Суданские хроники [Автор Неизвестен] (fb2) читать постранично, страница - 5

сам сообщает дату своего рождения и основные вехи своего жизненного пути, и в этих сообщениях нет ничего, что заставляло бы отнестись к ним с подозрением.

Абд ар-Рахман ибн Абдаллах ибн Имран ас-Сади родился в мае 1596 г. в Томбукту, в знатной фульбской или мандингской семье. Свою карьеру он начинал как имам мечети в Дженне, с 1627 г. стал в Томбукту имамом мечети Санкорей; на этом посту пробыл до 1637 г. С 1629 г. он неоднократно выполнял дипломатические поручения марокканской администрации, заключавшиеся, насколько можно судить по тексту хроники, в посредничестве между марокканцами и фульбскими князьями в Масине. Позднее ас-Сади стал “катибом паши”, т. е., по существу, начальником канцелярии марокканских правителей в Томбукту, и в этой должности пребывал едва ли не до самой своей смерти, последовавшей, видимо, вскоре после 1656 г. — года, до которого доведена его хроника.

Гораздо более сложен вопрос об авторе, а вернее — об авторах другой хроники. Уже издатели текста обратили внимание, что Махмуд Кати ибн ал-Хадж ал-Мутаваккил Кати, чье имя стоит на титуле издания, подготовил лишь первые главы, посвященные правлению основателя второй сонгайской династии — аскии ал-Хадж Мухаммеда I, а остальная часть хроники была, по их мнению, дописана его внуком Ибн ал-Мухтаром Гомбеле уже в середине 60-х годов XVII в. [ТФ, пер., с. XVIII—XIX]. При этом они приняли как факт, что сам Махмуд Кати прожил 125 лет (1468—1593) и присутствовал при развале державы под ударами марокканцев и восставших вассалов. Соответственно именно к нему они относили сообщения о деятельности некоего “альфы Кати” в правление аскии Дауда (1549—1582).

Мнение о необычайном долголетии старшего из авторов “Тарих ал-фатташ” получило практически повсеместное распространение в работах, посвященных истории Сонгайской державы вплоть до начала 70-х годов нашего века. Пишущий эти строки в свое время также воспринял его без должной критики (ср. [Куббель, 1963, с. 18]). А между тем уже через год после выхода в свет издания Удаса и Делафосса именно это необычайное долголетие дало Ж. Брэну основание предположить участие в подготовке хроники двух разных людей, носивших одно и то же имя — Махмуд Кати; из них один действительно был современником ал-Хадж Мухаммеда I, а второй — современником и приближенным его сына аскии Дауда. Этот второй Махмуд Кати и завершил, по мнению Брэна, текст хроники [Брэн, 1914, с. 596]. К аналогичному мнению пришел более полувека спустя и Дж. Ханвик [Ханвик, 1969, с. 63—65].

В 1971 г. Н. Левцион, выдвинув предположение о том, что одна из трех известных рукописей хроники — наиболее полная из них — представляет подделку времен Секу Амаду, фульбского правителя Масины в первой половине XIX в., одновременно с этим пришел к выводу, что вообще вся хроника “Тарих ал-фатташ” была написана Ибн ал-Мухтаром в 60-х годах XVII в., притом с использованием материалов “Тарих ас-Судан” [Левцион, 1971а, с. 578— 580]. Более того, Левцион предположил, что обнаруженный позднее фрагмент еще одной рукописи хроники — либо недостающее начало текста, представленного двумя менее полными рукописями, либо же начальная версия всего текста “Тарих ал-фатташ” [Левцион, 1971а, с. 580—582]. Таким образом, во втором случае мнение современного исследователя практически совпало с суждением издателей текста хроники (см. ниже). Понятно, что и авторство фрагмента четвертой рукописи Левцион приписывает Ибн ал-Мухтару Гомбеле. Правда, он не отрицает того факта, что в основу хроники легли “богатые запасы исторических сведений, передававшиеся из поколения в поколение в семействе Кати”, что само по себе уже предполагает многослойность содержавшейся в хронике информации.

Именно на эту многослойность и обратила внимание годом позже М. Ли: как она считает, таких слоев в “Тарих ал-фатташ” не меньше трех. Самый ранний относится ко времени ал-Хадж Мухаммеда I и принадлежит Махмуду Кати-“старшему”, второй — его родственнику альфе Кати, современнику Дауда, и, наконец, третий слой, а также окончательная редакция текста должны быть отнесены к Ибн ал-Мухтару Гомбеле [Ли, 1972, с. 474—480]. По-видимому, именно эта последняя точка зрения должна рассматриваться как наиболее близкая к истине.

Однако помимо вопроса об авторстве Махмуда Кати проделанный Левционом анализ ставит под сомнение достоверность сообщаемых рукописью С данных о положении зависимых групп населения в Сонгайской державе, поскольку почти все эти данные как раз и находятся в интерполированных позднее отрывках текста. Мне уже приходилось вместе с Дж. Ханвиком высказывать сомнение в правомерности такого, по существу своему гиперкритического, подхода к тексту (см. [Куббель, 1974, с. 49]). С того времени подобная точка зрения встретила поддержку Ж.-П. Оливье де Сардана: он предложил рассматривать сообщения хроники об этих сюжетах не столько как прямую фиксацию исторической реальности, сколько как идеологическое отражение точки зрения определенного класса — именно поэтому Оливье де Сардан и говорит о “Тарих