Прекраснейший текст! Не текст, а горький мёд. Лучшее, из того, что написал Михаил Евграфович. Литературный язык - чистое наслаждение. Жемчужина отечественной словесности. А прочесть эту книгу, нужно уже поживши. Будучи никак не моложе тридцати.
Школьникам эту книгу не "прожить". Не прочувствовать, как красива родная речь в этом романе.
Интереснейшая история в замечательном переводе. Можжевельник. Мрачный северный город, где всегда зябко и сыро. Маррон Шед, жалкий никудышный человек. Тварь дрожащая, что право имеет. Но... ему сочувствуешь и сопереживаешь его рефлексиям. Замечательный текст!
Первые два романа "Чёрной гвардии" - это жемчужины тёмной фэнтези. И лучше Шведова никто историю Каркуна не перевёл. А последующий "Чёрный отряд" - третья книга и т. д., в других переводах - просто ремесловщина без грана таланта. Оригинальный текст автора реально изуродовали поденщики. Сюжет тащит, но читать не очень. Лишь первые две читаются замечательно.
брюк в половую тряпку. Злополучный собственник услышал, как электрик предлагал начальнику вызвать врачебный поезд, набитый хирургическими инструментами, дабы раскромсать на куски каналью отельщика; начальник посетовал на отсутствие под рукой хорошего кирпича: наконец, оба друга, сплоченные общей ненавистью, порешили встретиться в ближайшем кабачке, известном своим крепким пивом, отличным виски и жареной рыбой.
Мистер Баттеркап собрал немного оплывшего зеленого стеарина с канделябров, что украшали рояль, смастерил светильник в лимонадной бутылке и, тяжко вздыхая, налил стакан виски.
Смуглеющие пальцы закатного света все медлительней перебирали бледные перламутровые четки.
В геометрии песчаных скатов и слоистого тумана вечерние тени принялись строить химерические храмы.
Пламя зеленой свечи металось по углам, населяя холл рваными, угрожающими призраками.
Кто–то ввалился в дверь и со стоном рухнул в плетеное кресло.
* * *
Мистер Баттеркап недоверчиво разглядывал пришельца.
Сначала он спутал его с одним из призраков, бесцеремонно шатающихся по холлу: однако новый, еще более отчаянный стон обнаружил безусловное человеческое присутствие.
Только в двух шагах пламя свечи скользнуло по лицу сидящего в кресле.
– Мистер Уинджери! – вскрикнул успокоенный коммерсант. – Вот так штука!
Он даже забыл на секунду корректную лексику образцового владельца отеля.
– Что случилось? Я видел вас у станции.
– Опоздал… поезд… – задыхался посетитель.
– Неужели! Вы так хорошо бежали. Боже, да вы не в силах отдышаться!
– Грудь… очень плохо… легкие поражены… хотел уехать…снег.
– Снег? Вы ошибаетесь, уверяю вас.
Вместо ответа мистер Уинджери протянул исхудалую руку в сторону окон: хозяин отеля изумленно воззрился на падающие в темноту крохотные белые бутоны.
– Ба, – фыркнул он. – Ба… допустим… ну и что?
– Невмоготу мне, – пожаловался больной.
– Я отведу вас домой. Посетитель замотал головой.
– Бесполезно. Вилла пуста и закрыта на ключ. Я останусь здесь, с вашего позволения, если найдется комната и чашка горячего чая.
– Нет–нет, в отеле так не принято, – воодушевился мистер Баттеркап, вернувшись к привычной роли респектабельного хозяина. – Вам необходимо поужинать. Имеется холодная говядина, паштет, рыбные консервы и сыр к вашим услугам.
– Благодарю, меня вполне устроит чашка чая с двумя каплями выдержанного рома.
Мистер Баттеркап немного повеселел.
– Вы составите мне компанию. Представьте, я остался совсем один на бальнеологическом курорте, все разъехались, вы – последний. Не с кем перекинуться словечком в октябрьский вечер, под боком – ревущие волны, дикие гуси дудят, как фанфары; разве это подобающая обстановка для порядочного человека?
Но компаньон оказался ничуть не веселее октябрьского вечера. Мистер Баттеркап с ужасом заметил, как багровеет прижатый к его губам носовой платок. Более того: в тусклом желто–зеленом мерцании свечи платок казался черным, как сапожная вакса.
Простонав жалостное «доброй ночи», мистер Уинджери поднялся в свою комнату: зеленый огарок трясся в его пальцах, как факел в руке пьяного пилота.
Остаток стеарина в лимонадной бутылке бросал лихорадочные отсветы на стены холла. Мистеру Баттеркапу стало совсем тоскливо: он нашел виски более горьким, чем обычно, и выпил стакан торопливо, большими глотками, время от времени злобно посматривая на одно из кресел, где ему мерещился ненавистный начальник станции.
Нет. Стояло пустое кресло, прыгали капризные тени и дрожащие отражения снежинок смущали темноту оконных стекол.
* * *
Когда мистер Баттеркап проснулся, ужас, подобно многоножке, дробно и мелко пробежал по телу, неизвестно почему.
Его окружала мягкая, снежная, лунная, молчаливая ночь.
Засыпая, он долго ворчал на сухой и пронзительный кашель мистера Уинджери: теперь ничего не слышалось.
«Заснул, надо думать», – уверил он себя. Но это отнюдь не объясняло, почему мистер Баттеркап съежился и захотел накрыться с головой.
Казалось, было бы логичней бояться вечера и зловещего блуждания теней, однако он почему–то ощутил страх именно сейчас, его голос скорее прошуршал, нежели прозвучал в торжественной лунноликой ночи:
– Посмотрим, что здесь происходит. Ничего. Лунный свет, молчание…
– Происходит ли вообще что–нибудь? – прошептал он хрипло и отрывисто.
Ответ не заставил себя ждать. В глубине ночи раздался шум – плотные, тяжелые стуки без резонанса.
Это были шаги – мрачные монотонные шаги.
– Мистер Уинджери! Мистер Уинджери, – крикнул хозяин отеля.
Ничего. Ничего кроме грузных, упрямых шагов. Они вроде бы покинули комнату постояльца и начали мерно спускаться по ступеням главной лестницы.
Мистер Баттеркап впопыхах напялил на себя какую–то одежду. Он хотел взбунтоваться против ужаса, накатившего черной лохматой волной, и принялся бормотать:
– Вот и жалуйся на отсутствие компании. Черт принес Уинджери, а теперь
Последние комментарии
13 часов 54 минут назад
1 день 13 минут назад
1 день 12 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 21 часов назад
1 день 22 часов назад