Адъютант Пилсудского [Федор Федорович Шахмагонов] (fb2) читать постранично, страница - 54

Алексея Курбатова из Ялуторовска, помеченные 1832 годом, 1836 и 1841 годами. Письма сдержанные, письма как повесть о жизни людей, оторванных от семьи, от жизни. Ни слова жалобы, да жалобы и не могли проникнуть сквозь цензуру Третьего отделения.

А вот и еще одно письмо: «Родная Наташа!»

Так это же письмо к его невесте, к Наталье Михайловне Вяземцевой. Это же объяснение той романтической истории, о которой глухо говорили у них в семье.

«Родная Наташа! Простите меня за смелость, однако мне думается, что иное обращение и невозможно.

Сквозь острожные стены, просторы Сибири пронесут Вам мой единственный, а может быть, и последний подарок. Когда Вы были девочкой, Вы вынули из волос цветок ландыша и подарили его мне, и стал он знаком моего счастья и несчастья. Я отливал цветок ландыша из бронзы, вспоминая

Вас. Вся жизнь моя шла рядом с Вашей, пока не оборвалось все известными Вам обстоятельствами.

Я люблю Вас, нас разделяют огромные расстояния, но сердце мое с Вами, и мой бронзовый ландыш пусть будет для Вас напоминанием короткого нашего счастья. Ваш Алексей Курбатов».

28

Информация пришла окольными путями, листки бумаги пересекли линию фронта, кто-то бережно их пронес сквозь опасность, рискуя жизнью. Бушевала война в Белоруссии и на Украине. Красная Армия начинала развернутое наступление на войска пилсудчиков. В донесении подробно рассказывалось об обстановке, сложившейся в штабе Пилсудского. В одной строчке упоминалось, что Пилсудский приблизил к себе и назначил дежурным адъютантом нового человека из белой эмиграции, находившегося в родственных отношениях с аристократической семьей Радзивиллов. Называлось и имя нового адъютанта Пилсудского: Курбатов Владислав Павлович.

Дзержинский обвел эту фразу красным карандашом и пригласил к себе Дубровина, пометив на документе: « Хранить вечно ».

Дубровин прочитал донесение и взглянул вопросительно на Дзержинского.

— Не надо торопиться! — сказал Дзержинский. — Еще не время!