на лезвии, я думала, что у меня сердце остановится, — пожаловалась она.

— Маш, кошки живучие, — я криво улыбнулся. — Тебе нужно отдохнуть.

— Да, я сейчас пойду, посплю, — она вытерла слёзы. — Нужно ещё Медведеву сказать, что ты пришёл в себя. Дмитрий Фёдорович настоятельно просил меня ему сообщить об этом. Если ты не хочешь, я не буду говорить. Я не служу под его началом, и не обязана подчиняться его приказам.

— Мало ли что я хочу, — подняв руки, я протёр лицо. Параллельно отмечая, что раненная рука всё-таки часть подвижности потеряла. Нужно будет её специально развивать. — Мне-то Медведев как раз начальник. Странно даже, что здесь нет его людей.

— Их мало и все заняты, — ответила Маша. Поцеловав меня, она выпрямилась. — Тогда я ему сообщу.

— Маш, а кто вообще вызвал Лебедева? — запоздало спросил я.

— Так, Никита и вызвал, — она хмыкнула. — Он же его ученик, а рана действительно плохая была. Но как быстро он примчался, мы даже растерялись. — И она покачала головой, направляясь к выходу.

Когда она вышла, я почувствовал, что слегка переоценил себя, потому что глаза сразу же стали закрываться. Крепко уснуть не получилось, и я пребывал в какой-то полудрёме, когда дверь снова открылась.

Сон слетел мгновенно. Почему-то я думал, что это мои целители, наконец, пришли к соглашению и всё-таки решили меня полечить.

Это были не целители. Ни один из них не обладал настолько массивной фигурой. Медведев стремительным шагом прошёл по палате и сел в то кресло, откуда совсем недавно поднялась Маша. Он заметил, что я не сплю, но несколько минут сидел молча, внимательно разглядывая меня.

— Руку восстановили? — наконец, спросил он.

Я слегка повернулся к нему и осторожно кивнул.

— Да. Конечно, предстоит поработать, чтобы вернуть ей полноценную подвижность, но для этого у меня уроки у мастера боя с холодным оружием оплачены на год вперёд.

— Это хорошо. Отрадно видеть, что молодые люди не пренебрегают старой доброй сталью. А то, в последнее время больше в магию углубляются, да в огнестрел, — хмыкнул шеф Службы безопасности.

— Как мне сегодня очень точно напомнили — магия не может сделать абсолютно всё. Кое в чём и руками приходится поработать. — Мы замолчали, а потом я тихо спросил. — Почему вы сюда приехали, Дмитрий Фёдорович?

— Что ты имеешь в виду, Женя? — Медведев взглянул на меня недоумённо.

— Дмитрий Фёдорович, вы отправили нас провести расследование якобы уже расследованного дела, чтобы проверить, как мы усвоили навыки, которым нас учили, — я смотрел на него не отрываясь. — И вдруг случается форс-мажор. Да, ситуация неприятная, но всё равно даже близко не дотягивает до масштабов Службы Безопасности. К тому же вам был отправлен всего один рапорт, и в нём даже не было указано наше с Мамбовым похищение. И, получив этот невнятный рапорт, Медведев Дмитрий Фёдорович бросает все свои, чудовищно важные и ответственные дела, и приезжает в этот зачуханный форт, чтобы самолично возглавить расследование. Чу-де-са. — Последнее слово я произнёс по слогам.

— И что ты хочешь от меня услышать? — Медведев усмехнулся и откинулся в кресле, сложив руки на груди.

— Почему вы здесь? Что вообще происходит? Я имею право знать. — Проговорил я, хмурясь всё больше и больше. — Я ведь сам смогу выяснить, когда меня выпустят целители. — Тихо, но твёрдо добавил, не отрывая от него пристального взгляда.

— Твоя изначальная ошибка была в первичной оценке значимости этого форта для национальной безопасности, — после почти минутного молчания произнёс Медведев. — Во всём остальном вы ни разу больше не ошиблись, молодцы. — Он снова замолчал, осмотрел меня с ног до головы и продолжил. — Наверное, это я виноват, сразу не дал вам всей необходимой информации.

— Дайте угадаю, эти чёртовы шахты страны используют, как рычаги воздействия друг на друга, — я закрыл глаза. — Но, почему тогда здесь Служба Безопасности не налажена, как надо?

— Не знаю, — Медведев провёл рукой по лицу. — Его величество колебался. Он был уверен, что наличие постоянного офиса вызовет дестабилизацию. Но, после последних событий мне удалось продавить идею полноценного развёртывания службы.

— Вы взяли Сорокина? — я откинулся на подушку, переживая головокружение.

— Да, взяли, — кивнул Медведев. — Вероника Шиповникова мне всё рассказала. А Сыров показался вполне разумным человеком. Думаю, что именно его я назначу начальником местного отделения. Пускай начинает разворачивать службу.

— Это было сложно? — в идеале я хотел услышать, что эту суку, которая приковала меня к постели и чуть не уничтожила весь форт, убили при задержании.

— Женя, это маленький форт. Периметр ограждает его от опасностей четвёртого уровня изнанки. Сил на повторный прорыв у него уже не осталось. Так что взяли мы его быстро и без лишнего шума. — Медведев в который раз уже усмехнулся. — К тому моменту Мамбов немного очухался и выдал весь расклад, как вы его видели. Чтобы начинать допрос таких типов, нужно знать, как минимум половину ответов. И вы мне эту половину ответов дали. Так что на Новогоднем балу вас наградят.

— Это наша работа, если я ничего не путаю, — я повернул голову в его сторону, даже не пытаясь её поднять с подушки.

— Нет, — Медведев покачал головой. — Это моя работа. И работа людей, которые получают у меня зарплату. А вы всего лишь курсанты, приехавшие на практику. Чтоб ты знал, сюда вообще не планировалось отправлять практикантов. Слишком мутное дело вырисовывалось. Опять же, очень неудобные условия работы. Форт очень маленький, всё друг у друга на виду. Прислать большую группу — спровоцировать этих подонков. Появились бы невинные жертвы. Но я чем-то задним чуял, что именно вы с Олегом сможете что-то нащупать. Я принял тяжёлое решение и не прогадал. За что получил устную благодарность от императора с похлопыванием по плечу.

— Надеюсь, нас не будут хлопать по плечу при всё честном народе, — буркнул я. — Если уж решили наградить, то хотелось бы что-нибудь материальное в руках подержать.

— Не беспокойся, алчный ты тип, — хохотнул Медведев. — Получите орден из рук его величества Петра Алексеевича, и денежное вознаграждение потом от казначея. Да, мой тебе совет, придумайте заранее историю своего подвига, за который вас наградят. Потому что истинной причины озвучено не будет, сам понимаешь.

— Понимаю, — я кивнул. — Главное, не забыть про пули, свистящие над головой, упомянуть.

— Про пули? — Медведев удивлённо посмотрел на меня.

— Конечно, пули над головой — это очень важно. — Ответил я совершенно серьёзным тоном.

— Мне на самом деле плевать, хоть про то, как та тварь от вас отстреливалась, рассказывайте, — махнул рукой Медведев.

— Вероника Шиповникова лишилась дома и мужа, — задумчиво проговорил я, отгоняя от себя образ той огромной гориллы, с обрезом в руках.

— Я долго говорил с госпожой Шиповниковой. Она произвела на меня приятное впечатление. Ей сейчас нелегко. Она искренне скорбит по мужу, что весьма удивительно. Я предложил ей попробовать поработать на благо страны в Службе Безопасности. У меня очень мало женщин и крайне мало магов-универсалов, способных открывать порталы в тонких местах между нашим миром и изнанкой. Она согласилась, и сегодня мы уезжаем. Но, это не относится к делу, из-за которого я пришёл сюда.

— И зачем же вы всё-таки пришли сюда? — Бедняга Мамбов. Похоже, не видать ему прекрасную Веронику в своей жизни и постели. Что он за неудачник-то такой? Я уже начинаю верить, что все катаклизмы на нас сваливаются исключительно из-за его кривой кармы.

— Шахта, Женя. Да-да, та самая шахта, которую ты так блестяще выиграл у старшего Сорокина. — Теперь Медведев пристально смотрел на меня.

— А что с шахтой не так? — я удивлённо на него посмотрел. — Мне она даром не нужна, можете забирать. Чтобы шахтой заниматься, нужны определённые знания и время, а у меня ни того ни другого нет, — я развёл руками.

— Нет, так не получится, — Медведев покачал головой. — В том-то и дело, что ты не сможешь просто подарить её государству. Из-за этой шахты его величество был вынужден вмешаться в это дело. Собственно, так он и узнал о вашем с Мамбовым участии в нём, — добавил он, немного подумав. — Мы проконсультировались со специалистами по международному праву… В общем, не думаю, что тебе интересны подробности.

— Неинтересны, — подтвердил я. — Мне интересен итог всех этих переговоров.

— Было предложено создание акционерного общества закрытого типа. Акции будут поделены шестьдесят на сорок процентов в пользу государства. Это исключит тебя из состава совета директоров, и избавит от головной боли, связанной с запуском разработок. Но принесёт приличный куш в виде дивидендов. Что скажешь?

— По мне, так нормально, — я пожал плечами. — Только давайте сделаем шестьдесят, тридцать и десять. Олег тоже принимал участие в, хм, изъятии этой шахты из лап Сорокина.

— Как скажешь, — кивнул Медведев. — Я не против. — Он поднялся и повернулся к двери. — Вам с Мамбовым придётся здесь задержаться ненадолго, чтобы на месте оформить все необходимые документы. Завтра — послезавтра приедет поверенный, который и займётся бумажной волокитой. Но нужны будут ваши подписи, так что…

— Хорошо, всё равно я ещё не в форме.

— Выздоравливай, Женя. Твоя практика зачтена. Увидимся на балу. — И Медведев вышел, оставив меня наедине с моими мыслями.

Глава 21

Лебедев принёс очередной флакон и протянул его мне. Я в это время сидел на стуле и разминал руку. Она пока не функционировала в полном объёме, и это меня безумно раздражало.

— Что это? — я взял флакон и подозрительно посмотрел сквозь стекло на свет.

— Вытяжка из печени того дракона, которого вы в итоге всё-таки разрешили этой пиранье — Павлову, пустить с молотка, — хмуро высказался Лебедев.

— Не утрируй, ты забрал с несчастной зверушки всё, что хотел. Печень вот, например, — и я потряс флаконом. Жидкость была прозрачной и налита в прозрачный хрустальный флакон. Тут свет упал на содержимое флакона под определённым углом, и в нём отразились золотистые искры. — Это, что угодно, только не вытяжка из печени, — пробормотал я. — Вот что, какие у него эффекты и на ком это было опробовано?

— Это вытяжка из печени дракона, — терпеливо повторил Лебедев. — И я ещё не понял, почему она получается такой прозрачной. Этот момент уточняет Маринка.

— Маринка пускай что угодно уточняет, — я посмотрел на него и в глубине хрусталя увидел, как сверкнули две яркие жёлтые искры. Мой дар никак не мог смириться с ранением и пытался вырваться, чтобы приступить к регенерации. Вот только этого делать было нельзя, пока рука не обрела былую подвижность, и приходилось загонять его в источник чуть ли не пинками. — Какие у него эффекты и на ком они уже опробованы?

— Эта вытяжка придаёт эластичность связкам, — ответил Лебедев, поджав губы. — В вашем случае произошло грубое вмешательство в эту довольно сложную структуру человеческого организма. Может быть, уже начал формироваться рубец в том месте, где связки сшивались. И да, Никитка прав, в вашем случае другого выбора не было.

— Хорошо, с эффектами разобрались, — я кивнул. — Осталось выяснить, на ком вы это опробовали?

— На лабораторных крысах, конечно, — Лебедев вздохнул. — И двое егерей очень удачно пострадали. Один повредил ахиллово сухожилие, второй умудрился пропороть ладонь. А почему вас это так сильно интересует, Евгений Фёдорович? — Настороженно спросил наш клановый целитель.

— Потому что я чувствую себя той самой лабораторной крысой. — Открыв флакон, я отсалютовал им Лебедеву и одним глотком выпил содержимое. Потом посмотрел на пустую посудину. — Это точно какая-то вытяжка?

— Почему вы спрашиваете? — Лебедев нахмурился, и буквально вырвал у меня из рук флакон.

