Реликт. Пояс Скорби [Андрей Дай] (fb2) читать постранично, страница - 3

человек, и тут такое непотребство! А во-вторых, на мне все так же, был надет бортовой костюм. Та самая «Камелия СМ» из чистейшего хлопка, что так поразила в свое время американцев на МКС. Они-то, наивные, решили будто это какая-то синтетика…

Ну да не в том суть — чего они там решили. Важно, что решил я. А мне белье было до безумия жаль. Можно сказать, это едва ли не последняя весточка из известного мне мира. Вещественное свидетельство того, что я действительно болтался черт знает сколько лет по космосу в виде хорошо промороженной тушки, и пробужден к жизни здоровенным летающим пузырем. А не изображаю пустынный кактус в каком-нибудь дурдоме средней полосы России. Ну и как я после этого мог «Камочку» свою… гм… замочить?

— Ну, конечно же, здесь есть помещение для оправления естественных надобностей, — чуть ли не презрительно выговорил шар. — И если бы ты… Максим? Максим! Если бы ты, Максим, дождался полного развертывания нейросети, вместо того чтоб мешать теперь вынести окончательный вердикт, ты и сам бы мог легко в этом убедиться!

Я аж о своей небольшой заботе чуть не забыл. Сферический ученый изволил-таки обратиться прямо ко мне, да еще и применил имя! Это прямо праздник какой-то! Я чуть не лопнул от радости, и не забрызгал всю честную компанию остро пахнущей аммиаком жидкостью.

— Что я могу поделать, — я бы еще и руками развел, кабы имел такую возможность. Но пришлось ограничиться только неприкрытым сарказмом. — Не всем довелось родиться блестящим летающим шариком.

— Рад, что ты понимаешь всю ущербность своего существования, — не распознал издевки тот. И в ту же секунду незримое давление, прижимающее меня к ложу, исчезло. А в глухой, без единого шва или выступа, стене вдруг образовался вполне привычных размеров дверной проем.

— Изучив твои атрибуты, касающиеся сопротивляемости разума внешним воздействиям и лидерских качеств, признаю, у меня были сомнения, что ты сможешь адекватно мыслить. А, главное — верно оценить невероятную удачу, приведшую ничтожного, по большому счету, индивидуума под начало столь выдающегося ученого, как я! — продолжил вещать какую-то пафосную ерунду летящий за мной следом, как воздушный шарик на ниточке, сфероид. Мне, честно говоря, было не до него. Прежде чем, так сказать, сделать дело, следовало еще разобраться, как навороченная сантехника вообще работает. И, согласитесь, причины поторапливаться были более чем веские.

Да и потом, словоизлияния пузыря с манией величия, меня интересовали куда меньше, чем собственный… гм… пузырь.

— Класс! — радостно заявил я, выходя из туземного туалета. Естественно, просто констатируя факт прекрасного своего самочувствия. А вовсе не оценку всякого разного, чего там шар о себе навыдумывал. Впрочем, и спорить я не собирался. Потому как взамен тут же получил возможность утолить еще чуточку собственного любопытства.

— Тебе все понятно, Максим? Не стесняйся спрашивать. Я морально подготовился и готов, в разумных пределах, снисходительно отнестись к твоей невежественности. Рекомендую лишь хорошенько подумать, прежде чем задавать вопросы. Совсем уж беспросветной тупости я могу и не стерпеть. И тогда мне придется тебя наказать…

И тут меня так скрутило, что я совершеннейшим мешком брякнулся на пол. Это я, глупый, после первого пробуждения из криосна думал, что боль нестерпима. Чушь! Тогда я хотя бы думать мог. Размышлять. Теребить кровоточащую душу воспоминаниями.

Теперь же эта тварь наполнила меня болью до краев. Теперь мир стал тьмой, а тело — предателем. Да что там тело⁈ Я дышать-то не мог! Просто вздохнуть, наполнить горящие адским пламенем легкие воздухом — таким вкусным, таким лечебным — вдруг оказалось выше моих сил.

Потом все прошло. В один миг, и так, будто бы ничего и не было. И пытка, наглядная демонстрация… Нет, не возможностей поганого говорящего пузыря — в них-то я как раз нисколько не сомневался! О! Была показана моя истинная ценность в глазах шара, или что там у этого гада вместо.

И я запомнил. Отложил в самый потаенный закоулок души, спрятал за стальной дверью с сейфовым замком — чтоб, не дай Бог, не выказывать страха, не вздрагивать всем телом при одной мысли о причинении вреда этому… Этому! Этому, который однажды сдохнет, и я стану тому причиной.

В чем тут же самому себе торжественно поклялся единственной драгоценностью, что еще у меня, потерянца, реликта прошлых, невообразимо далеких времен, еще осталась. Памятью!

Скажу сразу: нелегко было утихомирить вскипевший адреналином разум, спокойно подняться и, не выказывая очень уж очевидно отношения к шару, усесться за столик. Но вместо того, чтоб попытаться разорвать этого колобка голыми руками, а, скорее всего, получить еще одну болевую «дозу» нравоучений, прочистил горло и сказал:

— Я все понял. Мне потребуется минута, чтоб максимально точно сформулировать вопросы.

— Отлично, — воодушевился