Тяжелый хлеб [Андрей Ефимович Зарин] (fb2) читать постранично, страница - 3

ответил тот, взмахивая рукою: -- я, значит, здеся Селиванову на станцию сундук возил, акцизному...

-- Знаю! -- кивнул головою старик: -- для чего же приехали? -- спросил он снова.

Сусликов сел на лавку и нерешительно ответил:

-- Хочу здесь представления давать! С недельку поживем -- да и дальше!

-- Это у нас-то?

-- Ты не говори, Аверьян, -- вмешалась хозяйка: -- у нас не хуже, чем у других! Тоже, и господа есть; опять, купечество! -- говоря это, она вытащила из квашни руки и сбрасывала с растопыренных пальцев тесто, словно стряхала в квашню и господ, и купечество. Ее слова ободрили Сусликова. Он встал.

-- А скажите мне, как тут доктора сыскать? Есть он здесь?

-- Доктор-то? Доктор есть! -- ответила хозяйка: -- сейчас из ворот как выйдешь и -- налево; третий дом; такой зеленый, с балкончиком; тут и доктор! А на што тебе?

-- Говорил я, жена больна!..

Сусликов рассчитался с мужичонком и поспешно вышел из горницы.

Пройдя по двору, он оглянулся и с изумлением увидал позади себя рослого парня с палкою.

-- Тебе чего?

-- А, ничего, так, значит, приказано! -- ответил парень и глупо ухмыльнулся. Доведя Сусликова до ворот, он пошел опять в избу.

-- Ишь, ведь, тоже хворает! -- с недоумением произнесла хозяйка, когда Сусликов вышел.

-- А другой-то тальянец дома?

-- Спит! -- ответил парень и, присев на лавку, стал обуваться.

III.

Семен Антонович Харитонов был рожден с натурою антрепренера и артиста, -- но судьба сделала из него медика, а потом устроила ему место земского уездного врача. Все же большую часть времени Семен Антонович отдавал своему истинному призванию. Среди уездной интеллигенции он устраивал концерты и спектакли, успел основать подобие клуба, прослыл весельчаком, танцором, анекдотистом и везде, где показывалась его юркая, маленькая фигура с квадратной головой, втиснутой в плечи, тотчас слышался его резкий пронзительный голос и визгливый смех.

Сусликова он приветствовал с восторженною радостью.

-- Душечка, фокусник! -- воскликнул он, когда узнал о профессии Сусликова: -- милушка, акробат! Да я тебе такие сборы дам!.. Пойдем, пойдем!..

Его восторженный голос звенел, скрипел и свистел. Он ввел Сусликова в столовую.

-- Садись чай пять! -- хлопотал он: -- Фроська! Подай водку и закусить!.. Да мы тут тебя! Да я тут! Ведь здесь от скуки околеешь! Грязь, дождь! Милушка ты мой! Что же ты умеешь?..

Сусликов не ожидал такого приема и немножко сбился.

-- Все умеем: эквилибр знаем, огонь ем, шпаги глотаем, партер, воздушную гимнастику, кошка есть дрессированная, фокусы, анти-спирит... Доктор! -- вдруг спохватился он: -- я за вами: у меня жена заболела.

В это время в комнату вошла рослая баба с веселым лицом, изрытым оспою. Она внесла поднос с бутылкою водки и банкою килек. Харитонов засуетился.

-- Сюда, сюда! -- поманил он ее: -- вот так! Теперь выпьем! Так эквилибр знаешь? Люблю! Ну, за успех! Пей!.. -- он налил рюмки, чокнулся и опрокинул свою в рот. -- По второй закусывать! Ну! Чеки-чок! Чеки-чок! -- он чокнулся я выпил вторую. Его лицо сияло счастьем. Сусликов исправно пил, жевал скверные кильки и думал: "хороший человек! Кусков правду сказал: поживимся", потом он вспоминал про больную Ольгу и начинал звать доктора, но доктор перебивал его увлеченный своею артистическою натурою:

-- Афишу вместе составим! Репетицию сделаем. Я тебе залу клубную -- даром! За-жа-ри-вай!! Ну, еще по рюмочке! А что ты сейчас можешь? Покажи!

Сусликов встал, сбросил пальто, засучил рукава и, взяв со стола две вилки и нож, начал играть ими. Они плавно друг за другом поднимались на воздух и ловко падали в его руки. Слышался только равномерный лязг железа.

-- Ай, ловко! Ай, молодец! -- вскрикивал доктор: -- а, ну-ка я?

Нож и вилка плавно упали в руку Сусликова и он передал их доктору. Доктор попробовал их бросить. Нож со звоном полетел на пол, а вилка, падая, уколола ему руку.

-- Э, черт, да это трудно! -- удивился он, высасывая кровь из царапины.

Сусликов опять вспомнил про Ольгу. Она лежит и стонет; скотина Антон, наверное, храпит и не слышит.

-- Пошли бы со мною, господин доктор, у меня жена больна!

-- А? Что с нею?

-- Простудилась. Ночью жар, бредила!

-- Ах ты, щучья голова! -- встрепенулся доктор: -- да что ж ты раньше-то не сказал! Идем, идем! Я вот сюртук надену. Афроська! -- закричал он.

Афросинья внесла сюртук.

-- А она что же умеет? -- спросил доктор, стараясь застегнуть воротник, отчего лицо его налилось кровью.

-- Все умеет. Шпаги глотает! -- ответил Сусликов и подумал: "ничего не заплачу ему".

-- Шпаги глотает! Интересно, интересно! Ну, пойдем! Ты где?

-- На постоялом. У Аверьяна.

-- У Аверьяна. Хороший мужик! Шельма только. Я лечил его бабу, а он хоть бы что... Ну идем. Афроська, дверь! -- закричал он и вышел с Сусликовым на улицу.

IV.

Но поручению Аверьяна рослый парень, Никита, поджидал у ворот с палкою в руке возвращение Сусликова, но, увидев, идущего с ним доктора, спрятал палку за спину и хотел улизнуть в ворота.

-- Стой, стой, каналья! -- закричал на него доктор: -- ты чего бежишь, за