— Потому что эта хрень абсолютно безвкусная, как вода, — ответил я, нахмурившись, и тут плечо словно заново пронзило огромным зазубренным лезвием. — Твою мать, почему так больно? — прошипел я, хватаясь за повреждённую конечность.

— Так и должно быть, — удовлетворённо кивнул Лебедев. — Егеря тоже описывали очень неприятные и болезненные ощущения в первые пять минут, после приёма вытяжки. А у вас, Евгений Фёдорович, ещё и площадь повреждения куда больше.

— Почему меня не покидает ощущение, что в следующий раз, когда вас спросят, на ком вы испробовали свой декокт, вы ответите, что это были крысы, два егеря и этот, как его, Женька Рысев, который умудрился на полуразумную тварь нарваться. — Прошипел я сквозь стиснутые зубы. Было так больно, что слёзы выступили на глаза. Но, когда я отвлекался от волшебных ощущений и говорил неважно что, становилось вроде бы полегче.

— Ну что вы, ваше сиятельство, — всплеснул руками Лебедев. — Я никогда не назову вас просто Женькой Рысевым, как вы вообще могли об этом подумать?

— А, значит, со всем остальным я угадал, — боль вроде бы начала отступать, и я процедил. — Помогите мне до постели дойти, а то, я после твоих экспериментов могу завалиться на пол.

Лебедев тут же подскочил ко мне, и я услышал, как он пробормотал.

— Болевой импульс длился две минуты, восемнадцать секунд. Похоже, его интенсивность и продолжительность напрямую зависит от магического потенциала. — Вот точно на мне эксперименты ставят, сволочи!

Сев на кровать, я откинулся на подушку. Боль совершенно прошла, но в руке ощущалась скованность.

— До завтра рука может не двигаться, — предупредил Лебедев. — А уже с утра её можно начинать полноценно нагружать и проводить полноценные тренировки. Без этого, к сожалению, не обойтись.

— Спасибо, что предупредили, Аристарх Григорьевич, — ядовито проговорил я. — Вот только было бы гораздо лучше, если бы вы предупредили меня до того, как я выпил эту дрянь.

— Эта дрянь поможет вам уже очень скоро вернуть руке прежнюю подвижность, — Лебедев скрестил руки на груди. — Что бы вы про меня ни думали, Евгений Фёдорович, я никогда не дам вам лекарство, которое может навредить.

— Знаете, что меня больше всего умиляет в вашем последнем высказывании? — я потёрся щекой о плечо. — Вы сказали, что мне не дадите ничего потенциально ядовитое. Другие, я так понимаю, вполне могут пострадать ради науки?

— Ну, знаете ли, — начал Лебедев, но внезапно осёкся и злобно посмотрел на меня. — Чего вы добиваетесь, Евгений Фёдорович? — спросил он прямо.

— Когда вы меня выпустите отсюда? — я смотрел на него в упор. — Мне до смерти надоела эта палата, которая больше на тюремную камеру похожа. А руку восстанавливать я вполне могу и в отеле, а потом и дома. Когда дождусь уже этого проклятого юриста, который, похоже, основательно так загулял, что даже заблудился, раз никак не может вот уже четыре дня до форта добраться.

Дверь открылась, и в палату вошла Маша, которая сразу же заняла свой наблюдательный пост возле моей кровати.

— Хорошо, Евгений Фёдорович, — процедил Лебедев. — Завтра вы можете отправляться в отель, домой, хоть на десятый уровень. Мы с Никитой сделали всё, что могли. Но если возникнут какие-то осложнения, то, я умываю руки. И говорю это при Марии Сергеевне, призывая её в свидетели.

— Что опять не так? — Маша перевела взгляд с меня на Лебедева.

— Ваш муж, ужасный пациент, Мария Сергеевна. Просто жуткий, — начал меня сдавать Лебедев. — И как вы уже слышали, он настаивает на том, чтобы уйти из клиники. Что ж, я не могу не подчиниться графскому произволу. Завтра утром можете его забрать. — Пафосно добавил Аристарх Григорьевич.

— Вы забыли сказать, чтобы её сиятельство забрала меня к чёртовой матери и такой-то бабушке, — растягивая слова произнёс, вытягивая одну ногу, в то время как вторая продолжала оставаться на полу.

— Это подразумевалось, ваше сиятельство.

— А ещё мне интересно, насколько же вам, Аристарх Григорьевич хочется исследовать богатый внутренний мир той твари, которая меня чуть без руки не оставила, если не разу за эти дни меня на хер не послали, — я закинул здоровую руку за голову и ехидно посмотрел на Лебедева.

— Так вы меня специально провоцировали всё это время, Евгений Фёдорович? — медленно проговорил целитель.

— По правде говоря, нет, — я вздохнул. — У меня действительно такой ужасный характер и я терпеть не могу болеть. Но вы сдержались, поздравляю. И даже даю вам карт-бланш, размером в целую неделю. Ровно через неделю сюда приедет Павлов и заберёт то, что вы не сумели уволочь, или просто посчитали неинтересным для себя. Кроме одного. Шкура моя без каких-либо исключений.

— Я… — Лебедев завис на мгновение, а потом всплеснул руками. Посмотрел с недоумением на флакон, который всё ещё зачем-то держал в руке, преувеличено аккуратно поставил его на стол. — Я завтра вас навещу, а потом буду навещать каждое утро в отеле. — Сказал он и рванул к двери так быстро, словно в телепортационное окно прорыва ушёл. И уже из коридора раздался его вопль. — Никита! Никита, мать твою, быстро собирайся! Мы идём исследовать тело. Граф дал добро!

— Ты выглядишь довольным, — Маша огляделась по сторонам и пересела ко мне на кровать.

Рану уже заживили, остался только безобразный рубец, который следовало смазывать дважды в день жгучей гадостью. Так что она вполне могла это проделать без боязни навредить мне. Потянувшись, она взяла с прикроватного столика банку с той самой жуткой мазью, поставила её рядом с собой и принялась расстёгивать мою рубашку.

— Как же я ненавижу эту дрянь, — проговорил я, помогая ей одной рукой избавлять меня от рубахи.

— Женя, потерпи, ну что ты как маленький мальчик, — проворковала Маша. — Да, немного жжётся, но пусть уж лучше шрамы украшают чьих-нибудь других мужчин.

— Мне можно ныть и стенать, более того, мне положено это делать, — я стиснул зубы, когда она начала специальной лопаточкой наносить мазь. — Да что говорить, все очень удивятся, если я не буду этого делать.

— Почему? — спросила она, работая очень сосредоточенно. Мышцы непроизвольно сокращались под её прикосновениями, хотя я старался полностью расслабиться.

— Потому что я художник, ты забыла? — Жена закончила смазывать шрамы и подула на горящую огнём кожу.

— Нет, не забыла, — Маша закрыла банку и встала, чтобы пересесть в кресло. А мне вот так предстояло сидеть, пока мазь полностью не впитается. Только тогда разрешалось надевать рубашку и падать на подушку. — Так почему ты выглядел таким довольным, когда дал добро Лебедеву на исследование туши?

— Да потому что они сейчас выпотрошат эту тварь через задний проход. И я жалею только об одном, моя тонкая душевная организация не выдержит такой прозы жизни, иначе я присутствовал бы на каждом этапе. Злорадствуя при этом, — прошипел я. — Маша, меня ещё никто так надолго в койку не укладывал. И неизвестно, сколько времени займёт реабилитация. А ведь скоро Новый год, и нам надо будет на балу быть. Ну, зато мне теперь даже притворяться не надо. Все и так поймут, что раненный герой не может танцевать и максимум на что его хватит — это сидеть в кресле с пилкой в руках. Ещё бы придумать правдоподобную историю про то, где это два художника сумели так отличиться?

— Да что здесь думать, был прорыв, вы спасли хозяйку дома, в котором были в гостях, и заодно весь форт. — Пожала плечами Маша.

— Ну-ка, а теперь поподробнее, каким образом два художника смогли кого-то спасти? Я лично пилочкой для ногтей тварь до смерти затыкал? — я пристально смотрел на жену.

— Придумаешь что-нибудь. И, кстати, не ты ли говорил, что можешь девятью способами убить человека этой самой пилкой? — улыбаясь, спросила Маша.

— Так, то человека, — протянул я. — Человека вообще легко можно убить. Это же не та бронебойная тварь, на шкуре которой не осталось даже следа от твоих пуль.

— Я зря стреляла, да? — она внимательно осмотрела шрамы и принялась помогать надевать рубаху.

— Нет, конечно. Ты здорово его отвлекла. Без тебя я не смог бы подобраться так близко. — Я неловко двинул рукой. — Ай, больно! Нет, я всё-таки пойду смотреть, как Лебедев будет глумиться над трупом, — прошипел я.

— Аристарх Григорьевич прав, ты ужасный пациент, — тихонько рассмеялась Маша и легко поцеловала меня.

— По-моему, они уже много раз пожалели, что из комы меня вытащили. — Яприжался лбом к её плечу. — Ничего, завтра я избавлю их от своего присутствия.

— Не хочу тебя расстраивать, но обоим целителям сейчас не до тебя, — Маша снова меня поцеловала и села в кресло.

— И это угнетает. — Пожаловался я ей.

— Что тебя угнетает? — В палату зашёл Мамбов. В руках у него были очень знакомые коробки. — Держи. Подкрепись. Видят боги сил тебе много нужно.

— А откуда у тебя это? — Я открыл коробку с пиццей.

— Я так понял, хозяин отеля принял твоё невнятное мычание за согласие сотрудничества, и сам написал письмо Михалычу. Он справедливо рассудил, что тебе некогда, ты, видимо, по бабам шляешься, или где ещё художники вдохновение ищут? Кстати, Машенька, мои комплименты. Этот хозяин, который сейчас является партнёром твоего муженька, не узнал тебя, когда ты сопровождала его в заведение Леднёва. Он только закатывал глаза и говорил, что, похоже, Евгению Фёдоровичу повезло, и он сумел найти свою музу.

— И ведь не поспоришь, — сказал я, доедая очередной кусок. После кашек, которыми меня здесь кормили, пицца показалась необычайно вкусной. И настроение начало улучшаться. Всё-таки скверный характер очень сильно зависит от еды. Во всяком случае у меня. Когда мы с Фырой столько времени одними белками питались, характер у меня тоже стал далеко не сахарным. — Маша действительно моя муза. Как вспомню тот тюрбан, который она мне на голове намотала вместо скромной повязки, так рука сразу к карандашу тянется. — Ай, что ты дерёшься? — Вспыхнувшая Маша легонько стукнула меня подушкой.

— Хватит рассказывать всем эту историю, — прошептала она.

— Маш, ты ведь знаешь, что это не так, — отодвинув пустую коробку, я поймал её ручку. — Я начал тебя рисовать, как только увидел. Мы даже незнакомы были. А потом продолжил рисовать, хоть мне память отшибло. — Я поднёс её руку к губам, а она слабо улыбнулась.

— Вы меня, конечно, извините, но на вас противно смотреть, — заявил Мамбов, прикрывая глаза рукой.

Я внимательно посмотрел на него. Он был осунувшийся и слегка опухший. Волосы, всегда тщательно уложенные, были растрёпаны, а рубашка, похоже, несвежая. Олег никогда себе такого не позволял.

— У тебя что-то случилось? — спросил я у друга. Мамбов встрепенулся и посмотрел на меня.

— Нет, просто устал, — и он протёр лицо руками.

— Ты выглядишь не очень. — Я продолжал хмуро его разглядывать. — С твоим резервом всё в порядке? Его нормально восстановили?

— Да, всё хорошо. Тебе гораздо хуже досталось. — Мамбов встал со стула, на который упал. — У меня всего два вопроса. Когда тебя выпускают отсюда, и когда мы уже сможем уехать из этой дыры?

— Выпустить меня обещали завтра, но это не факт. А уехать мы не сможем, пока не явится юрист, который оформит шахту. Я не помню, говорил я тебе или нет, но десять процентов акций буду отписаны тебе.

— Нет, не говорил, — Олег внимательно посмотрел на меня.

— Ну вот, теперь сказал, — я развёл руками.

— Что ж, это вполне достойный повод здесь задержаться. — Он снова протёр лицо. — Спать хочу. Пойду, вздремну, наверное. Всё равно заняться особо нечем.

