Чёрный соболь [Евгений Федорович Богданов] (fb2) читать постранично, страница - 3

своим думам. Повернулся, глянул на восток. Там, у горизонта, узкой вытянутой полосой занималась оранжевая заря. Повернулся к югу – ветер налетел, толкнул в грудь сильно, как бы пробуя парня на стойкость. Гурий устоял, и ветер стал послушно обтекать его.

Но вот воздух вздрогнул, всколыхнулся, и с реки донесся глухой ухающий звук, словно подо льдом в воде выпалили из большой пушки. Гурий поглядел дальше, за полыньи, и приметил, как лед на середине реки ожил, задвигался. Радостно улыбаясь, парень откинул назад волосы, облегченно провел ладонями по лицу, и тревога как бы сама по себе отступила.

Так вот почему не спится ему сегодня! Вот почему сердце замирает в нетерпеливом ожидании!

– Вот и началось! – прошептал Гурий, лаская взглядом оживающую реку.

– Теперь уже скоро в путь! Туда, за тридевять земель, в заветные дали. Эх, добыть бы там черного соболя!

О черных соболях, пришедших на реку Таз с Забайкалья, с баргузинских мест, Гурий слышал от деда Леонтия. Рассказывал дед, что черные соболи считаются лучшими по ценности меха и встречаются на Тазу-реке очень редко. Черный соболь выходит только на счастливого, удачливого охотника, светлой души, чистого совестью, прямого и справедливого.

С думкой о предстоящем путешествии, о неведомых краях и диковинных зверях Гурий повернул к дому.

Когда лед прошел, Аверьян спустил на воду коч – легкий, широкий, с округлым днищем, сшитый на совесть, – погрузил продукты и снаряжение и небольшой артелью отправился в путь. Сначала – в устье Двины, а оттуда – в Студеное море. Ему предстояло пройти много сотен верст: миновав горло Белого моря, повернуть на северо-восток, дойти до Канина, пересечь его где по речкам, а где волоком, выбраться в Чешскую губу. Дальше путь лежал на восток – к устью реки Печоры, к проливу Югорский Шар и – через Байдарацкую губу – к островам Шараповы кошки. Затем, пожалуй, самое трудное: по мелководным извилистым речушкам, где водой, а где опять волоком, пересечь полуостров Ямал и спустить коч в воды Обской губы. По ней добраться до реки Таз. А там и сибирское Мангазейское зимовье, по словам поморов-путешественников, – небольшое промысловое поселение из охотничьих избушек. Там и соболи, там и слава, и богатство.

Старые мореходы сказывали Аверьяну, что при благоприятной погоде путь этот можно пройти «в полпяты недели» – за восемнадцать суток. Это при условии, если лед не жмется к берегам, если нет противных^{note 3} ветров. Бывало и так, что промышленники все лето в пути боролись со льдами, выжидая попутные ветры, едва достигали Печорского устья и зимовали в Пустозерске.

Аверьян рассчитывал добраться до Таза-реки за месяц, если ничего не случится непредвиденного; идти присловьем: «И да поможет нам бог и святой Николай Угодник, покровитель всех мореплавателей».

2

Черный Соболь осторожно высунул из-за корневища сваленной буреломом ели остроносую головку с мягко очерченными, поставленными торчком ушами и, щурясь на солнце, принюхался и прислушался к лесным запахам и шорохам. Солнечный свет теплыми бликами падал на старый морщинистый корень и молодые, ярко-зеленые листья брусничника. Пахло прелыми мхами, смолкой с юных, невысоких лиственниц, редкого кедрового стланика. Ветер шумел в хвое, раскачивал мягкие нежные побеги сосенок.

Что-то прошуршало рядом в траве. Соболь коричнево-бурым сильным телом мелькнул в воздухе и, сделав большой прыжок, поднял голову настороженно и медленно. В зубах у него, пискнув, навсегда умолкла мышь-полевка. Зверь быстро разделался с маленькой мышью, почти ничего от нее не оставив. Розоватым язычком облизнулся и застыл на крошечной лужайке, на солнце, настороженно подняв правую лапу.

Большеголовый, с тонкой шеей и длинным туловищем на мощных лапах, сейчас, в летнем наряде, он был малопривлекателен. Зимнюю пушистую шкурку на летнюю он сменил недавно. Зимой Черный Соболь был необыкновенно красив – пушист, мягок, подушечки лапок у него обросли густой шерстью, чтобы легче было передвигаться по глубокому снегу.

Потеплело в этих местах совсем недавно. Порядком отощав к весне. Черный Соболь охотился за мышами-полевками, ящерицами, выползающими на пригретые камни и сучья валежника. Несколько раз ему удалось, напав на беличьи гнезда, полакомиться бельчатиной.

Мелькая темным пятном среди кустарников, голых замшелых проплешин, корневищ старых деревьев, Черный Соболь обегал свои владения, участок, где он жил и охотился. Подобно людям, промышляющим в тайге с ружьем, ловушками на своих промысловых угодьях, соболи делили окрестные леса на участки.

Инстинкт борьбы за существование подсказывал соболям, что за своим участком надо следить, чтобы все норы были старательно скрыты от врагов, а барсучьи, беличьи, бурундучьи гнезда, их зимние продовольственные склады были учтены на черный день, как свои собственные соболиные кладовки.

Соболь всеяден. Его пища – млекопитающие, птицы, кедровые