От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
была одарена с рождения. Она появилась на свет в период затяжной депрессии Автора, в момент, когда кончики пальцев ног уже касаются дна и когда существование самой надежды находится под угрозой.
Поэтому каждая история, в которую попадала Рэй, курируя главных героев, — начиналась с неудач. Иначе… Зачем вообще чему-то начинаться, если все и так хорошо? Она любила поднимать с колен и задирать опущенные носы. Любила раскрывать людям глаза на их значимость и силу. Она всегда выбирала скромных персонажей со скрытым потенциалом. Но сейчас ей было плевать на потенциал.
Мир делится на оптимистов и пессимистов. Две крайности, выражающие отношение к жизни. Рэй не относила себя ни к первому, ни ко второму типу, и забудьте про реалистов — музы в них не верят. Если пессимисты смотрят вниз, а оптимисты вверх, то Рэй смотрела снизу вверх. Через тернии к звездам. Падение — взлет. Поэтому она была признана самой страдающей и угнетающей себя и окружающих музой. Но каждый раз, спустя время, сквозь маску уныния на ее лице начинал отчетливо проявляться оскал…
Наперекор, назло и вопреки.
— Что вы сказали?
«Именно то, что ты услышала», — закатила глаза Рэйчел Белл и сжала губы.
— Мне нужен доступ к самым ранним и нереализованным замыслам Смол, — терпеливо и смиренно повторила Рэй, убедившись, что говорит на нужном языке. Порой музы действительно заражались языком одного из книжных миров, и долгое время лечились от этого страшного недуга, почти непрерывно икая и спотыкаясь на каждом слове.
Но, судя по паузе, длиной в вечность, мозговой центр Алексии сегодня был перегружен. Неужели база данных зависла? Рэйчел уже было решила повторить свой запрос, но система, наконец, ожила, и все с той же доброжелательной улыбкой пропела:
— У вас есть доступ в Архив самых последних наработок, и с вашим стажем и талантами…
Поморщившись, муза перебила ее, несомненно, лестную, но до отвращения автоматическую речь поднятой рукой и раскрытой ладонью, которая, вопреки порыву как следует поторопить А́ле, плавно и бесшумно опустилась на административную стойку Архива. На тот раз.
— Я хочу взглянуть на не опубликованные черновики прошлых лет.
Проекция, точная копия Алексии, которую все музы ласково называли сокращенно «Але», замолчала, недоуменно хлопая ресницами, выразительно оглядела Рэй с головы до ног и негодующе покачала головой, всем видом демонстрируя свое нежелание сотрудничать.
— А́ле! — прикрикнула муза, оглашая пространство своим возмущенным тоном. Взъерошенные пышные волосы разъяренно колыхнулись вслед за хозяйкой, а насупившееся выражение лица, казалось, смягчило систему, которая с какой-то материнской любовью взирала на свое негодующее дитя. Однако скрещенные руки и наставительный голос не оставили ни капли сомнения в том, что Рэй придется попробовать еще раз и ей следует сделать другой запрос.
— Рэйчел Белл, вы хорошо потрудились, выполняя прошлую миссию, и вернулись только вчера.
Алексия была прекрасна в любом расположении духа. Да и для кого его Бог и Творец не прекрасен? Девушка не была высокой, поэтому административная стойка, для ее же удобства, упиралась Рэй в ребра, точнее это Белл врезалась в нее, возвышаясь над проекцией.
— Не говори так, — сухо и слабо ответила Рэй, словно глотала камни, и спрятала глаза за густыми темными ресницами, борясь с желанием закричать. Ее сжатые опущенные кулаки мелко дрожали и слабо и почти незаметно мерцали. Почти заметно. Почти. Заметно.
Она исчезала. Поняла это не так давно, пару миссий назад. И сейчас как никогда раньше не чувствовала себя такой беспомощной, уязвимой. Порой музы уходили в забвение, кто-то на пару месяцев, а кто-то навсегда. Рэйчел, действительно, хорошо послужила Автору. Действительно, имела исключительные таланты. И все же… это не имело никакого значения, ведь ее время утекало сквозь сияющие мягким светом пальцы.
— Рэйчел Белл, может, вас интересует что-то еще? — молчаливо и услужливо пережив душевную бурю музы, вновь запела А́ле.
И этот бесстрастный, равнодушный тон вывел Рэй из себя, заставляя чувствовать не только поднимающуюся из глубины души ярость, но и отчаяние.
Падение. Вот оно. Рей почувствовала головокружение и твердую землю под ногами, как будто вся тяжесть мира свалилась ей на голову и давила, давила, давила на плечи. Взлетать нужно было именно сейчас. Оттолкнувшись, задрав голову вверх. И она сделала это, лишь на секунду усомнившись и только на мгновение пожалев о своем поступке. Она так резко выдернула украденное удостоверение музы из заднего кармана брюк, что ей стало больно, и с пылающими решимостью глазами выбросила руку вперед.
— Рэ… — ужас, замерший в широко распахнутых глазах за линзами круглых очков А́ле, завис на долгие три секунды, и сердце Рэйчел в эти мгновения так оглушительно грохотало у нее в ушах, что она всерьез подумала, что у нее лопнули перепонки. Но еще миг, и система моргнула, стирая с карих омутов следы
Последние комментарии
18 минут 5 секунд назад
1 час 28 минут назад
2 часов 4 минут назад
2 часов 5 минут назад
2 часов 8 минут назад
18 часов 35 минут назад