Когда он вышел, я задумчиво посмотрел на дверь.

— И чем он занимается, если сам говорит, что заняться нечем. Да ещё и спать хочет. И тут же говорит, что устал. — Я посмотрел на Машу. — Ты ничего не знаешь об этом?

— Жень, я целыми днями здесь с тобой. Я не слежу за Олегом. — Она покачала головой и принялась открывать очередную коробку. — Ой, мои любимые десерты. Похоже, Михалыч прислал не только упаковку и договор, но и кого-то, кто научил поваров готовить блюда из нашего меню. И, заметь, я даже об этом ничего не знала, — заявила Маша и села в кресло с пирожным в руках.

— И всё же с Олегом что-то происходит, — я покачал головой.

В дверь постучали, и в палату вошёл Леднёв.

— Добрый день, ваше сиятельство, — он подошёл ко мне поближе и протянул небольшую коробку. Я принял её, открыл и внимательно осмотрел небольшой тортик.

— Я так плохо выгляжу, что у всех появляется подсознательное желание меня накормить? — тем не менее я взял протянутую женой ложку и попробовал. — О, а это, оказывается, вкусно. Ты садись, Гриша, в ногах правды нет.

Леднёв внимательно осмотрел палату и притянул стул, на котором недавно сидел Мамбов поближе к кровати.

— Вы хорошо выглядите, ваше сиятельство, — сказал он спокойно, разглядывая меня. — Во всяком случае, гораздо лучше, чем в первые дни.

— А ты навещал меня в первые дни? — Я удивлённо посмотрел на него. В первые дни я был в коме, да меня к тому же располосовали как индюшку местные целители, так что, зрелище-то ещё должно было быть.

— Да, мы все волновались, — он кивнул. — Девочки из кабаре — вот тортик испекли, когда увидели, что ваши целители наперегонки несутся к холодильным камерам бойни. Раз они оставили вас, значит, беда миновала.

— А откуда вообще такое переживание за моё здоровье? — я подозрительно смотрел на него.

— Ваше сиятельство, форт небольшой. А та тварь, она была огромной. Мы все видели её и видели, что вы сделали, чтобы её остановить. И мы прекрасно понимаем, что вы вполне могли убежать и нырнуть в портал. Вас никто не осудил бы. Но, Евгений Фёдорович, вы остались и чуть не погибли. Жители форта умеют быть благодарными.

— Хм, ну, что я могу сказать, — я принялся ковыряться в торте. Вот честно, мне в голову даже не пришла такая мысль, которую он только что озвучил. — Очень вкусный тортик, мои комплименты девушкам.

— Я передам, им будет приятно, — Леднёв улыбнулся, но тут же стал серьёзным. — А ещё я хотел поговорить с вами о его сиятельстве графе Мамбове. Он тоже нас всех спас, и мы ему благодарны, и только это мешает мне решить проблему самостоятельно.

Я сразу сделал стойку.

— Что этот кретин натворил? — я уставился на Гришу, чувствуя, что мои глаза снова начинают светиться, потому что зрение поплыло.

— Пока ничего, но… ради всех богов, уберите его из моего игорного дома. — Леднёв сложил руки в умоляющем жесте.

— Та-а-а-к, — протянул я. — А вот с этого момента, прошу поподробней.

Глава 22

Утром ко мне пришёл вовсе не Лебедев, а тот самый хирург Никита.

— Полагаю, Аристарх Григорьевич настолько закопался во внутренностях твари, что уже и забыл о моём существовании? — спросил я, осторожно поднимая руку. — Я могу её полностью поднять. — Удивлённо посмотрев на Никиту, я отвёл руку в сторону и поморщился. А вот другие движения делать было затруднительно. Но боль была терпимой, даже не боль, а какое-то странное напряжение.

— Удивительно, правда? — Никита улыбнулся. — Давайте я посмотрю, всё ли тут в порядке.

Он ощупал и осмотрел всё, что хотел и кивнул.

— Ну как, я могу уйти? А то у меня друг решил побить мой рекорд безголовости. Не могу же я этого допустить? — пока я самостоятельно надевал рубашку под пристальным взглядом целителя, он молчал. Когда же я повернулся к нему лицом и принялся застёгивать пуговицы, он ответил.

— Конечно же, вы не можете допустить, чтобы кто-то побил ваш личный рекорд раздолбайства. Это будет такой суровый удар по репутации, — язвительно заявил Никита. — Вы можете идти, ваше сиятельство. Ограниченная подвижность связана со шрамами. Они глубокие, стягивают не только кожу, но и частично мышцы. Поэтому нужно продолжать смазывать два раза в день, если, конечно, не хотите оставить себе это украшение, вместе с теми ограничениями, которые они вызывают. Ну а в остальном… Я буду приходить каждое утро и проверять. Настой из печени чёрного дракона хорошо себя зарекомендовал, но мы впервые применили его при таких значительных повреждениях.

— Так, — протянул я, поднимаясь к уже осточертевшей кровати. — Поправь меня, если я ошибаюсь. Лебедев действительно провёл на мне эксперимент?

— Ну, я не стал бы так категорически утверждать…

— Никита! — рявкнул я, и целитель тут же прекратил юлить.

— Да. Я ознакомился с его исследованиями, и мы решили рискнуть. Поверьте, я безмерно уважаю Аристарха Григорьевича, но никогда не позволил бы ему это сделать, если бы не был уверен в безопасности данного метода лечения. — Никита замолчал, а потом добавил. — Ваше сиятельство, Евгений Фёдорович, вы же сами видите, что средство работает. — Говорил он твёрдо, глядя мне в глаза.

Я некоторое время сверлил его взглядом, а потом мне пришла в голову прекрасная, как мне показалось, мысль.

— Никита Елисеевич, а у вас фамилия есть? — спросил я, глядя на него в упор.

— А зачем вам моя фамилия, ваше сиятельство? — он невольно нахмурился, сложив руки на груди.

— Хочу понять, какому клану вы принадлежите, — я продолжал изучать его.

— Я Мухин, и никакому клану не принадлежу. Мухиных столько, что уже даже принадлежность к роду не отслеживается, дальше четвёртого колена, — он говорил об этом спокойно, с лёгкой иронией. Без упрёков и сожалений. Ну вот так получилось, что теперь делать.

— А на каких условиях вы работаете в форте? — в палату практически неслышно вошла Маша и остановилась в дверях, переводя взгляд с меня на Мухина и обратно.

— На контрактной основе, — он нахмурился. — Зачем вам это знать, ваше сиятельство?

— Женя? — похоже, этот же вопрос волновал Машу.

— Тише, — я приложил палец к губам, посмотрев на жену и снова повернулся к Никите. — Для меня это шкурный интерес, в прямом смысле этого слова. Какая будет неустойка, если вы вот прямо сейчас прервёте контракт?

— А вы… — Никита запнулся, а потом быстро, чтобы не передумать, ответил. — Три тысячи.

— Нормально, терпимо, — я махнул здоровой рукой. — Вы же уже поняли, что я хочу предложить, не так ли, Никита Елисеевич? Так вы согласны?

— Я ещё не услышал условий, — тихо проговорил он.

— Клан большой, а целитель на весь клан только один, это даже звучит грустно, не находите? К тому же я хочу, чтобы вы лично занялись моей реабилитацией. Оплата будет достойной, не сомневайтесь. Но вам придётся принести клановые клятвы. — Я смотрел на его реакцию. Предложение его явно заинтересовало, но что-то мешало ответить сразу положительно.

— Мне надо подумать, — наконец, ответил целитель.

— Вы должны также знать, что я довольно часто натыкаюсь на просто феноменальную гадость, вроде того же дракона, или недавней гориллы. Я надеюсь, Лебедев сильно глумится над трупом? Подумайте, это всё будет в вашем распоряжении. А в форте, где расположена моя Академия, и где вам придётся в первое время жить, даже лабораторию можно устроить на складе. Так что, подумайте, Никита Елисеевич, подумайте.

— М-да, умеете вы соблазнять, Евгений Фёдорович, — пробормотал Мухин. — Я дам вам ответ завтра утром, когда приду на осмотр.

— Надеюсь, что вы ответите положительно. В противном случае… У меня ещё есть, чем продолжить соблазнять талантливого ученика нашего Лебедева. — Я улыбнулся и повернулся к Маше. — Забери меня отсюда. У меня от этого места жуткая изжога начинается.

Маша вопросительно посмотрела на Никиту, и тот медленно кивнул. Тогда она прошла мимо меня к столику и забрала банку с мазью. После чего мы, наконец, вышли из палаты.

Как оказалось, клиника располагалась совсем недалеко от отеля. Сколько раз я проезжал мимо этого неприметного здания без малейших знаков отличия, даже не подозревая, что скоро проведу в нём больше времени, чем непосредственно в отеле. Всё-таки жизнь — довольно странная штука.

До отеля добирались пешком. Идти было недалеко, а я столько времени уже провалялся, что не отказал себе в удовольствии пройтись по улицам.

— Маш, всё забывал у тебя спросить, что там с вашей практикой? — я повернул голову в её сторону.

— После этого происшествия всё окончательно определилось. — Ответила Маша, оглядываясь по сторонам. — Наша практика здесь закончена. Дроздов отсыпается. Ты в коме был и не знаешь, что все эти эксперименты Сорокина привели к тому, что настоящий прорыв образовался. Правда, второго уровня, но пакости тогда много вырваться успело. Меня, понятное дело, освободили, — Маша замолчала ненадолго, а потом быстро добавила. — Толя прекрасно понимал, что оттащить меня от тебя в тот момент можно было только в том случае, если бы твари штурмом начали клинику брать и оставил меня в покое. А там и кто-то из старших офицеров прибыл с обещанным выпускным курсом. В общем, нас официально отпустили по домам. Девочки почти все уже уехали. Внеплановые каникулы — это тоже хорошо. Есть время к балу приготовиться.

— Исчерпывающе, — задумчиво произнёс я. — А почему ты мне сразу не рассказала?

— Да, как-то повода не было, — она слабо улыбнулась. — Самое главное, что никаких дежурств больше нет и быть не может. Можно сказать, что я теперь просто не даю мужу наслаждаться практикой.

— Ну, как сказать, — я понизил голос. — Я сейчас в таком жутком состоянии нахожусь, что мне нужен уход. Полноценный. А кто мне его может обеспечить, как ни жена? У меня рука плохо работает, а вот всё остальное работает как положено. Только, Машенька, придётся тебе постараться, чтобы ублажить нас обоих.

— Ты просто пытаешься манипулировать своим ранением, — она возмущённо посмотрела на меня.

— Ну, да, я и не скрываю этого. Не просто же так я страдал. Думаю, мне положена компенсация.

— О размерах и формах твоей компенсации, мы поговорим чуть позже и наедине, — прошептала Маша.

— Жду с предвкушением, — промурлыкал я, открывая перед женой входную дверь отеля.

Не успели мы дойти до ресепшена, как из ресторана выскочил хозяин отеля и бросился к нам наперерез. При этом у него в руке был зажат огромный кухонный нож. Я малодушно отпрянул в сторону, встав перед Машей, а мои руки окутало пламя.

— Евгений Фёдорович, я так рад, что вы поправились. Мы так переживали, так переживали. Я три дня капли пил, — завопил хозяин, размахивая ножом.

— Это не повод, чтобы меня теперь зарезать, — медленно проговорил я. — Если вам жаль капель, то я возмещу, только пожалуйста, уберите этот тесак, он меня нервирует.

— Какой тесак? — хозяин недоумённо посмотрел на меня, а затем перевёл взгляд на свою руку. — Ах, этот. Ну что вы, ваше сиятельство, это ножичек, не тесак. Шеф-повар, которого вы, похоже, не зря обвинили во всех смертных грехах, гад потому что редкий, жалуется на этот ножичек. Говорит, что он тупой и ничего не режет.

— И вы решили на мне это проверить? — я почувствовал, как удивлённо приподнимаются брови.

— Иннокентий Петрович, просто отдайте кому-нибудь этот ножичек, — из-за моей спины высунулась Маша. — Его сиятельство после ранения довольно нервно относится к подобным вещам.

