Наследник (СИ) [Денис Старый] (fb2) читать постранично, страница - 3

Шестьдесят два года – это много или мало? Для меня, конечно, мало, - еще не знал шестидесятилетнего человека, который бы сказал: все, хватит. Вот девяностолетних, или некоторых за восемьдесят уже может клонить усталость от жизни, или чаще от своих болячек. Но не в шестьдесят два. Поэтому и цепляюсь за жизнь. И сейчас, все опробовав, подвязываюсь на дорогущую авантюру. Такое «лечение» обойдется мне в треть состояния.

И тут, после озвучивания такой суммы опять остро встает вопрос: а на кой леший я должен жить, если это самое состояние, при грамотном подходе спасет тысячи людей? Как не пыжиться считать себя хорошим человеком, но цинизм и эгоизм в истории человечества всегда бьет гуманизм и романтику. Может не всегда, и не везде, но часто. С другой же стороны, не станет меня, компания может разориться, так как Катька тянет ее с надрывом, накроются все социальные проекты. Между тем, мои капиталы сыну не нужны, он стал военным и деньги считает мусором – идейный, горжусь, но и порицаю, обожжется еще в жизни, когда придется вылезть из окопа и столкнуться с многогранностью реальности.

У меня же только благотворительных фондов три, да большой реабилитационный центр для онкобольных детей. Так что не нужно мне умирать.

- Алло! Илларион Михайлович? Жду Вас сегодня, - Петров набрал номер своего «последнего шанса». – Будьте готовы к предметному разговору.

Я сбросил разговор со своего не совсем патриотичного айфона и принялся изучать бумаги. Прожженный материалист, не верящий не в черта, ни в Бога, и уж тем более не в перенос здоровья неведомыми силами и омоложение, я готовился уйти из этого мира. Нужно проработать все контракты, обезопасить бизнес, насколько это возможно, часть активов перевести в офшоры на сына, даже вопреки его желанию, часть на жену, которая точно не справится с удержанием капиталов, нет у нее возможностей, да и характер…

«Илларион Михайлович» пришел в палату уже через час после звонка. Я за свою, пусть и не такую еще долгую жизнь – шестьдесят два года не возраст, научился видеть людей, как я надеюсь. От этого типтичка, который топтался в дверях палаты и пытался лебезить, шел очень неприятный душок, даже вонь шарлатанства. Но уровень безопасности и защиты информации у той организации, что он представлял, преодолел все мыслимые значения. Если бы не последний довод невероятной скрытности, то был бы бит этот Шамес по его шарлатанской физиономии.

- Виктор Семенович, - обратился я к посетителю, наслаждаясь всей той гамме эмоций, которые мельтешили на лице Шамеса. Это было его настоящее имя.

- Вы… вы… знаете мое имя? Но как? – пролепетал Виктор Семенович.

Для Шамеса, который был уверен, что никто и никогда не мог узнать, кто именно скрывается за многими ликами, стало шоком услышать собственное имя от кого-то, кроме дочери. Виктор Семенович был уверен, что конспирация у тех людей, которых он представляет, настолько абсолютна, что и лидеры государств не в курсе существования организации. И менеджер, который отвечал за поиск и реципиентов и доноров боялся за свою жизнь, так как раскрытие личности Шамеса сулило его ликвидацию.

- Не переживайте Вы так, если хотите быть Илларионом Михайловичем – будьте. И не извольте беспокоиться, эта палата гарантированно проверена моей службой безопасности на предмет сюрпризов. Можем говорить свободно, - с улыбкой сказал я.

Вот только улыбка была вымученная, голова вновь начинала болеть. В ранжировании обезболивающих, для гарантированного прекращения болезненных ощущений остаются только наркотические средства, но я максимально оттягиваю момент перехода к наркотикам.

- Я так понял, что Вы приняли решение, - взял себя в руки Шамес. – Вот бумаги, они уже готовы. После подписи, мы запишем видео, вы сделаете несколько звонков с подтверждением Ваших намерений. Ну и дальше…

- Давайте, - вымученно сказал я и стал въедливо вчитываться в тексты подписываемых документов. – Мне казалось, что при такой таинственности бумажные носители не обязательны, но Вам виднее.

Пусть и голова болела, несколько раз даже пелена в глазах вынуждала делать паузы, но никогда я не подписывал документы не глядя в их содержание, не стану и сейчас. Потом были звонки на международные номера куда-то во Францию, Китай. Почти два часа потратили, пока не прервались на вызов доктора – пора было ставить капельницу, так как боль становилась уже препятствием для переговоров.

- Теперь подробно кто, где и как, - сказал я, уловив момент, когда боль откатила. Многое было прописано в документах, но там исключительно канцелярский язык, информации по самой процедуре крайне мало.

- Подробно не могу. Но кое-что из позволенного сказать должен, - тоном уже уверенного в себе человека отвечал Шамес. – Мы отправляем людей в иной мир – параллельная реальность, основанная на нашем историческом прошлом, они там молодеют, приобретают вторую жизнь. И вот в тот момент, когда происходит и их омоложение, в нашем мире через