Явь [Владимир Николаевич Леонович] (pdf) читать постранично, страница - 2

этажа,
тот в почтальоны, этот в сторожа,
тому наркотик, этому ирония, —
полпоколенья счавкала хавронья!
А если бы заботники мои
мне выбор предложили: В Ы Д ВО РЕ Н ЬЕ
И Л И ТЮ РЬМА?..
Вперед, стихотворенье!
Все выбрано! Еще немного, и...
Но эти вещи надо знать. Я знаю
давным-давно. Во сне который раз
нейтралку темную переползаю,
сюда — оттуда — полоснет сейчас...
Чего задумался? Да так, о всяком.
Чего... ЧЕГО В М О Й Д Р Е М Л Ю Щ И Й , та-та,
НЕ ВХО ДИТ УМ... Так-так, и с этим таком
уже в двери, уже пригнулся... Да!
скажи, Петрович, печь-то какова?
(я боров перекладывал) похвастай.
— Так тянет нонь — в трубу летят дрова,
ты хоть писатель там, а головастый...
В десятый раз все слышу и порок
печной врожденной кладки излагаю,
в десятый раз — ногою за порог —
оборотись бездельников ругаю.
Но тут и бабка голос подает
и вылезает к нам на свет, и тут уж
я Их спрошу, кой леший вас несет,
последних стариков — туда же, в Пудож?

I

— Придет какой-ни гопник, настрамит,
покорно соглашается Васина...
Высасывает и центр ос тремит
людей нечеловеческая сила.
Кому оплачивать чужой разбой
прибавочным трудом на благо вора?
Оплатим, мать их в душу, но нескоро..
Ты сокол сталинский, Господь с тобой
у нас об этом нету разговора.
Притерлись как в прибое камешкй,
народ постерся: матюки, смешки,
глаза зальют и кольев не ломают,
изъяты коренные мужики,
биоценоз нарушен — понимают...
Так щуку если выбьют острогой
или сосняк повторно обессочат...
Но если деревеньку раскурочат,
тогда и ты почувствуешь: изгой.
Однако в марте буду попадать
на свет, на утренники... Благодать!
По насту гулкому до Заболотья
катись — да неужели наяву!
И помяну не раз, и позову:
Сережа,
Митя,
Сашенька,
Волсдя...
Без вас — как мне обидно одному,
друзья, смотреть на свет
сквозь вашу тьму!

ЧАСОВНЯ РО Ж Д ЕС ТВА Б О ГО Р О Д И Ц Ы

В ПАМЯТЬ
ЕЛИЗАВЕТЫ ИВАНОВНЫ
И ЕКАТЕРИНЫ ИГНАТЬЕВНЫ
КАЛИНИНЫ Х
До края чаша налита
и пролита — пиши.
Точу топорик на лето —
чинить карандаши.
Что звоном, что закалкою
он радует меня.
А с плотницкой смекалкою
все прочие — родня.
В каноне есть особинка,
в свободе есть закон.
Растет в бору часовенка —
25 бревён.
От киля и до клотика
задорно взнесена
олонецкая готика
с развалом в 3 бревна.
Крыльцо, крутая крышица
и маковка на ней.
Качнешь — и все колышется
от высоты своей.

13

М У З Ы К А Л Ь Н Ы Й СЛЕД

П. Краснов
...Свободно, где бетонка прогнута,
ты выжал около двухста,
и сзади запоздало дрогнула
озвученная пустота,
через промоину отлогую
перелетел широкий мост,
никто не видел тень убогую,
спускавшуюся под откос.
Степные сумерки такие вот —
пора блуждающих теней,
лети, лети себе до Киева
да не убейся, не убей!..
А здесь горит звезда вечерняя
зависнувшая невдали;
исходит слабое свечение
откуда-то из-под земли.
Укрыто место и ухожено,
вблизи кудрявится погост.
Со всей округи обезбоженной
старухи тянутся под мост,
тут образок, лампада зыбкая,
игра теней на потолке,

14

и паперть щебнистая, сыпкая
спускается к сухой реке.
Нездешний ужас всех охватывает:
— Спаси Христос! Спаси Христос! —
когда по кровле прогрохатывает
какой-нибудь тяжеловоз.
Но гром прокатится карающий —
и все звучит, сходя на нет,
какой-то струнный отзвук тающий,
какой-то музыкальный след...

ПО ПРАВИЛАМ ВОЙНЫ
Прости ты нас, прости людей:
мы вырастали без корней
и мы не знали, что творили
и сколько жизни уморили.
Тебя обрыли с трех сторон,
вершину тросом захлестнули,
машину подогнали, гнули...
Был произведен твой урон.
Тебя распилят, приберут,
распишут по графе расценок —
ненужный и недобрый труд.
Ты был не стар, силен и цепок,
лет семьдесят гляделся в пруд...
Я узнавал, ходил в конторку:
они стеклянную обжорку
на этом месте возведут.
Дела идут согласно сметы,
хотя по правилам войны
тут никакие не нужны
сомнительные сантименты.
Мы, недобитые враги,
очкарики-интеллигенты,
даем ненужные советы,
имеем лишние мозги.

16

БЕЗ ПО КАЯН ЬЯ
Разглядываю в Римском зале,
как желтый мрамор зализали
до самых-самых мнкропор,
и вижу Первый Рим — в упор.
Где нет лица, там есть ухмылка,
ухмылка поважней лица...
Всей этой мелочи копилка,
вся эта тонкость без конца!
Не мраморы, а гипсы, впрочем,
подделка здесь еще верней.
Что человечий род порочен —
банальность явная. Над ней —
то, что тебе уже не снится —
ты этим жил... Увы, увы,
но превратился в очевидца,
перелагателя молвы.
Одно я только знаю крупно:
воздвигнутое на крови
должно погибнуть — врозь
и купно —
без покаянья. Без любви.

17

ПЬЕТА ПРИМА
В поруке наших мертвых дел
и смертоносных достижений
есть важный проблеск и пробел,
где обитает добрый гений.
Поспешны и разноголосы,
мы как-то вдруг поражены,
когда кровавые вопросы
улыбкою разрешены.
И вовсе у