— Василий! — портье выскочил из-за стойки и бегом подбежал к хозяину. — Забери эту гадость, не видишь, его сиятельство переживает. — И он отдал тесак подбежавшему парню, после чего повернулся ко мне со сладкой улыбочкой. — Евгений Фёдорович, я так счастлив нашему сотрудничеству. Прибыль взлетела, особенно за счёт шахт. Там же много народу работает. Не только каторжники. И все хотят вкусно кушать и желательно каждый день. А тут такое изящное решение.

— Я рад, словами не передать, как. Но мне хотелось бы пройти в свой номер, чтобы смыть с себя все следы пребывания в клинике. — Я медленно отпустил дар. Огонь с моих рук исчез, и тут же заныло повреждённое плечо. Да чтоб его. Сколько оно меня ещё мучить будет?

— Конечно — конечно, — закивал Иннокентий. — Вас проводить?

— Не стоит. — Я криво усмехнулся и мы, наконец, пошли к своему номеру. — Не понимаю, почему у всех такая реакция? — спросил я, когда мы остановились перед дверью, которую Маша принялась открывать. — Это не первая тварь для меня и, подозреваю, не последняя.

— Ты действительно не понимаешь. Здесь некуда бежать, негде спрятаться. Гарнизон, ну, ты сам видел. Погибли бы все, Женя, — серьёзно ответила Маша. — Включая изменённых лошадей. Ну, может быть, Медведева бы успели эвакуировать. Вам с Олегом действительно благодарны. Смирись уже с этим.

— Постараюсь, — ответил я, заходя в номер. Раздеваться я начал ещё в коридоре. Всё, что мне сейчас хотелось — это принять ванну.

— Женя, тебе нельзя сильно распаривать швы. Никита особенно акцентировал на этом внимание. Только душ, никакой ванны. И недолго. — Сообщила мне Маша, раскладывая на постели свежую одежду.

— Да вы издеваетесь, — процедил я. — Маш, вы смерти моей хотите! — крикнул я ей уже из душа.

— Женя, не заставляй меня стоять перед дверью с часами, будь хорошим мальчиком.

— Я им в жизни не был, интересно с чего бы мне сейчас хорошим мальчиком становиться? — пробормотал я, вставая под тугие струи, тем не менее пытаясь беречь руку. При этом принялся обдумывать то, что сказал мне вчера Леднёв.

* * *

— … ради всех богов, уберите его из моего игорного дома. — Леднёв сложил руки в умоляющем жесте.

— Так, а вот с этого места поподробнее, — я нахмурился. В связи с неважным внешним видом Мамбова, этот крик души владельца игорного дома заставлял напрячься.

— Его сиятельство скоро распугает всех моих клиентов, — начал рассказывать Леднёв. — Он играет. Много играет, но никогда не идёт на крупную игру. Он просто обдирает обычных игроков, Евгений Фёдорович. За вечер умудряется за каждым столом посидеть.

— Та-а-а-к, — я потёр переносицу. — Я с ним играл в поезде. Идиот, — и легонько дёрнул себя за отросшие волосы. Надо бы постричься, а то снова придётся идиотский хвост завязывать. — Мамбов пьёт?

— Пьёт, — не стал скрывать очевидного Леднёв. — Я сразу подумал, что стресс у человека. Такой бой, да ещё и друг почти при смерти лежит… Сначала его сиятельство частенько проигрывал. Но, мне сразу показалось, что его это не смущает. Но очень внимательно наблюдал за самой игрой. И практически не обращал внимания на результат. А пять дней назад началось вот такое. За вечер его сиятельство проводит очень много игр и выигрывает крупную сумму. Я следил за ним лично. Мошенничества в чистом виде нет. Он даже, паскудно улыбаясь, согласился провести магическую проверку.

— Что Олег при этом сказал?

— Что ему везёт в игре, потому что крупно не повезло в любви, — вздохнул Леднёв.

— Козёл, — я протёр лицо руками. — Кроме твоего игорного дома, этот страдалец куда-нибудь наведывается?

— Во все три, которые есть в форте. Я боюсь, что добром это не кончится. — Гриша покачал головой.

— Ты что не мог его обломать пару раз? Сдал бы херню и пускай выкручивается, как знает. — Я прошёлся по комнате. Похоже, я переоценил эти заведения. Те методы, которые я видел во сне, здесь почему-то распознать не могут. Где меня этому учили? От подобных мыслей даже голова заболела.

— В том-то и дело, что я как крупье выступаю только при больших играх с большими ставками, как ваша игра, ваше сиятельство. — Ответил Леднёв. — Моё вмешательство выглядело бы подозрительным. — Он замолчал, Маша с беспокойством поглядывала на меня, я же нарезал круги по палате. — Перед тем, как его сиятельство начал выигрывать, он сказал: «Я понял, как он это делает». Это что-то значит?

— Да, — я кивнул и потёр занывшее так не вовремя плечо. — Как я уже сказал, мы со скуки в поезде играли в карты. Он полвечера наблюдал за моей игрой. — Остановившись, я тупо смотрел в стену. — Олег — очень хороший аналитик. Вот в чём тут дело. Он понял принцип. Да что же ты такой умный-то? Ты же художник, мать твою! — и я ударил кулаком здоровой руки на стене. — Как земля вообще такое паскудство носит? Граф, красавец, художник, с реакцией и смертоносностью своей покровительницы, благородный, в меру честный, да ещё и умный, иногда даже слишком умный. Но, природа любит равновесие, поэтому Олегу так не везёт с женщинами.

— А тебе? — спросила Маша улыбаясь.

— А что мне? Я абсолютно гармоничен. Все мои достоинства компенсируются жутким характером и абсолютной беспринципностью. Поэтому меня женщины любят, — ответил я самодовольно улыбаясь. — Правда, сейчас исключительно издалека… Ну, не будем о грустном. — И я ловко увернулся от брошенной в меня Машей подушки. — Собственно, вот и причина того, почему издалека.

— Что нам делать? — спросил Леднёв, напряжённо глядя на меня.

— Я придумаю что-нибудь, — подняв подушку, отнёс её на кровать. — Правда, для этого нужно, чтобы меня отсюда выпустили.

* * *

— Женя, вылезай, — раздался из-за двери напряжённый голос Маши.

— Вылезаю, не беспокойся. — И я решительно отключил воду.

Маша действительно беспокоилась и это, как ни странно, грело душу. Дальше мне предстояло вытерпеть смазывание шрамов этой жгучей дрянью, которую жена заботливо прихватила с собой из клиники.

Стоически терпя, и сегодня для разнообразия только шипя сквозь стиснутые зубы, я сидел на стуле в одних штанах, когда в дверь стукнули, и в номер впорхнули две знакомые горничные.

— Плановая уборка номера, — прощебетала одна из них, делая книксен. — Разрешите, ваше сиятельство?

— Да, приступайте, — махнула рукой Маша, тщательно нанося мазь в это время со спины.

Девчонки приступили к уборке. При этом они выглядели на редкость игривыми и чем-то довольными. Пару раз я заметил брошенные в мою сторону заинтересованные взгляды. Ну, ещё бы. Когда можно ещё полюбоваться героическим взглядом практически в неглиже? Я подмигнул девчонке, учитывая, что Маша была крайне сосредоточена и не заметила этого. Девчонка захихикала, а я обвёл взглядом комнату.

Чего-то не хватало. И я только сейчас это заметил. Настолько увлёкся собственными переживаниями, что сразу не обратил внимания.

— Ну вот, теперь нужно дождаться, когда всё впитается, — Маша отставила банку с мазью. — Ты сегодня терпел.

— А ты знаешь, то ли из-за того, что обстановка другая, то ли из-за того, что я сижу полуголый в окружении красавиц, но сегодня болело меньше. — Признался я, снова обводя взглядом комнату.

— Или начало заживать. — Предположила Маша. Горничные тем временем закончили уборку и выпорхнули из комнаты.

— Может быть, — кивнул я. — А почему они пришли сейчас? По-моему, всегда приходили раньше.

— Наверное, были чем-то заняты, — предположила Маша.

— Возможно, — я встал и прошёлся по комнате, а потом повернулся к жене. — Маш, а где мой мольберт? Он же вот тут стоял, если я ничего не путаю.

— Его вчера Олег забрал, — сказала Маша. — Сказал, что он ему срочно нужен.

— И зачем? — я нахмурился. — Мамбов не собирался ничего рисовать. Вдохновение накатило? Не верю. Вот что, пойду-ка я посмотрю зачем ему так понадобился мой мольберт, да ещё и срочно. Заодно поговорю с этим шутником. Всё-таки я пока его начальник. Медведев с меня этого назначения не снимал.

Проверив, что мазь впиталась, набросил на плечи рубашку и решительно направился к двери.

Глава 23

В итоге сразу к Мамбову мы не пошли. Потому что прямо в дверях я столкнулся с официантом, который принёс еду прямо в номер. Втянув носом идущие от тележки запаха, я понял, что страшно проголодался. Принесли не только еду навынос, в моих фирменных коробках с жующей Фырой, но и горячее.

— Вот, ваше сиятельство, — официант поставил на стол поднос. — Вам этот бульончик. После такого ранения самое оно будет. — Сказал он улыбаясь. — Ваше сиятельство, — и он сгрузил перед Машкой всякие вкусности, ещё раз улыбнулся и вышел.

— А-а-а, — я посмотрел ему вслед и перевёл взгляд на стол. — Да, вы издеваетесь.

— Пей, Женечка, бульончик, — пропела Маша, глядя на меня сияющими глазами. — Видишь, как о тебе заботятся все местные жители и работники отелей. О тебе так ПроРысевы не заботятся.

— Это точно. Вот так, даже они не заботятся, — я оглядел стол. — Нет, я против бульона ничего не имею. Он даже некоторые сентиментальные воспоминания вызывает. Но просто так его хлебать, я точно не буду. — Перегнувшись через стол, я, не глядя, забрал несколько коробок и придвинул их к себе поближе. Потом подумал, и ополовинил какой-то салат, который Маше принесли и жаркое. — Вот теперь можно приступать.

— Рысев, ты забрал у меня еду, — Маша наставила на меня вилку.

— Я потерял много энергии, у меня не двигается рука, меня морили голодом в этом жутком заведении, которое какой-то шутник назвал клиникой. — Я посмотрел на неё. — А теперь ещё и родная жена пытается стать вдовой, не давая мне восстановиться.

— Женя, — Маша придвинула ко мне свою тарелку и мясом. — Не надо так говорить.

— Я пошутил, — ответил невозмутимо. — Ты пока не хочешь остаться вдовой. Но всё остальное истинная правда.

— Помнится, ты не ел мясо, — Маша прищурилась и забрала свою тарелку.

— Было дело, да, — я приступил к позднему завтраку или раннему обеду. — Это было давно. Мы ещё не были женаты и Фыра сдалась первой.

— Фыра, скорее всего, чувствует, что с тобой что-то произошло и переживает. — Тихо сказала Маша.

— Да, и я чувствую. Вот меня и мотает на эмоциональных качелях. Если этот чёртов юрист не вылезет из кабака в Иркутске, или где он там застрял и не придёт в ближайшие дни, боюсь, он может нарваться на крупные неприятности. — Я посмотрел на еду. — Не хочу. Только что хотел, и как отрезало.

Я встал из-за стола и принялся застёгивать рубашку.

— Я с тобой, с ума когда-нибудь сойду, — пожаловалась Маша и тоже встала.

— Не сойдёшь, ты сильная, — я притянул её к себе. — Мне сегодня ночью особый уход понадобится. Раненому герою будет обеспечен особый уход?

— Посмотрим на твоё поведение, — Маша быстро поцеловала меня и отошла в сторону. — Лучше потом, после вечерней обработки шрамов.

— Да, ты права, а то я до Мамбова не дойду и не найду свой мольберт. Я прямо чувствую, как плечо кольнуло. Ой, — я неловко повернул руку и выругался. Потому что кольнуло, и это было довольно болезненно. — Как это вообще произошло? — Процедил я, оставив игривые мысли. — Как? Меня порвали в нашей теперь уже личной изнанке. Я, мать вашу, зашивал сам себе рану на бочине! А здесь меня ранили всего лишь в плечо!

— Женя, успокойся, всё хорошо будет, — Маша прильнула ко мне, гладя по спине, по рукам.

— Я знаю, — уткнувшись лбом ей в плечо, я старательно ловил дзен. — И только это меня останавливает, чтобы не совершить что-нибудь безумное. Ладно, я пошёл.

