Клятва [Павел Николаевич Алексеев] (fb2) читать постранично, страница - 3

и следствиям, но Сан Саныч смог всё уладить, отстоять моё имя, за что ему огромная благодарность. Мне рекомендовали покинуть Якутск и перевестись в ваше учреждение. Я не стал препятствовать, ведь судьба семьи на моих плечах. Жена на седьмом месяце, и дочке в этом году в первый класс. Они тоже приедут жить сюда, если, конечно, я подойду вам.

Платон Иванович хитро ухмыльнулся, но ничего не произнёс и встал со своего кресла. Мужчина выглядел статным, подтянутым, хоть по лицу и было заметно, что ему за пятьдесят — глубокие морщины под глазами и седые виски выдавали с потрохами. Могильников подступил ближе и, присев на соседний стул, посмотрел мне в глаза. В его взгляде читалась радость или восхищение, главврач едва не растёкся в широкой улыбке, но сдержался и спросил:

— Почему же вы считаете, что такой терапевт, как вы, нам не подойдёт?

— Признаться, сомнения закрались, когда я со стороны увидел здание поликлиники. Должно быть, чтобы устроиться сюда, нужен хороший блат! — сказал я, робко отвернувшись.

Платон Иванович похлопал меня по плечу и ответил:

— Но вас же, Эдуард Сергеевич, направили сюда. Кого попало к нам не присылают, уж поверьте. Сейчас вся молодёжь рвётся в столицу, а мы страдаем. Конечно, кто-то вернётся, но когда это случится? Нам ни к чему сейчас, в дефицитное время, разбрасываться кадрами. Живём не при «совке», когда на место восемь человек претендовали!

Платон Иванович поднялся, подошёл к одёжному шкафу, у которого стояли остроносые туфли. Обувшись, посмотрел в зеркало, достал из нагрудного кармана белого халата расчёску и проплыл ею по пепельным волосам, ёжиком торчащим на голове. Взяв трость, стоявшую в углу за дверью, врач кивнул мне и покинул кабинет. Я подскочил, мгновенно надел сандалии и последовал за ним.

Могильников ступал капитанскими шагами, не торопился, но при этом не шёл слишком медленно. Трость использовал не столько в качестве опоры, сколько дополняя свой статный образ, которым явно гордился. Мужчина наслаждался прогулкой по бесконечным коридорам безмерных владений. Я семенил за ним, вслушиваясь в убедительный тембр, в поставленную, хоть слегка и нудную речь, которой он рассказывал об истоках этого здания и медицины в Обнинске. Многого, связанного с городом, я не понимал, так как не знал улиц и здешнего прошлого, но всё же слушать было интересно.

Сами того не заметив, мы спустились на восьмой этаж. Непонятно зачем, ведь это явно не то место, с которого необходимо начинать знакомство с поликлиникой. Даже в регистратуре было приятнее находиться, чем в этом логове темени и гулкого сквозняка, завывавшего безликим голосом где-то в глубине змеистых проходов. Вдалеке виднелся яркий квадрат света — окно, возле которого стояла тощая фигура. Я не мог разглядеть, кто именно там находился, но задал соответствующий вопрос Могильникову. Он пожал плечами, завершив сей жест словами: «Чёрт её знает! Нам направо, в кабинет онкологии!» Врач резко свернул, а я, смутившись одинокой души, подозрительно смотревшей вдаль, остановился и в ту же секунду узрел, как незнакомка распахнула окно и залезла на подоконник. Я в ужасе закричал, бросившись к женщине, а она, будто не услышав меня, ступила вперёд и глыбой сорвалась вниз. За мной выскочил Платон Иванович. Он схватил меня за плечо и прошипел:

— Вы что творите, Эдуард Сергеевич?!

— Та женщина, — моё сердце вырывалось из груди. — Она выбросилась! — проблеял я, задыхаясь от волнения.

Врач подхватил меня под руку и увёл от окна подальше. Он всячески пытался сменить тему, а я недоумевал, снова и снова возвращаясь к несчастному случаю и умоляя разобраться.

— Понимаете, уважаемый коллега, — заговорил он раздражённым тоном, — то, что вы увидели сейчас, естественный процесс, необратимость, в которой пребывает наша поликлиника. Не выбросись женщина из окна сегодня, позже спрыгнула бы с крыши дома или кинулась под поезд. В нашем городе, как и в любом другом, полно сумасшедших, и эта особа не исключение. Тьфу, мы привыкли к такому, Эдуард Сергеевич. Что ни день, то что-то новое. И вы с этим свыкнетесь! Такова у нас система здравоохранения. Если вы ещё не поняли, куда попали, то для вас будет огромным сюрпризом увидеть истину.

— Хотите сказать, что нет смысла лечить человека, обречённого на смерть? — возмутился я и остановился.

— Побойтесь Бога, уважаемый! — протянул врач. — Что вы такое говорите?! Если человеку можно помочь, то мы всегда это сделаем. Другой вопрос, в наших ли это силах? Да, старания приложим, выпишем плацебо или антибиотиками до беспамятства заколем. Но тут беда-то в чём, — он развёл руками и с сожалением произнёс: — Денег выделяют мало, едва хватает на зарплаты и расходные материалы. — Могильников тут же обернулся на меня и успокоил. — Эдуард Сергеевич, вы не переживайте! Зарплата всегда вовремя, и нашим надбавкам даже москвичи завидуют.

Когда мы приблизились к выходу на лестницу, оттуда вышли двое крепких мужчин. Они несли широкий телевизор,