Остатки грязи [Жоубао Бучи Жоу] (epub) читать постранично, страница - 2

туманной снежной завесой. Постепенно землю накрыло чистое белое покрывало. Утром на нем оставили свои следы проезжающие экипажи и проходящие пешеходы. Все эти линии и отпечатки имели разный размер, глубину и цвет.

Уличный торговец Ван Эрмази, продававший оладьи на базаре, выдыхая белый морозный воздух, энергично зазывал покупателей:

— Спешите приобрести! Свежайшая выпечка только из печи!

Он дважды постучал в гонг, висевший над печью, и продолжил:

— В мире ничто не сравнится толщиной[1] с испеченными мною бинцы, кроме лица Гу Мана! Приходите и покупайте, приходите и покупайте!

[1] 饼子 бинцы bǐng zi — лепешка типа оладьи из кукурузной/пшеничной муки/риса/чумизы, может быть фарширована начинкой.

Услышав рекламный слоган, прохожие про себя посмеивались.

Этот киоск с бинцы работал не менее десяти лет. Когда он только открылся, этот торговец пел совсем другую песню. В то время он кричал:

— Не проходите мимо! Посмотрите скорее сюда! Вот она – любимая выпечка генерала Гу! Ешьте мои бинцы, и ваш взлет будет таким же стремительным, как у нашего генерала Гу!

В туманном снежном крошеве медленно продвигалась группа кавалеристов во главе с молодым человеком лет семнадцати-восемнадцати. Слишком миловидное лицо было скрыто за богатым шерстяным воротником, на голове красовалась великолепная норковая шапка. Юноша выглядел слишком изнеженным и томным для военной службы.

Имя этого молодого человека – Юэ Чэньцин[2], он занимал должность заместителя командующего приграничным гарнизоном.

[2]岳辰晴 Yuè Chénqíng Юэ Чэньцин — Горная вершина Солнечным Утром.

У этого юноши было два качества, которые обычно выбивали людей из колеи. Во-первых, он ничего не принимал близко к сердцу. Как говорят в народе: «пусть другие злятся, а я не буду. Если я заболею, никто не заменит меня». Злиться на кого-то — это было слишком больно и мучительно. Поэтому Юэ Чэньцин никогда по-настоящему не раздражался и по праву считался самым добродушным человеком среди молодых аристократов своей страны.

Второй его способностью было устроиться с максимальным комфортом в любом месте и ситуации.

Поэтому он сидел, когда не должен был стоять, и ложился, когда не должен был сидеть. Любимая поговорка Юэ Чэньцина: «живи одним днем, выпей сегодня все, что можешь, ведь завтра может не быть даже хлеба». Он жил по принципу: «все хорошее, что есть у тебя сегодня, может не пережить эту ночь, поэтому не отказывай себе ни в чем. Ешь и пей все, что доступно, спи с женщинами, а не разговаривай с ними».

Что же касается его отношения к военной службе… сначала развлечения, а потом долг.

На уличном рынке у ворот Бэйгуань к северу от границы продавались в основном шкуры животных, травы, духовные камни, рабы и тому подобное. Хотя здесь сложно было найти что-то интересное, с наступлением заморозков для военных это был единственный способ скрасить время.

— Я хочу эту семихвостую виверру!

— Купи для моей тетушки хвостовые перья этой птицы.

— Перекати-поле, которые они продают, выглядят хорошо. Можно взять их для переработки. Купите мне десять корзин.

Он шел по рынку, делая большие и маленькие покупки, и раздавал распоряжения следующим за ним воинам гарнизона. Конечно, тех смущало такое отношение, но никто бы не осмелился пожаловаться генералу.

Прогуливаясь, Юэ Чэньцин почувствовал голод и оглянулся в поисках еды. Издалека донесся речитатив Ван Эрмази. Звук гонга и зычный голос пробились сквозь завывающий ветер и снег:

— Покупайте мои бинцы! Такие же толстые, как лицо Гу Мана! Подойдите и проверьте сами!

Уголок рта Юэ Чэньцина нервно дернулся, когда он услышал подобный продажный слоган. Юноша подумал: «О, нет, этот парень на самом деле использует имя Гу Мана, чтобы продавать свою выпечку! Это вообще нормально? Он точно навлечет на себя беду!»

Ему захотелось подойти и отругать наглого торговца, но тут по его обонянию ударил одуряющий аромат свежеиспеченных лепешек. Юэ Чэньцин проглотил слюну вместе с ругательствами.

Его праведный гнев вылился в:

— Дайте мне одну.

— Вот, добрый господин! — торговец достал из очага подгоревшую желтую оладью, положил ее в пакет из промасленной бумаги и протянул гостю, стоявшему перед ним. — Возьмите его и хорошенько подкрепитесь. Эту бинцы нужно съесть, пока она горячая!

Юэ Чэньцин взял ароматную оладью и надкусил ее с хрустящим звуком. Из золотой поджаренной оладушки выступило горячее масло. Слой за слоем вкус пшеничных отрубей, фарша и перца раскрылся на его языке. Рот наполнился слюной, и он проглотил ее с аппетитным кусочком.

— Восхитительно, — удовлетворенно выдохнул он.

— Еще бы! Мои двойные кунжутные лепешки лучшие в мире, — гордо похвастался Ван Эрмази. — Даже этот красавчик Гу Ман, когда вернулся в город с победой, съел пять или шесть штук в моем ларьке!

Похваставшись, он не забыл добавить:

— Однако, я должен был еще тогда понять, что тот, кто носит фамилию Гу[3], в конечном итоге станет предателем и