Выйдя в коридор, я на мгновение остановился, а потом решительно направился к комнате Олега. Комната была заперта. Я постучал, мне никто не ответил. По коридору пробегала горничная, которую я весьма ловко перехватил за руку.

— Ты не знаешь, граф Мамбов сейчас у себя? — спросил я, притягивая девчонку к себе поближе.

— Нет, ваше сиятельство. — Пискнула она. — Его сиятельство час назад куда-то ушёл.

— И куда он мог уйти час назад? Сейчас ещё день в самом разгаре, — я рассуждал вслух, всё ещё удерживая девчонку рядом с собой. — Вот что, мне всё ещё нужен мой мольберт. У тебя ведь есть ключ от номера графа Мамбова?

— Да, конечно, я же номер должна убирать, — девушка дёрнулась, пытаясь освободиться, но я держал крепко, в то же время стараясь не причинить боли.

— Открывай, — я подтолкнул её к двери.

— Но, его сиятельство ушёл, как я могу открыть? — возмутилась она.

— Действительно, — я задумался. — И что будем делать?

— Подождём, когда граф вернётся? — с надеждой спросила девушка.

— Это может занять неоправданно много времени, а мне может понадобиться мой мольберт. — Всё ещё задумчиво проговорил я.

— Так это ваш мольберт? — воскликнула девчонка, и я удивлённо посмотрел на неё.

— Та-а-а-к, что происходит? — Оглядев её с головы до ног, я снова подтолкнул её к комнате. — Тебе не надо навести порядок у графа в номере?

— Ну, вообще-то, да, надо бы, — протянула она.

— Вот и отлично, открывай. — Она закусила губу, тогда я чуть наклонился и прошептал. — Я всё равно туда войду, с твоей помощью, или без неё. Но если ты сейчас откроешь дверь ключом, то мы сэкономим уйму времени. И избежим порчи замка, а, возможно, и всей двери.

— Да? — она чуть повернула голову и уставилась мне в глаза. Зрение слегка изменилось, и я чуть не выругался. Опять глаза светятся. Рысиный дар стремился запустить регенерацию, и, казалось, жил своей жизнью.

— Да, — я чуть приподнял губы в улыбке. — Открывай.

Она вытащила ключ и принялась открывать дверь в номер Олега, продолжая глядеть мне в глаза. Казалось, девчонка плохо соображает, что делает.

Щёлкнул замок, и я улыбнулся шире.

— Спасибо, милая, можешь немного подождать. Я сейчас осмотрюсь, и ты снова запрёшь дверь, — отпустив её, я взялся за ручку.

— Рысев, тебя совершенно нельзя одного отпускать. Сразу же девушек тискать начинаешь, — Маша высунулась в коридор и только головой покачала, глядя, как девчонка нервно прикусила губу и стояла, прислонившись к стене.

— Это совпадение, — я открыл дверь и замер на пороге. — Вот такого я почему-то не ожидал.

Войдя в комнату, остановился перед мольбертом. На нём был нарисован шарж. Двое очень неодетые девицы, с весьма выдающимися, хм, внутренними мирами, сидели на столе. Ножки в чулочках, одетые исключительно в корсеты. Один из этих корсетов висел на мольберте, и можно было разглядеть потрясающее сходство рисунка с оригиналом.

— Не могу сказать, что нарисовано не талантливо. — Я встал перед рисунком, рассматривая детали. — Это явно рука Олега. Особенно хорошо у него получились, эм, глаза. Да, глаза определённо хороши.

— Что ты тут, о, мать Соколиха, — Маша остановилась на пороге и, закрыв рот рукой, прыснула.

— Давай купим тебе что-нибудь такое? — я указал на корсет. — Не поверишь, но, глядя на эти прекрасные глаза, мне сильно захотелось увидеть тебя в этом.

— Женя, Олега нет. Если тебе нужен мольберт, забирай и пойдём уже в наш номер, — наконец, смогла сказать Маша.

— Как я могу забрать мольберт, если Мамбова действительно посетило вдохновение? К тому же как я могу забрать его вот с этим? — тут я разглядел всё ещё стоящую у стены девчонку. — Это твоё?

Она покраснела, но не ответила. Я же перевёл взгляд с неё на рисунок. Ага, вот эта слева, кажется, она и есть. Интересно, до скольки они здесь резвились, если она убежала, забыв элемент своей одежды.

— Похоже, Олег пустился во все тяжкие, — я снова посмотрел на рисунок и покачал головой. — Это как же его Вероника Егоровна зацепить смогла? — Выйдя из комнаты, я кивнул на неё девчонке. — Можешь закрывать. — Затем посмотрел на жену. — У тебя есть хотя бы предположения, где он может быть?

— Нет, — она развела руками. — Где угодно. Олег вполне мог пойти в клинику. Он же не знал, что ты решишь сбежать.

— Я вчера предупреждал, что ни дня не останусь в этой тюрьме для больных людей, которым просто некуда деваться. Но, да, Мамбов мог пойти ко мне. Вот только меня там нет, а Олег всё ещё не вернулся.

— Женя, Мамбов не маленький, найдётся, — улыбнулась Маша. Пока я уговаривал горничную открыть номер, а потом разглядывал творчество друга, остатки обеда, или всё же завтрака, унесли.

— Я не боюсь, что он не найдётся, я боюсь, что он в историю вляпается. — Ответил я Маше. — А я к нему уже привык. Не хотелось бы потерять друга. Вот что, пойду я, пожалуй, прогуляюсь. Заодно Сырова найду. Он должен знать, куда Олег подался.

— Мне пойти с тобой? — серьёзно спросила Маша. Я долго смотрел на её осунувшееся личико, и покачал головой.

— Не стоит. Тебе отдохнуть надо. Тем более, я боюсь, что вытаскивать Мамбова придётся из каких-нибудь притонов, и это может быть небезопасно. Люди порой куда паскуднее тварей, — я привлёк её к себе и поцеловал в макушку. — Отдыхай.

— Ты же не один будешь по притонам шастать? — уточнила Маша.

— Нет, разумеется. Я сейчас не боец, так что нужно будет подстраховаться. Да я в любом случае кого-нибудь из ребят взял, даже если бы этого несчастного случая со мной не произошло. Потому что тварей понять можно, а вот людей… На Мамбова посмотри. Вот какого хера он творит? Судя по оговоркам, это далеко не первый случай, когда его продинамили. Или именно этот оказался той самой последней каплей?

— Я не очень понимаю, о чём ты говоришь, — призналась Маша. — Меня по вполне понятным причинам в ваши чисто мужские проблемы никогда не посвящали.

— И это правильно, — я вздохнул и поднял куртку. Её отремонтировали, но всё равно было заметно, что куртку зашивали. — Я бомж. У меня даже приличной куртки нет. Счёт к этой горилле только растёт. Потому что я приехал сюда вполне приличным человеком и художником. А, когда мы будем уезжать, то меня начнёт каждый городовой останавливать и сравнивать моё лицо с базой разыскиваемых преступников, — провозгласил я с пафосом. — В общем, конец моему так тщательно выпестованному имиджу. Бриться не буду. Нужно соответствовать во всём. Ты ничего против лёгкой щетины не имеешь? — Спросил я Машу.

— Вот и проверим, — она хмыкнула и зевнула. — Ты прав, мне надо выспаться. Что-то эта дурацкая практика вымотала меня до предела.

— И не говори. — Я набросил куртку на плечи. Не буду надевать. На улице вроде не холодно. Как представлю, что придётся в реальный мир возвращаться без нормальной одежды, сразу дрожь пробирает. Там сейчас зима в самом разгаре.

Через холл мне удалось проскочить незамеченным. Портье отвлёкся на какого-то гостя, а хозяин, скорее всего, ножи продолжал инспектировать, потому что со стороны ресторана время от времени до холла долетали невнятные вопли.

Оказавшись на улице, огляделся по сторонам. Сырова не наблюдалось. С этим понятно, или Мамбова возит, или дела принимает и в новом офисе обустраивается. Но я понятия не имею, где этот новый офис расположен. Надо, наверное, любого другого извозчика хватать и ездить по форту. Поселение небольшое, на кого-нибудь знакомого точно наткнусь в конце концов.

Я ещё раз обвёл взглядом улицу. Заприметил парочку скучающих возниц и уже хотел направиться к одному из них, как ко мне подкатил экипаж.

— Ваше сиятельство, как хорошо, что вы поправились, — улыбаясь во весь рот, заявил извозчик. Приглядевшись, я узнал в нём одного из тех парней, которые хотели к нам на выручку идти, когда мы с Мамбовым с ящерицами воевали.

— Ага, — я подошёл поближе. — Спасибо на добром слове. Где Сыров?

— Так ведь Андрей Андреевич обустраивается. Его же начальником местного отделения Дмитрий Фёдорович назначил. — Всё ещё улыбаясь заявил парень. — А меня, Андрей Андреевич сюда отправил, чтобы постоянно на подхвате быть. Сам-то уже никак не сможет.

— Это точно. Дела Службы Безопасности весьма хлопотные. Даже в такой дыре, как этот форт. — Я внимательно посмотрел на парня. Как же его зовут? Нет, не помню. — Имя мне своё напомни.

— Захар Чернышёв, — быстро ответил он.

— Вот что, Захар. Ты не знаешь, чисто случайно, где граф Мамбов? — спросил я, не отводя от него пристального взгляда.

— Ну-у-у, — протянул парень. — Знаю. Он сначала в клинику поехал. А потом вышел оттуда и долго ругался. Граф долго сетовал, что вы, ваше сиятельство, не предупредили его, о том, что решили покинуть клинику этим утром. Ну а потом… Я так понял, Олег Владимирович к Елене Вадимовне Магнолиной подался.

— А зачем? — я улыбнулся, продолжая смотреть ему в глаза. Чернышёв замялся. — Ну же, Захар, я совсем с этим ранением отстал от жизни. Даже не знаю, кто такая эта Елена Вадимовна. На вечере у Шиповниковых меня точно ей не представляли.

— Вряд ли она там была, — усмехнулся Захар. — Хотя её салон всегда открыт для посещений. Особенно мужчинам. По-моему, она прислала приглашение его сиятельству, и сегодня он решил на него ответить.

— Днём? — я почувствовал, что у меня скулы сводит.

— Так, вечером он, скорее всего, опять по игорным домам пойдёт, — вздохнул Чернышёв. — Вы бы ему сказали, ваше сиятельство. Мы с ребятами всё понимаем, у вас отпуск, но надо как-то аккуратнее быть. А вы всё-таки начальник над всеми нами, и над графом Мамбовым в том числе. Да и друга он скорее послушает.

— Я сомневаюсь, что состояние Олега сейчас позволит ему кого-то выслушать, — я поправил куртку на плечах. Всё-таки прохладно. Но, как представлю, что её нужно будет надевать и снимать, мне сразу дурно становится, так что пускай на плечах висит, не замёрзну поди. — Вот что, отвези меня к этой Елене Вадимовне. Что-то мне очень захотелось полюбоваться салоном, который для мужчин в любое время дня и ночи открыт.

В салоне у Магнолиной Мамбова не оказалось. Он был, но быстро ушёл. Судя по слегка раздосадованному личику хорошенькой и дико сексуальной хозяйки, пробыл Олег здесь недолго, ничего не сделал и ушёл, не обещая вернуться. С трудом вырвавшись из лап Елены Вадимовны, ссылаясь на тяжёлое ранение, я вышел на улицу.

— Если я правильно понимаю, ушёл отсюда Мамбов на своих двоих, — я вопросительно посмотрел на Чернышёва.

— Я не знаю, может, настоящего извозчика нанял. Но я его больше никуда не возил, — Захар развёл руками.

— Так, — я провёл здоровой рукой по волосам. — И куда он мог пойти? куда здесь можно пойти, да ещё и в это время?

— Игорные дома уже начинают помаленьку открываться, — вздохнул Чернышёв.

— Ясно, — я посмотрел на него, прикидывая, что делать. — Сколько всего игорных домов в форте?

— Вместе с сомнительными — девять, — что-то прикинув, ответил Захар.

— Сколько? — я почувствовал диссонанс. — Откуда здесь столько?

— Так ведь игроки специально приезжают, чтобы деньги спустить, — пожал плечами Захар. — Надеются, правда, что выиграют. Ваша история, ваше сиятельство, кстати, уже в местную легенду превратилась. Та, где вы шахту выиграли.

