Йоркширская роза [Маргарет Пембертон] (fb2) читать постранично, страница - 5

Риммингтонов не обладает художественными способностями. Он их назвал людьми физической активности. Один из наших двоюродных дедушек погиб в сражении с зулусами, а другой эмигрировал в Канаду и стал охотником-траппером. Я думаю, это значит, что Уильям станет военным, или исследователем, или кем-нибудь еще более замечательным.

Ноуэл пренебрежительно фыркнул, а Нина проговорила мечтательно:

– Мне кажется, офицеры выглядят очень красиво. А кузен Уильям красив? Он будет очень богатым, когда дедушка Риммингтон умрет.

– Ты что, забыла о дяде Уолтере? – сердито произнес Ноуэл и повернулся к Нине вместе со стулом, на котором сидел у стола. Ветерок занес лепесток «Фелисите Пармантье» в открытое окно, и тот опустился Ноуэлу на волосы. – Кузен Уильям не станет хозяином фабрики до тех пор, пока не умрет его отец, а этого, надеюсь, не случится еще долгие и долгие годы.

– Но все эти годы он будет наследником, – с ударением на последнем слове заявила практичная Нина. – А наследники всегда могут брать в долг сколько угодно денег.

Роуз ощутила вспышку раздражения. Почему Нина такая корыстная? Мама и отец совсем не такие, и Ноуэл, конечно, тоже.

– Ты слишком много думаешь о деньгах, – упрекнула она сестру, представив, насколько был бы огорчен отец, услышав рассуждения Нины. – А сейчас уже время пить какао, но ма ушла на женское собрание в церкви, и приготовить его должен кто-нибудь из нас. И это буду не я, потому что я это делала в прошлый раз, когда ма тоже уходила.

– Па тоже нет дома, – сказал Ноуэл, когда Нина неохотно поднялась с кресла. – Он сегодня вечером ведет занятия в институте механики. Значит, какао надо готовить на троих, и, по-жа-луй-ста, Нина, свари его на молоке, а не на воде. Если я чего не терплю, так это жидкого и водянистого какао.

Направляясь через комнату к двери, Нина испустила шумный страдальческий вздох.

– Пари держу, что Лотти не приходится обслуживать Гарри и Уильяма, – сказала она вполне, впрочем, беззлобно. – Пари держу, что кузине Лотти стоит только позвонить в колокольчик, как тут же примчится горничная, готовая к услугам.

– Может, и так, но я держу пари, что у нее нет в саду французских роз, – парировала Роуз, глядя, как Ноуэл выпутывает из волос бледно-розовый лепесток. – Ни у кого в саду нет столько роз, сколько ма насажала у нас.

Ноуэл улыбнулся:

– У них нет кое-чего еще, Рози. Художественных способностей. Благодаря папе мы все ими обладаем, даже Нина.

Нина задержалась в дверях, явно намереваясь оставить за собой последнее слово.

– Я хотела бы, чтобы мои способности получили подкрепление в виде хоть небольшого количества семейных денег, – упрямо произнесла она. – Достаточного, чтобы я могла поехать в Париж изучать искусство моды. Или в Рим…

Ноуэл с диким воплем запустил в нее подушкой. Нина расхохоталась и захлопнула за собой дверь.

– Ты забыл попросить ее принести шоколадных бисквитов, – сказала Роуз, для которой бурные стычки брата с сестрой не были новостью. – Мне хочется, чтобы Нина перестала повторять, как много денег у Риммингтонов и как мало их у нас. Па это не нравится. Он говорит, что это ложное представление о подлинных ценностях. Он от этого страдает.

– Правда? – Ноуэл встал, подошел к Роуз и уселся рядом с ней на потертый пуфик. Ласково обнял худенькие плечи сестры. – В таком случае я всерьез поговорю с ней об этом. Совершенно ни к чему, чтобы па волновался из-за такого недостойного предмета. Подумаешь, Риммингтоны! Чепуха все это, и не более того. Куда вы с ним сегодня ходили фотографировать город? На холм Одсэл? Или в Куинсбери?

– На Одсэл. – Теперь, когда Ноуэл пообещал ей серьезно поговорить с Ниной, она воспрянула духом. – Послушай, ты знал, что труба фабрики Листера украшена фронтоном с фальшивыми арочными окнами, как на итальянских колокольнях? Ведь Рим в Италии, верно? Как ты думаешь, похожи колокольни в Риме на трубу фабрики Листера?

Ноуэл громко рассмеялся:

– Блестящая мысль! Хотел бы я верить, что это так и есть, Рози, но что-то сомневаюсь. – Все еще смеясь, он крепче прижал к себе сестру. – Поскольку из Брид-лингтона и Файли, куда мы пока что только и можем добраться, Рима не увидишь, нам этого не узнать. Ты не хочешь перед сном поиграть в гальму^[5]? Самое время, только не обдумывай каждый ход так, словно от этого зависит твоя жизнь.

– Рим? Летом? – Тринадцатилетняя Лотти Риммин-гтон, одетая во все белое, начиная с широкой ленты в волосах и кончая красивыми белыми туфельками, недоверчиво уставилась на своего отца. – Никто не ездит в Рим летом, папа. Даже я это знаю.

Уолтер не сомневался, что она знает. Несмотря на белоснежный ангельский наряд, Лотти была настоящей маленькой женщиной и стала ею с тех пор, как научилась ходить и говорить.

Стоя спиной к камину из итальянского мрамора, он приосанился, стараясь выглядеть, как подобает отцу, наделенному всей полнотой родительской власти. Он не мог понять, от кого его единственная дочь унаследовала эту