Вербовка [Эльчин Гафар Оглы Гасанов] (fb2) читать постранично, страница - 2

сливочное масло. Я увидел его профиль, он был без бейсболки, открыта голова, и я его узнал.

Это же Рустам, Рустам из нашего управления, где я работал, это в

КГБ Азербайджана.

Как он изменился, что это с ним?

Осунулся, лицо уставшее, виски поседели, исхудал, кожа как тряпка: нездоровый вид.

Он заметил меня и тоже узнал, я это почувствовал.

Я решительно подошел к нему, загородил дорогу.

– Здарово. Не узнал?

– Узнал, – ответил он, оглядываясь по сторонам.

– Что это с тобой? Может пивка? – предлагаю ему я.

Он заколебался, потом согласился.

– Можно, только по бокалу.

– Да хоть по три. Дача же ведь, не работа.

– Да…но я на работе.

– Да ладно, слушай, какая работа? Целыми днями ты там один. Я что, не вижу что ли.

– …Ну…это тебе так кажется.

Пьем пиво, отошли в тенек, пот тутовое дерево. Я принялся его рассматривать.

''Какое странное лицо! Вроде бы сам напуган, неотесан, смущен, робок, а глаза уверенные, даже в уголках зрачков чувствуется ирония.

Лицо выражала решимость, будто он внезапно озарен идеей. Странный субъект'', – подумал я.

– Тебя кажется, Рустам зовут? – отпивая пиво, спрашиваю его.

– …Н-да…- с неохотой отвечает он.

– А что это ты тут? Другой работы не нашлось после КГБ?

Он так погрузился в пивопитие, что не сразу ответил на мой вопрос. Потом поднял на меня глаза, пристально взглянул на меня, и вспомнив мой вопрос, бросил в сторону:

– Нет, почему же, есть. Работал я на киностудии, исполнял голос за кадром.

– Каким кадром? – не понял я.

– Ну это, там…в монтажной, озвучивал звуки природы, спец эффекты, – он немного разговорился. – Актер, допустим, идет по траве, ну и мы за кулисами стоим, следим за его движениями, в руках у нас солома, и мы шуршим этой соломой в такт шагов актера. Потом озвучиваем дождь, который бьет по крыше, волны на море, бег по лужам и многое другое. Мало ли? Все не расскажешь, – он пил и смаковал каждый глоток пива.

Точно я мешал ему насладиться пивом.

– А ты говори, говори, мне стало интересно, – пристаю к нему. Мне нестерпимо захотелось его слушать.

Он допил пива, хотел расплатиться, но я его опередил.

– Рустам, что это с тобой, давай еще потянем пива.

– Нет, я пойду, мне поливать пора деревья.

Мы расстались. Ошибка в том, что я разошелся, дав волю чувствам.

Его вид меня заинтриговал. После этого я часто стал высовываться, заглядывать на соседскую дачу, узнать, что он, да как, удовлетворить свое праздное любопытство.

По всему было видно, что он тут садовничает не из-за денег.

На следующий день выезжаю на своей машине, хочу поехать в поселок

Маштага, кое – что накупить. А! Рустам!…

Он уже приветствовал меня более теплее. Оказалось, и он едет туда же. Нам по пути.

Сел рядом, мы едем. Я уже с ним не церемонился, даже ударил его по плечу, мигнул ему.

В Маштагах мы накупили то – что было нужно, и уселись в центральном сквере, в тенистом кабаке, меж деревьев.

Пару бокалов пива помогли мне быстро завязать с ним беседу.

В его глазах видна была печаль, только по краям сверкала ирония.

Как бы внутренне он был готов ко всему, у него был ответ на все, и все же он был пуглив, как – то напуган.

Часто как мангуст высовывал, поднимал шею вверх, и смотрел в одну точку минуты две.

Странный был он, очень странный. Я даже не могу о нем составить конкретного или какого либо понятия.

– Рустам, а ты давно уволился из КГБ? – отпив пенку пива, спрашиваю.

– С КГБ? Давно, – обвел меня мутным взглядом.

– Ты странно себя ведешь, как то не по нашенскому, не по чекистски. Что это парень с тобой?

– Знаешь как, я…в общем… не люблю сидеть на людях, если можешь, заходи как нибудь ко мне, ну туда,… по соседству на дачу.

У нас там никого нет, хозяин в Турции с семьей, так что я один пока, нормально посидим, чайку выпьем, – сказал он тоном больного гриппом.

Сказано, сделано.

Этим же вечером, день угасал, голубые сумерки, розовые облака отражались на крышах дачных домов. Где то вдали устало лаяли собаки, периодически в небе с шумом пролетали самолеты.

Поужинав, оглянулся я через забор, заметил Рустама, окликнул его.

– Я иду! – кричу ему.

Он кивнул мне в знак согласия и пошел в сторону ворот.

Дача его хозяина отменная. Встроенный бассейн, с ночным освещением, пальмы, табачные деревья, родник, маленький водопад, огромный особняк в три этажа.

Сидим с Рустамом в беседке, пьем чай. Рядом кипящий самовар и чайник. Он наскоро выхлебнул чашку темно заваренного чая и стал есть изюм. Иногда смотрел на меня, как бы изучал мой к нему интерес.

Явно было, что ему хочется что – то сказать, но он искал подход.

– Рустам, ты здесь скрываешься от кого – то, или как? – начал я.

– Нет, – был ответ.

– Отшельником стал. И это после КГБ. Странно все – таки.

– Да все нормально, хорошо, – отпивая новую чашку чая, он сказал.

Лицо его было бледным, морщилось брезгливостью, какая бывает у людей, когда они видят перед собой дохлую кошку.

На столе в углу я заметил черную папку, где лежала целая груда исписанных бумаг.

– Это что,