— Ясно, — я решительно надел куртку, морщась при этом, когда натягивал рукав на повреждённую руку. — Поехали. Начнём с игорного дома Леднёва. Где-нибудь, да отыщем.

Искать пришлось долго. Мамбов словно чувствовал, что я пытаюсь его найти, уходил из очередного притона за десять минут до того, как я туда наведывался. Он везде играл, выигрывал, но не слишком значительные суммы. Претензий к нему ни у кого не было. Когда мы приготовились идти на второй заход, уже начало темнеть.

— Я убью его, — процедил я, вылезая из экипажа перед игорным домом Леднёва. — Просто убью.

Открыв дверь чуть ли не с ноги, вошёл в зал. Он уже был наполовину заполнен игроками. Кабаре приступило к работе, и сейчас там пела вполне интересная певичка. До Жу-Жу ей было далеко, но девушка старалась.

Мамбова я увидел сразу. Всё-таки породистого графа трудно спутать с кем-то ещё. Наличие дара откладывало свой едва заметный отпечаток. Почему-то раньше я об этом не задумывался, зато сейчас видел эти нюансы очень отчётливо. Может быть, сказалось то, что я весь день мотаюсь по сомнительным заведениям, и насмотрелся на разные лица так, что до конца жизни хватит.

Подойдя к его столу, я сел напротив и принялся разглядывать, словно впервые увидел.

— Воспитывать будешь? — буднично спросил Олег, доставая одну фишку из небольшой кучки перед собой и принимаясь вертеть её в пальцах.

— Я тебе не отец, чтобы воспитывать, — в зале было жарко, и я неловко стянул куртку, ругнувшись, когда потревожил рану. Олег пристально смотрел на меня, хмурясь, когда видел мои неуклюжие движения, так непохожие сейчас на знакомые ему плавные кошачьи. — Я даже не буду спрашивать тебя, что стряслось. Не надо быть аналитиком, чтобы просчитать причину.

— И что тогда ты хочешь от меня? — Мамбов смотрел, не мигая. Я молчал, и когда молчание начало затягиваться, повернулся и сделал знак крупье. Тот понял всё правильно и быстро поменял на фишки, небрежно переданные ему деньги.

— Я чудовищно устал, Олег. Ты даже не представляешь насколько. И тоже не прочь развлечься. Сыграем?

Глава 24

— Как ты это сделал? — я открыл глаза и увидел стоящего надо мной Мамбова. Он был всклоченный, помятый, небритый, но не опухший, потому что я ему вчера напиться не дал.

— Ты что всю ночь не спал, думал, каким образом умудрился проиграть? — задав вопрос, я сунул голову под подушку, чтобы попытаться ещё поспать.

— Да, представь себе, — ответил он и дотронулся до моего обнажённого плеча. — Женя, не спи.

— Отстань, — пробурчал я. — И вообще, где моя жена, которая должна караулить мой сон и не впускать к нам в номер слишком зацикленных личностей?

— Твою жену срочно утащил Дроздов, чтобы оформить какие-то документы о прохождении удачной практики, — Мамбов потянул подушку. — Маша не стала тебя будить, а пришла ко мне и попросила растолкать тебя ровно в девять. А также помочь смазать шрамы. И вот я здесь, на часах девять часов и мазь уже заждалась.

— Отдай мою подушку, — возмутился я, когда ему удалось сдвинуть её с моей головы.

— Вставай. Приехал юрист и сказал, что придёт к десяти в твой номер. А нам надо тебя ещё мазью натереть. — Невозмутимо заявил Мамбов. — Женя, мне воду принести и окатить тебя как следует?

— Так, что ты сказал про юриста? — я продрал глаза и сел на кровати.

— Юрист приехал, наконец-то, и придёт в десять сюда. — Повторил Мамбов.

— Олег, объясни мне, почему ты начал меня будить с идиотских вопросов про свой проигрыш и ничего сразу не сказал про юриста? — я поднялся и побрёл в ванную.

— Потому что для меня этот вопрос в приоритете, — крикнул мне Мамбов, а потом добавил. — Пойду, тоже себя в порядок приведу. Рубашку не надевай, если я не успею вернуться к тому моменту, как ты наплещешься. И вообще, ты кот. И в то же время обожаешь воду. Рысев, это даже звучит неприлично!

— Вот такой я неправильный кот, — пробормотал я, включая воду.

Стоял под струями довольно долго, но, хотя бы проснулся окончательно. Когда я вышел, Мамбов стоял перед дверью в ванную.

— Я уж думал, что ты утонул, — проговорил он. — Садись, будем проводить процедуры, а то до прихода юриста не успеем. И упускать его нельзя, потому что с него станется опять куда-нибудь исчезнуть, и мы проторчим в этом форте, от которого меня уже тошнит до самого бала.

— Штаны дай надеть, — сказал я, направляясь в одном полотенце к кровати.

— Надевай, — махнул рукой Мамбов и отошёл к столу, открывая банку с мазью.

Не знаю, может быть, это было связано с тем, что Маша наносила мазь очень нежно, а Мамбов просто размазывал её своими граблями, но сегодня было как-то слишком уж болезненно. Закусив губу, чтобы не застонать, я попытался отрешиться от происходящего. Отрешиться не слишком-то и удалось, зато полезли воспоминания вчерашнего вечера.

* * *

— Сыграем? — спросил я, глядя на Олега в упор.

— Хм, — он задумался. — А знаешь, это будет хороший опыт, — Мамбов кивнул. — Я не играю по-крупному.

— Вполне логично, учитывая, что игра для тебя не средство обогащения, а способ забыться и выплеснуть плохое настроение, — я улыбнулся и повернулся к портье. — Приступим, пожалуй.

Два часа мы играли с переменным успехом. В общем и целом количество фишек перед нами не менялось. Мамбов действительно сумел вычислить практически все уловки, которые я применял при игре с ним, но у меня ещё оставалась парочка неизвестных ему.

Вскоре вокруг нашего стола собралась толпа. Все так напряжённо наблюдали за нашей игрой. Я смахнул пот со лба.

— Господа, вы загораживаете нам свет и лишаетевоздуха, — я повернулся к гостям, которые побросали свои партии и теперь наблюдали за нами.

— Отойдите на пять шагов, — к нашему столику шагнул нахмурившийся Леднёв. — Охрана, периметр! — рявкнул он и обратился к нам. — Ваше сиятельство, может быть, пройдём в комнату для игры с большими ставками, чтобы вы смогли насладиться игрой без подобных неудобств?

— Нет, — Мамбов отрицательно покачал головой. — Мне и здесь неплохо. Вскрываемся?

— Почему бы и нет? — я улыбнулся, с насмешкой глядя на него и кидая карты лицом на стол. Мамбов не спеша открыл свои карты.

— Стрит «колесо» у обоих игроков. — Невозмутимо объявил крупье. Молодец Леднёв хорошо персонал вышколил. Он уже ничему не удивлялся, хотя повидал за свою карьеру немало. — Кликер не определяется. Шестая карта у каждого игрока семёрка. Ничья, господа.

Стоящие вокруг люди зашумели, обсуждая настолько редкую ситуацию, что некоторые даже не сразу поняли, о чём идёт речь.

— Очень интересно, — протянул Мамбов, изучая карты.

— Мне надоело, — сказал я, кивая на свои фишки, чтобы их обналичили. — Уже поздно, и нужно обработать шрамы.

— Правда? И почему же тебе так быстро надоело? — Мамбов натянуто улыбнулся. Он всё время чего-то от меня ждал, но никак не мог дождаться, и от этого нервничал ещё больше.

— Мне скучно, — я повёл плечом. — Кроме того, похоже, что я переоценил свои силы, и плечо начинает беспокоить. Как ты можешь всеми вечерами и даже ночами играть с полным отсутствием интереса? А как же удовольствие от игры? — Я понизил голос до полушёпота. — Когда захлёстывает адреналин, а на кону лежит нечто, что тебе очень интересно? Игра ради самой игры? В открытую, когда от тебя вообще ничего не зависит? Только истинная удача? — последние слова я произнёс шёпотом, сильно нагнувшись к Мамбову.

Олег вздрогнул и тряхнул головой, я же начал подниматься, одновременно беря куртку. Столпившийся вокруг нас народ начал понемногу расходиться. Гости игорного дома поняли, что продолжения, скорее всего, не будет и решили вернуться к прерванной игре.

— Женя, подожди, — он хмурился, глядя на меня в упор. — Давай ещё одну партию. Как ты только что сказал, в открытую. — Медленно произнёс он. — С необычными ставками.

— А не пожалеешь? — я усмехнулся.

— Постараюсь, — он вернул мне усмешку.

— Только не здесь. — Обернувшись, я нашёл взглядом Леднёва. — Гриша, комната свободна?

— Да, ваше сиятельство, как я уже говорил, вы можете пройти туда. — Степенно произнёс Леднёв.

— Крупье нам подбери, — распорядился я, беря в руки куртку и направляясь к комнате. Сзади раздался скрип отодвигаемого стула, и практически сразу я увидел Мамбова, который шёл чуть позади от меня.

— Игры с большими и необычными ставками веду я, — всё ещё сохраняя полное спокойствие, ответил владелец игорного дома. — Прошу. — И он распахнул перед нами дверь.

* * *

— Так как ты это сделал? — я вздрогнул и посмотрел на Мамбова, который весьма сосредоточенно мазал шрамы, и уже перешёл к тому, который был на спине. Вместе с концентрацией внимания вернулась боль.

— Ты всё время смотрел за тем, что я делаю. Ты прекрасно видел, что я ничего не делал. И тузов в рукаве у меня не было. Это всего лишь удача, ничего более. — Процедил я сквозь стиснутые зубы. Как же это больно, вашу мать!

— Женя, я всё равно вычислю, — пригрозил этот тип, который почему-то называется моим другом. — Готово.

Он отставил банку с мазью, и отошёл от меня.

— Вычисляй, — ответил я, когда жжение прекратилось, так же резко, как и началось. — Будет чем заняться. Заодно идиотские мысли окончательно выветрятся из головы.

— Это почти вызов, знаешь ли, — Мамбов задумчиво посмотрел на меня.

— Ты куда собираешься, когда нас выпустят? — спросил я, прикидывая, сколько у нас остаётся времени до Нового года и бала соответственно. — Домой отца навестить?

— Отец сейчас в Москве, — покачал головой Олег и нахмурился. — Он предпочитает жить в столице. Может быть, сразу туда поеду. Не знаю пока. А что?

— Да я хотел тебя пригласить к нам в Ямск. У клана есть выход в наш собственный изнаночный карман, так что вполне можно поохотиться в качестве снятия стресса. — Я повёл плечами. Мазь ещё не впиталась. Вообще, стало заметно, что эта дрянь в последние дни вообще впитывается хуже.

— Заманчивое предложение, — Мамбов задумался. — Я, скорее всего, соглашусь составить тебе компанию. Заодно уровень подтяну. А с отцом увижусь, когда в Москву поедем.

В дверь постучали. Я покосился на часы. Было ещё без пятнадцати десять. Неужели юристу уже надоел этот чудесный форт, и он мечтает как можно быстрее закончить здесь все дела.

Мамбов шагнул к двери и рывком открыл её.

— А, простите, я номером не ошибся? — раздался знакомый голос. — Мне нужен граф Рысев Евгений Фёдорович. Или я всё-таки ошибся…

— Проходите, — Мамбов посторонился, пропуская в номер Мухина.

— Доброе утро, Никита Елисеевич, — поприветствовал я хирурга. — Вы подумали и пришли дать мне ответ, или просто проведёте осмотр?

— Я проведу осмотр, — он вздохнул и подошёл ко мне. Его руки окутались золотистыми нитями. Никита встал сбоку, так, чтобы одна его рука расположилась напротив шрама у меня на плече и частично на груди, а вторая напротив того, что красовался на спине.

По коже побежали мурашки, а шрамы заныли, словно через них разряд прошёл.

— Вы никогда раньше не применяли магию при осмотре, — заметил я, стараясь сидеть ровно и не шевелиться. Хватало того, что мышцы самопроизвольно сокращались, когда золотистое сияние начало смещаться.

— В этом не было необходимости, — рассеянно пробормотал Никита, ещё немного смещая руки. — Хорошо, что вы уже рассасывающую мазь нанесли. Сейчас будет немного неприятно.

— Ох, ты ж, вашу мать, — прошипел я и вцепился здоровой рукой в крышку стола, возле которого сидел. Потому что «немного неприятно» — это было охренительно больно!

Мухин опустил руки, и боль начала сменяться лёгким покалыванием в области шрамов. Завернув голову, я посмотрел туда и присвистнул. Ещё утром красные воспалённые рубцы сейчас заметно побледнели и уменьшились в размерах.

— Руку поднимите, ваше сиятельство, — невозмутимо сказал Мухин. Я послушно поднял руку вверх и прислушался к ощущениям. Терпимо. — Через пару недель можно будет начинать полноценные тренировки. Завтра мы повторим процедуру.

— Хорошо, — я кивнул. — Объясните мне только одну вещь. Почему все эти мази, и процедуры не содержат обезболивающего компонента?

— Чтобы вы прониклись, и больше так не подставлялись, — нравоучительно заявил Мухин и ухмыльнулся. — И для того, чтобы поняли, наконец, что за всё, включая победы нужно платить.

— Что-то мне цена не нравится, — пробормотал я, вставая и надевая рубашку. А то сейчас юрист придёт, а я полуголый. Нет, я, конечно, могу и так остаться, уж чего-чего, а ложной скромностью я не страдаю. Но, вдруг юрист попадётся слишком чувствительный и стеснительный? А нам нужно побыстрее все документы оформить и свалить уже отсюда.

— А я считаю, что это справедливо, — Никита сложил руки на груди. — Конечно, лучше не допускать ошибок, чтобы потом не мучиться, но это придёт с опытом. Только вот если всё будет даваться слишком легко, то это сделает победы пресными, и вы однажды перестанете их ценить.

— Вот философа у меня в окружении ещё не было, — я хмыкнул. — Так что вы мне ответите, Никита Елисеевич?

Он молча смотрел на меня, зато голос подал Мамбов.

— О чём ты так настойчиво просишь господина целителя? — спросил он, поворачиваясь к нам лицом. До этого момента он стоял у окна и смотрел на улицу.

— Сватаюсь, — я смотрел на Никиту, который приподнял бровь, услышав мой ответ. — Мне одного Лебедева мало, хочу ещё одного целителя в клан.

— Скажи, Рысев, тебе плохо не станет? У многих кланов и одного целителя нет, а ты второго к себе заманиваешь, — усмехнулся Мамбов. — У тебя совесть есть?

— Зачем мне совесть, когда у меня есть пара складов, которые редко остаются пустыми, и на которых можно найти много чего интересного. А также травмоопасные егеря, чтобы обеспечить огромную практику талантливому хирургу? Да ещё и сам я нередко плачу за свои победы. Не всё же мне самому себя штопать, — когда я это сказал, взгляд Мухина метнулся к моему боку, на котором уже едва виднелся тонкий белый шрам.

— А вы умеете соблазнять, Евгений Фёдорович, — выдохнул Никита.

— Конечно, я же кот, — и самодовольно улыбнувшись, я повторил вопрос. — Так что, вы согласны?

— Да, — серьёзно кивнул Мухин. — Не меньше ста рублей в месяц, полный доступ к вашим складам и егерям, и вы сами оплатите мою неустойку. — Вздохнул он.

— За егерей и склады будешь сам биться с Лебедевым и его очаровательной дочерью. — Заметил я, вытаскивая коробку с макрами. — Вот, поменяй на деньги сколько нужно, заканчивай дела и приезжай в Ямск. Дед зимой чаще всего там находится. Тем более, он стал таким заядлым меломаном, м-м-м, — протянул я посмеиваясь. — Принесёшь присягу и начнёшь знакомиться с кланом. Или же со мной поедешь в Москву, если моя рука всё ещё будет нуждаться в каких-нибудь процедурах.

— А, — начал Мухин, глядя на коробку с макрами. — Я не понял, — он помотал головой.

— А что тут непонятного? — я с удивлением посмотрел на него. — Мне некогда бегать и платить неустойки. Наличных денег у меня с собой мало. А макры всегда стоят дорого. Поэтому берёшь, меняешь и получаешь расчёт. Ну и подъёмные себе. Что здесь непонятного?

— И вы вот так отдаёте мне целое состояние? — Мухин смерил меня внимательным взглядом. Видимо, решал, стоит ли показывать графа своему приятелю, специализирующемуся на психических расстройствах.

— Ну, попробуй сбеги с этой коробкой, — я пожал плечами. — И даже помечтай, что далеко уйдёшь. — Я улыбнулся, но в моих словах прозвучала явная угроза.

Стук в дверь прервал нашу светскую беседу. Мы синхронно повернули головы в ту сторону. Дверь открылась, и я почувствовал, что мои глаза начинают расширяться. Рядом послышался судорожный вздох, а Мухин так и вовсе закашлялся.

— Доброе утро, господа. Я юрист Императорской канцелярии, Росянкина Лидия Васильевна. Нам необходимо с вами заполнить множество документов, поэтому предлагаю не терять даром время, — в номер зашла женщина, от одного взгляда на которую у восьмидесяти процентов мужчин резко начинало подниматься, хм, настроение. Роскошная фигура, потрясающее воображение лицо…

Я покосился на Мамбова. Он смотрел на красотку прищурившись. В его глазах отражалось одобрение, но такого поплывшего взгляда, как у Мухина, не наблюдалось.

— Лидия Васильевна, сегодня утром я встречался с совершенно другим юристом, — спокойно проговорил Олег.

— Лев Валерьянович вынужден был отлучиться по срочному делу. Не переживайте, он скоро вернётся и присоединится к нам, — ответила Росянкина.

— Я хочу увидеть ваши документы, подтверждающие ваши полномочия, — всё так же спокойно сказал Мамбов.

— Никита, иди занимайся своими делами, — я решительно подтолкнул целителя к выходу. Тот автоматически кивнул и позволил себя выдворить из номера.

Мамбов тем временем вопросительно смотрел на Росянкину. Женщина слегка нахмурилась, видимо, не привыкла, чтобы мужики в ней сомневались. Ничего, дорогая, всё бывает впервые. А ты, наверное, ещё ни разу не встречалась с влюблённым не в тебя мужчиной.

Я прислонился спиной к двери, скрестил руки на груди и с непередаваемым удовольствием начал смотреть, чем закончится их противостояние.

* * *

— На что ты хочешь сыграть? — Мамбов сел за стол, глядя исключительно на меня. На Леднёва, который взял со столика новую колоду, он не обращал внимания.

— Если я выиграю, ты перестанешь страдать хернёй и возьмёшь себя в руки. — Жёстко ответил я.

— Я весь вечер ждал этого, но, когда дождался, подобная постановка вопроса стала для меня неожиданностью. — Признался он.

— Так ты согласен?

— А, знаешь, да. Вот только если ты проиграешь, то эту тему оставишь и никогда к ней больше не вернёшься. В конце концов, ты сам сказал, что мне не отец.

— Господа, со ставками определились. Процент игорного дома? — Леднёв вопросительно посмотрел на нас. Я, не отводя взгляда с Мамбова, протянул ему пять некрупных макров. Боковым зрением я отметил, как Гриша кивнул. — Игра начинается. Вскрываемся сразу после раздачи. — Проговорил он скучным голосом.

Карты полетели в нашу сторону. Всё это время мы смотрели только друг на друга.

— Ну что, вскрываемся? — я вопросительно посмотрел на Мамбова и тот напряжённо кивнул. Мы открыли карты одновременно.

— Пара троек у графа Мамбова. Пара троек у графа Рысева. Кликер у графа Рысева дама против десятки графа Мамбова. Граф Рысев победил. Благодарю за игру. — И Леднёв начал подниматься со своего места.

— Как ты это сделал? — Олег сверлил меня всё тем же напряжённым взглядом.

— Ты же видел, что никак, — я пожал плечами, поднялся и принялся надевать куртку. — Мне просто повезло, смирись с этим.

* * *

— Я надеюсь, теперь всё в порядке? — встряхнувшись, я посмотрел на Мамбова и юриста. Похоже, Олег достал её уже до предела.

— Да, теперь всё в порядке, — невозмутимо проговорил Олег, протягивая Росянкиной документы.

— В таком случае мы можем уже приступить к сделке? — она повернулась ко мне. — Ваше сиятельство, документы на шахту у вас?

— Да, у меня, — я оторвался от стены и направился к столу, за которым начала располагаться Лидочка. Похоже, это будет весело. И нет, я никогда не скажу Олегу, что для стопроцентного выигрыша не нужно обладать какими-то навыками. Нужно всего лишь заручиться поддержкой крупье.

Глава 25

Через три дня мы подъезжали к портальной станции. Вместе с нами из форта уезжали юристы Императорской канцелярии.

— Жень, а почему Лидия Васильевна так смотрит на Олега, словно хочет его расчленить, предварительно выпустив кишки? — тихо спросила меня Маша, когда мы ждали начала перемещения.

— Не обращай внимания, — я бросил взгляд в ту сторону и отвёл взгляд. — Мамбов ей понравился. Но Олег отличается стойкостью, и не поддался чарам Росянкиной. Для Лидочки такой опыт впервые, но это пойдёт ей только на пользу.

— А, вон в чём дело, — Маша тихонько засмеялась. — Ты, кстати, зря у Олега мольберт отобрал. Может быть, в таком случае госпожа Росянкина не испытала такого чуткого разочарования.

— Ты плохо думаешь об Олеге. — Чопорно произнёс я. — Но было в этом что-то неправильное.

— И что же? — Маша приложила пальчик к губам. — Хотя не говори, я сама попробую угадать. Впервые на тебя даже внимания не обратили, всеми фибрами мечтая расчленить Мамбова?

— Да, и это тоже печальный опыт в данном случае для меня. — Я грустно вздохнул. — Этот чёртов форт решил провести мне испытания на прочность. Никогда не думал, что буду так страстно ненавидеть место. И ведь если рассудить, то я попадал в ситуации куда хуже, чем тем, которые произошли со мной здесь. Этот форт точно что-то имеет против меня.

— Не преувеличивай, — Маша улыбнулась. В этот момент из портальной залы показались люди, которые переместились сюда.

— Ваше сиятельство, Евгений Фёдорович! — ко мне прямо от входа в портальный зал устремился мужчина. Он буквально бежал на меня, и я даже испугался, что этот лось не сумеет затормозить, и все усилия Мухина и Лебедева по восстановлению подвижности моего плеча пойдут лесом. Я даже шаг назад сделал, но Павлов остановился в паре шагов и весьма ловко поклонился. — Доброго вам вечера.

— Здравствуй, Сава. — Внимательно его осмотрев, я добавил. — Хорошо выглядишь. Даже и не скажешь, что у тебя три жены.

— Ха-ха, я оценил, ваше сиятельство, — Сава хохотнул. — Увы, три жены, да ещё и весьма требовательные особы, заставляют крутиться, как проклятого.

— Верю, — я кивнул. — А теперь ты мне скажешь, кто тебе сказал о трофее, и о том, что я его Лебедеву и своему новому целителю отдал на разграбление сроком на неделю?

— А почему вы думаете, ваше сиятельство…

— Сава, имя, — перебил я его с ласковой улыбкой.

— Игнат, — Павлов опустил глаза, имитируя раскаянье. — Он так расстроился, что его не пустили сюда, приказав ожидать вас в Ямске… Он не виноват, — Сава поднял взгляд и замахал руками. — Слухи об этом чудище уже до Иркутска докатились. Не до всех, конечно, только для знающих людей и настоящих ценителей.

— Ну-да, ну-да, ценители — они такие, — я задумчиво смотрел на него. — Шкуру не трогать, эту тварь ничто не брало, ни пули, ни магия. А так как гадина была здоровенная, то шкуры вполне хватит на то, чтобы сшить куртки мне и Марии Сергеевне, — я похлопал по Машиной ручке, которая лежала у меня на сгибе локтя.

— Эм, — Сава задумался. — Это весьма похвальное решение, да весьма похвальное. А остальное?

— Я своего решения не изменю. Лебедеву осталось копаться ещё день. Потом можешь гнать в шею и приступать к реализации. Я кого-нибудь из егерей пришлю, чтобы проследили и помогли, если что.

— Не слишком сурово ты хочешь поступить с Аристархом Григорьевичем? — спросила Маша.

— Нет, — я покачал головой. — Аристарх Григорьевич — человек, безусловно, гениальный, но слишком увлекающийся. Его нужно вовремя прерывать. К тому же я всё ещё ему не простил, что он на мне своё чудо-зелье испытывал.

— Я всё выполню, как вы велите, Евгений Фёдорович. Меня только маленький вопросик интересует. Кости и когти этой твари уцелели? И, я надеюсь, они не нужны этой пираньи, которая так ловко лебедем прикидывается?

— Кости задних лап сломаны, — ответил я задумчиво. — А вот передних — целые, как и костяк туловища. У него ещё такие странные наросты были на передних лапах, немного зазубренные мечи, напоминали. И он их втягивал и выпускал, совсем как кошка. Вот что было самое удивительное.

— Ах, — Павлов приложил руки к груди. — Такие наросты чаще всего представляют собой видоизменённый коготь пятого или даже шестого пальца, и пользуются просто бешеной популярностью. В очень узких кругах истинных целителей, разумеется. И если в горячке боя вы действительно их не повредили… Это принесёт нам очень большой куш. Я сейчас даже представить себе не могу, сколько они будут стоить. А учитывая, что это нетронутая пара, я даже начальную цену не могу вообразить.

— Если честно, мне плевать какой палец выпускал эти лезвия, — я невольно вздрогнул, когда вспомнил, как зверюга поднимает меня на этом клинке. Как тряпичную куклу, на самом деле.

— Женя, — ко мне подошёл Мамбов, сумевший вырваться от Росянкиной, которая всё это время ему что-то высказывала. — Время. Пошли, если не хочешь здесь ещё на сутки застрять.

— Ни за что, — я помотал головой. Выпустив Машину руку, подхватил свои два чемодана. — Сава, я в тебя верю! Ты нас обогатишь. Твои три жёны и моя единственная останутся довольны. Вперёд, дорогая, — и я побежал к портальной зале, даже забыв, что у меня всё ещё побаливает рука, и до сюда тащить чемоданы было тяжеловато.

Мамбов с Машей поспешили за мной, при этом Олег очень неприлично ржал. Будто у его рода не чёрная мамба покровительница, а лошадь самая натуральная.

Никаких препятствий при проходе не было. Переместились без приключений. Что было для меня удивительно. Я всё время ждал какого-то подвоха. А вот когда мы вышли с портальной станции, то сразу же попали в небольшую метель. Снега было ещё немного, но зима уже входила в свои права. Сразу стало зябко. Чёртов форт! В пальто было всё-таки теплее.

Хорошо ещё, что поезд подошёл практически сразу. Не пришлось долго ждать.

— Я вам не сильно помешаю, если поеду в вашем купе? — внезапно спросил Мамбов, когда мы подошли к своему вагону.

— А что так? Боишься, что к тебе прелестная Людочка нагрянет? — я ухмыльнулся. — А я предупреждал, не надо было её драконить.

— Я всего лишь мягко указывал ей на ошибки, — чопорно произнёс Мамбов. — Я же не виноват, что её, похоже, в Имперскую канцелярию взяли за прекрасные глаза.

— Заняться тебе было нечем, — я покачал головой. — Ладно бы ты пытался её соблазнить. Глаза у дамы действительно прекрасные. Но ведь нет. Я вообще удивляюсь, как с твоими бесконечными придирками мы за три дня управились.

— Зато никаких вопросов не осталось. Нам здесь даже появляться не надо. Деньги будут на наши счета в Императорский банк переводить раз в квартал, так что я не зря к каждой букве придирался.

— Да я и не спорю, — пожал плечами, и первым залез в вагон, чтобы затем втащить туда Машу. — Я хоть одно слово против сказал? Пусть мы застряли в этом проклятом месте на лишние два дня, зато уже точно не вернёмся назад. По крайней мере, по делам этой шахты.

— Так что насчёт купе? — Мамбов залез в вагон следом за нами. Юристы, похоже, были уже внутри.

— Машенька, пустим Олега в наше купе до Иркутска? Он обещает быть хорошим мальчиком и стараться не подглядывать, — я открыл дверь нашего купе, посмотрел на багажную полку и засунул чемоданы под сиденье.

— Если только не будет подглядывать… Хотя чуть-чуть может и подсмотреть, — она лукаво улыбнулась. — Вообще, здесь вполне широкие диваны, и мы в любом случае на одном бы спали. Так что, можешь располагаться.

— Маша, ты самая чуткая и понимающая женщина их всех, встреченных мною. — Он приложил руки к сердцу.

— Олег, спокойнее, не стоит пытаться соблазнять мою жену. — Пригрозил я, откидываясь на спинку дивана. — Что-то я устал как собака, разбудите меня, когда к Иркутску будем подъезжать.

В итоге до Иркутска мы все проспали. Нас разбудил проводник. Выйдя на перрон, даже толком не приведя себя в порядок, я поёжился. Холодно чёрт подери. И особенно это ощущалось спросонья. Хорошо, что мы именно в Ямск едем, там есть мои мерки в ателье. И я никуда не двинусь с места, пока не сошью себе две, нет три тёплые вещи. Ещё не знаю какие, надо будет у портного спросить, что сейчас носят, и если мне что-то взбредёт в голову, привнести некоторые изменения.

Сейчас же нам надо было выяснить, когда будет поезд до Ямска и решить, будем ждать его здесь, или же поедем до нашего дома здесь в Иркутске.

— Ваше сиятельство, Евгений Фёдорович, — я резко оглянулся на знакомый голос. Игнат пробирался к нам через небольшую толпу, которая шла к подошедшему поезду.

— Ага, — я прищурился. — И какая тварь девятого уровня тянула тебя за язык, да ещё так сильно, что ты Саве разболтал о твари? И, самое главное, откуда ты о ней узнал?

— Так, ведь от Сергея Ильича, — Игнат уже стоял рядом. Глядя на его доху и меховую шапку, мне почему-то хотелось ему по шее настучать. С чего бы меня такие странные чувства посещают? — Он как письмо получил, в котором вы отписались и про ранение, и про тварь эту проклятущую, так сразу велел нам в Ямск ехать. Я Фыру привёз, а то девочка наша в последнее время места себе не находила. Только меня его сиятельство Сергей Ильич не пустил к вам в форт. И зачем вообще отзывал? — проговорил он обиженно. — А вообще, вы хотели меня то ли адъютантом своим сделать, то ли секретарём, это не так уж важно. — Он посмотрел на меня испытывающе.

— Я забыл, — потерев лоб, вернул ему взгляд. — А ты почему не напомнил? — он пожал плечами. — Ладно, как раз попрошу деда всё исполнить как надо. Тогда у тебя будет официальное право мотаться со мной везде и всюду. И да, тебя, скорее всего, не отпустили, чтобы ты нас здесь встретил и билеты на поезд до Ямска заранее организовал, — добавил я, и Игнат, подумав, кивнул. — Но, я спрашивал про Павлова.

— Да все и так знали, — Игнат махнул рукой. — Сава только спросил, правда это или кто-то сказки рассказывает. Я подтвердил. Шила в мешке всё одно не утаить.

— И кто эти все? — Мамбов слегка напрягся и нахмурился.

— Все, кто заинтересован. А ваш бой с той тварью много кто видел, из тех, кто в форт повеселиться ездил, — ответил Игнат и посмотрел на часы. — Пойдёмте, поезд уже на пути выкатили, тронется, правда, через полтора часа, но в нём тепло. А то вы так одеты, что мне самому холодно становится, как только я на вас смотреть начинаю.

— Так пошли, что ты стоишь столбом, — не выдержала Маша, злобно посмотрев при этом на нас с Мамбовым, потому что мы отвлекаем Игната расспросами, вместо того, чтобы делать это в тепле и комфорте вип-вагона.

Проводник сначала заикнулся о том, что мы рано подошли, но тут Маша не выдержала.

— Ты сейчас разговариваешь с графом и графиней Рысевыми и графом Мамбовым, — процедила она. — Ты разве не видишь, что мы прибыли из форта изнанки, где климат отличается от нашего родного?

— Да, но… — проблеял парень.

— Прочь с дороги и позаботься о том, чтобы через пять минут у нас в купе был горячий чай. Иначе я обвиню тебя в покушении на нашу жизнь. Или попытки держать нас на морозе — это не попытка убийства? — Маша прищурилась.

— Да что вы такое говорите, ваше сиятельство? — парень схватился за голову. — Конечно, проходите. Ваше купе состоит из двух комнат, оснащённых отдельными выходами в коридор под номерами четыре и пять.

— Ну вот, теперь я точно вижу, что ты стремишься к сотрудничеству, — Маша вскинула голову и подала ему руку, явно намекая, что он должен помочь ей войти в вагон.

Как только мы расположились в купе, я продолжил расспрашивать Игната.

— Что случилось с Фырой?

— Она беспокоилась очень, потом вроде успокоилась, но его сиятельство всё равно приказал привезти её. Как раз тогда послание от вашего сиятельства пришло, о том, что вы прямиком в Ямск направляетесь. — Игнат развёл руками.

Я же только нахмурился. Потому что я чувствовал её беспокойство, но списывал это на то, что Фыра скучает. В следующий раз с собой её возьму. Пускай Медведев, что хочет говорит, но больше я точно никуда без моей рыси и без Игната не поеду. Хватит, наездился. Пускай егеря хоть на какую-нибудь должность берёт и клятву заставляет давать, что никогда и никому, под страхом смерти. Мне, если честно, всё равно. А Фыра и так никому ничего не расскажет.

Разговаривать не хотелось. Нас снова сморила какая-то странная усталость. Я даже сообразить не успел, как снова заснул, удобно устроившись на Машиных коленях.

В Ямске нас встречал на перроне дед. Рядом с ним сидела Фыра и равнодушно смотрела на снующих мимо неё людей.

Я помог Маше спуститься и подошёл к деду.

— Ты похудел, — решительно заявил Сергей Ильич.

— Я не заметил. Да и размер одежды почти не изменился. — Покачав головой, я обернулся к Олегу, а потом снова посмотрел на деда. — Позволь меня представить тебе графа Олега Мамбова.

— Я рад с вами познакомиться, Олег, — дед пожал руку Мамбова и снова посмотрел на меня. — Женя, ты однозначно похудел. Во всяком случае, лицо стало тоньше.

— Я был ранен, возможно, даже тяжелее, чем наши целители пытались потом выставить, — медленно ответил я. — Так что неудивительно, что моё лицо осунулось.

— Возможно, — дед ещё раз внимательно меня осмотрел, а потом притянул к себе и обнял. — У меня когда-нибудь сердце остановится, если я ещё раз прочитаю нечто подобное, — он отпустил меня и показал на сложенный лист, который выглядывал из кармана. — «Ты только не волнуйся, я сейчас в клинике и меня не хотят освобождать и отпускать на волю». О чём я ещё мог подумать, кроме того, что потерял внука? Хорошо ещё ближе к концу письма ты соизволил прояснить ситуацию.

— Ну, возможно, я немного сгустил краски, — протянул я. — Ты же знаешь, что твой внук — творческая личность. А когда я писал письмо, на меня напало вдохновение.

Не дожидаясь ответа деда, я присел на корточки перед Фырой. Рысь смерила меня презрительным взглядом и отвернулась. Не понял, что это сейчас было?

— Фырочка, я тебе макры привёз, как и обещал, — протянув руку, захотел погладить её, но тут моя рысь зарычала и легонько укусила меня за руку. — Да что с тобой? — Нахмурившись, я посмотрел на деда. — Что с Фырой происходит?

— Она на тебя обиделась, — ответил дед. — И правильно сделала, потому что ты, Женя, свинья. — Добавил он.

Я же только глазами хлопал, глядя, как Фыра поворачивается ко мне задницей с коротким хвостом и бежит обниматься к Маше.

— Что происходит? — я поднялся и подошёл к своим девочкам. Но Фыра весьма демонстративно ухватила Машу за рукав пальто и потянула в сторону. При этом она отворачивалась от меня, выражая всем своим видом недовольство. — Дед, ты можешь мне объяснить, что происходит?

— Могу, — он кивнул. — Поехали уже домой. Холодно, вы замёрзнете. Там и поговорим.

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/327746

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25